Отдых у реки
Пикабушникам привет! Я поделюсь здесь историей своего друга, которую немножко редакнула. Она авторская, не копипастная, не думайте) Итак, понеслась.
В начале 2000-х, уже будучи студентом я приехал на летние каникулы в Краснодар. И друг мой, Тимофей, предложил поехать на автобусе на море с ночевкой. Денег у нас тогда особо не было, чтоб снять какое-то жилье для ночлега, но у Тимохи была палатка, надувной матрас и студенческая находчивость.
Просто так палатку у моря не поставишь - зело опасно, и мы понимали, что нам нужен охраняемый кемпинг. Поскольку у моего друга уже был добротный опыт в подобных вопросах, он присмотрел один кемпинг, за въезд в который брали деньги только с машин, а на пеших туристов якобы никто внимания не обращал..
И, вооружившись смелостью, мы зашагали в охраняемое место отдыха, предварительно изобразив лицом садовый инвентарь. Нам это сошло с рук и вот уже наша палатка скромно красовалась на отшибе, не выбиваясь из общего фона. С Тимохой мы надули матрас, понеслись стремглав купаться, загорать, лазить по горам, фиксируя наше скромное времяпрепровождение на еще пленочный фотоаппарат..
Вернулись в кемпинг уже по темноте, купив по пути курицу-гриль и полтарашку домашнего вина. Ночь была безлунная и очень темная. Настоящих фонариков у нас не было, только тот, что встроен в тогдашний Тимохин телефон Nokia, но аппарат неотвратимо терял заряд и мы экономили батарею, включая его ненадолго лишь по острой необходимости. Мы еле нашли свое пристанище, бродя среди таких же похожих палаток советского образца.
Сели, поужинали, выпили вина. На душе стало благостно и хорошо. С собой у меня была гитара и, лежа в палатке на надувном матрасе, я стал тихонечко играть, боясь помешать соседям. Как оказалось, пока мы тусили на море, недалеко от нашей палатки расположились люди. Судя по голосам - семья: веселый папа, строгая мама, звонкоголосая девушка лет 18-ти и ее младший брат лет 10-ти. Их ночлег располагался метрах в 15, наверное, от нашего, но слышимость была невероятная, как будто они здесь, в непосредственной близости от нас.
Так вот, я лежал и тихонько перебирал аккорды, но тут вдруг из темноты послышалась просьба звонкоголосой девушки:
- А можно погромче?
Я смутился, подумав, что все-таки мешаю людям, и тут же перестал играть.
- Играйте, играйте, продолжайте, пожалуйста! - снова послышалось звонкоголосие из соседней палатки.
- Что ты пристала к людям? - тут же послышался строгий голос мамы.
- Ну маам.. - протянула девушка.
- Давай, играй дальше, никому ты не мешаешь, слышишь? - просят же, - уже Тимоха присоединился к просьбе.
И я стал играть. Громко, от души. Подряд все песни, что знал на тот момент (а знал я тогда мало, может, пару десятков песен всего). И горлопанил что есть мочи. После каждой песни из соседней палатки доносились одобряющие хлопки нескольких ладошек. Я не мог видеть - чьих, но представлял себе, что хлопает девушка и мальчик. Это были первые в моей жизни, заработанные мною апплодисменты. Такое неожиданное признание незнакомых мне людей добавило вдохновения! Мне было невыразимо приятно, что у меня появились такие благодарные слушатели, это прибавляло стимула играть дальше, но песни закончились.. И я затих, просто лежал молча, продолжая держать гитару в руках.
Было уже совсем поздно, Тимофей начинал похрапывать, и я подумал, что пора заканчивать музыкальный вечер.Но тут к нашей палатке подбежал мальчик (подосланный, видимо, сестрой, чтоб не кричать на весь лагерь) и тихонечко попросил:
- А сыграйте еще раз предпоследнюю песню! - и тут же убежал.
Я не помню, что именно за песня тогда была. Возможно, Цой: "А тем, кто ложится спать - спокойного сна, спокойная ночь".
Или КиШ: "Дремлет за горой
Мрачный замок мой
Душу мучает порой
Царящий в ней покой"
Не помню уже, но что-то про покой точно было. И эту песню на бис просили играть аж три раза. Трижды мальчишка беззвучно прибегал к палатке и просил "а сыграйте еще раз".
- Ну хватит уже бегать, мешать живым людям спать, - после очередного раза раздался строгий голос матери из соседней палатки.
Мне еще резануло слух этой фразой "живым людям".
Я отложил гитару и попытался заснуть. Но в ту ночь мне не спалось почему-то. В палатке становилось все холоднее и холоднее, хотя был август, и днем стояла жара. Той ночью я мерз и кутался в тоненькое покрывало, которое у нас было одно на двоих. Тимоха стягивал его на себя, а я - на себя, так и проворочался всю ночь.
И всю ночь я думал о той звонкоголосой девушке, рисуя себе как она выглядит. Представлял, как познакомлюсь с ней утром, как подойду и с чего начну беседу..Девушка представлялась мне очень красивой, нежной, милой. Меня волновала мысль, что она, так же как и я, лежит в 15 метрах от меня и мерзнет в эту холодную ночь. Так хотелось ее укрыть, укутать, а лучше - лечь рядом и согревать собою. Можно сказать, что тогда я заочно влюбился уже в ту незнакомку..
А на утро, чуть только рассвело, выйдя из палатки, я не увидел ничего, что могло бы напоминать о присутствии здесь новоиспеченных соседей. Проснувшийся Тимоха предположил:
- Да они собрались и уехали. Замерзли ночью, как и мы, походу.
- Тим, да я всю ночь не спал, я бы услышал, как они собирались! Они ж вот, рядом совсем от нас были.. Может, они просто на другое место палатку переставили?
И, позавтракав, мы пошли искать по лагерю наших ночных соседей. Даже у охранника кемпинга спросили где расположилась семья, приехавшая вчера вечером на белой семерке. Он ответил:
- Да не приезжал никто вчера на белой семерке. И в том углу лагеря, про который вы говорите, никто у нас машины не ставит, запрещено. Там же речка рядом, водоохранная зона.
Мы тщетно поискали еще по лагерю наших таинственно исчезнувших соседей, но не нашли. Так и не узнал я, как выглядела моя ночная незнакомка, звонким голосом попросившая меня петь ей под гитару..
Лишь через несколько лет, в очередной раз посещая тот городок на побережье, я услышал от местных жуткую историю про то, как еще в советское время на берегу речки произошла трагедия. Вверху по течению прорвало дамбу, и резко поднявшаяся волна смыла в море близко стоявшую у воды палатку с семьей. Отец, мать, 18-летняя дочь и 10-летний сын приехали на отдых на белой семерке, которую трактором потом доставали из реки. Тела погибших так и не нашли.