От «Коловрата» до пролетариата // Письма⁠⁠

Мой город называют вратами на Кавказ, мне кажется это важно в контексте дальнейшего повествования. Мои школьные годы пришлись на активные боевые действия в Чеченской Республики, до сих пор помню как мы приносили консервы, закрутки, сигареты и складывали на задней парте в классе для посылки нашим солдатам, участвующим в конфликте. Эта школа считается одной из лучших в городе — гимназия, здесь училось и, наверное, сейчас учится много детей депутатов, бизнесменов и прочих успешных людей. Я же из небогатой семьи и попал в эту школу сугубо из-за близости к дому. Стоит ли говорить, как классовое неравенство бросалось в глаза, ведь дети любят выставлять своё превосходство, в капиталистическом обществе в первую очередь финансовое, и так получалось, что в основном это были дети чеченцев, дагестанцев, карачаевцев и т. д. «Бедных» чеченских детей после школы увозили водители на личных автомобилях. В такой обстановке в моем неокрепшем уме взращивались, кажется, сами по себе правые взгляды.После девятого класса, в начале 2000-х, я поступил в колледж связи. Перспективная специальность, нам так и говорили, что в ближайшие годы после нашего выпуска это одна из востребованных специальностей. Даже не смотря на то, что оборудование в лабораторных заданиях было устаревшим, списанным из коммерческой эксплуатации оборудованием местных операторов связи, оно было отечественным, советским и позволяло получить фундаментальные знания в области телекоммуникаций. Тогда же одногруппник записал мне диск с правой музыкой (ДИВ, Коловрат, Коррозия Металла и другие). Очень агрессивная, очень мотивирующая музыка. Невероятно, как музыка сильно может влиять на сознание людей, направлять их. И уже через полгода я ходил в местный спортивный клуб, где занимаются в основном люди правых взглядов. В этом клубе занятия практически ничего не стоят, если ты правильных взглядов. Даже как-то попал на законспирированный концерт «Коловрата» в нашем городе, чтобы туда попасть надо было делать несколько остановок в разных частях города, на каждой из которых тебя встречали и говорили куда ехать дальше. В клубе, где проходил концерт, больше сотни молодых людей, вскидывающих руки к небу, и кричащих «зиг хайль», а мне стало противно, что-то поменялось во мне в тот самый момент. Может, я осознал, что мой юношеский интерес зашёл слишком далеко, или чего-то испугался. Я ушел с этого концерта, не продержавшись там и полчаса. С того дня я перестал ходить и в этот спортивный клуб, а свободное время посвящал техническим книгам по системному администрированию и практической работе с непопулярными для пользователя, но востребованными на рынке труда UNIX операционных систем — я этим всегда интересовался. Стал подрабатывать летом на стройке, чтобы хватало денег оплатить интернет на учебный год. Но взгляды не менялись, как они могут поменяться когда, везя картошку, которую помогал выращивать родителям на даче, из окна разваливающего троллейбуса видишь, как мимо проезжает очередной «Арашуков» на спортивной машине.После колледжа я поступил в коммерческий институт на айтишную специальность. Отучившись год, понял, что уровень преподавания в этом институте на порядок ниже, чем в колледже, и задумался о поиске работы. Учеба в этом институте для многих была чистой формальностью, чему преподаватели были очень рады, экзамены сдавались за деньги, а им другого и не надо было… Устроился на работу системным администратором в крупный ритейл, повезло: брали по практическим знаниям, а не бумажкам о высшем образовании. Я успешно совмещал работу со сдачей экзаменов, всё просто, преподаватели знали: если студента нет на занятиях, значит он зарабатывает для них деньги. С получением небольшого, но постоянного дохода я смог себе позволить покупки сугубо развлекательного характера, на которые у меня не хватало совести просить у родителей, смог оплачивать поход в кафе с девушкой. Может быть не удивительно, но с изменением моего финансового положения менялись и мои взгляды, как менялись и взгляды моих старых знакомых. Мой друг из того самого правого спортивного клуба к этому времени устроился работать в местный ОМОН, и это несмотря на то, что у него во всю спину татуировка А.С.А.В.Заканчивалась отсрочка от армии, данная учебой в институте, были мысли откупиться от армии, мне даже работодатель, весьма влиятельный человек, предлагал договориться с военкоматом. Я отказался и после окончания фиктивной учебы в институте уволился и пошел в военкомат. Служить меня отправили в президентский полк, тот самый, который базируется на территории Московского Кремля. Офицеры, под командованием которых мне выпала честь служить, были профессионалами своего дела, образованы, строги и справедливы. Один из моих регулярных постов находился внутри Мавзолея Ленина, у входа: бдительно смотреть и отсекать злонамеренных людей или попросту предупреждать, что после яркого солнца им будет сложно перестроить зрение в полумрак мавзолея. Инструктаж перед каждым таким заступлением нам проводили непосредственно у саркофага с телом В. И. Ленина. Во время посменного отдыха в спецпомещении у нас была памятка для обязательного ознакомления, что-то вроде небольшого экскурса в историю создания мавзолея, но никакой идеологической составляющей, почему именно В. И. Ленин удостоился находиться здесь. Я только спустя пару лет после дембеля узнал, что «пост №1» до 1993 года находился непосредственно у входа в Мавзолей Ленина. При всей той документальной подготовке, которую с нами проводили офицеры по истории Московского Кремя, данный факт никем на моей памяти не упоминался. Сейчас «Пост №1» находится у Могилы Неизвестному Солдату.Каждое дежурство на посту мавзолея удивляло нескончаемому потоку людей, которые стремятся посетить данное место. Можно было бы спустить всё на то, что для туристов это обязательный пункт в посещении Москвы, но были группы которые возлагали цветы, торжественно зачитывали стихи, стоя на красной площади напротив мавзолея. Когда срок службы подходил к концу, офицеры предлагали пойти на контрактную службу, мотивируя в первую очередь тем, что в родном городе такой зарплаты не получить. Те немногие, которые подписывали контрактную службу, были практически все из деревень или небольших городов и для них это действительно шанс добиться нормального материального состояния.После службы я устроился на хорошо оплачиваемую инженерную должность в федеральном операторе связи. Всё оборудование, которое находилось в нашей эксплуатации, китайское, той самой пресловутой компании Huawei. Отличное оборудование, мощное, современное. Очень приятно с ним работать. Всё как говорили наши преподаватели в колледже: перспективная и востребованная специальность. Каждый год отправляли на обучение нового оборудования, некоторые из коллег съездили на обучение в Китай. Я женился, родился сын. После крупных протестных движений 2011-2013 годов стал больше интересоваться политикой и понял, что только левые, коммунистические идеи могут не только описать суть моих претензий к несправедливому миру окружающему меня, но и дать надежду на счастливое будущее моих детей. Я стал убеждённым социалистом.Два года назад произошло событие, которое только укрепило мои левые взгляды. Оператор связи решил, что инженеры ему в составе компании не нужны, и началась процедура вывода всего технического персонала за штат компании. Нас попросту уволил оператор связи и тут же подхватила аутсорсная компания, выигравшая контракт на техническую эксплуатацию оборудования нашего бывшего работодателя. Полгода мы продолжали работать в полном составе, а потом, как было очевидно, начались оптимизации. На место сокращённых специалистов, набирали вчерашних студентов, в разы занижая заработную плату на данные позиции. И обещанная когда-то преподавателями колледжа связи перспективная область труда становится уже не такой перспективной. Решил подложить себе соломку и начал изучать программирование. В одном из чатов по программированию один из участников, когда узнал, что я инженер-связист, написал так: «Понятно, связистом работаешь. Работа для безработного». И правда, до 2014 года мне казалось это очень стабильной работой, на которой можно проработать до пенсии, но реальность показала, что в стране, где заводы трансформируются в торговые центры, всякая работа — это работа для безработного.