Одиночки.⁠⁠

- Вон, кто-то идет, притормози.
Елена вышла из машины, в которой сидел мент, водитель и еще одна дама преклонных лет, работающая в соц. службе.
- Добрый день – поздоровалась она с женщиной средних лет в изношенной фуфайке, трениках, голошах на босу ногу и косынке, повязанной как бандана, на макушке которой виднелся знак анархии.
- Добрый – щурясь промямлила «анархистка»
- Вы не знаете, где тут дом Ромашиных или Ромашевых? – и Елена полезла в папку, чтобы посмотреть фамилию. Вот, нашла… Ромашевы. – убирая в папку бумагу, уточнила она
- Девушка, тут все Ромашевы. Кто именно вам нужен? – и женщина, подняв руку, как Ленин, указала в сторону домов, стоящих по бокам проселочной дороги. Только в отличии от вождя, который указывал в идеалистическое будущее, деревенская баба указала в сторону российской реальности. А реальность - это полумёртвая деревня, состоящая из покосившихся домов, где живут остатки Ромашевых.
- Деревня то Ромашево, вот и мы тут все Ромашевы – уточнила женщина, почесывая свою филейную часть.
- Да…Анекдот прям. Ромашевы из Раши – усмехнулся мент, который все это время сидел молча и пытался отскрести засохший кетчуп, который он пролил на новую форму.
- Мммм, минутку – Елена снова полезла за бумагой. Нам нужна Валентина Николаевна. Знаете где ее дом?
- А по что она вам?– продолжая чесаться, ответила местная жительница.
- Мы из социальной службы, хотим проверить условия проживания ее ребенка. В школу он не ходит, никакой информации о нем нет.
- Да какие к херам тут условия, акститесь! Какая школа? Девушка, кому как не вам знать о том, что школы тут все позакрывали, единственная школа в «центре», а до нее 20 км. Вон, у меня давеча, муж выпил, и детей не забрал из школы, так и ночевали там. Так что….- махнула рукой женщина
- И как же? – покосилась Елена?
- Как же, як же, вак же… Муж, детей в телегу закидывает и на тракторе везет, то, что с колхоза успел скоммуниздить на том и ездим.
- И зимой? – удивилась Елена
- Нет, конечно. Зимой мы исключительно на джипах передвигаемся, а телега только летом, чтобы как богатые ездить на…, как в телевизоре кажут, как его… Нууу…
- Кабриолете – зевнул мент
- Во, во, он самый – перестав чесать задницу и начав, по новой перевязывать бандану сказала женщина
- Шутите? – косо посмотрела Елена
- Да какие уж там шутки, слезы одни
- А как ваша фамилия? – опять полезла в бумаги Елена
- Ромашева конечно же – женщина наконец-то одела бандану правильно. И теперь стала похожа на настоящую анархистку.
- А в каких условиях, у вас дети проживают? – покосилась Елена на женщину

Местная жительница, хоть и не была высокообразованной особой и не разбиралась в тонкостях социальной и экономической политике РФ, но ответила настолько точно, насколько это вообще было возможно. Она сказала:

- Господи, да в тех же что их прадеды и деды жили. В тех, в которых проживали и мы с мужем, в тех, в которых будут жить их дети и внуки. Путин же сказал, что главное стабильность, вот и следуем линии партии. Это вы девушка меняетесь, а у нас все неизменно, по пояс в навозе и по локоть в саже.
- То есть условия плохие? – переспросила Елена
- То есть условия такие, какие нам предоставило наше любимое государство. А они просты, как коровий хвост. Государство нам предоставило президентский хер и пособие в 50 рублев на ребенка. Не туда вы приехали, уважаемая, про условия спрашивать, вам эдак верст 250 в сторону Москвы ехать надо, вот там и поспрашали бы про наши условия.
- А я могу к вам пройти посмотреть, как дети живут? – спросила социальный работник
- Можете, а еще можете ухватом по своей умной голове получить – начала заводиться женщина

Елена покосилась на мента, но тот только развел руками, понимая, что без бумаг их никто никуда пускать не будет, да и ему самому, если честно не хотелось никуда идти. Внутри свербила какая-та совесть, которая кричала о том, что трахать мозг и без того заебаным людям, явный перебор.

- Ладно, так, где проживает Валентина Николаевна?
- Да там, дом покосившийся – махнула вдаль женщина
- Они все покосившееся - приглядываясь, сказала Елена
- Ну, что есть, то есть, по-моему, третий с конца, голубенький такой – бросила женщина, удаляясь от Елены.

Квартет получив информацию и двинулся в сторону дома Валентины. Машина, раскорячившись на кочках, явно сопротивлялась, и водителю стоило неимоверных усилий, чтобы не раздобать дно волжского баркаса. Доехав до места, все вышли из машины и направились к крыльцу, постучали, но никто не открыл. Решили обойти дом и посмотреть в огороде, но там тоже никого не было. Через дыру в заборе, непрошенные гости разглядели соседку Валентины, старушку лет 100 не меньше, которая пыталась приструнить своенравную козу по имени Машка.

- Ну, кормилица, пошли, пошли. Пошли, родная… - причитала бабка
Коза лишь блеела и упиралась всеми четырьмя копытами. В какой-то момент она изловчилась и рогами слегка поддела худосочную бабкину задницу, выразив этим всё своё негодование тому, что ее куда-то тащут, против воли.
- Ах ты сучка засратая! – возмутилась бабка. Схватив дрын, она ебнула скотине по башке, вследствие чего последняя пришла в себя и сообразила, что лучше идти, нежели получать оглоблей промеж рогов.
- Бабуля, день добрый, вы не знаете где соседка ваша? – поинтересовалась Елена.
- Кто там? Не вижу я без очков – прохрипела бабуля
- Мы из социальной службы, ищем соседку вашу – сказала в дырку забора Елена
- Какой службы? – не слышу я, громче говорите
- Социальной! – прокричала Елена
- Коммунисты что ли? Агитируете? – спросила бабуля.
- Нет, мы социальная служба
Мент, поняв, явную четность произнесения слова: социальная. Крикнул: Это полиция, где соседка ваша?
- Ууууу, полицаи…. Война что ли? – явно тупила бабуля
Работницы социальной службы и мент переглянулись. Спрашивать что-либо было бесполезно, но тут послышался вменяемый женский голос:
- Сталинида Павловна идите домой уже, с кем вы там разговариваете? Вам лежать надо, а не по огороду бегать - по обращению было понятно, что говорила невестка этой бабки, которая пыталась загнать ее домой.
- Дочка, да тут, какие-то коммунисты с полицаями пришли – и бабка махнула в сторону забора
- Сталинида Павловна, сколько раз вам говорила, в вашем возрасте нельзя столько наливки потреблять, какие еще к черту коммунисты? – сердилась невестка
- Извините, вы нам не поможете, мы из социальной службы, к вашей соседке приехали, не скажете где она? – прокричала Елена
- Вот.. .Я же говорю коммунисты – настаивала бабка
- А зачем она вам? – крикнула женщина
- Проверить хотим, в каких условиях ребенок живет, он в школу не ходит – продолжала кидать слова через забор Елена
- Ааааа, не знаю где она, а если бы знала, не сказала. Вы приезжаете только когда вам нужно. А когда просили приехать и разобраться с тем, что у нас детский сад, школу и медпункт закрывают хер кто нарисовался.
- Женщина, я из полиции, дело серьезное – крикнул мент
- Ооо, куда же без вас. У вас все дела серьезные, мужа моего на 5 лет законопатили не за что, видеть вас не могу. Идите на хуй, по добру по здоровому. Сталинида Павловна, да бросьте вы уже эту козу, пошли в дом - прокричала она
- Женщина вы так не выражайтесь, я при исполнении – разозлился мент
- Ну, иди и исполняй, хули ты ходишь с этим мандавошками, детей отбираешь? Последнее готовы отнять. Попробовали бы вы ко мне сунуться, перебила всех до одного, манадалаи. Как гири, на шее у нас висите – продолжала кричать женщина
- Смотрите, там за забором, в усадьбе – и мент указал на две фигуры, которые к верху задом ковырялись в картошке.
Все трое устремились к полю. Подойдя, они увидели мальчика лет 10 ти и женщину, которые копали картошку.
- Валентина? – крикнула Елена
- Да, - обернулась женщина. В ее глазах читалась усталость и полный крах жизни. Глаза не горели, душа от переживаний, болезней и труда давно умерла или отошла, жила только оболочка, жила благодаря тому, что рядом ковырялся сын, и она ему нужна была.
- Мы из центра из социальной службы, ваш ребенок не ходит в школу, не понятно что у вас происходит, хотим посмотреть на условия жизни мальчика – и Елена полезла за документами.

Парнишка явно чуя не ладное, бросил ковыряться в земле и прижался к матери. Картина маслом, власть и нищий и народ. У одних документы и полная решимость прогнуть человека, у других ничего, кроме картошки на ужин, страха и веры. Мент посмотрел на Елену, потом оглядел мать и сына, прочитал страх в их глазах и поспешил успокоить:

- Да мы просто посмотрим и всё, не волнуйтесь
- Да, посмотрим, если все в порядке, то хорошо, если нет, то придется выписать предписание – продолжая ковыряться в бумагах, отозвалась Елена. Почему ребенок в школу не ходит?
- Так, закрыли ее, а транспорта нет, не 20 километров ходить же до центральной школы? А соседей как-то неудобно просить, да и они не каждый день ездят, солярка денег стоит. Я инвалидка, не работаю, на производстве в свое время работала, там облучилась, опухоль, операция. Денег не хватает. Муж давно помер – замялась женщина
- То есть вы воспитывать ребенка не можете по состоянию здоровья? – спросила Елена
- Я этого не говорила, просто объяснила, почему ребенок не ходит в школу – потупила взгляд Валентина
- Ладно, идемте, посмотрим жилищные условия – сказала Елена.

Женщина с пацаненком послушно поплелись за соц. работницами и ментом.

- Мам, а что эти женщины хотят? – спросил парнишка
- Ничего, просто в гости приехали, не волнуйся – сказала мать
Но он не верил и все и больше прижимался к Валентине.
Они дошли до дома. Валентина открыла дверь.
- Вы дверь не запираете? – удивилась Елена
- Нет, а по что? У меня брать нечего…- вздохнула Валентина

Зайдя в дом перед глазами проверяющих открылась картина стандартного деревенского дома. Все было бедно, но чистенько и по-сельски уютно. Елена осмотрела и начала делать пометки. Заглянула в старенький холодильник, в котором хранились в основном домашние заготовки, осмотрела руко