"Нинка, как картинка!"- или как офицеры связистку не поделили...
Эта забавная история из моей армейской жизни, когда еще СССР не развалился.
Предыстория
В далеком 1982 году я практически добровольно ушел в армию с предпоследнего курса института. Попался бдительным милиционерам, запалившись на фарцовке джинсами "Монтана", очками "капельками" и часами "Сейко", которые продавал из под полы грузинам на Курском вокзале в Москве.
Справедливо рассудив, что 2 года армейской жизни лучше трех лет тюрьмы в одной камере с покрытыми наколками уголовниками, склонными к нетрадиционным сексуальным отношениям, я взял в институте академический отпуск. Следователю, курировавшему мое дело я сделал предложение, от которого он не смог отказаться. Пополнив свой семейный бюджет моей щедрой благодарностью из вырученных на фарцовке денег, он сосватал меня своему знакомому военкому, который и отправил меня в тогда еще братскую республику Беларусь.
Угодил я в ракетные войска, в бригаду оперативно-тактических ракет, где сразу попал в милость дембелей, так как прекрасно рисовал. Я начал применять свое мастерство при оформлении их дембельских альбомов. Хитрые дембеля, а вместе с ними и командир нашей батареи, которому я красиво оформлял наглядную агитацию и стенгазету, тщательно скрывали появления в части художника, так как боялись, что меня заберут в штаб или вообще в округ (художники всегда ценились очень высоко). Меня они наперебой пугали тягостной перспективой службы при штабе, утверждая, что чем дальше от начальства, тем солдату спокойнее, а я если попаду в штаб, меня там замордуют поручениями и буду я, как савраска, бегать без продыху и без выходных. Я им верил и "не высовывался".
Но однажды во время обычной вечерней поверки в казарму ввалился в дым пьяный рядовой в расстегнутой гимнастерке и без ремня, прошатался мимо делающего перекличку дежурного лейтенанта и, завалившись в сапогах на первую попавшуюся кровать мгновенно заснул. Офицерик поморщился, ругнулся в пол голоса, сделал знак двум солдатам, которые подскочив к пьяному бойцу бережно приняли поддатливое тело на руки и отволокли в грубь казармы, а лейтенант, нахмурясь, продолжил выкрикивать фамилии, стараясь не обращать внимания на доносящийся из недр казармы богатырский храп. На мой вопрос :"Кто этот бесстрашный герой, позволяющий себе такое дерзкое поведение?" мне завистливо- восхищенным шепотом поведали, что это чертежник из штаба. А пьет каждый день, так как его уже целый месяц не отпускают на дембель, потому, что он не нашел себе замену. Смекнув, что служба при штабе не так уж и страшна, утром я познакомился с этим солдатом, который радостно потащил меня на новое место службы и представил начальнику штаба, как нового чертежника. Пройдя короткий тест на умение делать красивые заголовки топографическим картам, я был тут же был принят на должность чертежника- картографа.
О такой солдатской доле можно было только мечтать! Подчинялся я исключительно командиру бригады, начальнику штаба и начальнику оперативно-тактического отдела. Все! Остальные офицеры независимо от звания не имели права мне приказывать. Ненормированный рабочий день и полная безотчетность перед другими офицерами части позволяли засиживаться в штабе хоть до утра, занимаясь личными делами и игнорировать по утрам команду "подъем!", оставаясь в кровати до тех пор, пока служебные дела не призовут в штаб. А самое главное- у меня был свой кабинет с зарешетчатым окошком в виде узкого пенала, почти все пространство которого занимал стол для работы с картами. И ключ от кабинета был только у меня!
Это огромное благо-иметь в армии место, где ты можешь находиться один и где можно хранить свои личные вещи и деньги, без опасения, что их сопрут не чистые на руку сослуживцы.
Продолжение следует...