Никаких гарантий - 1
«Сеанс Первый - Сущности»
Страшно ли было Антону?
Безусловно.
Он стоял посреди комнаты с черными стенами и смотрел на девушку лет тридцати. По крайней мере, так ему казалось… что это именно девушка… и ей не больше тридцати.
Ее слипшиеся волосы походили на водоросли, что вынули из привычной среды и пересадили на голову. Все лицо было в надписях. Словно какой-то обезумевший математик использовал ее физиономию для расчетов: пять, тринадцать, сто шесть, римская четверка, несколько латинских букв и алгебраических символов. Надписи начинались от корней волос и заканчивались на шее. Возможно, они уходили дальше, но рубаха, больше похожая на кусок грубой мешковины, скрывала это от Антона.
Девушка смотрела на него широко раскрытыми глазами, держа в руках ржавые ножницы.
— Ты явился? — сказала она и посмотрела на него сквозь ножницы, подставив их как лорнет.
— Д-да… — робко ответил Антон.
— Присаживайся, — сказала девушка и ушла в другую комнату, оставив после себя терпкий аромат пота и вываренных трав.
Антон осмотрелся. Немногочисленная мебель отплясывала тенями от пламени свечей. Он успел разглядеть стол на массивных ножках. Полки на стенах и табуретку, что стояла у противоположной стены, куда не дотягивался огонь. Оценив ситуацию, Антон решил, что постоит. Ничего страшного нет. Это ведь ненадолго.
— В ногах правды нет, — послышалось из темноты дверного проема.
— Правды вообще нет, — решил сострить он и тут же сконфузился, понимая, что не в том месте умничает.
— Чего же это нет? Ты пришел, разве это не правда? Я тебе помогу. Это ведь тоже правда. Оставим философию, у меня не так много времени.
Последняя фраза придала Антону уверенности. Если она сказала, что у нее не так много времени, значит, и процедура должна пройти быстро.
Шурша тяжелой юбкой, ведьма вышла из комнаты и подошла к столу.
— У тебя с собой? — сказала она, вываливая на стол несколько холщовых мешочков.
— Деньги? Да, с собой. — Антон по взгляду понял, что совсем не про деньги речь. — Ах… это, — он нервно улыбнулся и достал из внутреннего кармана локон волос.
Ведьма небрежно взяла волосы и тут же понюхала их. Зачем-то облизнула.
— Болью пахнут, — прошептала она.
— Так и есть… — сквозь зубы выдавил Антон. — Она правда больна. Сильно.
— И чего же ты хочешь? Выздоровления?
— Да. У меня есть деньги, — снова затянул он эту шарманку. — Может не так много, но есть. Я все собрал.
— Деньги, — хмыкнула ведьма. — Деньги хороши для нашего мира. Но они не помогут там. Тот мир, куда я отправляюсь, живет другими мерилами. Ладно, давай посмотрим, что с твоей суженой случилось.
— Рак у нее, — тихо сказал Антон, словно боясь этого слова. Будто бы от того, как он произносит, зависит судьба жены.
Сказал и тут же отругал себя.
Нельзя! Нельзя такое говорить этим гадалкам, бабкам и прочим ведьмам. Теперь она точно знает, что у его жены. И ей будет легче его надуть.
Ведьма бросила на него презрительный взгляд и положила локон на стол.
— Задерни шторы. Свет мне сейчас ни к чему. И оставь одну форточку открытой. Я не хочу здесь угореть, — скомандовала она, высыпая из мешочков сухую траву.
Пока Антон дергал заевшую штору, ведьма размяла сухую траву. Изрезала волосы и всыпала все в глиняный горшок.
— Лучше присядь. Зрелище будет для тебя не очень!
Антон послушно сел. В этот раз он не испугался того, что табурет находится в тени. Шторы обрезали последние лучи заходящего солнца, отчего комната окончательно погрузилась во тьму.
— Что бы ты сейчас ни увидел, не обращай внимания. — Ведьма снова посмотрела на него через ножницы. — Не вмешивайся. Не убегай. Не отдергивай шторы. Ничего не делай. Ты понял?
— Понял. Ничего не трогать. Никуда не вмешиваться, — сказал Антон, понимая, что и без наставлений лишний раз тут ни к чему не прикоснется.
Он зажался в угол. Даже ноги захотелось поджать и обхватить колени руками.
К запахам он привык и почти не ощущал аромата трав. Разве что в носу продолжало свербеть. Да и сумрак в этой странной комнате больше не пугал. А вот ведьма… она продолжала нагонять страх. Стоя спиной, она как будто без разбора все, что под руку попадется, закидывала в котелок. Сухие травы. Липкая жидкость из склянок. Даже плюнула несколько раз. Все ее действия сопровождались шепотом и наговорами. Говорила она тихо и…
…скорее всего, не по-русски, продолжил Антон загулявшую мысль.
— Времени у нас уйдет больше, чем я планировала, — не оборачиваясь сказала она.
— Ничего страшного. Я к вам с запасом пришел.
Чего меня несет-то на разговоры? С каким запасом? Сиди и молчи! — приказал себе Антон. Дабы отвлечься и не взболтнуть лишнего, начал разглядывать комнату. Но это занятие быстро наскучило, чего не скажешь о самой ведьме. Она приковывала взгляд своими действиями. Своим телом. Пусть и видна была только ее спина, с которой соскочила замызганная рубаха.
Ого! — удивился Антон, увидев глубокие шрамы на плечах. И цифры. Бесконечные надписи, уходящие ниже.
К своему стыду Антон отметил, что ведьма, несмотря на свою дикую профессию, несмотря на внешний вид и даже несмотря на шрамы, выглядит привлекательно. Широкий пояс юбки обхватывает узкую талию. Тело крепкое, молодое. От нее пышет энергия. Видно, как перекатываются упругие бедра под грязной тканью. Спина ровная. Руки сильные.
Она что-то сказала. Но Антон так был увлечен, что не услышал.
— Даже не думай! — повторила она.
— Что не думай? — слукавил Антон и был рад, что она стоит спиной и не видит, как краснеет его лицо.
— Пусть ты и не любишь свою жену. Но ты женат. И твоя жена больна. Я почти закончила.
— Люблю, — машинально сказал Антон.
Оставшееся время он крепко взялся за свои мысли и увел их далеко за пределы этой комнаты и этого дома. Вспомнил жену. Ее голос. Точку-родинку на левой щеке, что так ловко прячется, когда она улыбается. За столь приятными воспоминаниями, невольно всплыли и больничные коридоры. Противный запах. Холодный свет жужжащих ламп. И не менее холодный голос доктора: «У вашей жены рак». А у Лизы рака нет, — додумал Антон и постыдился собственных мыслей.
Из задумчивости его вырвал едкий дым, что поднимался со стола и стелился по потолку. Облизывал полки. Мешочки с травами. Склянки.
«Теперь понятно, почему так мрачно, — подумал Антон, задрав голову. — Весь потолок черный от гари».
— Если будет тяжело дышать, можешь спуститься на пол.
Антон оглядел грязные доски. Покачал головой.
— Выбор твой, — спокойно сказала ведьма, не оборачиваясь.
Дым становился гуще. Плотнее. Верхние полки потеряли очертания и стали похожи на ступеньки, уходящие на глубину лесного озера.
— Ты можешь уйти, если боишься. Или можешь остаться и отправиться вместе со мной.
Прежде чем ответить, Антон зачем-то положил руку на карман с деньгами. Страх, конечно, гнал его из этого дома. Но любопытство и чувство выполненной работы, останавливало.
— Я готов. — Гордо заявил он.
— Выбор твой, — спокойно ответила ведьма и сняла с полки пожелтевший бубен. — Предупреждаю еще раз. Зрелище будет неприятным.
Дым заполнял комнату. Густел. Уплотнялся. Из сизого и полупрозрачного превратился в черный и матовый.
Антон посмотрел наверх, и показалось ему, что там колышется море. Мутные воды которого заполняют комнату. Облизывают утварь. И бьются о стены, как волны о причал. И откатывают… и снова бьются…
— Готов?
Не успел он ответить, как тягучее и гулкое…Буммммммм! заполнило комнату. Отскочило от стен и кошкой выпрыгнуло в открытую форточку. Дымное море, почувствовав уличную свежесть, потекло вслед за звуком.
Бумм… Бумм…
Ведьма ускорила ритм и звон бубна теперь не задерживался в воздухе. Не успеет он выскользнуть, как его нагоняет следующий.
Антон потерял счет времени. Ноги затекли на табуретке, что острым углом пережимала кровоток в ногах.
Звон бубна гремел. Ведьма монотонно бубнила непонятные слова, иногда срываясь на заунывное пение младенца. Крутилась возле стола, ускоряя и ускоряя ритм.
Бум…
Дым густел. Заполнял комнату. Открытая форточка не спасала.
Бум… Бум…
Антон поерзал на табуретке и посмотрел вверх. Стало страшно.
Бум…
Дым спрятал следующий ряд полок.
Бум… Бум…
Опустился ниже. Казалось, что сейчас придавит. Прижмет. Расплющит, как каменная глыба.
Бум…
Антон склонил голову. Поднял ворот футболки и закрыл нос.
Бум… Бум…
Сполз на дощатый пол. Сейчас уже было не до брезгливости, когда над головой такое.
Бум…
Вот и стены исчезли за этим проклятым дымом.
Бум… Бум…
А она все поет. Орет. Скачет.
Бум…
Распластался на полу. Стало чуть легче.
Бум… Бум…
Комната расширилась.
Бум…
Не видать ни стен. Ни потолка. Ни окон.
Бум… Бум…
Есть только она!
Бум…
Плечи ее дрожат, как у цыганки в танце.
Бум… Бум…
Она сыпет… что это?
Бум…
Как будто татуировки с ее кожи слетают.
Бум… Бум…
Так и есть.
Бум…
Цифры, буквы, странные символы усеяли пол.
Бум… Бум…
Она начинает петь.
Бум…
Выть.
Бум… Бум…
Все исчезло в дыму.
Буммммм…
Последний удар так и повис в бесконечном пространстве. Антон ждал, когда же и этот звук выскочит в форточку, ведь не может же он…
Видимо, может, подумал он, слушая гудение бубна, больше похожее на гудение огромного колокола.
Антон осмелился приподнять голову и оглядеться.
Вокруг не было ничего. Совершенная пустота. Словно они оказались в бескрайней степи. Ночью. Да еще и в густой туман.
Несколько секунд ведьма смотрела в потолок (если здесь вообще есть потолок), затем опустила бубен, не глядя зацепила за пояс и склонила голову.
— У нас не так много времени, — сказала она и протянула руку.
— Что? — спросил Антон, хотя прекрасно слышал.
Он продолжал лежать на полу. Да, это точно был тот самый пол. Он чувствовал пальцами шершавость досок.
— Время.
— Где мы? — прохрипел Антон и отвернулся от протянутой руки.
— Ты можешь здесь потеряться навсегда.
Антон сел на корточки.
— Я с места никуда не сдвинусь, пока ты все не объяснишь. — заявил Антон, почувствовав себя капризным ребенком. — Где мы? Куда подевалась комната? Почему я не чувствую дыма? И что вообще здесь происходит?
Ведьма только плечами вздернула.
— Выбор твой. — Сказала она и отвернулась.
Отвернулся и Антон.
Не выдержал. Посмотрел вслед. Силуэт еще виден. Но с каждой секундой исчезает. Блекнет. Превращается в мутное пятно.
— Эй! — вскочил он и побежал. — Подожди!
— Тссс… — Ведьма прислонила к губам ржавые ножницы и тихо добавила: — Не привлекай внимание. Мы оба можем погибнуть.
— Погибнуть?! — спросил он и тут же добавил шепотом. — В смысле погибнуть? Почему погибнуть? Я не хочу умирать.
— Тогда молчи и слушай меня.
Внутренний ребенок в этот раз сменился осознанным взрослым. Антон лишь кивнул.
— Следуй за мной.
Несколько минут они брели в тумане, не видя ничего перед собой. Иногда ведьма останавливалась и как будто принюхивалась. Иногда резко меняла направление.
— За мной… мы близко.
— Близко к чему?
— Разве ты не понимаешь? — она остановилась. Замер и Антон.
— Мне кажется, ты меня чем-то накурила, — нерешительно сказал он, боясь обидеть.
— Можно и так выразиться. Если выберемся, я тебе все расскажу.
Антон понимающе кивнул. Но пресловутое: «Если…» раскаленным клеймом отпечаталось в мозге.
— А сейчас тихо. Ни слова.
— Я понял.
— Ни слова! — строго сказала ведьма. — А то язык отрежу. — В довесок покрутила в руках ржавые ножницы.
Антон снова кивнул. Молча.
Осторожно шли в густом тумане. И с каждым шагом осторожность повышалась. Ведьма останавливалась чаще. И ступала уже не так уверенно. Выборочно и аккуратно. Как охотник, когда жертва слишком близко.
Послышался стон. Тихий и настолько отдаленный, что Антон не сразу разобрал его в гудении последнего удара бубна.
Помня о молчании, он дернул ведьму за рукав и указал в сторону звука.
— Это не твои, — прошептала она и вырвала руку.
Антон следовал за ней. Старался идти след в след.
Из гула отделился еще один стон. Женский. Даже не стон, а истошный вопль. Антону никогда не доводилось слышать подобного ранее, но он без труда догадался, что женщине в тумане невероятно больно. От этого звука тяжело было идти. Тело не слушалось, цепенея на месте.
Он зачем-то попытался представить ее мучения. Было безумно страшно и так же безумно интересно. Что же там происходит? Отчего можно издавать такие звуки?
В голову лезла всякая дребедень. Ее там режут. Тупым ножом рвут плоть.
Или опускают руки в кипящее масло. Медленно. И она видит, как пузырится ее кожа. Огрубляется, как куриное крылышко во фритюре.
Но и этого казалось недостаточно. Казалось, что и эти мучения не заставят издавать такой вопль.
Тогда что же там? думал Антон.
Стоило ему выйти из своих мыслей, как он смог различить десятки или даже сотни этих воплей. Они доносились со всех сторон. Стонущие женщины. Впавшие в агонию мужчины. Дети…
Гул бубна затерялся среди стонов и криков. Все пространство было подчинено этому хору воплей. Они словно засели в голове.
Антон закрыл уши. Но и тогда вопли не оборвались.
Он уже было открыл рот, чтобы включиться в этот ужасный хор. Крикнуть во всю грудь. Свой голос должен был заглушить все эти…
Кто-то схватил за руку.
Антон открыл глаза.
Ведьма звала его. Губы ее шевелились, но звук… он пропадал. Растворялся в диких воплях, как шелест падающего листа в дождливом лесу.
Продолжая сдавливать голову Антон поплелся следом. Волочил ноги, едва различая впереди темное пятно силуэта. Оно то пропадало, то появлялось вновь.
Это пятно вдруг резко превратилось в ведьму, которая схватила его и поволокла за собой. В этот раз не отпустила.
Ноги заплетались.
Они остановились и ведьма жестами показала ему, что можно отпустить уши. Антон с опаской убрал ладони.
— Мы пришли… пришли…
Услышал он ведьму. За ее голосом сознание различило гул бубна и единственный женский вопль, что растворялся в тумане.
Руки сами потянулись к ушам.
— Нет! — громче сказала ведьма и ударила по рукам. — Этот крик тебе предстоит услышать и увидеть, — добавила она.
Антону показался знакомым этот стон. Отдалено напоминал голос его жены. Но он никогда не слышал его таким… громким. Бьющим точно в сердце. Проникающим в душу и сковывающим там все до последней клеточки.
— Не беги, — опередила ведьма. — Ты все увидишь. Пошли.
Туман начал расступаться и сходиться одновременно. Это было словно в центре загорелся фонарь и с каждой секундой, становясь ярче, размывает туман и очерчивает его границы.
Показалось темное пятно.
Антон смог различить лишь смазанный силуэт, но и этого вполне хватило, чтобы осознать, кто перед ним стоит.
В блекло голубом платье. Или в больничном халате. Понять невозможно. Да и не мог он смотреть. Глаза его не видели. Чувства захлестывали. Он сейчас и видел, и слышал лишь эмоциями.
— Ира… — вырвалось короткое имя его жены.
— Не подходи. Присмотрись…
Послышался голос ведьмы. Антон приковано смотрел на свою жену.
Она извивалась и странно поднимала ноги, словно неумело танцевала. Словно стояла на раскаленном песке и попеременно меняла обожженные ступни.
Несколько секунд она молчала, после чего тихонечко застонала. Только тогда Антон смог различить что-то черное над ее правым плечом.
Облако. Или сгусток материи. Или что-то еще… выглядело оно клубком плотного шершавого дыма. Примерно как от топки углем.
А после, оно прорисовалось в некую сущность, сотканную из липкой смеси. Из смолы. Или из ночи. Тяжелые капли свисали с нее и чернильной кляксой разбивались о землю.
Она тянула свои щупальца к Ире. Почти касалась ее открытого плеча. Ира немного сторонилась. Изгибала тело, но с места не отходила, продолжая приплясывать.
Ира отворачивалась от сущности, обнимая себя руками. Хватала за плечи и склонялась так низко, насколько это возможно.
Капли сущности срывались с щупалец. Разбивались о землю.
Одна из них попала на Иру. Она вскрикнула, словно капля была кислотой.
Несколько минут она жалобно кричит, прежде чем замолкает и снова издает едва уловимый стон.
Еще одна капля шлепается ей на плечо. И крик… пока еще не тот вопль, что были в тумане. Но…
Антон дергается и нарывается на руку ведьмы.
— Нет! — довольно громко произносит она.
— Но…
— Ты сейчас ей не поможешь. И наше время заканчивается.
— Что это такое? — спрашивает Антон, больше намекая и боясь даже ткнуть пальцем в сущность.
— Ты все узнаешь позже. А сейчас… — она замерла. — Слышишь?
Антон прислушался. Ничего странного. Ира стонет. Стонет и…
— Что я должен услышать?
— Гул бубна.
— Его нет… — шепчет Антон.
Ему кажется, что гул так долго был с ним, что слился с фоном и превратился в тишину. Но сейчас действительно тихо.
Только он это осознает, как туман начинает сгущаться.
Исчезает сущность, сливаясь с чернотой ночи. Ира становится едва заметным, полупрозрачным голубым пятном.
— Дай руку! — кричит ведьма.
Антон видит руку и успевает схватить. Туман стремительно сгущается. Антон теряет из виду ведьму. И ее руку. И свою.
Туман застилает глаза.
Становится влажным и тяжелым.
Проникает внутрь. Заполняет все свободное пространство липкой смесью.
Дышать становится тяжело, словно с каждым вдохом на стенках остается налет. Забивает легкие. Все больше и больше.
Антон задыхается. Захлебывается. В глазах темнеет. То ли от тумана, то ли от того, что веки опускаются.
Он в последний раз вдыхает и чудовищный кашель заставляет его выплюнуть всю эту слизь из себя. Выдавить, как нечто инородное. Отвратительное.
Антон открывает глаза и понимает, что стоит в комнате полной дыма. Его раздирает кашель. Обожженные легкие просятся наружу. Давят. Жгут.
Он корчится.
Рука ведьмы выскальзывает из его ослабшей хватки.
Шурша платьем, она уверенно идет к окнам. Одергивает шторы и яркий свет прорезает клубы дыма.
Она открывает застоявшиеся створки окна и дым, почуяв свободу, устремляется в окно.
Антон падает на пол. Кашель разрывает легкие и выворачивает нутро наизнанку. Тело бьется в конвульсиях. Корчится, как паук в банке с угольком.
Спустя минуту Антону удается победить приступ. Он видит, как граница дыма поднимается к потолку.
Больше воздуха. Больше… — твердит уставший мозг.
Антон заваливается на спину. Вдыхает и чувствует, как к телу возвращаются силы. Сознание просветляется вместе с комнатой.
Проходит пять минут, и Антон уже в силах подняться.
Садится на табуретку. Ту самую табуретку…
— Что это было? — хрипло говорит он, чувствуя в груди загулявший спазм.
— Ты так и не понял? — ухмыляется ведьма и закрывает дымящийся котелок. — Только что мы поставили диагноз твоей жене. Первое — ее пожирает рак. Второе — ее пожирает ребенок!
Всего 10 глав
Публиковать буду ежедневно, кроме выходных.