Незваные... Часть 1, главы 19, 20⁠⁠

19.

Последний фрагмент сна был настолько реалистичен, что Марина резко проснулась, одновременно выкрикнув имя своего друга. Эхо повторило имя трижды. Затёкшая рука плетью висела вдоль тела, когда девушка с трудом встала на ноги. Все мышцы ломило. Тошнота подступала к горлу. Спёртый воздух и духота становились невыносимы. Липкая грязная кожа вызывала дискомфорт и отвращение к самой себе. Хотелось пить. Да в дополнение ко всему эта треклятая адская темень.

Марина решила подумать, прежде чем вновь удариться в скачку по переходам или включать прожектор, используя голограмму пустыни. Она вдруг предположила, что могут «сесть батарейки», как выразился однажды Серж. Ведь такое уже случалось в самом начале. Однако потом клоп как-то зарядился! Как?

Не давала покоя мысль, что переход осуществился во сне. «Что же мне снилось? Нодар, кажется. Нет, что-то про шахты и штольни?» – память отказывалась воспроизвести сон.

Марина пощупала перстень и прошептала жалобно:

– Клопик миленький, симбионтик мой, подскажи, что мне делать? Ты ведь тоже не хочешь здесь оставаться и погибать со мной? Ведь ты живой, правда?

Жажда усиливалась. Единственное место, где, вероятно, была пресная вода, – ледяное пространство с валуном, покрытым иголками льда. «Рвануть туда, посветить прожектором – может, найдется какое-нибудь подземное озеро? И быстро вернуться обратно? Здесь вроде самый тёплый из всех уголок, хоть и душно. Стоп. Можно, конечно, оставаться в пенале, в нём тепло, но что я увижу? Одновременно стоять «вне», то есть в пенале, и светить голограммой я не могу… Или не умею? – Марина присела на корточки, обхватив колени руками. – Так. Когда я делаю переход, моя рука находится на груди и прижимает к ней перстень. Закончив переход и оказавшись на новом месте, я свободно отпускаю руку, перстень раскладывается в зеркальный отражатель и транспортный пенал растворяется. Могу и не отпускать ладонь от груди. Тогда я остаюсь в пенале неопределённо долго, но не контактирую с новым пространством, а только слышу и вижу, если есть звук и свет. А если попробовать не дать перстню разложиться?».

Марина ощупала его большим пальцем той же правой руки, на которой был криптлокатор, и убедилась, что очень даже удобно получается придерживать его от раскладывания…

С этими мыслями Марина настроилась, сосредоточенно воспроизводя образ каменистой поверхности и большого круглого камня, и осуществила переход...

Пенал заметно приподнялся вместе с Мариной. «Значит, – решила она, – я оказалась ниже поверхности нового места. Из-под земли, что ли, вынырнула?».

Не отпуская ладони, скользнула большим пальцем в промежуток между собственной грудью и спинкой клопа, отняла руку и, продолжая придерживать квадратный экранчик, развернула перстень с помощью другой руки на тыльную поверхность пальца. Теперь он был в «режиме ожидания» – независимо от Полехи Марина именно так же и определила эту позицию. Ничего не менялось, звуков не было, как и света. Короткое и громкое «У-у» эхом не отозвалось.

Перстень, развёрнутый на 180 градусов и зажатый в ладони, становился теперь проектором. Представив над головой пустыню в шаре необходимого размера, девушка разомкнула кулак.

Ставший таким комфортным и спасительным яркий свет осветил жуткую воронку. Марина ахнула, взглянув наверх, и рассмотрела в стенах небольшие концентрические выступы-площадки… Последний сон был видением. Именно эта воронкообразная пропасть привиделась маленькой девочке Мусе в недавнем сне. А вот тут, внизу, метался Сергей с фонариком в руке. Марина опустила взгляд и наткнулась на валун.

Голова закружилась на секунду… Обледенелая каменная глыба будто смотрела на девушку своим сквозным отверстием величиной с кулак, как глазом, демонстрируя выжженное имя «МАРИНА».

Сначала в беззвучном смехе затряслись плечи, а потом полились слёзы. Мариша плакала, глядя на надпись и не понимая, как всё это связать в одно целое.

«Если Серёжа был здесь, то уже давно, раз лёд вновь успел покрыть камень, остывший после прожигания такой огромной дыры. Значит, мой миленький явился буквально следом за мной?! Но как, если он пользоваться криптлокатором в качестве средства для переходов в пространстве не умел? Не мог же он так быстро войти с ним в симбиоз?» – Марина потеряла чувство времени, ей казалось, что она уже часов 12 скитается по этим подземным катакомбам. Сколько она спала? Ну не сутки же! Однако валун, раскалённый жучьим лучом докрасна, теперь покрыт коркой льда, а вокруг – пушистый иней.

Жажда настойчиво требовала хоть глотка воды. На одной из стен поблёскивала почти вертикальная дорожка льда, опускающаяся в небольшую тёмную ложбинку. В ней наверняка могла быть замёрзшая вода. Марина приглядела на усыпанном камнями дне воронки оскольчатый кусок горной породы, способный послужить инструментом. Чтобы пройти к ложбинке, нужно покинуть пенал, а значит, остаться без света… Игнорируя уже выработанный стереотип, что голограмма и переходы функционируют отдельно, Марина не стала привычным нажатием пальца на серый квадратик тушить прожектор и вывернула перстень внутрь. «Фонарь» над головой продолжал гореть. Перстень разложился в зеркало, пенал исчез. Охваченная морозом, девушка устремилась к приглянувшемуся камешку, схватила его, обжигая холодом руки, сделала ещё три шага и склонилась над ложбинкой. Свет по-прежнему горел как ни в чём не бывало. Удар камнем легко отколол краешек, а поддетый кусок льда скользнул в руку. Мариша, теперь уже постигнув простоту управления криптлокатором, мгновенно оказалась в душном каменном мешке с тающей ледышкой в ладони. Жадно откусывая лёд, она утоляла жажду. Шар с голографической пустыней продолжал сиять над головой. Сиять, но не греть…

– Спасибо, клопик, – искренне поблагодарила Марина чудо-устройство, будучи уже совершенно уверенной, что криптлокатор – живое существо. Мокрыми ладонями она протерла лицо. Одухотворённая маленькой победой и открытыми новыми свойствами клопа, голая амазонка закрыла себя в пенал и заскользила зеркалом-отражателем по левой ладони. Меняя расположение плоскости, угол, скорость и направление скольжения, быстро научилась двигаться в пределах всего объёма пещеры, находясь в пенале. Невидимая кабинка стала пилотируемой капсулой. Повторяя вновь и вновь полёты в освещённой подземной полости, Марина лихо управлялась с отражателем, который ассоциировался теперь с компьютерной мышкой. Прав был Нодар, смысл слов которого дошёл до сознания только сейчас: «И манипулятор, и отражатель могут меняться местами, в зависимости от задач и от вашего, э… Догадаетесь сами». Мысленно девушка закончила фразу: «…от вашего симбиоза и приобретаемого опыта».

В воронке, где покоился милый сердцу валун – единственная ниточка, связывающая двух влюблённых, – полёты продолжились. Взмыв вверх на добрую сотню метров, капсула-пенал застыла. Воронка продолжала расширяться кверху. Маленький, круглый, белёсый от инея пятачок дна внизу выглядел точно так же, как в недавнем сне. Не хватало фигурки мечущегося человека. Марина переместилась к ближайшему выступу, опустилась на него и убрала пенал. Здесь было гораздо теплее, но пар валил изо рта, как поздней осенью перед появлением первого снега. Значит, температура выше нуля градусов. И действительно, на стенах не было инея, только капельки конденсата. Марина тронула породу. Вниз посыпались мелкие камешки.

Капсула закрылась и устремилась ещё выше на несколько сотен метров. Внизу и вверху – непроницаемая тьма. Освещения не хватало. Стены расширились уже настолько, что смутно угадывались по концентрическим винтовым пунктирным линиям теней выступающих площадок, да и то если приблизиться к одному из склонов.

Еще несколько десятков метров подъёма. Беспричинный животный страх мешал двигаться дальше. Отсутствие ориентиров пугало. Марина оглядывалась по сторонам, одновременно смещаясь по горизонтали то в одну, то в другую сторону до появления первых признаков стены. Увеличив диаметр голограммы, пока не стали различимыми вдали все стены по окружности, Марина поняла, что находится в центре сечения воронки, где её диаметр достигал полутора-двух километров. Она зрительно помнила масштабы и расстояния ландшафтных чудес на Мангышлаке, а прочитанные позже метрические характеристики той же впадины Карагиё давали представление о размерах и данной воронки.

Свет начал медленно меркнуть. Девушка быстро уменьшила голограмму и метнулась в сторону, пока не встала на первом попавшемся выступе. Выключила пенал. Смешанные чувства теснились в груди.

Во-первых, было тепло, даже комфортно. Во-вторых, площадка оказалась просторной и относительно чистой. В-третьих, было предвкушение близости разгадки воронки (вот если б рвануть сейчас, не оглядываясь, на самый верх!), в-четвёртых, воронка поражала своей архитектурой и была похожа на мистическое рукотворное сооружение, и в-пятых – а это самое ужасное, – «батарейки» всё-таки садились.

Голографический фонарик был экстренно уменьшен до размера пламени свечки. Похоже, энергии тратилось куда больше именно на полёты кабинки в пространстве, чем на переходы или голографическую демонстрацию.

Очередной тупик, из которого выхода пока не намечалось. Начались мучительные размышления: «Если взлететь вверх, а энергия внезапно кончится? Бесконечно долгое падение вниз с предопределённым концом? Пусть даже кабинка не разобьётся, а мягко приземлится. Смерть от холода? Если рискнуть пойти в новый переход? Тогда на чём сконцентрироваться? Куда отправляться, если все предыдущие попытки вертели меня по замкнутому кругу?»

Марина крикнула, и крик её утонул в бездне, слабым эхом отразившись от множества крохотных в масштабах всей воронки близких и далёких выступов…

Стрессовое экстремальное состояние мобилизовало скрытые ресурсы организма. В кровь выбросилась порция адреналина, из энергетических запасников высвободился дополнительный заряд. В ушах звенела ещё одна фраза Нодара, когда Марина случайно обнаружила способность платформы удлиняться от каждого её шага, вытягиваясь дорожкой, если не отключать пенал. Он тогда сказал: «И никакого расхода энергии…». Эта функция криптлокатора была самая экономичная с точки зрения энергетических затрат. А если допустить, что затрат не происходит вовсе, то и рисковать нечем.

Замкнув себя в пенал, подземная амазонка нацелила плоскость платформы на противоположную окружность воронки с подъёмом примерно в 35 градусов и начала быстро идти по невидимой, растущей с каждым шагом дорожке, ориентируясь на выдвинутый далеко вперёд слабенький огонёк силой в одну свечу. Она рассчитывала таким образом подняться на самый верх…

20.

Полеха возвратился в квартиру. В голове созрел план. Наручные часы показывали, что жилище пустовало всего 7 минут. Заверещал мобильник в кармане.

– Да, слушаю.

– Сергей, вы где? Это прораб Игорь.

– Привет, Игорь. Дома я. Фу, чёрт, забыл совсем! Вы подъехали?

– Мы уже почти уехали. В дверь звоним – тишина.

– Блин, я на балконе торчал с плейером в ушах, прости, Игорь.

– Ну так мы поднимаемся, рабочие со мной.

– Да-да, конечно, открываю.

За событиями прошедшей ночи у Сергея вылетело из головы, что начать ремонт договорились на сегодня в 10-00. Он стремглав открыл дверь, отвинтил клапан надувной кровати. Покидал все шмотки на простыню, завязал довольно приличный баул крест-накрест. В свою просторную со множеством отделений сумку – самое основное…

В квартиру завалились с инструментарием двое рабочих и коренастенький подвижный Игорь Игоревич.

– О! Вещички не убрали! Так, а здесь что?.. Сергей, я же просил всё вывезти к утру.

Полеха утащил его в кухню, прикрыл за собой дверь.

– Держи, – он сунул ему в карман двести долларов. – Скажешь, сколько нужно, ещё добавлю. Баул, который на полу, я упру сам сейчас же. Остальное…, – Серж обвёл руками скудную кухонную утварь и махнул в сторону комнаты, – на свалку сами вывезите.

– Ничего не оставляете?

– Нет, хлам. Начинайте. Денег достаточно для начала?

– Пока да, вы вчера дали прилично. Я тут посчитал, даже лишние останутся…

– Не надо, суета это всё…, – запротестовал Серж, видя, что Игорь достает из папки красиво оформленную смету. – Меня может не быть ни в городе, ни на телефоне некоторое время…

– У-у, неделю можете не появляться!

– Игорь, если появится Марина, моя жена… Мы разминулись, она к маме поехала, а телефон у меня оставила. Скажи, чтоб не волновалась, я её сам найду. И ребятам передай, пусть тоже имеют в виду… Ты же не будешь тут круглыми сутками пастись.

– Ага.

– Ну, всё, я полетел. Хозяйничайте.

Полеха схватил импровизированный мешок, сумку и выскочил на лестничную площадку.

– Э-э, а ключи? – вспомнил прораб, рванувшийся следом.

– О! Вовремя вспомнил, лови, – Серж кинул всю связку.

– А себе оставили?

– Да-да, есть комплект.

У Полехи не было никакого запасного комплекта ключей. Зато был криптлокатор – всем ключам ключ.

Спустившись на площадку между вторым и первым этажом, Серж прислушался и исчез…

…Осветив «жучьим глазом» знакомое пространство, Сергей привалил мешок к стенке коридора прямо на пол перед дверным проёмом, ведущим в заветную комнату под домом №7. Сверху положил сумку, чтобы не испачкать в пыли.

Сходил за инструментами.

Небрежно прожёг щель в бетоне. Поддел ломом и отколупал полуметровую квадратную крышку. Тлеющий деревянный щит-опалубку затушил выстрелом холодного белёсого конуса, затем надрезал его, уже более аккуратно пользуясь энергией жука, как он делал это с деревьями вокруг любимой Марининой лужайки.

На дне деревянного ящика лежал обыкновенный холщёвый мешок, перевязанный бечёвкой. Весил он немало, килограммов двадцать пять. Полтора пуда. Полеха – парень не хилый – одной рукой плавно извлёк его со дна ямы и опустил на пол. Не порвался. За столько лет он мог просто сгнить. Однако сухой воздух уберёг его от тления. Развязав бечёвку, Серж вывернул края мешка и заглянул внутрь. Здесь были только монеты, разного достоинства и дат чеканки. Все царские. Преимущественно золотые. Но было и серебро.

«По какому принципу братья-разбойники делили сокровища? – подумал Полеха. – По весу, по стоимости, по-честному или по справедливости?».

В его задачи не входило извлекать оставшиеся сокровища. Сюда он решил только кинуть вещи, чтобы не мешались, избрав бомбоубежище (или чем там оно было?) как самое надёжное место и первым пришедшее в голову.

Вскрыв попутно одну из двух оставшихся ям из чистого любопытства, – не окажется ли там ещё каких таинственных предметов? – Полеха немного разочаровался. Но горсть монет насыпал в карман джинсовой куртки, памятуя о том, что сегодня ещё запланирована встреча с Жорой и Гариком. Кто знает, какие у них аппетиты и какие финансовые затраты могут предстоять в ближайшее время.

Решив не откладывать теперь уже совсем неинтересную сделку с армянами, Серж достал телефон и попытался набрать Гарика. Увы – вне зоны доступа сети. Ещё бы.

Пришлось стереовизором осмотреть окрестности. Кругом были люди. А внезапное появление человека из ниоткуда никак не входило в планы Сергея. Поэтому он «махнул» прямо на чердак под двускатной черепичной крышей того же дома №7. Кроме голубей – никого. И паутины мало. Ворковали сизари на стропилах и в чердачных вентиляционных отверстиях у самого пола, усыпанного перьями, пухом и прочими следами голубиной жизнедеятельности вперемешку со шлаком и опилками. Имелись и признаки посещения чердака людьми; видно, кто-то соблюдал здесь порядок. Все люки закрыты на замки, а потому было относительно чисто.

– Гарик? Привет, это Сергей. Вы готовы встретиться?

– А! Здравствуй, дорогой! Жорик уже звонил мне! Я тебе звонил! Трубку почему не берёшь? Братишка, дорогой, я Жорику сейчас позвоню, скажу, что ты едешь… Или другие планы?

– Нет, почему? Никаких других планов, я как раз недалеко тут от кафе.

– Подожди меня, не ходи к нему, прошу тебя!..

Серж усмехнулся: понятно, что Гарик хочет первым рассчитаться и получить свою законную скидку без свидетелей.

– Да не волнуйся ты, как договорились. Где встретимся?

– Брат, ты видел там недалеко от Жоры супермаркет «Спар», и стоянка перед ним большая?

– Ага.

– Там давай встретимся. Я через 15 минут буду.

– О’кей.

Полеха «спустился» обратно в свой бункер. Пересыпал из сумки в карман обещанные 20 золотых екатерининских червонцев, предварительно завернув их двумя стопками в газету, и достал «Парламент». Времени ещё было по его теперешним возможностям уйма, целых – он посмотрел на часы – 14 минут…

Всё-таки сказывалась усталость. Чтобы не заснуть и не расклеиться вконец, Серж прошёлся по коридору, и взгляд упал на ещё в тот раз привлёкшую внимание странную дверь. Он и сейчас, рассматривая её, не мог понять, в чём дело. Ну на замке, ну крепкая, обитая крашеной жестью… На замке! Здесь был не амбарный замок, не примитивный врезной. В дверном полотне и вокруг всего проёма Полеха не обнаружил никаких замочных скважин, отверстий и чего-либо похожего на «секрет» вроде вынимающегося сучка. Дверь была заперта изнутри. Ничего не стоило вырезать её одним движением пальца… Но что-то подсказывало этого не делать.

Серж обежал все помещения, прилегающие к запертой комнате, никаких других подходов к ней он не нашёл. Судя по планировке соседних помещений и всей архитектуре, комната должна иметь не менее 12-15 квадратных метров площади. Небольшая, хоть и раза в два больше той, что с тайником.

«Вот она мне сдалась! – подумал Серж и поймал себя на мысли, что даже не пытается заглянуть туда с помощью стереовизора. Всё правильно, а что он там увидит, в полной-то темноте?..

Время поджимало, оставалась 1 минута до назначенной встречи. Вот теперь без клопа, как проектора, не обойтись.

На поиск укромного уголка, где человек мог бы внезапно появиться прямо из воздуха, ушло чуть больше времени, чем рассчитывалось. Наконец такое местечко обнаружилось в служебном туалете самого супермаркета. И выйти из него так, чтобы не привлекать внимания сотрудников, не составляло труда.

Обзорно проследив за передвижением людей, Серж улучил момент и… тут же вышел из туалета. Обогнул квадратную колонну, прошёл небольшой холл и попал на задний двор, где стояло несколько «Газелей», фура, мельтешили грузчики, водители и экспедиторы.

На автостоянке топтался Гарик, поглядывая по сторонам. Белые брюки, светлая рубашка с короткими рукавами, чуть выпирающий авторитетный для армян живот и бегающие в пальцах четки. Они молниеносно исчезли в кармане, как только появился Полеха. Последовали непременные традиционные объятия. Оказывается, – Серж, привыкший жить без собственного транспорта, даже не задумывался на эту тему, – у Гарика была машина, на которой он и приехал. Уселись в белую «Тойоту Камри», десять червонцев перекочевали из кармана в барсетку, лежащую в просторном перчаточном отделении, а попросту – в бардачке. Быстро был произведен расчёт.

Когда Гарик уже сделал приглашение на выход, Полеха остановил его, достал пригоршню монет и высыпал в услужливо откинутый армянином отсек подлокотника.

– Взгляни на это, может, что интересное для себя найдёшь.

На лбу ювелира выступили капли пота, когда он из всех монет отрыл две и долго рассматривал их.

– Что это, Гарик, говори, у меня времени мало.

Сержу быстрее надо было разделаться с армянами, он уже жалел, что добавил новую серьёзную – а это было очевидно – тему.

– Это.. вай… оч-чень дорогие монеты, братан, – он поцокал языком, аккуратно завернул в платок отобранные экземпляры и вручил Полехе. – Спрячь, Сергей, мы с тобой потом решим, кто их купит. Никому не показывай… Тут златник князя Владимира Святославича, их всего несколько по музеям. Это первая русская золотая монета, ей цены нет… И вторая – серебряный рубль 1914-го, очень редкий, слушай, я в каталогах их только видел… Надо цену уточнять, брат, не скажу сейчас.

– Да ладно, мне и не к спеху. Созвонимся. А остальное?

– Всё заберу, но мне подумать надо. Не хочу тебя с ценой обманывать, мне дружба дороже. Тут двенадцать золотых петровских и николаевских, четыре серебряных…

– Оставь себе, доверяю. Потом цену назовешь…

Гарик как-то жалобно посмотрел на Полеху, в глазах читалось что-то вроде: «Не губи, подставляешь, да?».

– Друг, мы с тобой на доверии отношения начали строить, так пусть и дальше так идёт. Эти дорогие две я забираю, остальное – цену назовешь, договоримся. Побежали к Жоре, только организуй там по-быстрому всё. О’кей?

…Получив от Жоры причитающуюся сумму, Полеха выскочил из кафе, отказавшись от предложения радушных армян «подбросить», скрылся за ширмой каких-то торговых рядов, огляделся и исчез. Понимая, что рискует быть замеченным случайным человеком, Серж тем не менее проигнорировал острый момент, поскольку нетерпение реализовать свой план и добраться до Мариши кончилось ещё в машине ювелира-нумизмата.

Привычный бункер… Он уже воспринимался законной собственностью. Как провозгласил товарищ Горбачёв, «что не запрещено законом, то разрешено», или как-то так. Где прописано, что гражданин Полеха С.В. не имеет права занять и считать собственностью нежилое помещение под домом №7 в таком-то городе, на такой-то улице? Где табличка, что сие сооружение – культурный или исторический памятник и охраняется государством? Не было и указаний на то, что это стратегический объект.

Электрическая проводка вроде как и обозначалась торчащими из штукатурки концами проводов в местах предполагаемых розеток и выключателей, но найти электроввод, рубильник или шкаф не удалось. Уж очень хотелось подзарядить аккумуляторы любимого фонарика. Из педантичности больше.

Полеха включил стереовизор на район Тулы, где располагался магазин «Спорт-туризм», определил цель и осуществил переход.

…Вынырнув из примерочной кабинки отдела спортивной одежды и подозвав к себе продавца-консультанта, он скрупулёзно, следуя тщательно продуманному списку, сделал необходимые покупки. На это ушло минут сорок.

Затем с двумя внушительных размеров рюкзаками он «провалился» в бункер прямо из вестибюля магазина, когда охранник, проводив Полеху взглядом, отвлёкся на что-то и повернулся к нему спиной. Парадные двери с зеркальными стёклами скрыли от посторонних случайных взоров со стороны улицы странное явление.

Рюкзаки были спешно сброшены, а через ещё четверть часа к ним добавилась сумка с продуктами.

Тёплое белье, зимний комбинезон «Тайфун» с бушлатом и ботинки фирмы «Merrell» пришлись впору – примерять в магазине было некогда.

Обложив свои ноги собранным скарбом, Сергей мысленно помолился, включил криптлокатор, крутнул отражателем, как учил Нодар, и на образовавшейся платформе необходимого диаметра перенёсся вместе с вещами в каменную воронку.

…Пар, который образовался, когда жук растопил практически весь иней, а под раскалённым валуном шипела промёрзшая порода, исчез. Полеха опасался, что попадёт в ту же временную точку, что и в первый раз. Однако и сейчас не испытывал той радости, которую предвкушал, надеясь увидеть, как Марина кладёт свои ладони на покрытый ледяными иголками камень. Похоже было на то, что время здесь соответствовало внутреннему хронометру Сержа. Но и иные варианты он не исключал. Так что пока всё соответствовало плану. Алгоритм дальнейших действий от этого не нарушался.

Не отключённая платформа держала тепло. То, что холод не проникал в неё, для Полехи было новостью. Он так и стоял, сомкнув ладони, между которыми находился отражатель раскрывшегося криптлокатора. В манипулировании клопом уже появлялись элементы автоматизма, и механическое управление постепенно заменялось эмоционально-интуитивным. Симбиоз человека и клопа, видимо, продолжал своё развитие. Поначалу никак не воспринятые отдельные слова, обрывки вроде бы случайно брошенных Нодаром фраз, даже некоторые его невысказанные мысли, лишь отразившиеся в мимике и нечленораздельных междометиях, начинали обретать смысл. Не нужна никакая инструкция. Она действительно заключалась в самом факте «срастания». Сейчас Серж поймал себя на том, что совершенно бессознательно покинул платформу, не отключив её при этом заученным движением. Больше не надо было нажимать никаких кнопок, крутить перстень, вращать отражатель, менять положение ладони… Симбиоз входил в ту стадию, когда устройство, или живое существо – кем бы или чем бы ни являлся криптлокатор, – действовало согласованно со своим хозяином-владельцем.

Освещая холодным светом (чтобы не наделать пара) дно воронки, Сергей внимательно осмотрел его. На общем девственном фоне трёхметрового пятачка, уже покрывающегося заново быстро кристаллизующимся инеем, выделялся свежий скол выступа в стене у самого пола. В небольшом углублении размером с ладонь оставались крошки льда от замёрзшей воды, стёкшей сюда по ложбинке в стене. Сам того не предполагая, Сергей напоил свою девушку водой (пусть это и был лёд), растопив весь иней воронки. Он даже мысленно увидел, как бедная девочка трясущимися от холода руками скалывает лёд…

– Марина!!! – раздался рёв на всю необъятную подземную пропасть. Раскатистое эхо множилось, мечась по концентрическим террасам и ступеням, и уносило на самый верх имя заблудившейся здесь амазонки.

…Преодолев половину расстояния до противоположной полуокружности стены, Марина уже поняла бессмысленность своей затеи. Огонёк, выставленный вперёд в качестве маячка, не мог выполнять этой функции с математической точностью. Человеческий глаз не способен провести идеальную линию в полной темноте, да ещё не имея никаких ориентиров. Девушка усердно отодвигала всё дальше и дальше свою «свечку» по мере приближения к ней и догадывалась, что путь её далек от идеальной прямой. В конечном итоге она могла и петлять, и просто ходить по кругу. Зажечь же ярче свет, увеличив голограмму до необходимых размеров, чтобы увидеть стены, значит подвергнуть себя риску остаться с полностью разряженным криптлокатором.

Когда отчаяние вновь вызвало мелкую дрожь во всем теле, раздалось многоголосое «МАРИНА». Находись она в этот момент на жёрдочке, как канатоходец под куполом цирка, рухнула бы вниз. Вместо этого сработал симбиотический рефлекс, к тому времени уже вступивший в свои права… Сжавшаяся в мгновение ока до размеров ступней длиннющая – в полтора километра – платформа стремительно понеслась вниз к источнику ярчайшего света, озарившего всю титаническую полость и одновременно заряжающего севшие источники питания криптлокатора Марины. Зрелище, которое предстало перед её глазами, поражало воображение. Отнюдь не ровный, а причудливо вычурный, искривляющийся и виляющий конус словно ожившей воронки всё плотнее обнимал падающую капсулу. Мимо проносились концентрические прерывистые кольца выступов, постепенно сужаясь и увеличиваясь в размерах. Их спиралевидное расположение создавало эффект ускоряющегося вращения. У Марины закружилась голова, но она уже не желала останавливаться, полагаясь на «благоразумие» клопа и полностью отдаваясь его власти.

…Серж, выставив правую руку вверх, освещал почти солнечным светом миллионы лет не знавшую ни одного фотона бездну. Каждая молекула и каждый атом на поверхности её стен отреагировали на невиданное явление в своей нескончаемой жизни. Возможно, вспомнили взрыв Вселенной, чрево звёзд и рождение Земли. А может, встрепенулись, очнувшись от мёртвого однообразия и изменив параметры вращения своих электронов увековечили тем самым случившееся событие. Как бы там ни было, что-то всё равно произошло. Не могло не произойти, когда в одну точку сошлись мгновение и вечность, жизнь и смерть, свет и тьма, прошлое и будущее…

Свет внезапно померк. На самом дне мужчина заключил в объятия дрожащую от холода и плачущую от счастья женщину. Образовавшаяся вокруг них невидимая доселе капсула заискрилась крохотными звёздочками. То близкими, то далёкими. Серж укутал Марину в свой бушлат, согревая её голое тело. Он осыпал поцелуями девушку, перепуганную, отчаявшуюся, но не потерявшую надежду и веру в Любовь. Именно Любовь спасла их обоих, сохранила надежду и дала силы.

Никто из них не знал, сколько прошло времени, в какой момент вдруг стало тепло и комфортно, когда появились посторонние звуки, не осознаваемые пока и все же очень знакомые. Но Серж уже сидел, привалившись спиной к старичку-лесовичку – старому пню на любимой лужайке Марины, и держал на коленях обнимающую его девушку. Глаза обоих были закрыты. Они спали. Вокруг была трава и пели сверчки…