Несправедливо осужденный за убийство вышел на свободу после 25 лет заключения
49-летний Андре Хатчетт провел за решеткой 25 лет за преступление, которого не совершал. В 1991 году он был отправлен в тюрьму за убийство, и вот на днях Бруклинский суд снял обвинения, выявив ряд судебных ошибок в предыдущих процессах.
Андре Хатчетт – умственно отсталый мужчина, который провел последние 25 лет в тюрьме, выходил из зала суда в Бруклине с улыбкой на лице – с него сняли несправедливое обвинение в тяжком преступлении, которого он не совершал. Теперь он свободный человек.
«Я им говорил – я не делал этого», - сказал тогда, в 1991 году, Андре в зале Верховного суда в Бруклине, после вынесения приговора. «Я просто счастлив вновь оказаться на свободе. Я потерял сына, маму и папу пока был здесь. Я рад снова дома», - таковы были слова Хатчетта после оправдательного слушания.
По словам адвокатов, занимавшихся пересмотром его дела, оно представляло собой целый калейдоскоп различных судебных ошибок. Там были и сомнительные показания главного свидетеля, и ошибки обвинения, игнорировавшего заявления Хатчетта, и ужасная работа адвокатов защиты.
«Ведь я не делал этого, и потому всегда знал, что однажды я все-таки буду дома», - с такими словами Андре Хатчетт, в окружении родственников и со своими внуками на руках покинул зал суда.
Окружной прокурор Кеннет Томпсон, заняв свой пост в 2014 году, начал проверку дел, приговоры по которым вызывали сомнения. По результатам пересмотра 19 приговоров было отменено. Среди них было дело Андре Хатчетта. По словам помощника окружного прокурора Марка Хейла, Андре стал жертвой халатности каждой инстанции, с которой сталкивался.
В феврале 1991 женщина 38-лет по имени Неда Мэй Картер была найдена мертвой в парке, раздетой и со следами побоев. Проживала жертва в том же доме, что и тетя Хатчетта. В тот вечер, уходя из дома, Картер даже перекинулась парой фраз с Андре. После того, как ее обнаружили убитой, Хатчетт сотрудничал с полицией и даже предоставил алиби. Однако неделю спустя, некто Джерард Уильямс, проходящий по другому, несвязанному с убийством, делу заявил, что он и его подруга видели момент преступления и могут дать показания. Уильямс в полиции опознал преступника, однако, у человека, на которого он указал, оказалось убедительное алиби – на тот момент он сидел в тюрьме. На повторное опознание привели Хатчетта, и Уильямс указал на него. Подруга же долго сомневалась, указав на Андре только после подсказки полицейских, и на суде ее для дачи показаний не вызывали. Такая путаница в показаниях свидетеля должна была послужить поводом для его отвода, однако обвинение этого не сделало. Также не был озвучен факт того, что на тот момент Андре Хатчетт ходил на костылях, вследствие того, что годом ранее он случайно оказался неподалеку от уличной перестрелки, и шальными пулями ему повредило ногу и гортань. Об этом не было объявлено даже адвокатом подсудимого, и присяжные просто не знали о состоянии его здоровья, которое ставило под вопрос физическую способность Хатчетта совершить это преступление. К слову, защита работала настолько ужасно, что первого адвоката судья отстранил из-за некомпетентности и назначил пересмотр дела. Второй же не удосужился предоставить суду сведения об умственной неполноценности своего клиента, а также об имевшихся травмах. Хатчетт мало чем мог помочь своим адвокатам – с IQ в 63 балла он едва умел читать и писать. В итоге он был осужден пожизненно, с возможностью досрочного освобождения через 25 лет.
В условно-досрочном освобождении Хатчетту было отказано, в связи с отрицательной характеристикой дисциплинарной комиссии: участие в драках и неповиновении приказам.
Концов того процесса теперь отыскать трудно. Помощник окружного прокурора, который вел то дело, уже давно в прокуратуре не работает. Судья и адвокат Хатчетта и вовсе умерли. Местоположения свидетеля Джерарда Уильямса установить не удалось.
После выхода на свободу Хатчетт начал новую жизнь с праздничного барбекю в кругу своей семьи, с мыслями о своих родителях, брате и сыне, которые умерли, пока он сидел в тюрьме.
«Я просто надеялся и держался. И теперь я могу продолжать жить».
