Непростая жизнь простого кадета
Всегда мечтал стать писателем и создавать истории, которые будут западать людям в самую глубину души. Пока что не сложилось, но мое внутреннее "Я" на должности Саморазвитиста требует начать хоть с чего-то хоть когда-то. Поэтому я решил попробовать написать на моем любимом сайте Пикабу историю из жизни.
Прошло уже больше нескольких лет с тех пор, как я окончил гимназию, и пережил один из самых ярких и сложных этапов в моей жизни. И такие атрибуты по большей части относятся не к самой учебе, а к тому, что 5 лет (с 7 по 11 класс) я учился в кадетском классе по направлению "Пограничная служба".
Нельзя сказать, что это полноценная, настоящая армия (рассказы друзей, которые там побывали, яркое тому доказательство). Но историй, которые вряд ли случатся с 90% простых школьников накопилось бесчисленное множество. Хочу поделится парочкой из них (если кто-то вообще захочет увидеть другие), потому что потому. Если хотя бы один человек улыбнется во время прочтения этих историй, значит они уже написаны не зря.
Собственно, сама история:
За несколько дней до часа Х, к нам в кабинет зашел Военрук (Военный руководитель, майор полиции, любивший говорить, что он "в запасе" а не "в отставке"). С удивительно веселым состоянием он ворвался на самоподготовку и объявил, что уже в субботу, то есть в наш выходной день, который считается священным (ведь в будни мы находимся в учебном заведении с 8 до 6) мы поедем в Уфу, чтобы посетить музей ФСБ. Мероприятие, равно как и структура к которой оно относится, крайне серьезное. Сообщив о необходимости иметь с собой паспорт и одеться потеплее, Военрук сел за учительский стол и с улыбкой начал мечтать о том, как весело и интересно мы по-быстрому сгоняем в Уфу и зарядимся духом патриотизма.
Холодная предуральская зима в минус 28 градусов всем своим естеством давала понять, что ни одной органической форме жизни не стоит выходить за пределы дома. Но мы не просто вышли, мы уже в 5 часов утра, в кромешной тьме конца декабря, стояли возле входа в гимназию. К 6 утра, когда наш конвой в составе газельки и советского пазика, заказанных буквально вчера, опаздывали больше чем на час, большинство членов этой проклятой экспедиции уже не хотели ничего, кроме собственной смерти. Еще через 20 минут, скрипя остатками ржавого днища и стертых тормозов, во двор вальяжно въехали наши повозки. Почти 30 человек в тяжелой зимней одежде распределились: часть кое как впихнули свои туши в желтую колесницу сатаны, остальные утрамбовались в ее уменьшенную белую вариацию. Мы с товарищами, решив, что "в тесноте хоть и не в обиде, но 200 километров хочется проехать в относительно удобном положении" расселись на задней площадке пазика. Водитель, радостно сообщив, что печка иногда может не работать, вдавил газ в пол и с трудом тронулся с расчищенной дороги.
Первые 15 минут было конечно весело: всё таки пусть и неудобное, но приключение с отличной и братской компанией. Невесело стало тогда, когда жгучий мороз пробрался сквозь зимние берцы, меховые, и две пары обычных носков. В конце концов, все беседы сводились к одному: ненависть к вездесущему холоду.
- Худшее, что может быть, это если мы застрянем на полпути, и придется толкать, - подытоживая обсуждение сказал Радмир. Эти слова нам здорово аукнулись.
Первый звоночек в колокол страданий прозвенел через 10 минут, когда двигатель, злостно захрипев, заглох прямо в движении. Благо, катясь по инерции на скорости почти 70 км/ч, пазик смог реанимировать сам себя с помощью ключа зажигания и "ептвоейматери" водителя. Второй звонок прозвенел приблизительно через полчаса, затем последовал конкретный звон через 20 минут, после которого мы почти остановились.
Наконец, набат из нескольких Царь-колоколов оповестил, что пазик окончательно встал на обочине в 100 километрах от Уфы, и в 100 километрах от дома. А снаружи почти минус 30. А печка не работает. Хотя, по легендам, она сдохла еще на выезде с города.
Вопли страдания людей, чей выходной был не просто испорчен, а буквально уничтожен, быстро сменился на тихую ненависть ко всему и вся. И только Военрук казалось не унывал:
- Вы дышите, дышите больше! Надо воздуха надышать теплого, и нормального будет, сразу согреемся!
Самое забавное, что именно Военрук одним из первых незаметно ускользнул в газельку, пристроившуюся сзади. Видимо, отправился делиться советом. Рекомендация была вполне работоспособной, но только в случае газельки, почти полностью изолированной от внешнего мира. В отличие от гнилого пазика, у которого большая часть корпуса составлял воздух, а не металл.
- Ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу... - Даниэль давно оставил попытки сохранить хоть частичку разума в этом холодном аду. К нему было страшно прикасаться. Казалось, еще минута, и он разорвет тело кому-нибудь из несчастных и заберется внутрь. Остальные эти идеи гнали прочь: было понятно, что внутренние органы уже давно застыли.
Было слышно, как у газельки открылась дверь, после чего полетели проклятия вслед тому, кто это сделал.
В пазик с не закрывающейся дверью поднялся классный руководитель. Он был весел и улыбался, но, очевидно, от нервного срыва. Раскинув руки в стороны, он словно прометей принес нам огонь надежды:
- Ребята, две новости! Первая - этот автобус ремонту в полевых условиях не подлежит, поэтому сменный уже едет к нам.
- Я вон тот сугроб занял, меня там хороните, - прошептал рядом Влад.
- Вторая - он выехал из города. Только что. Ехать будет около часа.
Помню, как кто-то слева спереди нервно засмеялся. Кого-то через 2 сиденья передо мной начали реанимировать горячим чаем из термоса. Неудачно, ведь чай давно превратился в лед.
Люди, в попытке спастись начали перебираться в газельку. Через 10 минут в пазике остались только Я, Радмир, Влад, Динар и Даниэль. Даниэль бы ушел, но он просто уже не мог ходить, так как его берцы буквально вмерзли в пол. Все наши попытки их отодрать приводили лишь к вытаскиванию Даниэлиных ног наружу и его истошный вопль ненависти к нам и нашей помощи. Мы же не уходили, так как не хотели бросать товарища, да и в газельке уже вряд ли осталось место.
Через некоторое время, последние остатки тепла окончательно покинули этот гроб на шипованных колесах. Вместе с ними улетучился наш оптимизм и слепая вера в то, что находиться тут еще вполне безопасно для жизни.
Решение выдвинуться к остальным в газельку было принято моментально: как только Влад попросил разлепить ему глаза, так как веки полностью слиплись от холода.
Радмир, будучи самым сильным, с трудом отодрав берцы Даниэля, скомандовал спасаться бегством. Он же кстати был замкомвзвода. Его потом сняли с этой должности после 4 лет за одну минуту, но это уже совсем другая история.
Выпрыгнув из пазика, можно было увидеть, как тело водителя наполовину пропало внутри двигательного отсека машины. Я до сих пор не уверен, был ли он на тот момент еще жив, но его судьба после этой поездки мне неизвестна.
Подойдя к газельке, я почему то подумал, что логично было бы постучаться. На стук мне ответил яростный крик изнутри, что "проклят будет любой кто отворит врата". Только не стесняясь в выражениях. Но поскольку покидая пазик я отчетливо запомнил (а может мне и привиделось) над выходом фразу "оставь надежду всяк сюда входящий", я забил на предупреждение и распахнул дверь.
Вы наверняка знакомы с ситуацией, когда зимой в лютый мороз никто не хочет стоять на остановке и все отчаянно ломятся в итак переполненную маршрутку. Так вот тут было многократно хуже. Места настолько критически не хватало, что 5-6 человек буквально висели под потолком, причем их не держали. Они не могли опуститься, так как опускаться было некуда. Кто-то даже храпел. Зато было тепло. Хоть чуть-чуть.
- Дышите побольше, надо теплого воздуха надышать, - напомнил Военрук, свободно расположившись на сиденье рядом с водителем.
Через почти час за нами приехал работоспособный пазик. Уверен, даже атеисты тогда молились, что мы поедем домой, но нет - по распорядку у нас поездка в Уфу.
Те, кто изначально ехал в газельке, почти ногами выпинывали тех, кто не хотел пересаживаться в другую машину.
В целом, поездка прошла успешно. Домой я вернулся в 23:37, не помня, как дошел.
Ни одного воспоминания о музее ФСБ у меня не осталось, зато ненависть к ПАЗ-3206 теперь навеки в моем сердце.