Мы все мертвы.
Мы все мертвы. Мертвы, начиная с момента рождения, может даже задолго до него. Еще в момент большого взрыва все было решено — все умрет, планеты рассыпятся в пыль, звезды рассеются равномерно теплом по всей вселенной, черные дыры прошепчут свою массу рентгеновским излучением в пустоту, что уже говорить об человеке.
Твое рождение — цепь нелепых совпадений. Уже в утробе матери ты начинаешь бороться со смертью, уже с момента, когда ты попал в руки акушерам, ты начинаешь разрушаться. Ты дышишь воздухом, который тебя убивает, ты ешь еду, которая тебя отравляет, ты занимаешься деятельность, которая наносит тебе тысячи микротравм. Пока ты молод — у твоего тела есть запас сил, чтобы бороться с саморазрушением, не сходить с дистанции в этой адовой гонке, в которой нет финиша. Пока ты молод ты можешь выращивать свое тело заново — клетки делятся пока хватает длины теломер, отторгая умерших сотоварищей, и раз в день ты срешь мертвечиной. Раз в день это пока здоров.
Но наступает момент — точка перехода, когда запас прочности организма истощается, кончается завод этой пружины. Год-два ты балансируешь на этой точке, где силы разрушения уравнены силами восстановления, по инерции сохраняя относительно здоровое тело и бодрый дух, еле замечая эти странные «звоночки» от своего организма, а потом стремительно катишься в Тартар. Болезни сыпятся на тебя из рога изобилия, твои зубы рушатся, твой ливер гниет (особенно если ты любитель изменять химию своего организма всеми доступными средствами), суставы хрустят, кости тебе поют песни перед дождем или снегопадом, даже твой член выдает каверзы, о которых стыдно говорить в мужском обществе. Ты врешь себе «ох уж эта плохая экология, ох уж этот плохой образ жизни», смутно подозревая, что здесь что-то не то.
Ты начинаешь хвататься за спасительные соломинки: бег, плаванье, йога, вегетарианство, в надежде выцепить у энтропии лишние деньки, месяцы, годы, оправдываясь перед друзьями — старею, мол, пора и о здоровье подумать. Но ты ведь мертв с самого рождения, только сейчас ты начинаешь видеть и втайне осознавать это.
Вся мощь понимания этого приходит однажды ночью, когда твой скучающий разум натыкается на ящик со звериными мелочами, который был забыт эволюционировавшей обезьяной в пылу социализации. Ты нажимаешь кнопку любопытства и затаенный извечный страх мелкой дрожью пробирается вдоль позвоночника и расцветает роскошной паникой в голове — ты мертв, ты мертв, ты мертв, но у тебя еще есть немного времени, ты получил отсрочку, но темнота у тебя за спиною, идет по пятам, дыши, дыши, забудь, поплачь, погрызи подушку, утешься тем временем, которое тебе осталось, которое твой разум тебе оптимистично отмерил. Вот, я твой разум, у меня есть тухлые концепции загробной жизни, которые выглядят так успокаивающе, у тебя будут дети, ты живешь в них, у тебя есть достижения, ты будешь жить в них, но ты ведь не такой идиот, чтобы всерьез принять это, верно? Только небытие, только истина!
Наутро ты просыпаешься немного помятым, возможно с заплаканными глазами, со смутными воспоминаниями своей ночной агонии, которые твоя психика услужливо скрывает. Первый утренний вдох радостен, первая утренняя сигарета вкусна и ты снова думаешь, что будешь жить вечно (ведь 40-20-10 лет это вечно, да?).
Но энтропия умеет ждать. Хотя бы до следующей ночи или до еще одного «звоночка» от твоего тела, которое УЖЕ как-то странно пахнет.
Твое рождение — цепь нелепых совпадений. Уже в утробе матери ты начинаешь бороться со смертью, уже с момента, когда ты попал в руки акушерам, ты начинаешь разрушаться. Ты дышишь воздухом, который тебя убивает, ты ешь еду, которая тебя отравляет, ты занимаешься деятельность, которая наносит тебе тысячи микротравм. Пока ты молод — у твоего тела есть запас сил, чтобы бороться с саморазрушением, не сходить с дистанции в этой адовой гонке, в которой нет финиша. Пока ты молод ты можешь выращивать свое тело заново — клетки делятся пока хватает длины теломер, отторгая умерших сотоварищей, и раз в день ты срешь мертвечиной. Раз в день это пока здоров.
Но наступает момент — точка перехода, когда запас прочности организма истощается, кончается завод этой пружины. Год-два ты балансируешь на этой точке, где силы разрушения уравнены силами восстановления, по инерции сохраняя относительно здоровое тело и бодрый дух, еле замечая эти странные «звоночки» от своего организма, а потом стремительно катишься в Тартар. Болезни сыпятся на тебя из рога изобилия, твои зубы рушатся, твой ливер гниет (особенно если ты любитель изменять химию своего организма всеми доступными средствами), суставы хрустят, кости тебе поют песни перед дождем или снегопадом, даже твой член выдает каверзы, о которых стыдно говорить в мужском обществе. Ты врешь себе «ох уж эта плохая экология, ох уж этот плохой образ жизни», смутно подозревая, что здесь что-то не то.
Ты начинаешь хвататься за спасительные соломинки: бег, плаванье, йога, вегетарианство, в надежде выцепить у энтропии лишние деньки, месяцы, годы, оправдываясь перед друзьями — старею, мол, пора и о здоровье подумать. Но ты ведь мертв с самого рождения, только сейчас ты начинаешь видеть и втайне осознавать это.
Вся мощь понимания этого приходит однажды ночью, когда твой скучающий разум натыкается на ящик со звериными мелочами, который был забыт эволюционировавшей обезьяной в пылу социализации. Ты нажимаешь кнопку любопытства и затаенный извечный страх мелкой дрожью пробирается вдоль позвоночника и расцветает роскошной паникой в голове — ты мертв, ты мертв, ты мертв, но у тебя еще есть немного времени, ты получил отсрочку, но темнота у тебя за спиною, идет по пятам, дыши, дыши, забудь, поплачь, погрызи подушку, утешься тем временем, которое тебе осталось, которое твой разум тебе оптимистично отмерил. Вот, я твой разум, у меня есть тухлые концепции загробной жизни, которые выглядят так успокаивающе, у тебя будут дети, ты живешь в них, у тебя есть достижения, ты будешь жить в них, но ты ведь не такой идиот, чтобы всерьез принять это, верно? Только небытие, только истина!
Наутро ты просыпаешься немного помятым, возможно с заплаканными глазами, со смутными воспоминаниями своей ночной агонии, которые твоя психика услужливо скрывает. Первый утренний вдох радостен, первая утренняя сигарета вкусна и ты снова думаешь, что будешь жить вечно (ведь 40-20-10 лет это вечно, да?).
Но энтропия умеет ждать. Хотя бы до следующей ночи или до еще одного «звоночка» от твоего тела, которое УЖЕ как-то странно пахнет.
