Мой прадед
Иванов Василий Терентьевич. Рядовой телефонист. Воевал на Калининском фронте. Пропал без вести подо Ржевом в 1942 году.
Его дочь, поэтесса Иванова Валентина Васильевна, посвятила ему строки, которые берут за душу по сей день:
Ах, какие зори полыхали,
И земля, как женщина, цвела.
До утра заветная трехрядка
Пела и грустила вдоль села.
Он ушел, не взяв своей трехрядки,
Крепко сжав винтовочный приклад.
И теперь на карточке семейной
Я ловлю его прощальный взгляд.
Обещал с Победою вернуться,
Чтоб детей и хлеб для них растить!
На заветной поиграть трехрядке,
А обидел чем – его простить.
Она в тылу, на «бабьем фронте»,
Как в той песне: не смыкала глаз.
И своими хрупкими руками
Поднимала Родину и нас!
За Родину! Вперед! И за Россию!
Летели души в голубую даль…
А по погибшим вдовы голосили,
И черною была у них печаль.
Без вести пропал отец на фронте, -
Мать сказала. Нам и невдомек,
Почему глаза ее погасли,
И исчез румянец ее щек.
Без вести пропавший – не убитый,
Не убитый, но и не живой.
И свечу за здравие ли ставить?
Или, может быть, за упокой?
Где их прах, и где их души стонут?
От вопросов боль сильней вдвойне.
Скажет кто, что был Солдат героем,
Без вести пропавший на войне.
Вместо обелисков в чистом поле –
Ковыли печальные растут.
То солдат потерянные души,
Отыскать их все еще зовут…
И надеждой боль превозмогая,
На краю сибирского села,
От весны и до седого снега,
Все с войны солдата мать ждала.
И навстречу каждому солдату
Мы бежали шумною гурьбой.
Мы отцов своих совсем не знали,
И кричали: это папка мой!
Сколько зим и весен пролетело,
Муки ожиданья – без конца!
Плачет, заливается трехрядка,
Это сын играет, за отца.
С детством очень рано распростились,
С болью безотцовщины в лице,
Сочиненья школьные писали,
Все без исключенья – об отце!
Детство босоногое, худое
Отстрадало горькою судьбой,
Мы отца сегодня старше стали,
Но возможно, где-то он живой???