Мономания и немного рефлексии
Изображение Ich bin dann mal raus hier. с сайта Pixabay для создания атмосферы
Раз, два, три… Раз, два… Контакт!
Разрушая нетронутую гладь эфира, слепо, но очень активно шаря по всем направлениям в поисках ещё тёплых и живых существ, начинают разбегаться сумеречные и тоскливые волны цвета индиго.
При некотором взаимодействии вызывающие отмерзание сегментов большой коры и первичных половых признаков, а также необратимые изменения в восприятии мира.
И похоже, как раз сейчас они наткнулись на чей-то неосторожно включенный радиоприёмник – гостеприимно приоткрытую дверь, неполностью закрытый бронированными ставнями проём окна.
В общем, короче, замечательную возможность перейти из потенции в кинетику. И реализуя её, они стремительно ввинчиваются, наполняются плотностью, разбухают, разрастаются, фонтанируют цепкими щупальцами-протуберанцами.
В итоге воплощаясь в рептильно-хищное, имморальное, турбо-ноуменальное, декадентски-токсично-неполиткорректное нечто – Радио Промороженных Пустошей.
Разумеется, здесь, а также тут и неотделимый от него, как один сиамский близнец от другого, тискающий в потной и подрагивающей руке микрофон несгибаемый эскапист, острый как обсидиановый нож ум, гений анализа, увы, дуб в синтезе, звезда волков и полярных медведей, тактического звена – Джон-Ледяные-Яйца.
Ладно, не надо таких долгих оваций.
В общем, приспело время для очередной пси-деструктивной беседы с аудиторией воображаемых друзей у (нужное подчеркнуть) камина\печки-буржуйки\пионерского костра, со стаканчиком односолодового виски\пузырём картофельного самогона\флаконом стеклоочистителя.
Увы, приходится самокритично отметить – есть на этом фронте проблемы-проблемосы. Как-то стал Джон картонно-показушно мрачен. Никакой глубины.
Просто хеллоувиновская попса имени группы «Агата Кристи». Ужасные, понимаешь, ужасы. Бууу! Тьфу, блин.
А ведь так хочется выдерживать высокий уровень маэстро Лавкрафта. Так чтоб самые слабые души катапультировали свой завтрак, не успев и подумать о броске к белому санитарному другу.
Ну или хотя бы в формате «Призрака»:
«— К нам подкрадываются! — вкрадчиво прошептал Ксенобайт на ухо Махмуду, перетекая ему за спину. — Бесшумно, как тени, они скользят вокруг, сжимая круги, чтобы броситься из мрака, вонзить мелкие острые зубы в горло ничего не подозревающей жертве, впрыснуть ей в кровь яд, а потом…» (с) Призрак
Нет, не хватает пороху для реально забористых страшилок.
Попса, попса.
Эх, где бы разжиться земснарядом для углубления души. А то её порядочно занесло илом, и судоходна она стала только для мелких, плоскодонных и пластмассовых мыслей.
И раз не срастается с хоррором, что ж — будем тогда без затей и вычурности депрессовать. Вот уж с чем-чем, а с этим проблем не намечается — всё вокруг располагает до крайности.
Хорошая метафора, атомный ледокол, вмёрзший в ледяную толщу примерно в центре Южного океана. В избытке электросвет, сети связи, виски, самогон, абсент и безнадега, и безысходность, пушистики.
Кстати, вот вам ещё не надоело обращение «пушистики»? Джону вот, например, дьявольски надоело, ненавижу вообще.
Но есть такая штука под названием мономания. Тынц! И фокус внимания защелкивается на чём-то крепче, чем челюсти питбуля. Всё.
Далее избавиться от этого можно только непосредственно вместе с мозгами. Это сильнее меня, это сильнее, чем кит, это сильнее, чем слон.
Это чертовски, инфернально, запредельно мощно, пушистики! <Демонический хохот за кадром>
В справке написано, что Джон псих безопасный — итс буллшит — полная ложь. Просто много-много лет назад в стране вообще и в одном заведении для скорбных разумом конкретно решительно кончились деньги.
И постояльцев-пациентов, ну тех из них, кто вроде как на людей бросаться на улицах был прям явно не склонен, волевым решением главврача с пинка выставили за высокие, щедро обмотанный поверху колючкой ворота.
Великолепная получилась экономия скудных средств, ассигнуемых тогда провинциальной психиатрии.
И большая, надо сказать, была ошибка в отношении Джона.
Хотя вот Петрович до сих пор же жив... Хм, а в принципе, приемлемо получилось.
Ну и немного своих гениальных рифм на прощание.
Roger that.
(Фоновый шум — треск ледяных трещин, скрежет металла под тяжестью вечной мерзлоты, далёкие неразборчиво переговаривающиеся нечеловеческие голоса.)
Голос Джона — хриплый, с горькой усмешкой и усталой решимостью:
«Это не радиопередача. Это крик, которому лучше бы остаться не услышанным. Это последняя искра сдыхающего генератора. Каждый раз последняя. Невозможно много раз. А потом всегда включение аварийного питания, и система переподхватывается. Возможно, ужасный конец и лучше ужаса без конца, но «Объекту» нужен смотритель, а значит до конца контракта дезертировать не получится. Так что продолжение шоу следует. Наверное.
Я просыпаюсь поздно утром
И чувствую железной кожей,
Наш мир скрипит и скоро рухнет,
И в шестерни я втянут тоже».
(Звук ломающегося льда, резкий вой ветра — и внезапная, абсолютная тишина. Как будто кто-то рывком выключил передатчик... Или нет, лучше не думать, что это могло быть ещё.)
Трансляция №5
В эфире было Радио Промороженных Пустошей
Из «Объекта» в аномальной зоне Таймыр-700
Побережье Моря Мрака (Лаптевых)