Ломбардные истории. Записки оценщика. Клиент №5. Сборщица металла.
Принято считать, что смех продлевает жизнь. Но, согласитесь, смеяться нужно в меру, и далеко не по каждому поводу, а, порой, смеющийся человек может сойти и за больного, особенно если его смех сопровождается определенной, специфической одеждой, какими-то странными телесными проявления в виде подергиваний и рывков, а также, конечно, прической, состоянием лица, мимикой. Именно этот «букет» вышеперечисленного характеризовал женщину лет пятидесяти, однажды зашедшую в ломбард.
Я не всегда работаю, и у меня бывают выходные, и, как оказалось, эта женщина уже приходила в ломбард, но не в мое рабочее время. Испачканные какой-то известью рыжие, но старые волосы были скомканы в одном месте и стояли торчком в другом. Высокий лоб при этом обнажал густые брови, субъективно, но больше подходившие мужчинам. Воистину грузинский нос занимал очень большое пространство лица и какой-то рваный рот: то ли улыбающийся, то ли оскалившийся, то ли грустный, он неумело скрывал присутствие лишь 30% некогда здоровых зубов, которые хоть и имелись в неполном наличии, но были сильно сточены, гнилы и заметно деформированы. Скошенный влево взгляд карих глаз вызывал у меня предварительное опасение, особенно в сочетании с платьем периода советского союза, пестрящего алыми цветами, поверх которого была надета, но не застегнута мужская весенняя куртка болотного цвета. Я не особо обращал внимание, но было похоже, что она то ли босая, то ли в тапках, с которыми ни одно ателье в городе работать бы не стало. Странно и то, что у женщины не было ни сумки, ни какого-то рюкзака, что, скорее всего, дополняло бы ее образ.
Визгливый, прямо-таки истеричный голос с явными признаками старости сказал:
-«О! Опять я к Вам! А где девушка?»
-«Здравствуйте.» - холодно сказал я., - «Она отдыхает. Что у Вас?»
-«Да у меня этот...как обычно» - резкий бешеный смех, который наверняка часто слышат жители, соседствующие дурдомам, сопровождающийся настолько широко открытым ртом, что я заметил все процентное соотношение оставшихся зубов, производил на меня очень нервное впечатление. -«Этот...ну этот телефон!» - она очень громко говорила, орала.
Она положила в ячейку телефон Zte blade стоимостью в 4000 рублей, достала откуда-то из своего платья или внутреннего кармана куртки паспорт и начала нести какую-то чушь, оставляя на бронированном стекле ломбарда следы своих слюней: сначала немного, но потом больше и больше.
-«Вы так похожи! Вы так похожи, как две капли воды! Вы и моя сестра» - снова смех. «Она точно также выглядела, эх...также выглядела, пока не померла!!!!» Опять смех.
Я предпочел не реагировать на ее выкрики. Она начинает успокаиваться.
Я вбил в базе данных ее фамилию и утвердил сумму, что и раньше она брала за этот телефон: -«Тысяча рублей».
-«Да, мне больше и не надо. Сейчас вот на работу устроюсь, я уже договорилась на вокзале. Буду газеты продавать. Пятьсот рублей в день платят. Эх. Заживу!!!» - смех прервал ее окончание фразы.
Я довольно быстро оформил залоговую сделку и выдал ей деньги.
К глубокому сожалению, очереди из посетителей не было, и в столь жаркий для Петербурга день, все хотели гулять и купаться где-то на природе, а не по ломбардам ходить. Таким образом, женщина, видимо, чувствуя мои свободные уши не успокаивалась:
-«А ведь действительно вы очень похожи на мою сестру. Она, представляете себе, убила нашу мать. Ну или довела ее до этого. Отравила, короче. (смеялась она). Моя сестра бухала много, и, как это бывает, добухалась, что квартиру переписала на кого-то из собутыльников. Единственную квартиру. Мало того, она еще пришла и сказала об этом нашей маме. А та не выдержала и все лекарства, что были у нее в доме разом и выпила. Ну и сдохла (опять засмеялась женщина). А потом и сестра сдохла. У нее это, кажется, сказали цирроз печени появился, а она все пила и пила. Ох..та еще девка была. Вот вы с ней похожи лицами. Вы вообще откуда? Вы русский?»
Чувствуя безысходность ситуации, я выдавливал из себя малоинформативные и безэмоциональные ответы:
- «Да».
Ее и без того ужасное лицо исказилось улыбкой разочарования, которую обычно рисуют как символ драмы в театре.
-«Жаль. А я думала вы тоже из псковских кочевников. Знаете таких? У меня вообще фамилия Евграфова. А знаете откуда она пошла? Это еще со времен Петра первого. Тут работать никто не хотел, ну в этом городе. Вот Петр брал рабов из разных стран, в том числе турецких рабов, а у них у всех была фамилия Евграфовы. То есть из двух частей состояла: Ев — это река Евфрат. А граф — это графит, который добывали рабы в Турции. Вот и получается — Евграфовы (безумный смех снова начал сопровождать этот поток вопросов с самостоятельными ответами и прямо-таки демонстративной эрудицией). - «Я вообще металл собираю. За килограмм металла мне 10 рублей дают. Знаю одно место, где хорошо платят, но не поделюсь с Вами. Мне не нужны конкуренты. Ха-ха-хах.»
Стекло, отделяющее меня от нее физически, но не психологически, стремительно засорялось ее спонтанными плевками, благодаря отсутствующим зубам.
-«Я раньше много зарабатывала. Бывало, по двести пятьдесят рублей в день. На все хватало. Даже на водку. Ха-ха-хах.»
-«Превосходно.» - уже почти загробным голосом ответил я.
-«Я собирала металл везде, где только можно было. Увижу, как валяется труба какая-то: схвачу ее и прячу себе под куртку. А если повезет, пробиралась на старые заводы советские, и там уж дело без пакетов не обходилось. Набирала весь металл, что видела. Все. Все брала. И продавала. Правда, потом эту лавочку прикрыли. Кпп поставили. Пару раз пособирала так металл, что потом 15 суток в отделении сидела. Ха-ха-хах.» - казалось, что остановить ее поток душеизливания может только смерть.
-«Я любила свою сестру. Очень любила. Жаль, что она сдохла. Ха-хах-хах»
Тут наша умопомрачительная, не иначе как, беседа прервалась вошедшей относительно молодой таджичкой, которая пыталась аккуратно протиснуться между сборщицей металла, чтобы посмотреть, какие меховые изделия ломбард сейчас выставил на продажу. Она смотрела сквозь заплеванное стекло, пытаясь разглядеть что-либо.
-«Молодой человек. Скажите, 48 размер шуб есть? Норка?» - сказала новая посетительница.
-«Здравствуйте. Да, конечно.» - я предложил ее вниманию 3 шубы средней ценовой категории. И одну из них она меня попросила вынести померить. Как только я вышел, а таджичка надела шубу, смотрясь в зеркало, так сборщица металла начала плясать вокруг нее, как ведьма:
-«Сказка, а не шуба. Хах. Берите. Берите. Вам идет. Бог ты мой! Как Вам идет. Прелестно. Чудно.» - тут она начала гладить шубу, надетую на потенциальную покупательницу. Было видно, что ее это явно раздражает. Я думаю, это раздражало бы любого человека на ее месте.
-«Здесь и здесь. И вот здесь, в попе хорошо Вам. Хорошо? Хах-хах».
Таджичка нервно сняла шубу, дала ее мне в руки, будто бы хотела меня ударить, и злобно рявкнула, покидая помещение :
-«Позже вернусь».
Естественно, она так и не вернулась потом, но эта ситуация дала мне карт-бланш на возможность не без повода теперь вызвать охрану и убрать отсюда эту шизофреническую ведьму с ее металлом в голове.
Она продолжала:
-«Ну так вот. Сейчас жду подругу. Она должна прийти, пойдем вместе с ней, гулять будем, может найдем что, может кого. Хах-хах.»
В торговый зал вошла группа людей, стремящийся осмотреть витрину с драгоценностями. Тогда сумасшедшая, толкнув одного человека, подошла к девушке лет 30 и сказала, тыча ей пальцем в лицо:
-“И ты! И ты похожа на мою сестру. И на него!» - указала она на меня пальцем. - «Вы оба похожи на мою сестру».
Я решил прекратить этот цирк и сказал ей в срочном порядке покинуть помещение ломбарда, впредь появившись здесь только по делу. Она еще какое-то время постояла возле двери выхода, уже никому не мешая и, покачиваясь, слегка, вперед-назад, ушла, вернув мою работу в состояние более приближенное к гармоничному.
Клинически, картина этой женщины представляется для меня не совсем ясно: что-то напоминает шизофрению, что-то характеризуется маниакальностью. Дефекты воспитания, горе потери, нарушенные взаимоотношения с сестрой, с которой уже не поговорить: факторов может быть много и может быть все, что угодно. Но такие вспышки смеха, своего рода, баррикады, которые ставит сознание, берегущее сильно источенную, но все еще имеющуюся связь этой женщины с реальностью.