Лила Мун "Волчья луна". 5. Наваждение
Уля покраснела от слов мужчины. Его голос и улыбка сбили с девушки маску недоверия и заставили рыжеволосую улыбнуться. Ульяна поймала себя на мысли, что уже как минимум минуту беспрерывно смотрит на улыбку Эдварда. Она пробила остатки защиты, и по телу легкой прохладой пробежалась волна возбуждения. Его глубокий тон голоса — хоть он и делал вид, что подчиняется — сочился властными нотками. Девушке казалось, что этот мужчина манил ее. Уле в какой-то момент захотелось просто признать поражение — и кинуться ему в объятия. Так и не сумев ничего сказать, сглотнув слюну и приоткрыв ротик, Уля смотрела на Эда.
— Ну, вот и что с тобой делать? — наблюдая за внучкой и заметив ее оцепенение, Марья Ильинична решила взять дело в свои руки. — Проходи, бедовый. У нас тут не хоромы, но сухо и тепло. Проходи, давай. Уля! Не стой как вкопанная, помоги гостю.
Как только Эдвард зашел, девушка закрыла дверь и тут же вытерла грязь, которая накапала с Тома. Не то, чтобы это необходимо было сделать сразу, но и она сама – и бабушка – всегда любили чистоту. Да и отвлечься девушке было просто необходимо.
Закончив, Уля прошла мимо мужчины, чуть задела того локтем, но тут же довольно робко извинилась. О’Коннел замер от звука ее голоса. В мыслях мелькнуло непрошенное: «Вот бы услышать, как она произносит мое имя». В том, что ему бы совершенно, по его мнению, неправильным образом хотелось, чтоб девушка стонала его имя, Эдвард и сам себе признаться боялся. Он мотнул головой, и Ульяна повторила его движение. «Наваждение», подумали они оба в ту же секунду. А Марья Ильинична, подметив это у обоих, крепко призадумалась. «Нет, неспроста он появился на пороге нашего дома. Но что делать?» рассматривая британца, размышляла старушка и покачивала головой.
— Я вам не нравлюсь, мадам? — аккуратно, но все-таки с легким вызовом, произнес Эдвард.
— Там дальше видно будет, — философски вздохнула старшая Лиходеева.
Ульяна и без приказа бабушки уже пошла за вещами. Она по-хозяйски перебирала полотенца в старинном гардеробе, что стоял в гостиной. От белья, как и всегда, шел аромат трав. И тут младшая Лиходеева поймала себя на мысли, что хочет ощутить аромат Эдварда, запах его кожи, волос. Девушка покраснела пуще прежнего. «Да что это со мной сегодня? До овуляции вроде еще далеко… Или я просчиталась и теперь во мне просто бушуют гормоны?» Будучи медиком, Ульяна считала себя обязанной найти логическое объяснение этой странной тяге к незнакомому, по сути, мужчине.
— Уля! — возглас бабушки отвлек девушку от тягучих и странных мыслей. — Захвати там, в упаковке, новый банный халат. Я его для твоего отца покупала, он огромный, думаю, гостю подойдет. И носки шерстяные захвати новые, которые довязали мы с тобой.
Теперь Марья Ильинична с сочувствием смотрела на Эда. Когда тот зашел в дом, то не казался больше таким пугающим, а похож был на большого замёрзшего кота. Он переминался с ноги на ногу и прятал взгляд.
— Вы проходите, вон там ванная, там есть все необходимое, — аккуратно взяв гостя под локоть, направляла его старшая Лиходеева. — Уля вещи занесет и положит на стульчик. А костюм, пожалуйста, оставьте там же в ванной, положите в корыто деревянное. Мы его постираем. А потом проходите в гостиную, будем ужинать, знакомиться и вас от простуды спасать.
Марья Ильинична все показала гостю, и тот отправился в душ. Ванная была довольно современной, со стеклянными раздвижными дверцами. Томас с наслаждением скинул наконец-то мокрую одежду и распрямил плечи. Все тело ныло, и горячая вода была отличным решением для уставших мышц. Только подставив кожу под горячие струи воды, Эд наконец-то выдохнул. Выйдя из зоны поражения колдовского взгляда девушки вроде и задышалось легче, а вроде и чего-то не хватать стало. Он провел рукой по низу живота, опустил руку ниже, привычно готовясь снять напряжение этого длинного дня. Руки знали, что делать. Но и здесь все было не так. Прежде в такие моменты Эдвард не видел ничего, кроме "финишной ленточки" разрядки. В этот раз перед глазами всплыло лицо Ульяны, ее бездонные глаза и наверняка мягкие губки... О’Коннел мотнул головой, прогоняя видение, и почуял лёгкий порыв воздуха. Ноздри тут же расширились, улавливая аромат леса. Мужчине и думать не надо было — он точно знал, кто потревожил его уединение. Это была Ульяна.
Девушка принесла вещи и положила их на стул. В ванной уже было хорошо напарено и шумела вода. Стеклянные дверцы запотел, и Уля, будто завороженная, принялась высматривать Эдварда в дорожках на стекле. Она видела лишь силуэт мужчины, но про себя отметила хорошую спортивную фигуру гостя, еще раз подметила его высокий рост и вспомнила его взгляд, улыбку и голос. «Повезло же кому-то встречаться, а может уже и быть женой этого красавца», подумала с какой-то непонятной тоской Ульяна, все пытаясь рассмотреть мужчину в запотевших стеклах. И только когда капли воды или небольшие струйки попадали на стекло, девушка четко видела части его тела. И тут Эдвард, стоя в пол-оборота, немного протёр стекло. Девушка едва устояла на ногах. Она просто не могла оторвать взгляда. «Оу, какой красивый у него», Ульяна не сдержалась и задышала часто-часто, « Я такой только в учебниках по анатомии встречала. Не думала, что такие в реальности существуют». Будучи интерном, Ульяна видела много всякого, и обнажённые тела ее не смущали. Но тело Эдварда, его нагота, были настолько эстетично красивыми, что это поразило Ульяну.
***
Эдварду не нужно было даже смотреть. Его тонкий слух уже уловил сначала лёгкое, а затем начавшее сбиваться дыхание. Порыв прохладного воздуха из открытой двери будто встряхнул девушку, и Уля тут же вышла. Сердце её стучало быстро и неровно. Девушку никогда так ещё не тянуло ни к кому. И вот этот иностранец заставил её сердечко так сильно биться.
«Это нелогично, это похоже на наваждение», думала рыжая, нарезая хлеб к ужину, « Он чужой». Она все присушивалась к звукам из ванной, да и вообще к звукам дома. Вот бабушка посылает кота Мерлина за Немым и дает ценный наказ: найти вещи гостя и принести в дом. Снабжает Немого оберегом, мощным фонарем и тележкой, а кота назначает проводником. Вот старые ходики тикают в гостиной, скрипят половицы. И все это родное и знакомое пространство едва заметно меняется, будто впускает в себя то, чего так давно не хватало.
К окончанию водных процедур гостя в гостиной уже был накрыт стол. На домотканой, расшитой розами скатерти стояли горшки с картошкой и крольчатиной. Здесь были овощи и хлеб, масло и сметана, молоко и травяной чай, баранки, пряники. Уля в этой же гостиной подготовила гостю односпальную панцирную кровать. Девушка уложила на нее несколько матрасов, а потом еще и перину, застелила все чистым цветастым бельем с тонким, но успокаивающим ароматом трав. А после села к бабушке за стол в ожидании гостя.
Аромат чая, травяной и пряный, действовал волшебно. Не думалось почти ни о чем. Единственное, что волновало О’Конелла — это все еще румяное лицо Ульяны. Эдвард будто играл в игру, пытаясь поймать взгляд девушки. Но та ускользала, будто пугливая нимфа.
О’Конелл кутался в мягкий халат и, слегка откинувшись на спинку стула, жмурился от разливающегося внутри удовольствия. И не забывал ловить мимолётные взгляды Ульяны. Марья Ильинична наблюдала за этими гляделками, но вмешиваться или как-то подавать знак, что все видит, не спешила.
— Так как тебя звать-величать, мил человек? — повела старшая Лиходеева беседу, пододвигая гостю разносолы.
— Эдвард, сударыня, — с удовольствием отхлебнув чаю и аккуратно отставив стакан, ответил британец. Он залюбовался явно винтажным подстаканником.
— Какими ветрами в нашем захолустье? — Марья Ильинична улыбнулась и подперла щеку ладонью здоровой руки.
— Работа, — многозначительно ответил мужчина.
— И кем же ты трудишься?
— Если просто, то я разоблачаю сверхъестественное. Ведьмы, вервольфы, вампиры, таинственные мистические истории, магия, — немного горделиво ответил Эдвард.
— А зачем? — улыбнулась Марья Ильинична.
— Потому что этого не существует. Это против любой логики и против науки.
— Уверен? — старушка подмигнула гостю, доливая душистого чаю.
Уля громко рассмеялась в ответ на слова Эда, но после строгого взгляда бабушки вновь замолчала.
— Это Ульяна, моя внучка. Обычно она болтает без умолку и очень общительна. Но, видимо, сегодня был тяжелый день в медпункте. Она у меня врач общей практики. Вот из города приехала мне помогать, — Марья Ильинична показала свой гипс, — и заодно практику пройти для поступления в ординатуру.
Так они и продолжали неспешно беседовать. Эдвард отвечал, но почти на автомате. Все было непривычно. Еда, от которой к своему стыду он не мог оторваться, не была той, которую он стал бы есть в своей обычной жизни. Жирная, слишком обильная, простая и без изысков. Просто запеченная самым на его, британского блоггера, взгляд варварским способом. Да и такое обилие закусок к чаю просто пугало. «Что это? — не ощущая в себе достаточно сил, чтобы остановиться, и поглощая баранку за баранкой, думал мужчина, — ранний ужин или просто русское беспощадное чаепитие?»
Скоро беседа затихла, и мужчина позволил себе погрузиться в приятные воспоминания.
Он очень хорошо помнил, отчего девушка так краснела нынче за чаем. Она все еще подсматривала, не понимая, что мужчина все видит и уж точно знает. Халат, хоть и объёмный, красиво подчеркивал и рост Эдварда, и его стать. Эта девушка с безумно зелёными огнями глаз, смущаясь, исподтишка все-таки посматривала на него… О, он, определённо был не против любого желания, которое могло бы прийти в эту милую рыжую головку.
Ульяна ковырялась в своей тарелке, перекладывая еду из стороны в сторону. Есть вовсе не хотелось, хотя еще часа два назад девушка была голодной как волк. Но не сейчас. Странное ощущение наполняло низ ее живота, словно тысячи бабочек рвались наружу. Будто кто манил ее образом гостя или мыслями о нем. Да, образ мужчины в ванной под горячим душем не выходил из рыжей головы, он упорно пускал корни, и Уля, вспоминая все детали этой картины, буквально горела. «Как бы я хотела прикоснуться к нему, к его плечам, массировать их, руки, его мускулистую грудь, его идеальный пресс… и все остальное…», заливаясь краской, зажмурилась девушка.
— Ох, — томно вздохнула Уля вслух, буквально насильно останавливая саму себя. То, как мужчина мылся и сам снимал напряжение, не выходило у нее из головы. «Я, наверное, могла бы ему помочь в этом. Интересно, как бы я справилась?» , густые и сладкие, как мед, мысли не давали покоя Ульяне. Раньше такого не было. Девушка пыталась отвлечься, вспоминая работу, но никак не могла прервать свои фантазии. Энергетика мужчины была настолько сильной, что Уля чувствовала ее всем своим телом. На небольшом расстоянии он буквально подчинял ее волю, а она мечтала оказаться в его объятиях. Девушка периодами смотрела на гостя, но стоило ему взглянуть на нее, отводила взгляд на бабушку. От его взгляда на Ульяну накатывала волна возбуждения, по телу проходила легкая дрожь, оставляя мурашки на коже. «Морок», будто мантру шептала младшая Лиходеева и продолжала ковыряться вилкой в своем ужине, абсолютно потеряв аппетит.
Ужин подходил к концу. Так же удивительным образом стихла буря за окном, разбежались тучи, открывая звездное небо и луну. Был уже почти час ночи. Марья Ильинична и Уля убрали со стола. Эдвард порывался было помочь, но был выгнан во двор со словами: «Пойди лучше свежим воздухом перед сном подыши». Британец подчинился и, шагнув за порог, был буквально поглощен ароматами дождя и диких трав. Он глубоко вздохнул, благодаря небеса за то, что этот долгий день наконец-то закончен. Завтра блоггер планировал вплотную заняться исследованием.
— Эдвард, — раздался тихий и нежный женский голосок за спиной мужчины, и он вздрогнул, — я вам тут зарядку принесла, хотя не знаю, какой у вас телефон, но может, подойдет. — Мужчина стоял настолько близко к Уле, что ту начало трясти, словно она замерзла. Девушка схватилась за резные перила, выдохнула, улыбнулась, положила свое зарядное устройство рядом и направилась в дом. — Доброй ночи.
— Доброй ночи, — прошептал О’Конелл в пустоту и, постояв еще минуту, тоже пошел в дом.
Кровать скрипнула, принимая гостя. Мужчина с наслаждением растянулся на свежих простынях и спустя мгновение уже спал. Он не слышал ни стука в дверь, ни того, как Марья Ильинична пошла открывать, ни как она расхохоталась, увидев его шикарный багаж, полностью покрытый грязью.
Женщины приложили немало сил к восстановлению вещей Эдварда. Все старинные бритвенные принадлежности, маникюрный набор и старинный перстень с головой волка — Уля едва сдержалась, чтоб не погладить ее — запрятанный в самый дальний карман наплечной сумки блоггера, были вымыты и отполированы, уложены на красивый серебряный поднос и поставлены на комод в гостиной. Галстуки и шарфы были почищены и смотрелись как новые. Все рубашки и костюмы аккуратно повесили в зале на специальную вешалку. Единственный костюм, в котором Эдвард добрел до них, все так и лежал в деревянном тазу. За него Марья Ильинична решила взяться сама лично. А Ульяне бабка дала особое зелье. «Выпьешь его утром, и весь недосып как рукой снимет», напутствовала бабушка внучку, «А теперь ступай, спать пора».
Ульяна тихонько прошмыгнула мимо спящего Эдварда и поднялась к себе. На ее кровати уже мурлыкал Мерлин. Погасив свет, девушка обняла кота и уснула с мыслями о британском блоггере.