Легенды ЧВК - Рольф Штайнер⁠⁠

Этот человек никогда не считал себя наемником, хотя в прессе его причисляли именно к этой категории людей с ружьем. Он был немцем, родился в год прихода к власти в его родной Германии партии нацистов. Но его жизнь – яркий пример сочетания буйного духа воина и совершенно не свойственной немцам непрактичности. Таким был Рольф Штайнер, еще одна легенда в мире солдат удачи.

Он родился 3 января 1933 года в Мюнхене в набожной семье протестанта и католички. Не удивительно, что поначалу он даже учился на священника. Мечтал, что после обучения отправится в Африку христианским миссионером. В Африку он, впрочем, попадет. Но не в качестве смиренного проповедника….

В 17 лет он поступил во Французский иностранный легион, чем шокировал свою мать, не пожелавшую более общаться с сыном. По одной из версий, решение стать легионером созрело у Штайнера после недолгого, но бурного романа с молодой католической монахиней. Тогда, видимо, он понял, что обеты и молитвы не для него и погрузился в океан боевых страстей.

Штайнера направили на обучение в Алжир, после получения навыков был направлен в Первый парашютный полк Иностранного легиона, а затем снова в Алжир. Всего служба Штайнера в Легионе продолжалась 12 лет.

А затем последовало первое активное вмешательство в политику – Штайнера в числе других легионеров арестовали и продержали в заключении девять месяцев по обвинению в участии в заговоре против президента Шарля де Голля.

К счастью для Штайнера, его вину доказать не удалось, и он был отпущен. Но размеренная жизнь в Париже продолжалась недолго. В один из дней на Штайнера вышел бывший сослуживец Рождер Фалько предложивший применить боевой опыт и подзаработать денег в Биафре. Там он проявил себя отличным организатором и командиром. Поэтому именно ему поручили создать четвертую бригаду коммандос Биафры.

В Биафре репутация белых(Французский Легион), как непобедимых титанов, оказалась изрядно подмоченной. Война против хорошо обученных и солидно вооружённых тяжёлой техникой частей центрального правительства была абсолютно иной, чем против суеверных симба в Конго. Большинство наёмников, которые вообще решились приехать в Биафру, очень скоро, оценив обстановку, вновь покидали её. В самом конце там оставались, не считая Шиайнера, итальянец Джорджио Норбиато и уэльсец Таффи Уильмс. Позже за ними последовали ещё некоторые, но остались лишь немногие. Бывший младший офицер Штайнер вырос до полковника и сформировал Коммандо 4. Он не был расистом, как многие его коллеги, справедливо полагая, что при некотором усилии, из любого мужчины можно сделать хорошего солдата. Навыки, полученные в Иностранном легионе и опыт партизанской городской войны в Индокитае и Алжире, намного лучше соответствали условиям Биафры , чем сандхёрстское образование нигерийский офицеров (Королевская военная академия в Сандхёрсте — британское военное высшее учебное заведение, созданное в 1947 году. Прим. перев.) И сильно мотивированные игбо учились быстро, как выбирать позиции, как делать засады и поражать внушающие страх вражеские бронеавтомобили. Иногда Штайнер сам возглавлял операции своих солдат на передней линии фронта. Так он провёл операцию за линией на аэродроме Энугу, во время которой было повреждено шесть русских самолётов. Но главной его задачей были тренировки солдат и организация заданий и операций. Чтобы сократить потери среди своих лучших солдат, он настоял на собственном лазарете, поставках оружия и продовольствия, даже противотанковые мины изготавливали в собственных мастерских.

Вскоре его четвёртая бригада стала мобильной элитной частью, посылаемой в самые горячие точки. В добровольцах недостатка не было, а игбо были храбрыми воинами. Уильямс считал их лучшими солдатами Африки. Но и у них не было никаких шансов победить хорошо вооружённые массы нигерианских войск. Потери были ужасными, время обучения рекрутов пришлось сократить до одной недели. Вероятно со временем Штайнер начал терять связь с реальностью. Его бригада стала для него эдакой заменой Иностранного легиона. Он одевал солдат в такие же зелёные береты, а девизом сделал "Честь и верность". Он, безусловно, был смелым руководителем поисковой разведгруппы, но до командира бригады явно не дорос. Он окончательно выдохся. После нервного срыва произошёл неприятный разговор с генералом Оджукву, биафрианским главнокомандующим, и Штайнер должен был покинуть страну.

После возвращения в Евролу, он вновь объявился на "наёмнической" сцене, где ему стали докучать историями бывшие ветераны Конго. Он стал знаменитым, благодаря репортажам многочисленных бульварных изданий. Вскоре он начал получать новые предложения. В числе других была, например, организация освобождения Чомбе, который по-прежнему сидел в алжирской тюрьме. Однако все проекты были либо слишком сомнительными, либо не будили в нём интереса. Во время пребывания в Биафре, он вступал в контакты с христианскими гуманитарными миссиями, которым удалось привлечь его к свои делам в Южном Судане. При этом речь шла, по существу, о старой Экватории, провинции, в которой проблематика не менялась со времён Эмина Паши. Часть населения была обращена европейскими миссионерами в христианство, в остальном же, как и ранее, народ угнетался и эксплуатировался потомками мусульманских работорговцев Северного Судана.

Христианские и языческие племена юга вот уже несколько лет вели безнадёжную борьбу против превосходящих сил мусульман. При этом параллели с Нигерией были исчерпаны: в Судане не было нефти, страна была бедной, неразвитой и практически забытой мировой общественностью. В то время, как Северный Судан получил массированную помощь от Восточного блока и арабских стран, освободительное движение на юге лишь время от времени поддерживалось церковными кругами, Угандой и Израилем. Для бывшего ученика иезуитов, бывшего легионера и бывшего полковника биафрианской армии Штайнера это было именно то, что надо.

Однако ситуация в Южном Судане была ещё более катастрофической, чем ожидал Штайнер. Ни о какой повстанческой армии не было и речи, сопротивление ограничивалось несколькими независимыми друг от друга группами, которые часто поворачивали оружие и против собственных соплеменников. Учитывая эти обстоятельства, Штайнер должен был отказаться от дальнейших пограничных экспериментов. И хотя он тренировал и бойцов-партизан, однако большей частью был занят обеспечением населения посевным материалом и медикаментами, а также помощью в улаживании межплеменных конфликтов, чтобы затем сформировать структуры для ведения дальнейшей войны. Однако и тут он недалеко ушёл. Когда 11 месяцев спустя он поехал в Уганду, там его арестовали и выдали Судану, поскольку теперь угандийское правительство было заинтересовано в хороших отношениях с соседней страной. В Хартуме после долгих допросов, во время которых он получил повреждения почек и глаз, его предъявили международной прессе. С отделения Катанги, участие в конфликтах наёмников многократно осуждалось в ООН по настоянию африканских государств. И вот Штайнер стал первым белым наёмником, над которым в Африке смогли, наконец, провести открытый судебный процесс. И хотя участие в военных действиях не могло быть доказано, осенью 1971 года его приговорили к смертной казни, однако потом помиловали, заменив смерть на 20 лет тюрьмы. В связи с состоянием здоровья, он едва ли мог пережить заключение. Но поскольку вмешалось федеральное правительство, пообещав выделить средства для помощи развивающимся странам, Штайнера выпустили через три года.

После этого он был сыт войной. Он остался в Германии и стал, подобно многим другим наёмникам, писать мемуары, которые, что характерно, вышли только на французском и английском языках, так как на родине такие истории мало кого интересовали. Особенно бросается в глаза прямо-таки навязчивое восхваление товарищества, верности и любви солдат, при том что Штайнер никогда, даже на полях, не упоминает о персональной связи с кем-дибо из товарищей. Он восторженно отзывается о вышестоящих офицерах, но редко о мужестве простых легионеров. Похоже, что друзей у него никогда не было, и можно представить себе, что он был одиноким человеком.

Кроме того, в книгах он открещивается от наименования "наёмник", постоянно указывая на то, что никогда не воевал за деньги. Неоднократно он пытается подчеркнуть различие между собой и конголезскими наёмниками. Он пишет об очаровании войны, о мужественности, чести, твёрдом уставе армии и постоянно о легионе, который, похоже, был для него настоящей родиной. Теперь можно лишь спорить о том, был ли он наёмником. По- меньшей мере во всех книгах или статьях, где появляется его имя, называют его именно так. Вероятно, можно его охарактеризовать и как авантюриста или странствующего рыцаря, однако и они часто составляют львиную долю армии наёмников. Он сам дал своей книге подзаголовок "le dernier condottiere" (последний кондотьер), и признаемся, что едва ли с моральной точки зрения предводителя наёмников стоит отличать от простого пехотинца. (Кондотьеры — в Италии XIV—XVI веков руководители военных отрядов (компаний), находившихся на службе у городов-коммун и государей и состоявших в основном из иностранцев. Каждый отряд группировался вокруг кондотьера, который созывал и распускал отряд по своему усмотрению, заключал договоры (кондотты) на ведение военных операций, получал деньги и расплачивался с наёмниками.

Кстати, именно после суда над Штайнером ООН начала разрабатывать документы, касающиеся регулирования деятельности ЧВК.

Несмотря на проблемы со здоровьем, он остался бодрым и бравым воякой, который в интервью с журналистами, развенчивая какой-нибудь из мифов о себе (например, о якобы членстве в «Гитлерюгенде» в немецкие годы, или об участии в войне в Конго), он жалел, что мало поколесил по свету. «Вы, безусловно, один из самых талантливых наемников мировой истории!», - воскликнул один журналист во время интервью. «Слушай, парень, я был наемником, - резко ответил Штайнер. - Я часто отказывался от жалования и выгодных сделок, которые навязывали мне предательство людей, которых я ценил и считал друзьями». «Но…кто же вы тогда?», - недоумевал журналист. «Я?….Зови меня авантюристом – это мне нравится!» - расхохотался Штайнер.