Легенда О Слепой Любви
Говорят, когда она пришла к шаманам, была молода и прекрасна. Но сердце её уже было занято. Она любила человека, которого считала идеалом — умного, сильного, гордого. Он не смотрел на неё, будто был выше любви. Не делал шагов навстречу. Не звал. Не отвечал.
Тогда она решила сварить зелье — то, что не удавалось никому. Найти формулу идеального чувства. Такого, которое заставит полюбить — даже если раньше не замечал. Не испугаться. Не убежать. Остаться.
Шаманы сказали:
— Мы можем указать путь.
— Но на нём можно потерять всё.
Она согласилась.
Много зим и лет прошло. Она ночами кипятила котлы, шептала над травами заклятия, оставляла голос в дыму. Пальцы горели. Тело увядало. Разум трещал от напряжения. Но однажды зелье родилось. Совершенное. Живое.
Оно не просто влюбляло. Оно превращало человека в того, кто любит — без страха, без условий… и без воли.
Одно условие, что делало зелье опасным:
выпивший навеки привяжет душу к первому, на кого упадёт его взгляд.
Она пришла к нему и сказала, что это игра. Шаманская рулетка. Надела ему на глаза свой платок. Повесила на шею чайник — как положено по обряду. Он вслепую выбирал травы, клал их в котёл. Никто не знал, что получится — в этом была суть ритуала.
Но она заранее подменила всё. Она знала, что делает.
Когда зелье было сварено — он выпил. Поставил чашу на стол. Сделал глоток. Задумался. А потом сказал:
— Ты, наверное, подмешала мне зелье правды? — Он усмехнулся. — Только так можно объяснить, что я сейчас скажу.
Она застыла.
— Я люблю тебя, — произнёс он. — Просто… не знал, как признаться. Не мог, пока ты смотрела. А сейчас… я не вижу тебя. И это — облегчение. Поэтому говорю: я люблю тебя.
Он потянулся к платку.
— Хватит уже этой игры, ладно? Я хочу видеть. Тебя. Сейчас.
Она перехватила его руку.
— Не надо...
— Почему?
Она прошептала:
— Потому что ты уже выпил зелье любви.
Он замер.
— Этого не может быть. Его никто не мог создать.
— Я смогла, — тихо сказала она.
— И если ты откроешь глаза — оно подействует. Ты полюбишь первого, кого увидишь. Без сомнений. Без свободы. Навсегда.
Он молчал.
— Но я уже люблю тебя, — сказал он. — И без зелья.
Она смотрела на него. Её пальцы дрожали.
— Именно. А если ты посмотришь на меня сейчас — эта любовь станет другой. Вечной. Но уже не твоей. А я не хочу быть иллюзией в твоём сердце. Я хочу быть выбором. Живым. Настоящим.
Она склонилась к нему. Коснулась лбом его лба. Поцеловала — с дрожью, со слезами.
— Прости, — прошептала она. — Я не могу позволить тебе открыть глаза. Я слишком долго шла к твоей любви.
Она отпустила его руку. И ушла.
Он не стал её звать. Он всё понял — ещё до её слов. И не снял повязку.
Говорят, он так и сидит в той комнате. С платком на глазах. С чайником на груди. Ожидая, что однажды дверь откроется — и это будет она. Настоящая. Без зелий. Без иллюзий.
Просто — она.
Платок закрыл глаза. Но не сердце.
Отель 29,5 Шаманов.