Крушение  планера⁠⁠

Про тебя, получается, Лукьяненко писал:
"В глазах тётки мелькнуло узнавание.
– Денис! Ох, Денис, горе-то какое!
Голос у неё сразу изменился. Есть такие женщины в годах, которым доставляет удовольствие сообщать о неприятностях. Кто-то заболел, умер, собака убежала, канализационную трубу прорвало, горячей воды две недели не будет, гречка подорожала – что угодно годится. Причём сочувствие из них прямо-таки сочится, но вперемешку со смакованием, с радостным возбуждением. Наверное, для таких самое большое горе, что они сами по себе попричитать на похоронах не смогут.
Хотя, пожалуй, теперь у них шанс будет. «Ой, горе-то какое, умерла я на той неделе!»
– Знаю, Марья Захаровна, – сказал я. – У всей страны горе. У всего мира. Что случилось-то с Олиными родителями?
– В метро они погибли! – с жадным восторгом воскликнула соседка. – Говорят, то ли мертвяк в вагоне поднялся, то ли показалось, – давка началась, паника, поезд остановился, люди по путям кинулись, топтали друг друга, на кусочки рвали со страху… Там и сгинули. И тёща твоя и тесть. Они на рынок ездили, на Рижский, хотели курочку купить фермерскую, пока продают, побаловать себя напоследок. Так и сказали, уходя…
Соседка осеклась и с жадным любопытством посмотрела на меня:
– А где же Олечка? Где малышка ваш?
Я молчал, глядя на неё.
– Ох, горе-то! – радостно запричитала соседка."