Кладбищенская быль⁠⁠

I

Доктор реаниматолог Петя Ботов не любил тратить время на медицинские дискуссии. Своих оппонентов Петя затыкал очень просто: не вдаваясь в цифры, факты и прочие высоконаучные эмпиреи, брал противника за пуговицу и спрашивал: « У тебя какая категория?»

И если называлась первая категория и ниже, то Петя доброжелательно говорил: « А у меня – высшая! Так что отдзынь и не отсвечивай, пацан!».

Если оппонент обладал высшей категорией, то Петя интересовался, кандидат ли он медицинских наук? Сам Петя давно защитил кандидатскую и писал докторскую.

С состоявшимися докторами медицинских наук Петя не спорил, так как считал их оторвавшимися от жизни недоумками.

И вот, этот Петя, шутник и забияка – умер.

Смерть произошла так.

Отработал Петя суточное субботнее дежурство. Забрал десятилетнего сына у бывшей супруги (Петя был разведён и, по суду, только в воскресение мог видеться с сыном ). Поехали они на троллейбусе домой.

Петя оплатил проезд, сел поудобнее и задремал. Но когда подошло время выходить, выяснилось, что Петя не дремлет, а умер.

Добрые люди за руки - за ноги вытащили мёртвого доктора на улицу и уложили в сугроб. На тот же сугроб, повыше, установили Петиного сына, как плачущий памятник. После этого троллейбус уехал.

Часа через два милиция приметили зарёванного мальчишку рядом с неправильно лежащим на тротуаре мужчиной.

Менты вызвали «СП», и Петю отвезли в морг.

Видимо так она и выглядит - достойная смерть врача с двадцатилетним стажем.

Похороны взяла не себя больница.

Бывшая жена на похороны не пришла. Старшая Петина дочь учится в Англии. Будем считать это уважительной причиной её отсутствия на кладбище.

Стали закапывать Петю в мёрзлую землю.

- Что ж вы землю пополам со снегом сыплете!- зашумела на могильщиков толстая анестезистка Лора.

- Не бзди, тётка!- весело гоготнул золотозубый работяга - Мы – не вы! У нас всегда абгемахт! Нашу работы никто не переделывает - назад не выкапывают!

Постояли мы немного над печальным холмиком, заваленным дурацкими венками, и потопали, утопая по колени в снегу, к заказным автобусам – предстояли поминки.

Пробираясь между заснеженных могил, я догнал П.А.

П.А. – для нашей больницы – как Пушкин для России – всё.

Вся хирургия области началась с него. Лет ему – 96.Двигается с трудом, руки – трясутся, но голова работает отлично: всё помнит, в курсе всех медицинских новинок, говорит на четырёх языках. Долголетие своё объясняет тем, что сидел в лагерях до войны, воевал, и опять сидел после войны.

«Свежий воздух, низкокалорийное питание - с этим в лагерях и на войне проблем не было»- говорит П.А.

За толстыми стёклами очков – голубые, беспомощные глаза. Но это – иллюзия: П.А. – свирепый тиран.

Пошли мы рядом.

- Плохая Петьке земля досталась!- сказал П.А,- Говорят: «чернозём, чернозём»… Грязь! Я вон там, повыше, участок присмотрел. Там сухо и песочек – лёгкая земля. Пойдем, покажу. Чтоб знал! А то закапают в болоте. Вас ведь, сколько не учи – всё по-своему сделать норовите.

Перспектива того, что собственные похороны пройдут не под его руководством, П.А. явно угнетала.

Вместе выбрались на расчищенную от снега «парадную» аллею кладбища. И сразу наткнулись на помпезный памятник из гранита с оградой из якорных цепей. С овальной фотографии смотрел на нас мордастый мужик с бульдожьим прикусом.

- О! - обрадовался П.А.- мой пациент! В шестидесятых был первым секретарём партии области. Пошёл с холуями на рыбалку. Подавился рыбной костью из ухи. Через день - глотать не может. Слюна течёт. Поднялась температура. Привезли к нам. Уж мы и так и этак: операции, антибиотики- всё без пользы делу - умер от медиастинита

У второй могилы П.А. рассказал целую историю. В ней была любовь, ревность, ночная погоня, нож, выстрелы, многочасовая операция, литры потерянной крови.

Виновница этих чрезвычайностей лежала теперь под задницей статуи каменой девушки с пустыми глазами, сидящей на могиле.

Следующую могилу П.А. хотел пропустить без комментариев. Глянул, как бы тайком, на фото красивой женщины на надгробии и поспешил прочь.

Мне стало интересно:

- А это кто?

- Конь в пальто из Караганды! Жаль не посадили этих олухов из первой городской!!! Пришлось их «отмазывать», коллег херовы! Прооперировали они женщине варикозные вены на обеих ногах. После операции туго перебинтовали ноги. И так туго, что под утро развилась гангрена обеих ног. Засуетились: перевязки, дезинтоксикация, барокамера…

Сразу надо было ноги урезать! В конце концов обе ноги, конечно, ампутировали. Да поздно: умерла Светка от почечной недостаточности. Муж у неё был начальником областного УВД…

Так П.А. рассказал мне почти обо всех покойниках «элитной» аллеи. Его, ведь ни один сложный случай стороной не обходил. И начальники наши областные чуть что – к нему обращаются.

- Ну, П.А., знал я эту присказку о том, что у каждого врача есть своё кладбище, но воочию вижу такое впервые!

- А что, ты своих не встретил здесь?

- Боже упаси!

- Молодой ещё! А хорошо бы было, если бы всех умерших лечащий врач сопровождал до могилы. В буквальном смысле! Чтоб обязан был земельку на гроб бросать, на поминках сидеть… Ошибок бы дурацких меньше было!

- Ну да!- сказал я,- реаниматологам тогда некогда было бы на работу ходить и спились бы на поминках. Да и нам туго бы пришлось. Прибили бы родственники однажды на тех же поминках!

В это время из здания кладбищенской администрации вышла и заспешила, куда-то на высоких каблуках молодая девушка в коротенькой курточке и в обтягивающих зад джинсах. Русалочьи волосы – по плечам.

- Смотрите П.А.! – сказал я, - Как думаете, кто эта девица?

- Блядь, какая-то по кладбищу шлёндает. Чем удивил! Они сейчас везде – от кладбища до Кремля!

- Нет, П.А.! Это директор кладбища! Мы тут с Иваном деньги заносили за участок для его мамы, так эта красавица сидит в директорском кабинете и всеми командует! Фамилия у неё – Нетудыхата. Зовут Олеся. Не замужем. Мы с Иваном обалдели!

- Ну, тогда точно – блядь! Хахаль её на хлебное место пристроил…Директор! Трусняк – наружу. Как ей не холодно? Зима ведь! Выскочила, наверное, «до ветру»…

Ты не приметил, у них в здании туалет есть? Зайти бы надо…

Но тут мы подошли к кладбищенским воротам и через полчаса уже сидели за поминальным столом.

II

Утром следующего дня я пришёл в реанимацию. После выходных всегда много новых больных.

В первом зале ритмично чавкал аппарат искусственной вентиляции лёгких РО-6. На аппарате – женщина.

- За что вы, изверги, даму к этому компрессору пристегнули!?

- Нет свободных дрегеров! Освободится скоро на третьем посту – подключим к нему.

- А с чем больная? Что - то я историю не вижу.

- Перелом шейного отдела позвоночника. Мозг – всмятку. Тетраплегия. Сама – не дышит. И в сознании, бедолага!

Вчера у кладбища машина сбили двух пьяных мужиков. Эта дура погрузила их в свой «Лексус» и повезла со свистом в нашу больницу. И у самой больницы врезалась в нашего Гошу на реанимационном «Мерседесе»!

- С Гошей что?

- А что ему сделается! Он всех их и привёз. Говорит, что «Лексус» виноват - летел как ненормальный!

- А где мужики?

- Одного отпустили из приёмного - ушибы мягких тканей. Другой, говорят - в нейротравме с сотрясением мозга и ушибленной раной волосистой части головы. Кровил, вот дамочка и испугалась. Машину жалко. Говорят капот в «гармошку», лобовое – вдребезги. Весь солон – в кровище. Восстановлению не подлежит.

- А хозяйка?

- Это уже ваши дела! А так – показатели стабильные.

Принесли историю.

На титульном листе я прочитал:

Нетудыхата Олеся Николаевна. 28 лет.

В графе «Ближайшие родственники» - прочерк.

Автор Павел Рудич