Камера №7. Японцы. Отец Сергий. Общак.
Серега был небольшого роста, годков так за сорок, с довольно симпатичными усами и с крайне уязвленным самолюбием. Надеюсь, что он не "был", а есть и его судьба сложится так, как он хотел бы. Я испытывал довольно противоречивые чувства в последствии к нему после того, как я "низвергнул" его с трона старшего у русских. До нашего прибытия в Седьмую, он находился там в авторитете. Он никем не рулил в камере, это было невозможно, потому что сидели со всего мира почти, просто русские в интернациональных камерах это отдельные группы и отдельные истории. До нас Серега встречал всех русских на правах старого сидельца, что-то около четырех месяцев, и рассказывал как тут живется, помогал чем-то и если что все обращались к нему. Не только русские. У него были ножницы, которые иметь запрещено, и можно было подойти и попросить их с обязательным возвратом. Серега, если что ругался не по-детски, точнее выражал свое недовольство просто и те, кто знает о русских только из фильмов про мафию, могли запросто его бояться на этом уровне. Тем более находились шутники, которые подогревали этот миф шутками. Особенно пугливы оказались молодые парни из Северной Кореи. Они вообще витали где-то в облаках все время, то ли от счастья, что они уже не на родине, то ли по молодости просто, но все время они "косячили", пройдя ногами по нашим кроватям или обрызгав Серегу водой из кулера. На них было страшно смотреть в такие моменты, белые лица делались еще белее и они повторяли сорри по нескольку раз. Но в этот же день это происходило снова. Все это было довольно безобидно, но подлечить их всего надо было. Кровати наши выглядели как и во всех тайских тюрьмах. На полу одеяло и одно под голову или накрыться. Вот и вся кровать. Кто жил там долго, те как-то делали из своих кроватей чуть ли не диваны. Отъезжавшие отдавали им свои пледы, одеяла с воли. Те, которые выдал Генри забирались строго и выдавались вновь прибывшим.
В первый же день Серега сообщил что он держатель русского общака. На это покупается чай, кофе, сгущенка, сахар, табак и всякое такое. Мы скинули тысячи полторы и как раз на следующий день случилась прогулка, где мы закупились на эти деньги. Я туда не влезал, сколько и чего купили не контролировал, но уже через день мне перестала нравится эта идея с общаком. Как выяснилось потом, так Серега снабжал себя едой и даже оставлял себе сдачу на какие-то свои нужды. Ну пытался оставить. В тот же день я и сообщил своим, что мне не нравится это положение об общаке. Серега всегда говорил что можно сейчас есть, что надо оставить на потом, все выдавалось по дозе, буквально по печенью и кусочку хлеба со сгущенкой. Почему-то мне не нравилось все время спрашивать его что и где можно взять то, что куплено на мои деньги. Когда я сообщил об этом Сереге, он помрачнел и уже тогда понял, что его власть и авторитет покатился вниз. И тут у нас стали "находить" телефоны. Я уже писал, что мы смогли пронести четыре телефона, три из которых были рабочие. Один из них зазвонил сразу же как только мы заехали. Это был, конечно, попадакис, все слышали звонок и Серега объяснил, что его придется продать старшим по камере. Старший был один, Генри, но вокруг него были те, кто имел некие особые условия. Хотя бы спать в его камере. Генри спал рядом со своим товаром: сигареты, печенье, сухие супы, бичпакеты, кофе, чай, вода, кола. Рядом спал паренек из Шри-Ланки, за ним японец без трех пальцев и один иранец длинный и странный. Иранца поселили к Генри, чтобы он не сделал с собой ничего. Тот был очень замкнутый, часто молился непонятно кому, то христу, то аллаху и было два эпизода, когда он пытался покончить с собой. Поэтому он был на виду у Генри. Японец тот пожилой непонятно почему жил в лучших условиях. Шри-Ланка помогал Генри с бумагами, с людьми. Иранец встречал новеньких с одеялами, убирался под теми кто уже съехал и стелил новую кровать для новеньких. Японец просто сидел тихо в углу и никогда не отсвечивал. Японцев было не мало. И почти у всех на руках не хватало от одного до четырех пальцев. Объяснять я думаю не надо почему у японцев нет пальцев на руках. Кто не понял объясню. Кино смотрели все, когда японец не выполняет обязательство какое, долг или косяк за ним, ему рубят палец. Самый неудачливый был японец с одним большим пальцем. Не рука, а щупальце была. И вообще то я понял, что было за что ему рубить пальцы. Накосячить он умудрился и сидя там. Обычно в камере довольно тихо, либо все спят, либо орет телек и все смотрят телек. Но тогда все резко обернулись на драку. Точнее на сочный наебок от одного молодого японца, с пальцами, кстати, тому крабу в красных трусах. Братислав лежал рядом с Крабом и резко вскочив встал между ними успокаивая молодого. Причину никто не знал и все были удивлены что могло произойти между ними. Правду мы узнали позже. Получив слово, что он больше не будет драться, Братислав ослабил хватку и молодой, улучив этот момент наебнул Крабу еще разок. Братислав ростом почти 1.90 и силы недюжинной уже готов был уложить молодого за такой гон с его стороны, но тут уже выскочил Генри и резкими криками развел всех по углам. Вообще Генри боялись и связываться с ним, показывая не уважение или творя что-то беспредельное, не стоило. Точнее это стоило ШИЗО и перевод в другую камеру. Время от времени заезжали неадекваты и порой Генри вычислял их сразу и отказывался принимать в свою камеру, сетуя на то, что будут проблемы. Проблемы никому не были нужны и охрана уводила тех куда-то в другие камеры. Как они жили там остается только догадываться. Я видел одного такого, Андрюха его звали. Как только он заехал, его сразу же отдали обратно. Это был полнейший неадекват, сразу стал просить найти ему книги Чехова "Три сестры" и место для йоги. Больше мы его не видели. Лишь однажды на встрече с консулом и то он заебал там всех так, что я предложил ему заткнуться нахер и не мешать людям решать свои вопросы. Он проебал все паспорта, подвергся насилию где-то в Таиладне и на что рассчитывала при таком поведении непонятно.
Когда разобрались почему подрались японцы, то выяснилось, что Краб просил о помощи и поддержке молодого. У молодого у самого ничего не было, но он умудрялся с ним делиться и греть его чем-то. А тот обещал ему купить билет на родину. За секунду до наебка, он сообщил ему, что летит домой один, без молодого. Справедливо получил, так потом решила вся камера. Вечером он улетел, а молодой загрустил так, что больше улыбки на его лице я не видел. Мы подружились потом, я стал его регулярно греть и понял, какой хорошей души этот парень. Он отказывался брать грев, потому что ему нечем было гревануть меня. Пришлось поднимать его глаза, заставлять смотреть в мои, чтобы он понял, что я делаю это от души и мне ничего не надо от него. По-английски он не говорил никак. Зато его сосед по кровати немного понимал. Он и после говорил, что не возьмем ничего по этой же причине. Тогда я сказал ему, что единственно, что мне нужно от него это слово, что если когда-нибудь к нему кто-то протянет руку с просьбой о помощи, он в нее положит и не откажет. Как только ему перевели, он тут же поднял глаза и посмотрел в мои прямо и просто. Он пообещал. Буквально на следующий день ко всем японцам приходили из посольства и принесли им много коробок японского печенья. Надо ли говорить, что несколько коробок стало и у меня. Я взял у него адрес и когда-нибудь я навещу его. Обязательно.
Серегу тоже всегда кто-то грел. Не знаю по какой причине. На мафиозо он не был похож, но русские могут выглядеть как угодно и быть мафиозо, кинематограф сделал свое дело. И Серега жил весь обвешанный пакетами и сумками. Он охотно делился и старался выглядеть как благодетель. Так бы и было, если бы я не вычислил всех его внутренних состояний и не вынес их на свет божий. Что-то в нем было не так и я это чувствовал. Во-первых он стал давать неверную информацию. Мы ее проверяли и оказывалось, что при его версиях, сидеть нам надо было еще больше предполагаемого. А это означало, что он сооружал себе кормильцев, жить за счет других. Не вопрос был бы, если бы не этот пиздеж как улететь без паспорта. По его раскладу я бы улетелел через месяц или больше по времени. Плюс эта ситуация с общаком русским, где хер знает что лежит и все время надо спрашивать Серегу.
Чтобы люди проходя не наступали на кровать, некоторые обставлялись бутылками двухлитровыми из под колы и получался такой заборчик. На них навешивали стаканчики, из которых пили, лежал табак с зажигалкой и все это вокруг отца Сергия. И всегда надо было спрашивать разрешения. Когда стаканчик застревал где-то и у кого-то, Серега выговаривал замечание. Когда он дремал или спал, то мог проснуться и громка попросить всех заткнуться, потому что ему мешают спать. Вообще тема сна в камере это личное дело каждого. Хочешь спи всегда, только обед не пропусти, а можешь и пропустить, хочешь вообще не спи. Никто не шикал, когда кто-то спит. Но телек делали потише ночью, иногда вообще вырубали звук. По ночам в основном смотрели футбол и пол камеры ночью не спала. Поэтому Серегины замечания были аккурат для того, чтобы подчеркнуть его значимость и особенность. Меня это быстро стало заебывать и я объявил уже всем русским, собрав маленькую сходку. Я сказал, что больше на общак не скидываюсь, точнее можете скидывать, но я не участвую. Обосновал почему и вслух сделал акцент, что отец Сергий дохера из себя строит. Илюха, до этого не обозначавшись, с глазу на глаз потом радостно поддержал мою инициативу, назвав Серегу ебланом каких поискать. Тогда то он мне и поведал какой неблагодарный гандон этот Серега. Заезжали до нас люди, которые наполняли его "общак" так, что он трещал, тоже Серега это был, а потом еще уезжая оставил пять тысяч на нештяки. Это большие деньги в камере, можно жить месяц и больше даже если в одну рожу. Пачка ЛМ стоила 120. Кофе пакет 3в1 15. Дешевые тайские сигареты 60. Звонок домой 4 рубля минута. Так что это был блестящий грев от того Сереги. Он оставил много книг, это тоже было здорово. Но отец Сергий, как только закрылась дверь за настоящим
В первый же день Серега сообщил что он держатель русского общака. На это покупается чай, кофе, сгущенка, сахар, табак и всякое такое. Мы скинули тысячи полторы и как раз на следующий день случилась прогулка, где мы закупились на эти деньги. Я туда не влезал, сколько и чего купили не контролировал, но уже через день мне перестала нравится эта идея с общаком. Как выяснилось потом, так Серега снабжал себя едой и даже оставлял себе сдачу на какие-то свои нужды. Ну пытался оставить. В тот же день я и сообщил своим, что мне не нравится это положение об общаке. Серега всегда говорил что можно сейчас есть, что надо оставить на потом, все выдавалось по дозе, буквально по печенью и кусочку хлеба со сгущенкой. Почему-то мне не нравилось все время спрашивать его что и где можно взять то, что куплено на мои деньги. Когда я сообщил об этом Сереге, он помрачнел и уже тогда понял, что его власть и авторитет покатился вниз. И тут у нас стали "находить" телефоны. Я уже писал, что мы смогли пронести четыре телефона, три из которых были рабочие. Один из них зазвонил сразу же как только мы заехали. Это был, конечно, попадакис, все слышали звонок и Серега объяснил, что его придется продать старшим по камере. Старший был один, Генри, но вокруг него были те, кто имел некие особые условия. Хотя бы спать в его камере. Генри спал рядом со своим товаром: сигареты, печенье, сухие супы, бичпакеты, кофе, чай, вода, кола. Рядом спал паренек из Шри-Ланки, за ним японец без трех пальцев и один иранец длинный и странный. Иранца поселили к Генри, чтобы он не сделал с собой ничего. Тот был очень замкнутый, часто молился непонятно кому, то христу, то аллаху и было два эпизода, когда он пытался покончить с собой. Поэтому он был на виду у Генри. Японец тот пожилой непонятно почему жил в лучших условиях. Шри-Ланка помогал Генри с бумагами, с людьми. Иранец встречал новеньких с одеялами, убирался под теми кто уже съехал и стелил новую кровать для новеньких. Японец просто сидел тихо в углу и никогда не отсвечивал. Японцев было не мало. И почти у всех на руках не хватало от одного до четырех пальцев. Объяснять я думаю не надо почему у японцев нет пальцев на руках. Кто не понял объясню. Кино смотрели все, когда японец не выполняет обязательство какое, долг или косяк за ним, ему рубят палец. Самый неудачливый был японец с одним большим пальцем. Не рука, а щупальце была. И вообще то я понял, что было за что ему рубить пальцы. Накосячить он умудрился и сидя там. Обычно в камере довольно тихо, либо все спят, либо орет телек и все смотрят телек. Но тогда все резко обернулись на драку. Точнее на сочный наебок от одного молодого японца, с пальцами, кстати, тому крабу в красных трусах. Братислав лежал рядом с Крабом и резко вскочив встал между ними успокаивая молодого. Причину никто не знал и все были удивлены что могло произойти между ними. Правду мы узнали позже. Получив слово, что он больше не будет драться, Братислав ослабил хватку и молодой, улучив этот момент наебнул Крабу еще разок. Братислав ростом почти 1.90 и силы недюжинной уже готов был уложить молодого за такой гон с его стороны, но тут уже выскочил Генри и резкими криками развел всех по углам. Вообще Генри боялись и связываться с ним, показывая не уважение или творя что-то беспредельное, не стоило. Точнее это стоило ШИЗО и перевод в другую камеру. Время от времени заезжали неадекваты и порой Генри вычислял их сразу и отказывался принимать в свою камеру, сетуя на то, что будут проблемы. Проблемы никому не были нужны и охрана уводила тех куда-то в другие камеры. Как они жили там остается только догадываться. Я видел одного такого, Андрюха его звали. Как только он заехал, его сразу же отдали обратно. Это был полнейший неадекват, сразу стал просить найти ему книги Чехова "Три сестры" и место для йоги. Больше мы его не видели. Лишь однажды на встрече с консулом и то он заебал там всех так, что я предложил ему заткнуться нахер и не мешать людям решать свои вопросы. Он проебал все паспорта, подвергся насилию где-то в Таиладне и на что рассчитывала при таком поведении непонятно.
Когда разобрались почему подрались японцы, то выяснилось, что Краб просил о помощи и поддержке молодого. У молодого у самого ничего не было, но он умудрялся с ним делиться и греть его чем-то. А тот обещал ему купить билет на родину. За секунду до наебка, он сообщил ему, что летит домой один, без молодого. Справедливо получил, так потом решила вся камера. Вечером он улетел, а молодой загрустил так, что больше улыбки на его лице я не видел. Мы подружились потом, я стал его регулярно греть и понял, какой хорошей души этот парень. Он отказывался брать грев, потому что ему нечем было гревануть меня. Пришлось поднимать его глаза, заставлять смотреть в мои, чтобы он понял, что я делаю это от души и мне ничего не надо от него. По-английски он не говорил никак. Зато его сосед по кровати немного понимал. Он и после говорил, что не возьмем ничего по этой же причине. Тогда я сказал ему, что единственно, что мне нужно от него это слово, что если когда-нибудь к нему кто-то протянет руку с просьбой о помощи, он в нее положит и не откажет. Как только ему перевели, он тут же поднял глаза и посмотрел в мои прямо и просто. Он пообещал. Буквально на следующий день ко всем японцам приходили из посольства и принесли им много коробок японского печенья. Надо ли говорить, что несколько коробок стало и у меня. Я взял у него адрес и когда-нибудь я навещу его. Обязательно.
Серегу тоже всегда кто-то грел. Не знаю по какой причине. На мафиозо он не был похож, но русские могут выглядеть как угодно и быть мафиозо, кинематограф сделал свое дело. И Серега жил весь обвешанный пакетами и сумками. Он охотно делился и старался выглядеть как благодетель. Так бы и было, если бы я не вычислил всех его внутренних состояний и не вынес их на свет божий. Что-то в нем было не так и я это чувствовал. Во-первых он стал давать неверную информацию. Мы ее проверяли и оказывалось, что при его версиях, сидеть нам надо было еще больше предполагаемого. А это означало, что он сооружал себе кормильцев, жить за счет других. Не вопрос был бы, если бы не этот пиздеж как улететь без паспорта. По его раскладу я бы улетелел через месяц или больше по времени. Плюс эта ситуация с общаком русским, где хер знает что лежит и все время надо спрашивать Серегу.
Чтобы люди проходя не наступали на кровать, некоторые обставлялись бутылками двухлитровыми из под колы и получался такой заборчик. На них навешивали стаканчики, из которых пили, лежал табак с зажигалкой и все это вокруг отца Сергия. И всегда надо было спрашивать разрешения. Когда стаканчик застревал где-то и у кого-то, Серега выговаривал замечание. Когда он дремал или спал, то мог проснуться и громка попросить всех заткнуться, потому что ему мешают спать. Вообще тема сна в камере это личное дело каждого. Хочешь спи всегда, только обед не пропусти, а можешь и пропустить, хочешь вообще не спи. Никто не шикал, когда кто-то спит. Но телек делали потише ночью, иногда вообще вырубали звук. По ночам в основном смотрели футбол и пол камеры ночью не спала. Поэтому Серегины замечания были аккурат для того, чтобы подчеркнуть его значимость и особенность. Меня это быстро стало заебывать и я объявил уже всем русским, собрав маленькую сходку. Я сказал, что больше на общак не скидываюсь, точнее можете скидывать, но я не участвую. Обосновал почему и вслух сделал акцент, что отец Сергий дохера из себя строит. Илюха, до этого не обозначавшись, с глазу на глаз потом радостно поддержал мою инициативу, назвав Серегу ебланом каких поискать. Тогда то он мне и поведал какой неблагодарный гандон этот Серега. Заезжали до нас люди, которые наполняли его "общак" так, что он трещал, тоже Серега это был, а потом еще уезжая оставил пять тысяч на нештяки. Это большие деньги в камере, можно жить месяц и больше даже если в одну рожу. Пачка ЛМ стоила 120. Кофе пакет 3в1 15. Дешевые тайские сигареты 60. Звонок домой 4 рубля минута. Так что это был блестящий грев от того Сереги. Он оставил много книг, это тоже было здорово. Но отец Сергий, как только закрылась дверь за настоящим