Камера №7. Конец истории.
Последние дни я перебрался спать рядом с Братиславом. Генри отговаривал, говорил не самое лучшее место, около двери где еду раздают. "Фигня" - ответил я, чем удивил его еще раз. На самом деле место было отличное. Прямо под телеком. Телек был здоровый, диагональю. Мы лежали в первом ряду, прямо под ним. Решетка рядом, какой никакой воздух. И, конечно, кулер. Можно было не вставать, только дотянуться. Но я как перебрался на то место с центрового, я там так и не спал. Спал на пятаке перед кулером, просто на полу, без одеяла и подушки. Локоть под голову и дай бог заснуть в такой жаре и духоте. Пол как горячая плита, хорошо что линолеум такой был квадратиками как в советских кухнях раньше.
Свободное время занимал тем, что что-то чистил. Почистил решетку в "офисе", напомню, это проход из общей в душ, там мы собирались вопросы решали, подышать можно было, где воробьишек кормил. Вытащил всю грязь из щелей, отмыл с порошком, никто не просил, конечно, Саид только ходил вздыхал и покашливал. То ли я слишком много чего-то делал, то ли жаль ему было со мной расставаться, но видно было как он нервничал. Хотел ему Илюху в помощники устроить, как никак три кофе в день за счет магазина, еда с воли какая-никакая. Илюху разбудил пораньше и повел показывать как подготовиться к подъему. Накануне арабы постригались и кое-где волосы оставили, не смыли. "Ебаные арабы" - сказал Илюха. Я нахмурился и понял, что толку от него не будет. Да и Саиду Илюха не нравился. У Илюхи все был "е....ные", хотя по виду как раз было наоборот. К моему огромному сожалению.
За пару дней до воли заселились крутые китайцы. По ночам играли в китайские шахматы и карты. На сигареты. В камере появилась пекинская утка. Вкусная зараза. Хорошие ребята эти китайцы. Мажоры и крутые быстро спелись, собирались большой толпой, но никого не беспокоили, все делали тихо и всегда было у них чисто и культурно. Перед волей я снова побрил голову, мажоры побрили головы на следующий день, кроме Шурупчика, самого молодого и худого. Хороший парень, чем больше сидел, тем больше смущался, то есть вел себя как человек, уважающий других. Родители их по всем признакам были богатые, что-то там с паспортами и детей было не так, но сидели они достойно. Чавкали только очень, когда ели, громко так, со смаком. Были бы гандонами, наверное, не так симпатично это смотрелось.
Три последних дня северные молодые провели у нас на пятаке. Два брата, которых я начал различать уже к концу заключения, сначала думал, что это один человек, потому что один спал, другой бодрствовал. Они сидели с отцом, маленьким очкастым корейцем с фигурой груши, ну фуцен такой. Правда борзенький. Северные вообще борзенькие были кто постарше, как будто всем им должны за трудную жизнь. Мама их сидела в камере №12, в женской. Всей семьей ждали какая страна их примет. Все они были по имени Ким. Я, прикола ради, кричал им в другой конец камеры, где они жили: "Ким!". Оборачивались все. Я так хохотался. "Вич Ким?" спрашивали каждый раз. Никогда не обижались. А поначалу делали вид, что английского не знают, когда я их "лечил", чтобы по кроватям не ходили и воду на отца Сергия не проливали. С хитрецой были ребята. Мы подолгу беседовали, мне очень нравилось спрашивать о чем они мечтают, а им нравились мои вопросы. Это правда, что у них расстреливают за любое проявление недовольства к Главному. Да что там недовольство, если не как все что-то сделаешь, не станешь аплодировать под радио или не улыбнешься когда Главный по телеку выступает восхищенно. Сразу донос и ночью приезжает воронок. Инакомыслие расстреливалось. Они были очень счастливы не находиться дома. Очень.
Нам купили билеты с воли с Братиславом, мы получили электронные билеты на первом этаже и объявили всем когда мы отчаливаем. Все поздравляли, так было принято, все кто с билетом приходил в первого этажа. Братислав был приятно возбужден, он не надеялся так быстро соскочить. Никто ему не помог с воли, все кто знал его. Друзья, девушки, Мишаня.. Больно видеть человека, которого так швыряют, оказавшись в такой ситуации. Чутка денег все же могли каждый, когда-нибудь да набрал бы потихоньку. Женьке спасибо, низкий поклон.
Последний день тянулся особенно долго. Я все пытался понять что же я чувствую. Понимал, что снова попаду туда, где затеряюсь среди миллионов людей и снова надо будет решать вопрос денег, потому что без них в мегаполисе еще никто жить не научился. Грусно и скучно все это, вот что я чувствовал. Но выйти на волю это естественно, нежели оставаться запертым. Какая бы реальность не ждала там, на воле.
В девять вечера за нами пришли. "Россия" - крикнул Генри. У дверей собрались человек тридцать. Попрощаться. Мы обнимались, жали руки, немного суетились.. Когда выходили за дверь мы услышали аплодисменты...
Теперь снова камера №14, пересыльная и утром на самолет. На первом этаже нам отдали наши вещи, все кроме телефонов. Там же мы познакомились с полной молодой узбечкой, которая сидела в женской камере на 120 человек. Интересно было бы посмотреть как живут женщины, поэтому я расспрашивал ее что и как у них житуха там была. Братислав узнал, что там сидят его знакомые девчонки с Паттайи. На первом этаже сидели арабки с детьми. Маленькие такие, с бутылками воды в руках и их мамки, во всем черном, только глаза открыты. Узбечка трещала не остановить было и я устал от ее рассказов про себя, про свою судьбинушку довольно быстро. Так же быстро я понял, что она занималась проституцией, хотя она это пыталась тщательно скрыть. Но догадаться можно было. Ее приняли вместе с проститутками, а просто погулять вышла.
Нас закрыли в 14ю. Там все как всегда, инвалиды, уроды какие-то и один датчанин, которого приняли аж в Бангкоке. Даже в столице стали паспорта проверять. Вот он и попался с просроченной визой. Мы рассказали ему про седьмую камеру, как там живется, утром его должны были перевести туда. Самой херовой идеей было сделать поддельный паспорт. Я думал об этом, даже наводил справки. Во Франции мне обещали за 1000 евро в хорошем качестве. Но если попадаешься с таким паспортом в Азии, то это приговор на долгие годы в IDC. И все из-за малайзийского самолета, который так и не нашли. Мы смотрели по телеку там, как его искали тщетно. Кто-то там летел по поддельным паспортам, самолет пропал, и потом если кого ловили с таким паспортом, то запирали его надолго. Ни одна авиакомпания не продаст ему билета, даже если он будет со справкой от посольства своей страны. Никто не хочет, чтобы их самолет пропал. Так что хорошо, что мне не купили такой паспорт и не выслали в Таиланд.
Я постирал вещи, сумку, кроссовки, джинсы и развесил их между туалетом и ванной. Пидор из смотрящих за 14ой пошел мыться и хотел сдвинуть мои вещи сушиться над желтыми очками туалета. Давно я так не напрягался. Сказал ему, что если он хоть дотронется до вещей, я его убью. Пришлось спать с письменной ручкой в руке воткнуть ему в глаз если что. Хер знает что у него в голове, может обиделся. Что тогда, что потом, в 14 смотрящие менялись, но надо было видеть этих тайских уродов. Так я с одним закрытым глазом и проспал ночь. В 4.30 за нами пришли. Мы уже умылись и напились кофе и были в низком старте. В аэропорт с нами ехали молодые вьетнамцы, филиппинец обожженный и узбечка. Утром нас всех переписали, выдали какие-то бумаги, телефоны, кому планшеты, я сп.....л три майки оранжевых, алюминиевую кружку на память и стал ждать этапа в аэропорт. От узбечки пахло женщиной. Пока она трещала я наслаждался ее запахом. Водитель автозака посадил ее к себе.
Какой же все-таки красивый IDC снаружи. Как больница хорошая или неплохая гостиница. Деревья вокруг зеленые, море цветов... Мало кто знал что творится внутри.
Вьетнамцев и филиппинца мы завезли в один аэропорт, а меня, Братислава и узбечку повезли в другой. Пока мы ждали водителя в первом аэропорту, то вызвали немалый интерес по другую сторону решетки у отлетающих белых туристов. Черный автозак с двумя белыми парнями внутри среди такси и толпы туристов смотрелся необычно. Узбечка стояла рядом, снаружи и все волновалась, что водила так долго не приходит. Она задумала купить сумочку... Ну кто о чем.. Минут через сорок он появился и мы рванули в другой аэропорт. Уже рассвело и мы подъехали аккурат за два часа до вылета. Он провел нас через несколько офисов, где нас еще раз переписали, что-то оформили и его задача была довести нас до трапа. Так и получилось. Билеты депортированных должны быть прямыми, без пересадок, поэтому мы летели "Аэрофлотом". Я еле дождался пока нам принесут поесть. Самолетная еда не самая лучшая, но тогда это было выше всякой "высокой" кухни. Еда для белых людей. И как всегда, стюардессы оказались, одна из них, "п.....ой" номер один. На мою просьбу принести еще одно пирожное, она сказал, что я свое уже съел. Такие эффектные женщины и не траханные. Позвал стюарда, объяснил ему откуда мы и он принес нам по три лишних порции всего что было у них. Потом поинтересовался, хватило ли. Спасибо, Саня, ты человек.
И вот мы в Москве. У Братислава билет до Сербии, его не выпускают, я прохожу легкий допрос от пограничников за что депортирован, как так получилось, что паспорт закончился полтора года назад, все бумаги были в порядке и меня впустили на родину. Меня встречали Саня сын с Женькой, который дал денег Братиславу на билет, мы сели в машину и поехали домой. На полдороги звонит Братислав и говорит, что смог выйти в Москве. В Сербии его никто не ждал. Мы развернулись и вернулись за ним. Оказалось, что он просто вышел пока все отвернулись.
Я был рад рассказать вам свою историю. Она закончилась, теперь снова не такая уж интересная московская жизнь в отдельных комфортабельных камерах, которые мы тоже запираем, только изнутри. Тут тоже мы выходим на прогулки, более опасные чем были там и возвращаемся обратно. Тоже есть телевизор и не один. Из окон не видно решеток и колючей проволоки, охранников, но они есть, только далеко от наших комфортабельных камер, там на границе с другими государствами. Их не видно, но они есть. Здесь все с
Свободное время занимал тем, что что-то чистил. Почистил решетку в "офисе", напомню, это проход из общей в душ, там мы собирались вопросы решали, подышать можно было, где воробьишек кормил. Вытащил всю грязь из щелей, отмыл с порошком, никто не просил, конечно, Саид только ходил вздыхал и покашливал. То ли я слишком много чего-то делал, то ли жаль ему было со мной расставаться, но видно было как он нервничал. Хотел ему Илюху в помощники устроить, как никак три кофе в день за счет магазина, еда с воли какая-никакая. Илюху разбудил пораньше и повел показывать как подготовиться к подъему. Накануне арабы постригались и кое-где волосы оставили, не смыли. "Ебаные арабы" - сказал Илюха. Я нахмурился и понял, что толку от него не будет. Да и Саиду Илюха не нравился. У Илюхи все был "е....ные", хотя по виду как раз было наоборот. К моему огромному сожалению.
За пару дней до воли заселились крутые китайцы. По ночам играли в китайские шахматы и карты. На сигареты. В камере появилась пекинская утка. Вкусная зараза. Хорошие ребята эти китайцы. Мажоры и крутые быстро спелись, собирались большой толпой, но никого не беспокоили, все делали тихо и всегда было у них чисто и культурно. Перед волей я снова побрил голову, мажоры побрили головы на следующий день, кроме Шурупчика, самого молодого и худого. Хороший парень, чем больше сидел, тем больше смущался, то есть вел себя как человек, уважающий других. Родители их по всем признакам были богатые, что-то там с паспортами и детей было не так, но сидели они достойно. Чавкали только очень, когда ели, громко так, со смаком. Были бы гандонами, наверное, не так симпатично это смотрелось.
Три последних дня северные молодые провели у нас на пятаке. Два брата, которых я начал различать уже к концу заключения, сначала думал, что это один человек, потому что один спал, другой бодрствовал. Они сидели с отцом, маленьким очкастым корейцем с фигурой груши, ну фуцен такой. Правда борзенький. Северные вообще борзенькие были кто постарше, как будто всем им должны за трудную жизнь. Мама их сидела в камере №12, в женской. Всей семьей ждали какая страна их примет. Все они были по имени Ким. Я, прикола ради, кричал им в другой конец камеры, где они жили: "Ким!". Оборачивались все. Я так хохотался. "Вич Ким?" спрашивали каждый раз. Никогда не обижались. А поначалу делали вид, что английского не знают, когда я их "лечил", чтобы по кроватям не ходили и воду на отца Сергия не проливали. С хитрецой были ребята. Мы подолгу беседовали, мне очень нравилось спрашивать о чем они мечтают, а им нравились мои вопросы. Это правда, что у них расстреливают за любое проявление недовольства к Главному. Да что там недовольство, если не как все что-то сделаешь, не станешь аплодировать под радио или не улыбнешься когда Главный по телеку выступает восхищенно. Сразу донос и ночью приезжает воронок. Инакомыслие расстреливалось. Они были очень счастливы не находиться дома. Очень.
Нам купили билеты с воли с Братиславом, мы получили электронные билеты на первом этаже и объявили всем когда мы отчаливаем. Все поздравляли, так было принято, все кто с билетом приходил в первого этажа. Братислав был приятно возбужден, он не надеялся так быстро соскочить. Никто ему не помог с воли, все кто знал его. Друзья, девушки, Мишаня.. Больно видеть человека, которого так швыряют, оказавшись в такой ситуации. Чутка денег все же могли каждый, когда-нибудь да набрал бы потихоньку. Женьке спасибо, низкий поклон.
Последний день тянулся особенно долго. Я все пытался понять что же я чувствую. Понимал, что снова попаду туда, где затеряюсь среди миллионов людей и снова надо будет решать вопрос денег, потому что без них в мегаполисе еще никто жить не научился. Грусно и скучно все это, вот что я чувствовал. Но выйти на волю это естественно, нежели оставаться запертым. Какая бы реальность не ждала там, на воле.
В девять вечера за нами пришли. "Россия" - крикнул Генри. У дверей собрались человек тридцать. Попрощаться. Мы обнимались, жали руки, немного суетились.. Когда выходили за дверь мы услышали аплодисменты...
Теперь снова камера №14, пересыльная и утром на самолет. На первом этаже нам отдали наши вещи, все кроме телефонов. Там же мы познакомились с полной молодой узбечкой, которая сидела в женской камере на 120 человек. Интересно было бы посмотреть как живут женщины, поэтому я расспрашивал ее что и как у них житуха там была. Братислав узнал, что там сидят его знакомые девчонки с Паттайи. На первом этаже сидели арабки с детьми. Маленькие такие, с бутылками воды в руках и их мамки, во всем черном, только глаза открыты. Узбечка трещала не остановить было и я устал от ее рассказов про себя, про свою судьбинушку довольно быстро. Так же быстро я понял, что она занималась проституцией, хотя она это пыталась тщательно скрыть. Но догадаться можно было. Ее приняли вместе с проститутками, а просто погулять вышла.
Нас закрыли в 14ю. Там все как всегда, инвалиды, уроды какие-то и один датчанин, которого приняли аж в Бангкоке. Даже в столице стали паспорта проверять. Вот он и попался с просроченной визой. Мы рассказали ему про седьмую камеру, как там живется, утром его должны были перевести туда. Самой херовой идеей было сделать поддельный паспорт. Я думал об этом, даже наводил справки. Во Франции мне обещали за 1000 евро в хорошем качестве. Но если попадаешься с таким паспортом в Азии, то это приговор на долгие годы в IDC. И все из-за малайзийского самолета, который так и не нашли. Мы смотрели по телеку там, как его искали тщетно. Кто-то там летел по поддельным паспортам, самолет пропал, и потом если кого ловили с таким паспортом, то запирали его надолго. Ни одна авиакомпания не продаст ему билета, даже если он будет со справкой от посольства своей страны. Никто не хочет, чтобы их самолет пропал. Так что хорошо, что мне не купили такой паспорт и не выслали в Таиланд.
Я постирал вещи, сумку, кроссовки, джинсы и развесил их между туалетом и ванной. Пидор из смотрящих за 14ой пошел мыться и хотел сдвинуть мои вещи сушиться над желтыми очками туалета. Давно я так не напрягался. Сказал ему, что если он хоть дотронется до вещей, я его убью. Пришлось спать с письменной ручкой в руке воткнуть ему в глаз если что. Хер знает что у него в голове, может обиделся. Что тогда, что потом, в 14 смотрящие менялись, но надо было видеть этих тайских уродов. Так я с одним закрытым глазом и проспал ночь. В 4.30 за нами пришли. Мы уже умылись и напились кофе и были в низком старте. В аэропорт с нами ехали молодые вьетнамцы, филиппинец обожженный и узбечка. Утром нас всех переписали, выдали какие-то бумаги, телефоны, кому планшеты, я сп.....л три майки оранжевых, алюминиевую кружку на память и стал ждать этапа в аэропорт. От узбечки пахло женщиной. Пока она трещала я наслаждался ее запахом. Водитель автозака посадил ее к себе.
Какой же все-таки красивый IDC снаружи. Как больница хорошая или неплохая гостиница. Деревья вокруг зеленые, море цветов... Мало кто знал что творится внутри.
Вьетнамцев и филиппинца мы завезли в один аэропорт, а меня, Братислава и узбечку повезли в другой. Пока мы ждали водителя в первом аэропорту, то вызвали немалый интерес по другую сторону решетки у отлетающих белых туристов. Черный автозак с двумя белыми парнями внутри среди такси и толпы туристов смотрелся необычно. Узбечка стояла рядом, снаружи и все волновалась, что водила так долго не приходит. Она задумала купить сумочку... Ну кто о чем.. Минут через сорок он появился и мы рванули в другой аэропорт. Уже рассвело и мы подъехали аккурат за два часа до вылета. Он провел нас через несколько офисов, где нас еще раз переписали, что-то оформили и его задача была довести нас до трапа. Так и получилось. Билеты депортированных должны быть прямыми, без пересадок, поэтому мы летели "Аэрофлотом". Я еле дождался пока нам принесут поесть. Самолетная еда не самая лучшая, но тогда это было выше всякой "высокой" кухни. Еда для белых людей. И как всегда, стюардессы оказались, одна из них, "п.....ой" номер один. На мою просьбу принести еще одно пирожное, она сказал, что я свое уже съел. Такие эффектные женщины и не траханные. Позвал стюарда, объяснил ему откуда мы и он принес нам по три лишних порции всего что было у них. Потом поинтересовался, хватило ли. Спасибо, Саня, ты человек.
И вот мы в Москве. У Братислава билет до Сербии, его не выпускают, я прохожу легкий допрос от пограничников за что депортирован, как так получилось, что паспорт закончился полтора года назад, все бумаги были в порядке и меня впустили на родину. Меня встречали Саня сын с Женькой, который дал денег Братиславу на билет, мы сели в машину и поехали домой. На полдороги звонит Братислав и говорит, что смог выйти в Москве. В Сербии его никто не ждал. Мы развернулись и вернулись за ним. Оказалось, что он просто вышел пока все отвернулись.
Я был рад рассказать вам свою историю. Она закончилась, теперь снова не такая уж интересная московская жизнь в отдельных комфортабельных камерах, которые мы тоже запираем, только изнутри. Тут тоже мы выходим на прогулки, более опасные чем были там и возвращаемся обратно. Тоже есть телевизор и не один. Из окон не видно решеток и колючей проволоки, охранников, но они есть, только далеко от наших комфортабельных камер, там на границе с другими государствами. Их не видно, но они есть. Здесь все с