КАК НАШ СТАРМЕХ НЕГРАМ ПОМОГАЛ
Когда я его увидел впервые, ему было 62 года. Совершенно обрусевший армянин, севастополец, без признаков лишнего волосяного покрова и со слегка кривыми, крепкими ногами. Я был удивлен состоянием его белоснежных зубов без малейшего некомплекта и изъяна, а также детски чистыми голубоватыми белками глаз. Будем называть его по морской традиции дедом, ласкательно дедушка.
Дед был завзятый спортсмен, фотограф, и вообще разносторонний человек. Все ему было интересно, бинокль в каюте лежал постоянно наготове.
А, главное, он был дистиллированный коммунист, что в начале 2000-х годов уже привлекало к себе внимание. Несмотря на возраст, дед не чурался тяжелых работ в машинном отделении и пользовался на буксире заслуженным уважением и симпатиями всей команды, а это, я вам скажу, не столь просто.
В Буэнос-Айресе он произвел фурор среди местных подростков. Там рядом с портом колоссальный парк, куда по вечерам стекается много народа. Люди запросто располагаются на лужайках, с детьми и прочими домочадцами, тут же валяются стайки молодежи, и у кого есть охота, а она у них есть всегда, играют в футбол. Мы выходили после рабочего дня побродить по Байресу, но дед почти всегда ввязывался в игру и самозабвенно гонял пузырь под одобрительные возгласы и смех болельщиков. Мальчишки уже знали его и охотно принимали в одну из команд.
Одной из фенек деда было, что бедным надо помогать, и он чем-нибудь, да угощал местную босоту.
Мы должны были отбуксировать большое греческое судно с выгоревшим машинным отделением в Индию на металлолом. Поскольку путь лежит через два океана, судно готовят, конвертуют, как это называется. Заваривают все забортные отверстия, вентиляцию на главной палубе, устанавливают в нейтральное положение и крепят перо руля, короче, во время шторма судно не должно нахлебаться воды или перестать следовать курсом буксировки.
Через неделю мы вышли в Рио де ла Плату, а там и в Атлантику. Буксирный конец был потравлен до 750 метров и мы двинулись со скоростью в среднем три узла в дальний путь.
На буксирах вообще-то подбираются команды из людей определенного склада характера. Со скоростью неторопливого велосипедиста преодолеваются океаны, месяцами кроме воды и неба ничего вокруг и даже встречных-поперечных судов минимум, ибо проторенными путями с такой балдой за кормой и невозможностью быстро изменить курс стараются не ходить, во избежание неприятностей.
Помнится, как-то нас стал с кормовых углов настигать здоровенный контейнеровоз и по всему выходило, что он налетит или на буксир, или на объект. Дистанция резко сокращалась, но никакой реакции не было. Мы светили ему на мостик прожектором, пускали ракеты - ноль внимания. Он так и пронесся совсем рядом, ни на градус не изменив курс. Там, наверное, тоже на мосту был грамотный судоводитель, знающий, что в этих местах никого не бывает и мирно дрыхнувший, положившись на автопилот.
Долго ли, коротко, но мы добрались до Кейптауна, где должны были принять воду, продукты и забункероваться. Нам выделили место на отдаленном пустынном причале, как оказалось, здесь в каких-то заброшенных постройках ютились местные бомжи.
А холодно уже было, эти опухшие негры кутались в драные свитера, пальтишки и натягивали поглубже вязаные шапочки.
Дед, увидев их, сильно возбудился. Причитая, что им надо помочь, он устроил сбор поношенных теплых вещей и одарил отверженных, а также после приема пищи выносил им кое-что пожевать.
Вахта у трапа неслась через пень-колоду. На вторые сутки в середине дня я вышел из каюты, мимо как раз проходил наш второй электромеханик, казак из Сальских степей. Вдруг из-за поворота вывернулась страшная как смертный грех негритянка и стала хватать его за промежность, пришепетывая беззубым ртом: darling... Серега взвыл и погнал ее к выходу на палубу.
Вахтенному сделали втык, но это не спасло ситуацию. Каюты мы по привычке не запирали, а зря. Где-то через день дедушка собрался в город и обнаружил, что фотоаппарат, лежавший на койке в его каюте, исчез. Так же как и бинокль. Одновременно заметался второй штурман - у него пропала кожаная куртка, наброшенная на спинку стула.
Срочное расследование выяснило, что с полчаса назад на борт поднялся негр с черным пластиковым мешком для сбора мусора, как он объяснил. Лопух у трапа пропустил его, не доложив вахтенному офицеру. Нужны ли комментарии? Обокрали, лохов учат.
Но дед был несгибаем - угнетенные не могут воровать. Возможно, что мусорщик прихватил эти вещички ненароком и вывалил вместе с мусором в баки, стоявшие вдоль борта на причале. Сколько ему не говорили - это банальное воровство, нет такой практики нигде, чтобы береговые работники шатались по судну и собирали мусор по каютам, чего тут не понять? - дед был неколебим и отправился к контейнерам забрать из них фотик (еще тот, советский Зенит) и бинокль. Доброжелатели выстроились у фальшборта насладиться событиями.
Дед подошел к бакам, там уже рылся его знакомый, седоватый пожилой бомж, похоже, его ровесник. Дедушка пристроился рядом и стал лопатить мусор.
Негр поглядел на него раз, другой, потом тронул за плечо, достал из кармана отрепьев яблоко и потерев о рукав, протянул свой дар. Солидарность голодных и угнетенных засияла во всей своей красе!
Зрители с воем и рыданиями расползались по палубе...