Как мужик и домовой строптивую жену перевоспитали
Как мужик и домовой строптивую жену перевоспитали
(деревенские байки)
Жил в соседней деревне мужик один, по имени Мишаня. И был тот Мишаня ну до того добрый и незлобливый, что все только диву давались. Бывало налетит на него какой сослепу, в толчее на рынке да обругает по-матери, другой бы ответил, или в харю двинул, а Мишаня токмо картузец свой поправит, улыбнётся обидчику и дале идёт. Никто от него никогда ни слова, ни полслова грубого не слыхал. А уж как жалел животинку любую… Бывало встретит на улице котейку какого или щеника, так подойдёт, по головке погладит и ласковое слово скажет, или коровёнка у кого заартачиться, так Мишаня подойдёт к ней, пошепчет чевой-то на ухо, та и затихнет. Ни одна собака в деревне Мишаню никогда не облаивала, даже самые свирепые псы и те, как Мишаню завидят, так хвостами вертят, визжат от радости. Да чаво там говорить, любили все Мишаню, а уж как шибко жалели его, потому как жена ему досталась ну до того строптивая, что ни в сказке сказать, ни вслух произнесть, а произнесёшь, так в участок посодют. И всё-то ей не так и всё-то ей не этак: принесёт Мишаня воды-«зачем вёдра поставил на пол»; возьмётся дров наколоть-«осторожно поленья разлетаются по двору»; пройдёт Мишаня в избу-«куда по чистому пошёл»…
И за столом не горбись, и хлебом на стол не кроши, и с мужиками, бабами не толкуй, и животинок не привечай. Через ту её злючесть и детей им Господь с Мишаней не давал… Другой бы мужик или поленом приголубил, или вожжами отходил, а то оглоблей погладил, да за ворота выгнал, а Мишаня жалел её глупую. Бывало станут ему говорить, что, де, терпишь, прогони, да справную девку себе найди, чтобы деток тебе нарожала, а он токмо рукой махнёт, вздохнёт так тяжко: «Да куда ж я её горемычную прогоню? Кому ж она пустая-то нужна будет?»
Вот так терпел, терпел Мишаня, да всякому терпению когда-то конец приходит… Выслушал от благоверной своей очередную отповедь, вышел на крыльцо и горько так задумался, а на столбе, как на беду, верёвка пеньковая висела. Взял Мишаня ту верёвку, стоит и думает: «Да что за жизнь-то несуразная у меня!? Уж я к ней и так, и этак, а она всё недовольна! Пошто мучаюсь? Пойду в сарай да удавлюсь, пускай живёт как Бог на душу положит! Хоша и грех энто великий, а и такой жисти мне не надобно!»
Подумал так да и пошёл с верёвкой в руке в сарай, значит. Зашёл в сарай, дверку притворил, огляделся. Под крышей сарая, аккурат, поперечина была.
Вот на той поперечине Мишаня и решил верёвку-то привязать да на ней удавиться. Хоша и твёрдое намерение было, но как-то боязно ему в петлю-то лезть. И решил Мишаня для храбрости чарочку принять. У него штоф с водкой в сарае от жены был припрятан для всякого случая. Достал бутылку, присел к перевёрнутой бочке, налил в ковшик, собрался выпить и слышит голос сверху, где поперечина:
- Мне налей, что один-то пьёшь?..
Поднял голову Мишаня, глядит, а на поперечине мужичок сидит, ростика маленького, сам в холщовой рубахе верёвкой подпоясанный, в лаптях, бородой да волосьями заросший, что токмо глаза видно:
- Ты кто? - подивился Мишаня.
- Кто-кто… Дед Пыхто и бабка с балалайкой! Домовой я!.. Ты что это удумал, друг ситный? Никак жизни себя лишить собрался?
- А на что она мне, такая жизня? - горестно промолвил Мишаня, - Жинка запилила, спасу нет! Вот удавиться с горя решил…
-А может лучше её удавить? - домовой спустился вниз и сел напротив.
-Хотел было, да рука не поднимается… Грех ведь это…
- Чудной ты, право, себя жизни лишать-не грех, а жену удавить-значит грех? - удивился домовой.
- Да то я, а то смертоубийство, - пожал плечами Мишаня.
- Да ну тебя, Мишаня, ей Богу! - с досады плюнул домовой, - Я не пойму ты совсем убогий , или прикидываешься?
-Я совсем убогий! - поспешно согласился Мишаня, - Мне и Агафья моя всегда так говорит.
- Ладно, убогий, - домовой налил себе в ковшик из бутылки, - помогу тебе… У нас, в России, завсегда сирых да убогих жалели, от того и живём худо.
- А как ты мне поможешь?
- Обучу твою жену тебя беречь и уважать… Ты вот что, на пару деньков на ярмарку съезди, ну чтобы тебя в дому не было, пока я воспитанием заниматься буду, а на третий день, аккурат, приезжай. Уж будь спокоен, не узнаешь свою благоверную, а за то штоф мне поставишь.
- Конечно поставлю! - радостно согласился Мишаня.
Ну, стало быть, выпили они, как полагается, по этому поводу и разошлись по своим делам.
Мишаня вернулся в дом повеселевший, песенку напевает, а Агафья его у печки суетится. Услыхала она, что муж веселится и странно ей стало, а чего это он такой весёлый пришёл, будто и не «спускала она на него Полкана». И приступила она, значит, с вопросами да распросами:
- А чего это ты такой повеселевший из сарая пришёл? А что ты там делал?..
А он ей: «Суприз для любимой жёнушки готовил...»
- Какой такой суприз? - нависла Агафья над мужем со скалкой в руке.
- Ты погоди скалкой-то махать! - Мишаня сжался в комок, ожидая удара по спине, - Ишо не время, суприз дозреть должон, а то супризом не будет, а я пока на ярманку съезжу да гостинцев тебе прикуплю, чтоб, значится, праздник у нас с тобой был!
- А вот я тебе сейчас устрою праздник! - намахнулась скалкой жена, - Сказывай, убогий, что задумал, а не то щас скалку об тебя обломаю!
- Ну не могу до времени сказать! - взмолился Мишаня, - Говорю же тебе, суприз дозреть должон, а пока к нему даже приближаться не моги! А, пока время есть, надобно к супризу гостинцев прикупить. Вот и поеду на ярманку, за ними, а ты на хозяйстве побудь, да смотри, к сараю не подходи, а не то страшно пожалеешь!
Сказал так, быстро собрался, запряг жеребчика, в телегу прыгнул да и был таков. Ну, стало быть, осталась Агафья на хозяйстве, а самой, страсть как хочется в сарай-то заглянуть, да робеет, вдруг случится чего… Так полдня промаялась, всё вокруг сарая прохаживается, да в щелочку поглядывает, а там тьма кромешная, ничего не видать. Совсем извело её любопытство. Приоткрыла дверь в сарай, голову просунула-ничего, она вошла-тишина, огляделась-никого…
« А-а,» - думает любопытная баба, - « никак он свой суприз запрятал где-то. Надо его сыскать!»
Полезла было за бочки да коробки, а домовой тут как тут, выглянул из-за вороха соломы и как рявкнет: « Куды полезла?! Сказано не трожь, а то худо будет!»
Обмерла от страха Агафья, оглянулась, а никого вокруг. А домовой возьми, да так страшно как зашипит. С истошным визгом кинулась женщина в дом, влетела в горницу, забилась в дальний угол, сидит трясётся, крестится, слова вымолвить не может… Так до вечера и просидела. А как солнышко садиться стало, малость успокоилась, повечерила хлебом с молоком и спать стала готовиться. Только подушку взялась взбить, а домовой из-за печной трубы, так ехидненько, возьми, да засмейся. Взлетела Агафья на постель, в одеяло завернулась, только нос торчит, спать хочет, а боится… Только засыпать начнёт, домовой то чихнёт, то миску сбросит, то по чугунку стукнет… Вот так всю ночь глаз не сомкнула. А на утро пошла в хлев корову подоить. Повернула голову Бурёнка, чтоб посмотреть кто пришёл и по козлиному на хозяйку: « Бе-е-е!».
Попятилась Агафья, подойник выронила, а сзади свинья дремала, споткнулась бедная баба, на свинью села со всего маху, а та вскочила, да как кошкой закричит. Вскочила на ноги Агафья и в избу, по двору гусак прохаживался, так в след хозяйке: «Гав-гав-гав!». Влетела в горницу, бухнулась под Образа, крестится, лбом об пол стукается, причитает: « За что, за что, Господи!?»
А домовой из под веника ей: « А мужа не уважаешь, не слушаешь, не ласкаешь!»
Услыхала такое бедная баба, залилась слезами, на пол повалилась: « Грешна я, Господи! Прости дуру!»
А домовой ей: « Не мне худо делала-мужу! Вот у него в ногах и валяйся, прощения вымаливай, ну а уж я тебя, так и быть, помилую, но следить за тобой буду внимательно! Коли чего за тобой прознаю?..»
- Не прознаешь, не прознаешь, Господи!..
- Не перебивай!..
- Слушаюсь, Господи!..
- Коли чего прознаю, то накажу!.. А пока мужа нет, ты себя в порядок приведи, баньку к его приезду истопи, да ужин знатный приготовь!
- Всё сделаю, Господи! - утёрла слёзы Агафья, - Всё сделаю, как велишь!
Вскоре и Мишаня возвернулся с ярманки. Жена его на крыльце встречает, сама вся красивая, да духмяная: волосы в косу убраны да вокруг головы подвязаны, в красном сарафане, к Мишане с ласковой улыбкой подходит, за шею обнимает, мил другом величает, в баньку ведёт, а после за стол посадила да накормила примерно. Вот с того разу никто не слыхивал, что жена на Мишаню голос повысила, а через месяц узнала Агафья, что понесла от мужа-то. Ох и радости-то у бабы было… Ну Мишаня тогда, знамо дело, с домовым примерно отпраздновали энто событие, чуть сено соседское не спалили, но обошлось.
Агафья тогда на него даже не ворчала, всё смеялась да подшучивала…
Вот такие случаи в жизни-то бывают. Не всегда терпением можно человека на путь истинный направить, иногда не грех и припугнуть...
6 августа 2020 года.