К чертовой матери⁠⁠

Если бы Сашку спросили, когда он начал испытывать подобные чувства, он бы не смог вспомнить. Он и обратил-то на них внимание только лишь потому, что в школе шел курс анатомии, и учительница задала нескольким ученикам подготовить рефераты. Сашке досталась тема "Самое-самое в организме". Так он узнал, что печень - самая крупная железа внутренней секреции, а кожа - самый большой по площади орган. Но сейчас, когда он почти подошёл к подъезду своего дома, ему вспомнилось про неожиданную силу жевательных мышц. Сашка усмехнулся, вспомнив рассказы о чудаках, вновь и вновь пытающихся провести эксперимент по извлечению лампочки изо рта и неизменно попадающих в больницу. Да, подумал Сашка, так-то оно так, но он вроде бы не засовывал лампочку в рот. Он вообще опасался повторять чужие глупости после того, как решил, вопреки предостережениям трусихи Настьки, которая всегда любила нагнетать ужасу, полизать железную дверь на морозе. Тогда Настька все же оказалась права, а Сашка извлек хороший урок - больше не хотелось, чтобы родители звонили в скорую, не хотелось ехать в больницу и слушать потом про то, сколько хлопот он доставил своим родителям.

И все же, почему челюсти налились свинцом, в животе скрутило, а ноги вдруг ослабли и сами собой замедлили ход? "Хватка как у бульдога", - усмехнулся он, вновь вспомнив мир животных. Сашка поднял голову и отыскал свои окна на пятом этаже. На кухне была приоткрыта форточка - отец дома, ему всегда жарко, у него давление. Сашка представил, чем тот может быть сейчас занят. Вряд ли спит после суток, уже сто раз проснулся. Наверное, отдыхает на диване с книгой. Хотя и это вряд ли - он всегда находит себе работу по дому. Лучше бы, конечно, уехал на рынок за продуктами, но, видимо, не сегодня. Сашка потоптался у подъезда, посмотрел на голубей, шнырявших вокруг, на свои поцарапанные ботинки, на серое ноябрьское небо. На улице было погано, вряд ли сегодня кто-то выйдет погулять.

По двору прошла старушка из соседнего дома - Димкина бабушка. Соседский дедушка с терьером Билли вышел на дневную прогулку. Сашка поздоровался, дал себя обнюхать веселому псу. Местный алкоголик дядя Миша, активно жестикулируя, громко разговаривал с приятелями возле ларька. "Договариваются о встрече", - подумал Сашка. Ребятня возвращалась из школы. Какие-то мальчишки - Сашка не знал, как их зовут, но часто играл с ними в футбол в дворовых турнирах - шутя лупили друг друга мешками со сменкой.

Сашка вдруг отчетливо ощутил, как сильно он боится идти домой. Мысленно представил, как открывает дверь, и этот звук обращает на себя отцовское внимание... Представил, что будет потом. "Может, обойдется", -попробовал успокоить себя Сашка. Бывает же иногда, что проносит. А бывает, что случается внезапно, когда не ждешь...

Сашка смотрел на жухлую желтую траву, побитую ночными заморозками, и не мог сдвинуться с места. В животе было пусто и холодно - Сашка уже давно проголодался, а сырой ветер, обдувая со всех сторон, забирал остатки тепла. Сашка со стыдом вспомнил, как над ним посмеялись девчонки, когда однажды увидели, с какой жадностью он набросился на свои бутерброды. Но тогда он и правда очень проголодался. Утром не удалось позавтракать. Отец всегда ругался, если они с братом не ели "нормальную еду", но в то утро он уже наорал на брата за то, что тот замешкался в ванной, и Сашка пулей вылетел из дома, забрав только приготовленные с вечера бутерброды. Сашка знал, что он тоже получит свое за то, что каша, приготовленная отцом, осталась на плите. Но то будет после, а в тот момент лучше было исчезнуть из дома как можно скорее.

Сашка не понимал, почему родители так переживают за их с братом питание, так стараются накормить их, и при этом всегда говорят, как им тяжело это достается. Не понимал, почему они не могут купить машину и привозить продукты с рынка на ней, почему носят все в сумках. У Владика вроде бы тоже не очень богатая семья, но у них есть машина. Сашка видел, как тяжело отцу, вроде бы крепкому мужчине, носить сумки с продуктами, и ему было его жалко. Ему было жалко также маму, которая со вздохом открывала кастрюли и ворчала, что "опять все съели, опять готовить надо". Сашка не понимал, почему нельзя готовить проще и быстрее. Вроде бы у ребят в школе родители покупают какие-то полуфабрикаты, он слышал. Сашка однажды попробовал помочь маме с готовкой, но она заверила его, что сама справится, что помощь ей не нужна, и лучше пусть с кухни уйдет - этим он ей больше всего поможет. Он спросил как-то, почему родители не покупают готовую еду, хотя бы иногда. Мама ответила, что это гадость, в ней нет никакой пользы. Пожалуй, с этим Сашка был готов согласиться - с маминой стряпней никакие сосиски не сравнятся. Но ему все равно было жаль маму и ее времени, он был готов отдать многое, лишь бы она была свободна от домашних хлопот... Он пробовал так же сходить в магазин, но ему не доверяли обычно ничего кроме хлеба и сметаны. Было непонятно, почему мама отказывается от помощи, ведь он же видит, что ей тяжело.

Сашка стыдился своего голода и своей прожорливости, ему хотелось бы, чтобы родители не так уставали. Но как быть, он не знал. Он вообще не знал, как сделать так, чтобы приносить меньше разочарований своим родителям. Ему казалось, что он старается изо всех сил, но выходило все время как-то неправильно. То сменные ботинки потеряет, то брюки замарает так, что их не отстирать, то разольет что-нибудь или сломает. Иногда Сашке казалось, что чем больше он старался не приносить вреда, тем меньше у него получалось - все время какие-то издержки и дополнительные расходы для семейного бюджета. Не говоря уже о родительском здоровье, ведь родители так нервничают, когда ругаются, а у отца все время давление поднимается.

Единственное, что ему удавалось - это учеба и спорт. Сашка с облегчением думал о том, что его родителям не звонят ни классный руководитель, ни тренер по плаванию, чтобы пожаловаться на его поведение или нерадение, что со своими уроками он справляется сам, и вообще его дневник уже давно никого не интересует. Казалось, хотя бы в этом он радовал своих родителей.

Впрочем, радостными он их видел не так и часто. Мама все время говорила, какой это тяжелый и неблагодарный труд - семейная жизнь и воспитание детей. И в то же время всегда подчеркивала, что дети - это лучшее, что случилось с ней в жизни, что она очень любит их с братом. Странно, думал Сашка вновь и вновь, и не находил ответа на эти противоречия. От папы он никогда не слышал ничего подобного - ему однозначно дети были в тягость. Но мама уверяла, что папа их тоже очень любит. Сашка не чувствовал этой любви у них дома. Что это, почему? Ведь мама же не станет его обманывать, зачем ей? Да и сам Сашка видит, как они с папой стараются для них с братом - какие могут быть сомнения в том, что их любят и хотят им только добра? Сашка боялся останавливаться на этих чувствах и старался не погружаться в эти мысли, потому что знал, что ответа не найдет, по крайней мере, пока. Скорее всего, он и правда еще маленький эгоистичный ребенок, которому нужно учиться чувствовать, ему не доступно то, что ведают взрослые, а вырастет - поймет. Да и слишком много было их - этих противоречий, Сашка чувствовал, что ходит по лабиринту...

Во дворе вновь опустело. Все дети, казалось, вернулись домой, мамы выгуляли свои коляски, и Сашка вновь почувствовал, как свело челюсти - надо было возвращаться домой, иначе поздний приход тоже может вызвать вопросы.

Когда он вошел в квартиру, отец был на кухне. Сашка поздоровался, стянул куртку и ботинки, пошёл в ванную мыть руки. Неожиданно в проеме двери появилась фигура отца. Сашка вздрогнул и напрягся.

- Мама сказала, ты опять вчера спать поздно лег. Ходил по дому, спать ей не давал.

Сашка промычал в ответ, что ему много задали уроков, еще и сочинение допоздна писал.

- Мне плевать на твое сочинение, правила здесь такие - отбой в 22. Не нравится - катись отсюда к чертовой матери. Ещё раз узнаю - буду с тобой по-другому разговаривать. Тишина должна быть в квартире, ясно?

- Ясно, - буркнул Сашка.

- Че тебе ясно? Че ясно? Сколько это будет продолжаться?! Ты каждый раз говоришь "ясно", а потом все повторяется. Свои порядки тут устанавливать будешь?

Отец все больше выходил из себя.

Сашка так и не научился давать правильные ответы - казалось, он перепробовал все. Когда оправдываешься, становится еще хуже - отец не терпит, когда ему перечат. Когда просто молчишь, это тоже не спасает, отец заводится еще больше, потому что оскорбляется игнорированием вопроса. Сашка понял однажды, что в этой задаче нет правильного ответа - итог всегда один.

- Я больше не буду, я понял, - предпринял Сашка последнюю попытку погасить конфликт.

Отец наступал, его кисти сжались в кулаки. Сашка так хорошо знал, что будет дальше... Все произошло быстро и как-то безболезненно - страшно только вначале, потом ничего не помнишь. Сашка лежал на полу, а над ним орал отец и бил его ногами. "Урод, вот сволочь выросла! Гнида! Ни хрена ничего не делает полезного, только мешает всем! Я тебя научу правильно себя вести, будешь мне тут свои порядки устанавливать!"

Наконец, отец ушел в комнату и громко хлопнул дверью. Сашка открыл глаза, перестал дрожать и спросил себя, где болит. Ерунда! Плечо и бок, остальное - царапины. Над ним возвышалась стиральная машинка. Надо же, как интересно выглядит барабан изнутри, подумал он. А под ванной столько пыли... Да, там, наверное, раздолье для бактерий и пылевых клещей - вновь вспомнил он биологию. Сашка представил, каково это - быть микробом. Наверное, жизнь твоя коротка, но безболезненна. Если ты погибаешь, то сразу, без страдания. Сашка подумал, как хорошо было бы родиться какой-нибудь бактерией, но непременно хорошей! Которая если и помрет, то успеет выполнить свою положительную миссию в природе.

Сашка поднялся, оправил одежду, пригладил волосы и пошел на кухню, где наконец сел за стол. Ел он быстро, прислушиваясь к звукам из квартиры. Если что - надо будет успеть проглотить то, что находится во рту, иначе можно подавиться. Аккуратно вымыв посуду и прибрав за собой, прошмыгнул в комнату. Сашка сел на стул, достал книжки из рюкзака и оперся на стол локтями. Ну вот, все и произошло. Теперь нужно особенно постараться, чтобы не привлекать ничьего внимания. Словно прочитав его мысли, из комнаты вышел отец. Сашка вздрогнул и затаил дыхание.

- Значит, слушай сюда. Мне надоело каждый раз выслушивать от мамы, что вы без меня тут ничего не выполняете. Если будет еще одна жалоба, я с тобой по-другому буду разговаривать. Не нравится порядок - убирайся к чертовой матери. Ты здесь никто! Ничего из себя не представляешь, только жрешь и срешь, толку от тебя никакого. Не хочешь подчиняться - проваливай на все четыре стороны. Все понятно?

- Да, - глухо отозвался Сашка.

Внезапно Сашка ощутил, как воздух вокруг него разряжается настолько, что кажется, будто вокруг него вообще ничего не существует. Будто он астронавт, выброшенный на неведомую планету, на которой нет ни души, и корабль больше никогда не прилетит за ним. Он всегда был один, один и умрет. Зачем он здесь, для чего? Даже у микроба есть своя цель. Он, Сашка, зачем пришел на этот свет? Почему он в тягость, почему ему не рады? В чем он виноват? И что он может сделать, чтобы искупить свою вину? Он ведь простой школьник - откуда у него деньги, чтобы расплатиться с родителями? Откуда у него жилье, в которое он мог бы уйти, чтобы им его не видеть и не злиться? Он же не может еще зарабатывать, может только учиться хорошо и вести себя примерно. Вот с поведением всегда проблемы - это правда. Но другие дети и не такое себе позволяют - и ничего! И почему он даже не может ошибиться, хоть иногда? Почему не может сказать "прости", и папа его простит? Неужели все дети испытывают такую тоску и отчаяние? Это и есть та самая любовь, в которой его уверяет мама?

Сашка встал со стула и вышел в коридор, стал одеваться. Спокойно зашнуровал ботинки, натянул шапку, взял в охапку куртку и вышел из дома.

"Куда ты пойдешь?" - спросил он сам себя. Не знаю, какая разница. Некуда идти. А как же школа, ты же уроки не сделал! Плевать. Родители будут ругаться. Они всегда ругаются. Но ведь школа... Так нельзя! Ну и пусть, может, тогда так разозлятся, что прибьют насмерть - было бы здорово, всяко лучше, чем убивать по чуть-чуть. А как же профессия, ты же хотел стать врачом! Как ты на улице выучишься, опомнись! Значит, не стать мне врачом, не судьба. Я много чего хотел - и что, где оно? Вот именно, подумай о будущем! Девчонки, друзья, кино, музыка, спорт?.. Дота, в конце концов? Нет у меня никакого будущего. Не для меня придет весна, не для меня Дон разольется... И сердце девичье забьется с восторгом чувств - не для меня.

Сашка остановился, вдохнул полной грудью влажный холодный воздух. Поднял голову вверх - небо было все так же затянуто, ни одной звезды сегодня не увидеть. Звезды... Даже у звезды есть идея, есть смысл. Все-таки хорошо было бы стать бактерией.

Сашка постоял ещё немного и зашагал дальше в неизвестном направлении. К чертовой матери, на все четыре стороны.