И пролил Ангел на землю ча...⁠⁠

.. И пролил Ангел на землю ча...

И не пролил.

Хуй тебе, а не чаша - чеканно звякнуло.

Голоском буратинно-задорным. Резвым да резким.

Медным дребезгом судна амалированнага.

Куда всё излилось из чаши. И не разбрызгалось.

Сценарий рушился, особо не начавшись.

Армагеддон не задался.

Затейливый геноцид плавно переходил в фарс.

Шут. Гадкий поганый шут юлил и ухмылялся:

Судить он нас тут пришел, уёба. Карать, мля.

Гандона в пеньюаре пафосная. Пер-на-тый хуй без ручки!
(Четко, по слогам ,что бы ни у кого не возникло сомнений)

Еще и чашу с отравой притаранил. Фашист хуев.

Где ты, сука был, когда Майданек заказчику сдавали?

Ах, ты принимал.... И чо, нимб не жмёт, не ?

Ах привык, ах так надо...

Гавриил сломал голыми руками клинок пламенный..

Клевета ранит, но не жжет. А вот правда....

Сатана наслаждался. Князь, шут... Князь шутов.... Враг рода человеческого... 
Ну, как писали некогда модные блогеры того времени... И, скажем так, коллеги по не очень опрятной работе.

Плевать. Очень, очень глубоко плевать. Ухмылка режет харю до кровавых струпьев.

Поднять восстание в Собиборе и 20-м блоке, на морозе лить керосин в бутылки из под портвейна в 41-м году под Москвой, благословлять каждый ПТАБ над Прохоровкой, хранить двух лётчиков от шальных очередей чуть раньше над Пёрл-Харбором. Да, мелкая штучная работа.Но крайне  нужная.

А еще им потом пришлось на пару с Гавриилом воем выть над Хиросимой. Да, с Гавриилом на пару. Старый враг и старый друг. Не успели оба. Возлюбленные чада Отца нашего сами управились. Чудовищно управились. И желание вымыть руки больше никогда не пропадало.

День, когда ангелам стало страшно. День, когда праведники, с неба глядя, крестились истово.

И амброзию пили с горла. В тот день было можно.

И много лет потом Господь краснел от мимолётного взгляда. Про Содом и Гоморру старались просто не вспоминать и не упоминать вслух.

И Богу стало окончательно неуютно рядом с чадами.

А потом, чуть позже, во Вьетнаме начали массово рождаться уроды.

Без рук, без ног, а иногда и так и эдак сразу. И в полном сознании.

Именно тогда Бога впервые стошнило.

Они нашли зимой тихую речку. Речку, знакомую всем и где не был никто из смертных.
С деревянным мостиком дугой и щукой с хитрым глазом.

Бог пришел со свирелью, а Шут - вороном.

Они до сих пор сидят рядом и молчат о будущем.

Им страшно.