И грянул гром
"Экельс медленно вдыхал воздух — с воздухом что-то произошло, какое-то химическое изменение, настолько незначительное, неуловимое, что лишь слабый голос подсознания говорил Экельсу о перемене. И краски — белая, серая, синяя, оранжевая, на стенах, мебели, в небе за окном — они… они… да: что с ними случилось? А тут еще это ощущение. По коже бегали мурашки. Руки дергались. Всеми порами тела он улавливал нечто странное, чужеродное. Будто где-то кто-то свистнул в свисток, который слышат только собаки. И его тело беззвучно откликнулось. За окном, за стенами этого помещения, за спиной человека (который был не тем человеком) у перегородки (которая была не той перегородкой) — целый мир улиц и людей. Но как отсюда определить, что это за мир теперь, что за люди? Он буквально чувствовал, как они движутся там, за стенами, — словно шахматные фигурки, влекомые сухим ветром…
Зато сразу бросалось в глаза объявление на стене, объявление, которое он уже читал сегодня, когда впервые вошел сюда.
Что-то в нем было не так.
А/О СОФАРИ ВОВРЕМЕНИ
АРГАНИЗУЕМ СОФАРИ ВЛЮБОЙ ГОД ПРОШЛОГО
ВЫ ВЫБЕРАЕТЕ ДАБЫЧУ
МЫ ДАСТАВЛЯЕМ ВАС НАМЕСТО
ВЫ УБЕВАЕТЕ ЕЕ
Экельс почувствовал, что опускается на стул. Он стал лихорадочно скрести грязь на башмаках. Его дрожащая рука подняла липкий ком.
— Нет, не может быть! Из-за такой малости… Нет!
На комке было отливающее зеленью, золотом и чернью пятно — бабочка, очень красивая… мертвая".
Да, иногда мне кажется, что Оруэлл и Стругацкие не писали фантастику, а каким-то образом пробирались в будущее и строчили очерки.
Но в последние годы, глядя на коронавирус, войну и вот это всё, а особенно на "Доброколу" и непонятные китайские надписи на этикетках "Кока-колы" и "Вкусно и точка" вместо "Макдональдса", я хочу обратиться к силе Пикабу.
Чувак, который втихаря от всех построил в гараже машину времени, слетал в прошлое к тираннозаврам и раздавил-таки эту ёбаную бабочку! Вдруг ты тоже это читаешь. Не прячься, мы тебе ничего не сделаем. Может быть, можно еще всё исправить.