"Гори она синим пламенем" Часть 3
Записки учителя. 1996-1999 гг.
ЧЕТВЁРТЫЙ КЛАСС
ДЕЛУ ВРЕМЯ, ПОТЕХЕ ЧАС
Математика. Бьюсь у доски с Аней. Несчастная, видимо, за лето забыла всё, кроме своего имени. Потерял минут 10. Либо разрыдаться, либо захохотать в истерике. Избрал последнее. Язвлю: дескать, замуж такую никто не возьмёт. Руслан прыснул и подавился смешком.
– Что, – говорю, – бедолага, тошнит? А ты с собой пакетик носи на всякий случай.
Чего я не ожидал, так это моментальной реакции Виталика:
– Только непрозрачный!
Класс рассмеялся.
– Молодец! А ты, Аня, садись пока.
НАТУРА
На русском языке разбираем новые слова. Читаю:
– “Навыпуск”. Как это слово понимаете?
Сидят, молчат. Я молча оглядываю класс в поисках подходящего демонстратора. Нашёл.
– Саша, встань.
Тот опешил, ибо в этот момент ничегошеньки не делал и был чист, аки агнец.
– Встань, встань, – повторяю.
На лице того отобразилась лихорадочная работа мысли: в чём он виноват?
– Встань! – шипит класс.
Поднялся. Я так спокойно:
– Вот у него рубаха не заправлена, то есть навыпуск. Понятно теперь?
– Понятно, – чей-то голос, – неряха.
– Не всегда, – возражаю. – Просто рубашка наружу. Садись, Саша.
Сел. На лице явно читается его невысокое мнение о моих умственных способностях.
ЛУЧШЕ КАШКИ НЕ ДОЛОЖЬ, А РАБОТОЙ НЕ ТРЕВОЖЬ
На уроке усёк, как Шура с одного ряда на другой Насте записку передала. “Забрать, не забрать?” – думаю. Тут Настя соседу Ромке записку показала. “Ага!”
– Раз Ромке можно, – говорю, – то и мне принеси.
Настя, вставая и без смущения:
– А там ничего особенного нету.
– Тем более.
Читаю: “Мы с Леркой вчера котят нашли”. Возвращаю, Саша с первой парты:
– А мне можно?
– А может, – говорю, – тебе ещё губы вареньем намазать, чтоб жизнь слаще была?
Виталик подкинул:
– Тогда уж лучше сгущёнкой!
– Сгущёнку отрабатывать надо, – рассуждаю. – Полы вон от чёрных полос отмывать. Кто желает?
Все сосредоточенно уткнулись в тетради.
ЯБЛОЧКО ОТ ЯБЛОНИ…
Заменял в первой смене физкультуру в первых классах. В другом классе брат Ромы – Эдик. При поворотах направо-налево путается страшно. Намучился я с ним, задал дома выучить. В этот же день на своих уроках не утерпел:
– РОМА! Левую руку вверх!
Секундное замешательство, затем так неуверенно правая до поло¬вины приподнялась и замерла.
– Ясно, – резюмирую. – Наследственность. Разберись!
Через неделю младший – не узнаешь. Потешился я, днём снова так умилительно:
– Рома, правую руку вверх!
Сразу поднял.
– Ага, занимались? Молодец.
СЛУЖИТЬ БЫ РАД…
Среди урока Руслан попросился выйти. Я разрешил. Он прошёл, треснулся коленкой о мой стол, ойкнул и похромал дальше, бросив мимоходом Витале конфету. Я углядел.
– Вот, – говорю, – до чего преданный человек! Чуть не убился, а друга подкормил! Эдак яблоко понесёт – вообще шишку набьёт. А как булочку – наверняка шлёпнется. Во герой! Как говорится, сам погибай, а товарища выручай. Он и сейчас, наверное, за чем-то для тебя побежал, а, Виталик?
Тот смеётся с классом.
– Сейчас, – продолжаю, – прибежит весь в бинтах, зато с добычей для друга!
Прибежавший Руслан долго недоумевал, почему все ощупывают его взглядами и интересуются здоровьем.
ПОДКОВЫРНУЛА
На математике смотрю: все пишут, а Настя руку в портфель – в рот, в портфель – в рот.
– Настя, – зову, – будь добра, принеси-ка мне.
Вынула пакетик воздушной кукурузы, положила на стол.
– Не возражаешь, если я тоже подкреплюсь?
– Не возражаю, – улыбается.
– Вот спасибо! А то, знаешь ли, кушать всем хочется. Учителя, знаешь, тоже люди… А к людям, как говорил один персонаж, “надо помягше”. Ты не против, если я всё съем?
– Ешьте.
– Вот добрый человек. Так уж и быть, оставлю.
Слово сдержал, оставил. И забыл уже, но она через день принесла целый пакет и отдала мне со словами: “Это вам!”.
ДУШЕВНО И НЕНАВЯЗЧИВО
Прозвенел звонок на урок. Жду, пока угомонятся. Андрей что-то мучительно пережёвывает.
– Ждём, – говорю, – пока Андрей дожуёт.
Тот задвигал челюстями быстрее. Настя:
– Ты не торопись, а то подавишься. Мы постоим.
ДВИГАТЕЛЬ ТОРГОВЛИ
На уроке вопль:
– Да убери ты их!!!
– Что случилось? – встреваю.
– Да она свои волосы раскидала, у меня вся рука в волосах! – шумит Дима.
– Аня, – поясняю, – ему почему-то не нравится. Ты их в следующий раз шампунем промой – может, ему душистые больше понравятся…
Димка:
– Ага, “Пантин прови”.
ПРАКТИК
На классном часе толковали о правилах дорожного движения. Назавтра нет Саши. Через день появляется.
– Где бегал? – интересуюсь.
– Под машину попал, – отвечает хмуро.
– Здорово! Говорили о дорожном движении – машина сбила! Рассказывал бы о пожарной безопасности – погорел бы! Объяснял о спасении на воде – в луже бы утонул! Так, что ли?
ПЯТЫЙ КЛАСС
Теперь у меня были три класса: свой, параллельный, плюс один седьмой.
СМЕЯЛСЯ ДОЛГО
Анжела сохранила моду писать полслова ручкой, полслова – карандашом. Никакой системы, как бог на душу положит. Я шутки ради однажды стёр на одной странице весь карандаш резинкой. Получилось нечто странное:
– …жную … ржи …ах …шками …ца … хой… али… …чек …нок …утан …ую… ки… …ались …хами …яек …ими…
Примерно так. Я долго рыдал от смеха над тетрадкой. После этого Анжела стала писать нормально.
КАЛАМБУРЧИК
По литературе проходили Гоголя “Вечера на хуторе близ Диканьки”. На перемене слышу голос: “Вечера на хуторе близ дикой Аньки!”
ЧЕГО НА СВЕТЕ НЕ БЫВАЕТ…
В параллельном пятом классе появился новенький. На перемене спросил его фамилию, из-за шума не расслышал.
– А зовут?
– Женя.
На другой день увидел, что он ещё не вписан в журнал.
– Женя, с тетрадкой сюда.
Глянул на обложку – не подписал, подлец. Даю листик.
– Напиши фамилию.
Вывел. Читаю: “Онегин”.
– Женя… ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН?!
ПУТЁВКА В ЖИЗНЬ
На перемене подошёл Рома.
– А книгу трудно писать?
Задумался. К чему клонит?
– Трудно. Пушкин “Евгения Онегина” 7 лет писал. Булгаков “Мастера и Маргариту” – больше 10 лет.
– Это она такая толстая? – поражается.
– Нет, надо же всё обдумать.
Вскоре до меня дошли слухи, что он про наш класс пишет.
– Господин сочинитель, – торможу как-то, – ну-ка поди сюда. Предъяви-ка повесть…
Принёс: тетрадка, полторы страницы исчёрканы. Среди фраз выловил такую: “Наш учитель по русскому языку и литературе очень строгий. И грустный в душе”. Я даже оторопел.
– С чего ты взял, что грустный?
– Ну, мне кажется, что где-то внутри…
Дальше шли пасквили на одноклассников. Я указал на излишки, подсказал:
– Обрисуй каждого поподробнее, с приключениями, шутками на уроках, играми на переменах. Это же интересно.
– А эту книгу потом куда? Печатать?
– Эк хватанул. Книгу – это слишком громко. А перво-наперво – мне. Я тебе подскажу. Только на уроках не пиши, а дома, с подробностями.
Вроде пишет…
ПРИШЁЛ, УВИДЕЛ…
Стою на перемене в коридоре, слышу – в классе возня. Дети высунулись:
– А там Касымов с Еновым дерутся!!!
Захожу в класс: Касымов красный, а Енова за партой нету.
– Где убиенный? – вопрошаю.
– Вон лежит!
Смотрю, раскинулся под шторкой и не реагирует на мир. Я без лишних разговоров набрал в рот воды и щедро вспрыснул отдыхающего. Тот вздрогнул, зашевелился, по-пластунски переполз на парту и умер вторично.
К концу урока немного оклемался.
“МЫ, НИКОЛАЙ ВТОРОЙ…”
Суббота, 22 февраля. Науськанные девчонки дарят мальчишкам подарки. Перепало и мне: книга, ручка, записная книжка, дезодорант и галстук. Освежился подаренным дезодорантом, рассматриваю галстук:
– Кто умеет завязывать?
Вызвался Лёшка. Возится, крутится, мне же реплики понравились:
– Сейчас задушит!
– Прямо как на “Поле чудес”!
Ничего у Алёшки не получилось, снял я галстук и обратно в упаковку закатал.
Холмсом был, Якубовичем стал. Доберёмся до Наполеона?
ПЛОДЫ АКСЕЛЕРАЦИИ
На русском языке пишем слова с мягким знаком и без него после “ч” (богач, стеречь, речь, туч и т.д.). Подходит Виталик, тычет в книгу. Смотрю: “би.”.
– Бич, – говорю.
Он хихикнул.
– Чего? – спрашиваю. – Слова такого не знаешь?
– Знаю – бомж!
Слышу, другие усмехаются.
– Не “бомж”, а “бич” – кнут, которым лошадей стегают.
– А-а! – ушёл.
Что интересно, в другом пятом классе такая же история вышла.
ШЕСТОЙ КЛАСС
ДОЛГОЖИТЕЛЬ
В моём классе новенькие. Заполняю журнал, подзываю Сергея.
– Год рождения?
Тот разволновался. Переспрашивает, как Промокашка из “Места встречи”:
– Чего?
– Год рождения какой?
– Тысяча… де… во… восемьдесят пя… пятый…
Кирилл с задней парты:
– Тысяча восемьдесят пятый? Ого! Мамонт!
О БРАТЬЯХ НАШИХ МЕНЬШИХ
Проходили по литературе “Кладовую солнца” Пришвина. Там у старика Антипыча была собака Травка. Дед тот помер, и на уроке в качестве вопроса прозвучало: “Почему у Травки умер дед?”. Когда через секунду продумали вопрос, долго насмехались над бедной собакой и спросившим.
СЕДЬМОЙ КЛАСС
ДОШЛО С ОПОЗДАНИЕМ
Захар балуется втихаря, периодически тянет руки на заднюю парту. Я наблюдал, наблюдал...
– Захар, – говорю, – ты в пинг-понг играть умеешь?
Насторожился – к чему клоню?
– Нет...
Молчу, надеюсь, что дошло. Через пару минут он опять полез.
– Захар! А знаешь, почему ты в пинг-понг играть не умеешь? Потому что у тебя руки криво растут: они у тебя назад смотрят.
Теперь проняло.
НАТРАВИЛ
Во время урока какие-то девки околачиваются возле двери, периодически заглядывая. Алиев с первой парты постоянно дёргается, шипит на них. Как только дверь открылась очередной раз, я громко:
– Алиев! Фас!!!
ЛОГИЧНО, КОНЕЧНО...
Русский язык. Толя, как всегда, развлекается. Влепил ему двойку в журнал. Он обиженно:
– А за поведение в журнал нельзя ставить!
– Хорошо, неси тетрадь.
Притащил, там – через пень-колоду: на строке по 2 ошибки. Исправил, пёстренько так стало.
– Видишь, – говорю, – двойка не за поведение, а за знания.
Толя, отходя:
– Я на вас в суд подам. Я уже совершеннолетний: паспорт имею и трусы ношу.
Оба-на! Немая сцена.
И ВСЕ ЗАСМЕЯЛИСЬ
К доске выходит Сергей, пишет строчку из упражнения криво – по диагонали вверх. Оля:
– Закусывать надо!
Игорь:
– А у него один глаз в клеточку, а другой – в линеечку!
Я смеялся громче всех.
ПОПЕРХНУЛСЯ
На первой парте сидит умник, играет на публику: кряхтит, перхает, кашляет. Я немного потерпел и потребовал дневник. Он, естественно, сразу в позу:
– А чё я сделал?!
Я с дневником неторопливо иду к столу. Тот аж подпрыгивает:
– Я поперхнулся!
Открываю дневник.
– Не имеете права! Я просто поперхнулся!
Вывожу двойку.
– За что?! Что я сделал?!
Я посмотрел и знал, что произойдёт после моего ответа:
– Поперхнулся.
Он замер, а класс грохнул в дружном гоготе. Эта фраза долго ещё потом была у них на устах: “Что я сделал? – Поперхнулся”.
И ВЕДЬ ПРАВА!
На уроке литературы задаю вопрос:
– Какая последняя книга, прочитанная вами, натолкнула вас на новые мысли, заставила по-другому взглянуть на мир?
После некоторого молчания Настя вполне серьёзно:
– Учебник “Новой истории”.
Я сначала даже опешил. Что же это за время, когда дети удивляются не событиям в художественной литературе, а “открытиям” из учебников?!
В 1999 году я уволился из школы. Не последнюю роль сыграли хамство и развязность "повзрослевших" учеников.