Годовщина завершения Крымской операции /1944/
76 лет назад – 12-го мая 1944 года – с результатом «военная победа» завершилась Крымская наступательная операция войск Четвёртого Украинского фронта под командованием генерала Толбухина. В этот день сложили оружие остатки немецких частей, скопившиеся на мысе Херсонес, и потерявшие всякие шансы на выживание.
Это не тот, популярный среди туристов, музей-заповедник «Херсонес Таврический» (в конце улицы Древней, между бухтами Песчаной и Карантинной), ранее изображённый на обороте 1-гривневой купюры, а после Евромайдана – на новых 200-рублёвых банкнотах РФ. Нет, описанные ниже события происходили в другом месте – примерно в 10-ти километрах юго-западнее.
Мыс Херсонес – крайняя западная точка Гераклейского полуострова и административной территории Севастополя. До войны здесь находился маяк высотой 36 метров (на котором, кстати, проводил свои первые опыты изобретатель радио – инженер Попов), а также 35-я батарея береговой обороны, основу которой составили вкопанные в землю две башни, снятые с линкора «Полтава», в каждой – по два орудия калибром 305-мм. В ходе обороны Севастополя летом 1942 года (где стороны выступали в прямо противоположных ролях, относительно описанных ниже событий), 35-я батарея была полностью разрушена, и сейчас на её месте создан мемориальный комплекс. Маяк же был разрушен частично, и в начале 50-х годов полностью восстановлен. Рядом с маяком, в послевоенные годы, на закрытой территории, располагалась военная авиабаза и радиолокационная станция «Днепр», входившая в радиотехнический узел системы предупреждения о ракетном нападении «Николаев». Станция, носившая позывной «Карнавал», контролировала западное и южное направление. После того, как СССР «развалился», сооружения станции использовались Вооруженными силами Украины для телеметрии космических объектов в интересах Национального космического агентства Украины. После Евромайдана это – заброшенная и открытая для свободного посещения территория, заваленная мусором, обломками и развороченными сооружениями. Тут же – гранитный крест с надписью: «Вечная память Героям обороны Севастополя, оставленным на произвол судьбы в трагические дни июля 1942 г. Простите нас…». Если бы у той стороны была такая возможность, то здесь появился бы ещё один, аналогичный памятник, только вместо «1942» стояло бы «1944».
Итак, Крымская наступательная операция была начата 8-го апреля 1944 года, штурмом немецких оборонительных рубежей на северном входе в Крым (со стороны нынешней Херсонской области). В течение трёх дней войска Четвёртого Украинского фронта прорвали эти рубежи и вынудили противника начать отход из всех районов Крыма в одну точку – в Севастополь, скапливаясь для дальнейшей эвакуации морским транспортом в Румынию. Однако немецкий Верховный Главнокомандующий Адольф Гитлер, достаточно неожиданно для всех, с 24-го апреля распорядился прекратить эвакуацию, и оборонять Севастополь «до последнего человека».
Спустя неделю после начала операции, к 16-му апреля советские войска с боями подошли к Севастополю, очистив от противника весь остальной Крым. Попытка с ходу взять этот город не удалась, и советское командование взяло оперативную паузу длительностью три недели, для подготовки к полноценному штурму, накопления достаточного объёма боеприпасов, и тщательной разведки системы обороны противника.
Штурм Севастополя начался 5-го мая, продолжался 5 дней, и завершился взятием города к вечеру 9-го мая 1944 года. Остатки крымской группировки противника, покинув Севастополь, отступили на мыс Херсонес, за так называемый рубеж прикрытия эвакуации Севастопольского укрепленного района. Этот рубеж проходил по земляному валу и отсекал мыс Херсонес от города Севастополя, состоял из противотанкового рва, проходившего от бухты Стрелецкой до стыка вала с Приморским шоссе. Перед валом и противотанковым рвом — сплошная траншея с ходами сообщения и блиндажами, заранее подготовленные площадки для артиллерии и минометов. Проходы через вал заминированы, сам вал для танков непроходим. Попытка передовых частей Приморской армии и 19-го танкового корпуса прорвать этот рубеж с ходу, выйдя на него к 20–22 часам (9-го мая), успеха не имела.
Точно так же завершились неудачей и неоднократные попытки прорвать этот рубеж в течение следующего дня (10 мая). По советским танкам, появлявшимся в проходах вала, противник сразу открывал мощный огонь из всех видов артиллерии. По приказу командующего Приморской армией, 19-й танковый корпус прекратил атаки и вернулся в исходное положение.
Ввиду упорного сопротивления противника, командующий Четвёртым Украинским фронтом генерал Толбухин принял решение приостановить боевые действия и использовать день 11-го мая для тщательной подготовки финального наступления, которое сначала было назначено на 13:30 следующего дня (т.е. 12 мая). Однако, как мы увидим далее, это время стало моментом окончания штурма, а не его начала (как задумывал Толбухин).
Дело в том, что Адольф Гитлер под действием обстоятельств был вынужден пересмотреть своё решение, и с 9-го мая разрешить эвакуацию немецких войск из Крыма, для чего к Севастополю выдвинулись все, способные держаться на воде, транспортные и грузовые суда (в том числе находившиеся в мелком ремонте). Однако было уже поздно: советская авиация, полевая артиллерия и Черноморский флот взяли под плотный огневой контроль всю прибрежную зону, препятствуя как подходу кораблей к причалам для погрузки, так и их отправлению из Крыма.
Отдельные группы немецких солдат и офицеров на лодках, плотах, бочках и других подсобных плавучих средствах пытались, под непрерывным обстрелом, добраться до своих кораблей, продолжавших активно маневрировать в море и не рисковавших из-за сильного заградительного огня подходить близко к берегу. Наиболее критическая ситуация сложилась на участке немецкой 111-й пехотной дивизии: ни один из стоящих на рейде транспортов не нашел в темноте и дыму путь к сектору берега, куда отошли остатки этой дивизии.
В ночь на 10-е мая, недалеко от мыса Херсонес, состоялось два события, вошедшие в рейтинг крупнейших морских катастроф в истории: утопление советской авиацией переполненных теплоходов «Тотилла» и «Тейя», в обоих случаях погибло несколько тысяч немецких солдат.
Интересно, что история этих двух кораблей похожа на современную с «Мистралями» (пусть и ещё не утопленными): их строительство было заказано Советским Союзом в Венгрии в 1941 году, и к началу войны эти корабли были почти построены и носили имена «Севастополь» и «Симферополь» (а два мистраля, если не ошибаюсь, были: «Севастополь» и «Владивосток»). В связи с началом войны, Венгрия отказалась передавать эти суда Советскому Союзу, и ими пользовалась Германия, дав кораблям имена в честь малоизвестных полководцев каменного века. Как видим, пользовалась недолго. Ситуацию усугубляло то, что немцы продолжали доставлять в Крым боеприпасы, но разгружать их было некому и некогда: корабли принимали в Севастополе пехоту прямо сверху на ящики со снарядами, поэтому неудивительно, что они взрывались и тонули очень быстро.
Также в ночь на 10-е мая, советской подводной лодкой был торпедирован и повреждён крупнейший из той группы кораблей – танкер «Фридерике»: предполагалось, что он возьмёт на борт 10 тыс. человек, но ему пришлось вернуться обратно в румынский порт Констанца, а в Севастополе получили радиограмму: «количество посадочных мест уменьшено на 10 тысяч».
Руководитель немецкой группировки в Крыму, командующий 17-й армией генерал Альмендингер и его штаб, эвакуировались на торпедном катере в полночь на 10-е мая, повторив поступок адмирала Октябрьского (командующего Черноморским флотом) и генерала Петрова (командовавшего Приморской армией): они тоже в своё время, летом 1942 года, «успешно» эвакуировались из Севастополя, бросив свои обречённые войска погибать на мысе Херсонес.
Вместе с генералом Альмендингером почему-то отплыло и руководство 49-го горнострелкового корпуса (хотя формально именно им Альмендингер передал командование вместо себя).
Остатки немецкой группировки на мысе Херсонес возглавил командир 73-й пехотной дивизии, генерал Беме. Уже утром 12 мая над мысом Херсонес появились два немецких транспортных самолета, чтобы забрать оставшихся генералов и старших офицеров. Но они были уничтожены в воздухе советской авиацией.
Очевидно, что в таких условиях, о дальнейшем удержании рубежа обороны не могло быть и речи. Тем временем, советские войска завершали подготовку к нанесению финального удара по мысу Херсонес. К 2-м часам ночи на 12-е мая, передовые дивизии заняли исходное положение для наступления. Одновременно с целью доразведки обороны противника в полосе каждой дивизии действовали усиленные разведывательные отряды. Такой отряд из состава 32-й гвардейской стрелковой дивизии в 1:30 ночи захватил пленного, который показал, что немцы получили приказ к 4:00 утра (12-го мая) отойти с занимаемых рубежей к причалам, где будет производиться погрузка живой силы на корабли. А в полосе соседней, 128-й стрелковой дивизии, усиленный батальон в ходе ночной разведки боем, сбил мелкие группы немцев и, не встречая серьезного сопротивления, продвинулся в тактическую зону обороны противника до 500 метров, установив тем самым, что немцы уже начали отвод главных сил с рубежа прикрытия эвакуации.
Руководителем операции было принято решение о немедленном штурме. В 3:00 ночи (на 12-е мая) после короткого артналета по обороне противника, советские войска перешли в наступление. Сбив отдельные группы противника, прикрывавшие отход к причалам его главных сил, пехота и танки устремились к бухтам Камышовая, Казачья и непосредственно на мыс Херсонес. План немецкого командования оторваться от преследования под покровом темноты и до наступления рассвета успеть погрузиться на корабли, был полностью сорван в результате хорошо организованной разведки и своевременного перехода в наступление главных сил Четвёртого Украинского фронта.
В результате ночных боевых действий, советская пехота к рассвету 12 мая полностью овладела рубежом прикрытия эвакуации противника. В 5 часов утра, 19-й танковый корпус нанёс удар вдоль Приморского шоссе в направлении мыса Херсонес.
Противник упорно сопротивлялся, дважды переходил в контратаки под командованием генерала Грюнера — командира 111-й пехотной дивизии. Отбив эти контратаки, советские танкисты ворвались на аэродром на мысе Херсонес, где были встречены сильным артиллерийским огнем. По заявкам командиров танковых бригад, по району маяка и по самому мысу Херсонес были даны два залпа 21-го «катюшного» полка, и сделан короткий артиллерийский налет силами нескольких гаубичных полков, в сочетании с массированным авиаударом по этому району, и артиллерия противника замолчала.
Наспех сколачивая боевые группы в несколько сот человек каждая, немецкое командование непрерывно бросало их в контратаки. Однако эти группы быстро уничтожались стремительно продвигавшимися вперед советской пехотой и танками, которые прижали противника к обрывистым берегам мыса Херсонес. С наступлением рассвета 12-го мая, вся артиллерия фронта была установлена на открытые позиции, и начала в упор расстреливать живую силу противника, сотнями вагонов отпуская снаряды прямо в толпу. Дело в том, что после окончания этой операции, Четвёртый Украинский фронт подлежал расформированию, а в армии боеприпасы обратно на склад не принимают.
Позднее, взятый в плен немецкий офицер так рассказывал о последних днях германской группировки в Крыму: «Немецкие войска в Крыму получили приказ Гитлера любой ценой удержать Севастополь в своих руках. К нам непрерывно поступало пополнение. Однако русские прорвали оборону и заняли Севастополь. Тогда командование отдало явно запоздалый приказ — удерживать мощные позиции на Херсонесе, а тем временем попытаться эвакуировать остатки разбитых войск из Крыма. На нашем участке скопилось до 30 000 солдат. Из них едва ли удалось вывезти более одной тысячи. Десятого мая я видел, как в бухту Камышовая вошли четыре судна, но вышли оттуда только два. Два других транспорта были потоплены русской авиацией. С тех пор я больше никаких кораблей не видел. Между тем положение становилось все более критическим… солдаты были уже деморализованы. Все бежали к морю в надежде, что, может быть, в последнюю минуту появятся какие-либо суда… Все перемешалось, и кругом царил хаос…».
К 12:00 часам дня (12-го мая) последние очаги сопротивления противника на мысе Херсонес были подавлены. Немцы, видя безнадежность сопротивления, начали большими группами сдаваться в плен. Всего в районе мыса Херсонес было «принято» свыше 21 тыс. солдат и офицеров противника, в том числе более 100 старших офицеров. На поле боя был обнаружен труп командира немецкой 336-й пехотной дивизии. Всего за время Крымской наступательной операции (между 8 апреля и 13 мая) в плен было взято 61 587 военнослужащих противника, в том числе более 700 офицеров и 3 генерала (включая и.о. командующего крымской группировкой, командира 5-го армейского корпуса и 73-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Беме и командира 111-й пехотной дивизии генерал-майора Грюнера).
Четвёртый Украинский фронт, после этой операции оказавшийся в стратегическом «тупике», до конца мая был расформирован (ликвидирован как юридическое лицо). Из трёх его общевойсковых армий, две (2-я гвардейская и 51-я) были переданы в состав Первого Прибалтийского фронта, а Приморская армия так и оставалась в Крыму до конца войны, охраняя побережье. Командующий фронтом генерал Толбухин перешёл на аналогичную должность – возглавил соседний Третий Украинский фронт, в сентябре того же года получил погоны маршала, а через 5 лет (в 1949 году) умер от сахарного диабета.
Когда говорят о героическом военном прошлом Крыма, то обычно имеют в виду оборонительные сражения 1942 года, в честь которых сразу два города получили почётное звание «Город-Герой» – Керчь и Севастополь (уникальный случай: находящиеся в одной области и при этом не являющихся областными центрами). Тогда как описанная выше наступательная операция 1944 года, одна из наиболее эффективных в истории (потери наступающих в пять раз меньше, чем оборонявшихся) оказалась несколько в тени. Один из главных памятников, посвящённых именно ей – это мемориальный комплекс на Сапун-горе, включая диораму «Штурм Сапун-горы» - крупнейшее в мире художественное полотно, картина размером в 23 метра, с человеческими фигурами в натуральную величину.
«… Солнце встаёт над Сапун-горою,
На маках и травах роса;
Песню поём мы погибшим героям,
И песня летит в небеса.
… Солнце восходит над славной горою,
Где маки цветут в зеленях,
И кажется мне: это капельки крови
Героев, погибших в боях…»
Интерактивная карта боевых действий: