Глава V — «Станция, которой нет на карте»⁠⁠

Поезд замедлялся. За запотевшими окнами виднелась платформа, словно сотканная из тумана и обрывков снов. Название станции появилось и исчезло — как слово, которое успел прочитать только подсознанием.

Алексей стоял у двери. Его сердце колотилось, как будто оно вспоминало больше, чем мозг. В ушах звучал голос из зеркала: «Не выходи». Но всё внутри рвалось наружу.

В вагоне внезапно стало холодно. Ветер пробрался сквозь щели, как призрак. Всё замерло. Даже время.

Дверь вагона открылась — беззвучно. Алексей сделал шаг... и остался на месте.

Он смотрел на платформу. Там стояла девочка. Не Ева. Другая. Чёрные волосы. Испуганные глаза. В руках — тот же плюшевый мишка, только грязный и с оторванной лапой.

Она смотрела на него, как на спасение. И тогда он услышал её голос — не вслух, а сразу в сердце:

— Ты не должен был забывать и меня.

Алексей сделал шаг наружу.

Он оказался не на платформе. А в больничной палате. Серые стены. Звук капельницы. Он сидел рядом с койкой. На ней лежала девушка. Лет пятнадцати. Лицо её было знакомо и незнакомо одновременно. На прикроватной тумбе — плюшевый мишка.

— Ева?.. — прошептал он.

— Нет, — ответила медленно девушка. — Меня зовут Лика. Но ты называл меня Ева. Потому что ты не мог вспомнить, кем я была до аварии.

Он закрыл глаза. В голове — оглушительный треск. Воспоминания, которые годами прятались за болью, прорвались наружу: белая вспышка. Рельсы. Девочка, тянущая руку. Его крик.

Лика продолжила, тихо:

— Меня не существовало до твоей вины. Я — последствие. Я — отражение. Ты пытался заменить воспоминание… новой болью. Новым лицом. Я родилась из того, что ты пытался забыть.

Поезд снова тронулся. Алексей оказался на полу купе. Он тяжело дышал. В руках — детский рисунок. Он держал его впервые, но знал каждый штрих.

На рисунке — он сам. Седой. С девочкой за руку. Над ними — поезд. А внизу надпись: «Папа, я помню».

Он не знал, кто это нарисовал. Может, Ева. Может, Лика. Может, он сам, в будущем, где боль можно приручить, как дикое животное.

В дверь снова постучали. Алексей открыл.

На пороге стояла Аделина. Лицо её было измученным, но в глазах — твёрдость.

— Следующая станция — последняя, — сказала она. — Там ты узнаешь, кем ты был. И кого ты предал.

Он кивнул. В этот раз он был готов...