Фантомас: главный соблазн и главный кошмар XX века⁠⁠

Представьте себе Зло, лишённое рогов и копыт. Зло, что сменило плащ вампира на элегантный сюртук и обосновалось не в замке над пропастью, а в самом сердце Парижа — города огней и прогресса. Это Фантомас. Он — не просто злодей из бульварного романа, а трещина в фундаменте самой реальности, призрак, которого породила на свет её собственная «прекрасная» эпоха.

Безумие как эстетика. Его преступления — это не грабёж, а перформансы. Кровавый дождь из церковного колокола, комната, медленно заполняющаяся песком, содранная кожа для фальшивых отпечатков пальцев... Это жестокий театр абсурда, где жертвы — статисты, а публика — всё общество. Фантомас не убивает — он сочиняет сюрреалистические поэмы, где чернилами служит кровь.

Прогресс на службе у Хаоса. Ирония судьбы в том, что орудиями этого кошмара стали самые передовые достижения эпохи: телеграф, автомобиль, фотография. Фантомас — дитя модерна, технократический денди, который ловко обращает против системы её же собственные изобретения. Полиция, вооружённая новейшими методами криминалистики, вроде дактилоскопии, оказывается бессильной — преступник использует эти же методы, чтобы запутать следы. Чем совершеннее становится механизм контроля, тем изощрённее — гений, умеющий его обмануть.

Лицо без лица. А кто он? Никто. Его имя — сплав «фантома» и «маски». У него нет лица, есть лишь бесконечные личины: он судья, он полицейский, он ваш сосед. Эта безликость и есть его главный архетипический признак. Он — коллективная Тень по Юнгу, сгусток всех вытесненных страхов и тёмных импульсов общества, которое на поверхности провозгласило торжество разума и морали. Мы ненавидим Фантомаса, но втайне восхищаемся им, потому что в нём мы видим себя, освобождённых от оков условностей.

Зеркало, которое не лжёт. Так кто же он — порождение системы или её разрушитель? Парадокс в том, что он — и то, и другое. Система, стремясь к порядку, породила свои собственные противоречия: анонимность большого города, скорость перемен, социальную дезориентацию. Фантомас — это симптом этой болезни, а не её причина. Он — тёмное зеркало, в котором Belle Époque с ужасом разглядела своё второе, подлинное лицо: лицо бессильной власти, лицо хаоса, прячущегося за фасадом благополучия.

Фантомас не пришёл извне. Он вырос из трещин в асфальте парижских бульваров. Он — кошмар, который общество увидело, взглянув на своё собственное отражение в тёмном времени.