Еще одна история. Женька.
Расскажу вам еще про одного идиота, который попадался мне на жизненном пути. Это, даже, отчасти, очень смешная история, если бы не такая жуткая. Ну, я как всегда в своем стиле.
Новые читатели – дальше можете уже и не читать, дальше – смесь ностальгии с моими выводами, ничего особо потешного. Ни котиков, ни шуток про новый год и кризис. Просто воспоминания о паре случаев, произошедших в далеком 2004 году.
Мне тогда было 15 и мы общались одной большой компанией – три девчонки, три пацана. Ничего еще такого, даже поцелуев, так, гуляли по городу, разговаривали, общались-знакомились. Девчонки с ними познакомились, когда купались на Затоне, у них там было что-то типа «драки за бревно», а потом уже и меня с ними познакомили. Так как девочек и мальчиков одинаковое количество – сам бог велел как-то разделиться на пары. О, эти нежно-подростковые беседы: «А мне нравится…, но я не знаю, как ему об этом сказать, давай, ты скажешь тому-то, что мне его друг нравится, а он ему сам скажет…» О, эти наивные: «Сегодня я накрашу глаза синими тенями, потому что он говорил, что синий – его любимый цвет…» Может он догадается и решит эту твою логическую цепочку, наивная, неопытная ты моя, да-да.
Хотя, уже будучи взрослой, я вспоминаю о том времени с улыбкой – это была моя самая приятная и честная подростковая компания. Мы еще не умели быть хитрыми и лживыми друг с другом.
Недели через две на пары всё же разделились. Мне, по остаточному принципу достался Женька. Самый маленький, щупленький парнишка, который постоянно горбился. И вообще что-то не было в нём для меня ничего привлекательного. Такой, будущий гопник. Я, кстати, тоже ему не понравилась, поэтому у нас с ним не получилось, так и оставались придатком к двум нашим парочкам, у которых всё было достаточно для их возраста романтично и серьезно. Но, не суть. Что мы делали тогда? Мы гуляли по побережью, забредали на далекие озера за городом, играли в догонялки на вышке и даже один раз все вместе пили желтый какой-то апельсиновый «блейзер», какими-то правдами-неправдами пацаны его раздобыли, попросив старших парней купить его нам.
Вышка…да. Я вчера о ней рассказывала вам; сейчас её уже нет – разобрали на металлолом, и слава богу, потому что это реально было опасно – строение, высотой с пятиэтажку, местами прогнившее от ржавчины, местами полу - разобранное, а мы туда забирались на самую верхнюю площадку и болтали о жизни. Там было пять площадок, соединенные ажурными металлическими лестницами и ограничительный контур по периметру каждой площадки, и ячеистые длинные опоры на углах. А на второй площадке, где-то в шести метрах от земли – качающая стрела, по типу как у башенного крана , она держалась на паре-тройке заржавелых огромных болтов и плаксиво скрипела на ветру. На горе раньше находилось хлебоприемное предприятие, а через эту вышку на баржи, проплывающие по реке, сгружали зерно. Но, всё развалилось в девяностые, вышка досталась местным подросткам.
Девчонки (ну, девчонки же!) редко играли выше второй-третьей площадок, предпочитая скрываться за ограничительными контурами, я же с пацанами носилась и по опорам, перебираясь с одного этажа на другой, и спрыгивала с лестниц в ограничительные контуры, пугая подружек. По ловкости, резвости и бесстрашию мы были наравне с Дэном, поэтому довольно часто пока остальные отсиживались внизу, мы, на верхних этажах пытались поймать друг друга. И вот, я перебираюсь на высоте четвертой площадки за контур, а Дэн пытается меня осалить, как в этот момент мы замечаем Женьку, который скрывался там. Дэн даже обрадовался, что ему попалась такая легкая «жертва» и, дав мне спокойно перелезть, погнался за другом. Женька вроде бы даже такого не ожидал, думал, что Дэн продолжит догонять меня, попытался увернутся, перехватил руки, но, неудачно и сорвался с карниза четвертой площадки вниз.
На наших глазах, сорвался, полетел вниз, на острые белые речные камни.
- Ты куда, сука! – в ужасе крикнул вдогонку Дэн, пытаясь поймать его за футболку, уже сорвавшегося; внизу послышался девичий вопль, кто-то из девчонок увидел тоже, как наш Женька пролетел мимо, и секунду спустя, по вышке пронесся дьявольский скрежет и визг металла, она вся затряслась от переданного удара. Женька в последние метры до падения умудрился зацепиться именно за торчащую на уровне второго этажа стрелу. Вернее, он упал на нее.
Мы все, мигом спустившиеся на вторую площадку, смотрели, как покачивается эта стрела, как мертвой хваткой держится за нее, бледный как мел, Женька, как поскрипывает последний десятисантиметровый болт, на котором держится стрела, на которой держится Женька. Два других болта, поблескивая на июльском солнце свежим металлом в месте слома, были выдраны, как говорится « с мясом».
Около минуты в тишине, только вой ветра в пустых чанах и жалобный скрип стрелы, на которой всё еще висит наш друг.
Первым в себя после шока пришел Дэн. Скомандовал нам, чтоб мы все, вчетвером навалились на основание стрелы, удерживая её как противовес, и сам, аккуратно , кошкой, полез по ней к Женьке. Длина её около трех метров, вот Дэн уже тоже над берегом, в метре от площадки, но, до Женьки еще далековато и он ползет дальше. Мы чувствуем, что стрела становится тяжелее, последний болт предательски скрипит и я смотрю, как с него сыпятся крошки ржавчины. Смотреть, что там у пацанов – страшно. Они оба сейчас над каменистым берегом, и пусть высота небольшая, но без травм, а возможно и переломов их падение вместе со стрелой не обойдется. Наша задача – не дать упасть стреле. Дэн на середине стрелы и он тоже понимает, что дальше лезть нельзя, он тоже чувствует как кренится стрела, понимает что мы не удержим, если он полезет еще ближе.
- Руку давай! – орет он всё еще ошалелому Женьке, а тот хлопает глазами и крепко держится за стрелу.
- Давай руку, Жень, я тя вытащу, ты только руку протяни! – повторяет Дэн и наконец-то до того что-то доходит. Он оцепляет одну руку, но тут же поспешно хватается обратно. Дэн продолжает кричать на Женьку, пытаясь достучатся до его разума.
Женька все же приподнимает свой торс, подается чуть вперед, к Дэну, к вышке, протягивает дрожащую руку и Дэн уверенным движением хватает его и тянет к себе. Стрела скрипит, то, что на ней сейчас происходит движение, смещает центр тяжести, она ходит ходуном, а мы пытаемся её удержать, чтоб её хотя бы не так сильно мотало вверх вниз и из стороны в сторону. По сути, Ден тащит его волоком за собой, вот осталось меньше метра до нас, и тут третий пацан отпускает стрелу и вытягивает их обоих на безопасную площадку. В этот же момент лопается третий болт и основание стрелы идет вверх, сшибая на пол нас, девчонок, по пути. А стрела утыкается своим носом в воду реки и замирает.
Мы сидим, молчим, Женька бледен, Дэн бледен, его девчонка ревёт от страха, хотя сейчас то всё уже кончилось, аккуратно все вместе спускаемся на первую, самую безопасную площадку, а затем и на землю. Все в шоке. Мы сейчас только-что чуть не стали свидетелями смерти. Она пронеслась рядом с нами, взмахнув крылом и оставив леденящее дыхание в нашем общем молчании. Больше в догонялки мы там не играли.
А ходили кататься на Остров на качелях. Но, неудачник – это же по жизни неудачник – Женьке и там повезло.
Качели на Острове большие, двухместные, на них даже лежать вытянувшись можно. И вот мы все вшестером на одной (ну, так же веселее) раскатали ее, девчонки мои визжат, пацаны смеются, и тут этому долбоносику приходит в голову мысль отпустить руки, изобразив позу из «Титаника» на очередном подъеме вверх. На подъеме-то это еще не очень опасно, силы действуют против движения, а вот когда качеля пошла обратно вниз, Женька за железки схватиться не успел и по инерции свалился прямо на землю. Шут бы на нее, на высоту, метра два, ну может три, опасность была в том, что он свалился прямо под качелю. Как маятник мы поднялись снова наверх, уже без него, и пацаны кричат ему «Лежи!», зная, что сейчас мы будем спускаться и пронесемся аккурат над ним.
Но, он то ли не слышит, то ли от удара о землю в себя не пришел – он поднимается на четвереньки и со всего маху получает удар по попе металлическим каркасом качелины. Пацаны в этот момент спрыгивают на землю, ловят и останавливают нас, всё еще находящихся на площадке качели, чтобы следующий удар , когда качели снова пойдут обратно, не пришелся Женьке по голове. Я тоже спрыгиваю, вытаскиваю его из-под опасности, а его мотает, и он ничего опять не соображает, видать всё еще в шоке от падения. Дэн подходит к нам, разговаривает с Женькой:
-Попу покажи!
-Не буду я тебе попу показывать – огрызается тот, и тут я замечаю, что черные трико на бедре темнее, чем в других местах, это кровь и ее много.
- Тебя перевязать надо и в больницу, вон сколько кровищи – поддерживаю я Дена. В итоге тот сдается, мы вместе чем-то перевязываем сосуды выше разодранной ягодицы, Дэн держит в пальцах кусок плоти мышц, думая, куда и как его упаковать, чтоб передать медикам. Девчонки это видят, одной из них становится плохо. Мы, поддерживая Женьку под обе руки, идем по дамбе в сторону города, хорошо, что тогда у некоторых из нас были первые сотовые телефоны, поэтому мы сами можем вызвать скорую.
Подъехавшие медики записали с наших слов прошедший инцидент и увезли его в хирургию, Дэн отдал им и его кусочек, бережно завернутый в полиэтилен. Мы спустились на затон, отмыть руки от крови (ух, как звучит то жутко!) а потом разбрелись по домам.
Больше мы Женьку в нашей компании не видели. Он недели две пролежал в больнице, ему наложили 12 швов, а потом его родители запретили ему общаться с нами. Родителей можно понять, но мы же наоборот всегда только пытались его спасти, всё, произошедшее с ним – было только по его глупости. Не уверен в себе, в своих силах и реакциях – нечего понтоваться. Вот такой был в моей жизни не случившийся мой парень.
Берегите себя и будьте осторожны, дорогие мои!
p.s. Женька, несмотря на свою неаккуратность в юности, всё же вырос, жив и даже вроде не остался инвалидом, если вдруг вы переживаете за него.