Дочь Вороньего Короля. Глава 10 (окончание).⁠⁠

Дочь Вороньего Короля. Пролог.

Дочь Вороньего Короля. Глава 10 (начало).

***

- Архонтас?

Нет реакции.

- Архонтас?

Нежная ладошка легла ему на плечо и Корвус открыл глаза.

- Прости, Эрато, я задремал.

- Как ты можешь просить прощения у меня, о великий? – Гарпия обошла кресло, в котором покоился маг, и опустилась перед ним на одно колено. – Я пришла узнать, нужно ли тебе что-нибудь.

- Спасибо, все хорошо. Встань.

Корвус понимал, что эти слова отдают лицемерием, но ему не хотелось портить настроение верной слуге. Хватит и того, что его сердце разрывается от боли.

- Архонтас… - гарпия прикусила губу, и ее зеленые глаза сверкнули в полумраке комнаты, освещенной одной лампой.

- Спрашивай, ты же знаешь, что можешь говорить мне все, что думаешь. Я – не Кэлиста.

Гарпия улыбнулась, и улыбка эта вышла жалкой.

- Архонтас, - повторила она, точно пытаясь найти в титуле успокоение. – Почему ты сделал это?

- Сделал что? – Корвус откинулся на спинку и вновь прикрыл глаза.

Он знал, о чем сейчас спросит верная гарпия, и понимал, что правдиво ответить на ее вопрос будет очень тяжело и больно.

«Но она имеет право знать, а значит, я скажу».

- Почему ты отпустил Игнис?

Корвус тяжело вздохнул, поднялся и подошел к окну. Тотчас же ему на плечо уселась Ания, до этого уютно разместившаяся на спинке кресла. Сковывающий привычным жестом погладил перья верной подруги и взглянул в тонкое прозрачное стекло венисийской работы.

Внизу – в городе – зажигались огни, горожане спешили по домам, где их ждали родные и любимые. Они будут целовать жен, играть с детьми, ухаживать за родителями…

«Проклятье, как же я устал»! – в который раз подумал сковывающий. – «Когда же, наконец, я смогу отдохнуть»?

Он повернулся и заглянул в глаза Перышку.

Все это время Эрато стояла, укрывшись своими роскошными крыльями, и не произнося ни звука. Корвуса всегда веселила эта ее манера распушать перья, из-за которой матриарх небесного народа походила на рассерженную сову.

- Вот, - одними губами прошептал Корвус, извлекая небольшой, сложенный вчетверо лист бумаги без следов сургуча или иных способов запечатывания секретных посланий.

Крылья разошлись в стороны, и узкая ладошка приняла бумагу. Эрато аккуратно развернула ее и внимательно прочла то, что было выведено на белоснежной глади листа.

- Отпусти ее? – недоверчиво произнесла она, переводя взгляд на господина. – Архонтас, я не понимаю…

Она еще раз взглянула на лист, и снова – на своего повелителя.

- Кто прислал письмо? – в голосе канцлера слышалось напряжение.

- Катержина.

Гарпия охнула и побледнела.

- Нет, только не это!

- Увы.

Гарпия уткнула лицо в ладошки и разрыдалась, как маленькая девочка.

- О Архонтас, - сквозь всхлипывания причитала она. – Прости меня, прости свою недостойную рабу! Как я могла! Я не должна была…

- Кар! – Ания слетела с плеча Сковывающего и, хлопая крыльями, поднялась к потолку комнаты. – Кар! – повторила она с явным неодобрением.

Корвус заключил Эрато в отеческие объятья и провел рукой по крыльям, успокаивая и утешая.

- Ну-ну, это же не конец света. Не нужно так расстраиваться.

- Но оракул… Оракул…

Неудержимые рыдания сотрясали миниатюрную птицеженщину, и она никак не могла успокоиться.

- Эрато, ты же мой канцлер, будь спокойнее.

- Как я могу быть спокойной, когда над бедняжкой Игнис навис Рок!

Корвус и сам не раз задавал себе этот вопрос. С того самого дня, как он получил послание, Вороний Король места себе не находил, пытаясь понять, о ком идет речь. Он догадывался, что в виду имелась именно Игнис, но гнал эту мысль прочь как можно дальше.

Ясновидение оракулов – этот великий дар – имел ряд серьезнейших недостатков, главным из которых была туманность. Все знали, что, если провидец говорит тебе сделать что-то, ты обязан повиноваться, иначе произойдет нечто страшное. Вот только следование пути, указанному оракулом, отнюдь не гарантирует долгую жизнь, достаток и покой.

Человек, на которого указал перст Рока, будет вынужден, хочет он того, или нет, совершить предначертанное, а все попытки отказаться от своей судьбы приведут к кошмарным последствиям. Вот только очень даже может статься, что свершение предначертания окажется последним деянием в его жизни.

«Нет, не будет! С Игнис все будет хорошо»! – яростно подумал Корвус. – «Я запрещаю тебе, думать о плохом, Корв! Плохого не случится! Не случится»!

Он механически поглаживал Эрато, одновременно с этим, не давая себе раскисать. Наконец, верная подруга пришла в себя, и, отстранившись от господина, вытерла слезы с мокрых щек.

- Архонтас, умоляю о прощении, - она вновь упала на одно колено. – Я не имела права давать волю чувствам.

- Все хорошо, - мягко ответил ей Корвус. – Мне тоже тяжело, но мы с тобой понимаем, что идти против судьбы невозможно.

- Да, Энофтер. Рок неумолим и жесток, но мы – смертные, делаем лишь то, что должно. Ты не раз говорил так, и я тебя слышала.

- Если слышала, то поднимись.

Гарпия исполнила приказ и замерла, ожидая дальнейших распоряжений. Это Корвус и любил в своей помощнице – несмотря на излишнюю эмоциональность, свойственную народу неба, Эрато, стоило ей только взять себя в руки, превращалась в умнейшую женщину, деятельную и бесстрашную. И даже лицо, на котором не могла спрятаться ни одна эмоция, никогда не мешало ей выполнять сложные и ответственные функции канцлера и, как сказали бы дилириссцы, первой Тени.

- У тебя есть план? – спросила она.

- Есть.

- Я слушаю, Архонтас.

- Я не мог удерживать Игнис, но в предсказании ни слова не говорится о том, что нельзя отправить несколько гарпий, чтобы следить за их путешествием.

Лицо Эрато просветлело.

- Я лично возглавлю отряд!

- Нет. Ты нужна мне здесь. Хватит и той самовольной отлучки для встречи гостей. Отлучки, не согласованной со мною, кстати говоря.

Перышко застенчиво улыбнулась и покраснела.

- Я хотела посмотреть на них лично.

«Как дитя», - улыбнулся Корвус. – «Столько живу на свете, а никак не могу перестать поражаться этим странным существам. Они так не похожи на людей». – И тут же ему в голову пришла другая – мрачная – мысль. – «А я сам сильно похож на них»?

- Я не ругаю тебя, корэ. Подготовь отряд небесных воителей и, хотя бы одну заклинательницу ветра. Пусть они отправятся следом за Игнис и будут оберегать ее, не привлекая внимания.

- Слушаю и повинуюсь, патэрас, - улыбнулась Эрато, довольная возможностью произнести неформальное обращение, которое ей очень нравилось.

Корвус задумчиво почесал переносицу.

- И вот еще что, корэ.

- Да патэрас?

- Поставь в известность Паллидия. Думаю, он должен знать, что происходит. А теперь, прошу, оставь меня одного, я хочу немного посидеть и подумать о бренности всего сущего.

Тихо хихикнув, Эрато покинула кабинет Корвуса, но чародей, вместо того, чтобы вернуться в кресло, подошел к окну и открыл его. Затем он посмотрел наверх, под потолок, туда, где, раскинув широкие крылья, висела Ания. Птица не шевелилась и походило на привязанное за веревочки чучело. При этом все восемь ее умных и проницательных глаз внимательно следили за сковывающим.

- Что, старая подруга, думаешь, начинается?

- Кар, - произнесла ворона, и, сложив крылья, плавно спустилась к Корвусу на плечо, переступая по воздуху лапами, будто шла по лестнице.

- Вот и я считаю также. Но мы с тобой попробуем все-таки отвести бурю в сторону, а на случай, если не получится…

Корвус порылся в одном из карманов и достал три маленьких, искусно вырезанных деревянных фигурки. Прошептав несколько слов, активирующих заклинание, маг бросил фигурки на подоконник, и те обернулись ласточками.

Три маленьких быстрых птички замерли, изучая своими глазками-бусинками чародея, и тот коснулся каждой из них по очереди, вкладывая в волшебных существ короткое послание.

- А теперь летите, малышки, летите и делайте свое дело, - проговорил Ступивший на Путь Вечности.

Ласточки расправили крылья и порхнули прочь, в ночное небо.