До славы.
До славы.
Приёмная редактора одного из небольших издательств была пуста и безжизненна. Её главный обитатель - большой кактус - стоял в уголке, собирал пыль и не поливался уже три месяца.
Главный редактор, сидевший за стеклянной перегородкой, чем-то напоминал его. Застывший в одной позе уже несколько часов, он внимательно, как казалось тому, с кем он разговаривал, выслушивал бредни одного из тех литераторов, которые считают себя гениями, в независимости от того, знают они о том, что они бездари, или нет.
- И в конце главный герой спасает главную героиню от неминуемой смерти и убивает главного злодея! Вот!
Лицо сидевшего напротив главного редактора просияло. Редактор же продолжал задумчиво сидеть, рассматривая толстую папку, заполненную листами бумаги с каллиграфически выведенными буквами на них. В этой толстой папке пряталось очередное великолепное, по мнению автора, произведение.
- Эмм... - главный редактор ненадолго задумался, рассматривая папку. Она была самой обычной - сделанной из пластмассы кричаще-зелёного оттенка, с простеньким скоросшивателем внутри, а главное - абсолютно не имеющей цены.
- Вы знаете, как бы сказать... - главный редактор приподнялся над столом и навис над литератором, в очередной раз отмечая его жидкие чёрные волосы, серые глаза, нос, слегка напоминавший греческий или римский и тонкие, сжатые губы. - Убирайтесь отсюда вон, пожалуйста.
- Немного не понял. Вы гоните меня из вашего издательства?
- Да, молодой человек. Я боюсь, ваше произведение вторично и неинтересно для читателя. Слишком простой замысел, слишком большой объём, слишком...Да просто слишком много проблем находится в вашей книге! Она никому не понравится, никогда!
Молодой человек поднял глаза на редактора и улыбнулся. Это была улыбка хищника, наблюдающего за жертвой.
- Мне кажется, моя книга просто слишком хороша для вас, не находите? Вы просто не пытаетесь посмотреть на неё иначе. Впрочем, вы увидите, в чём суть. Рано или поздно, вы поймёте.
Экономным жестом он взял из рук редактора папку, застегнул кнопку, сдерживающую норовящую вырваться энергию, заключённую внутрь этой неказистой зелёной оболочки, и вышел в приёмную. Там он подошёл к облысевшему кактусу и аккуратно стёр с него пыль. Посмотрел на ладонь, дунул на неё, после чего - вышел в коридоры издательства.
***
Главный редактор разочарованно откинулся на спинку кресла.
Ничего интересного. Вообще. Как будто и не было этой недели, в ходе которой он только и делал, что читал новые и новые рукописи, приходившие к нему на финальный этап редактуры. Ни единой одобренной им книги.
Ни по-настоящему непредвзятая историческая энциклопедия("Вы знаете, это, как нам кажется, чересчур смелая книга"), ни довольно неплохой фантастический боевик("Читатель успел устать от лазеров-мазеров-фазеров, ему нужно что-то более близкое к реальности"), ни даже его любимый жанр - лёгкий, ни к чему не обязывающий, комедийный сборник(" Вот нет в нём юмора! Ни разу не смог улыбнуться, пока читал!").
Редактор пошарил у себя в тумбочке и нащупал припрятанную бутылку виски. Задумавшись, он не поленился дойти до небольшой рекреации в конце коридора и взять у улыбающейся девушки, стоявшей за прилавком, чая, блюдце отдельно нарезанного лимона и лёд.
Пил на работе он уже три дня. Как пил - веря в то, что рано или поздно он сможет снова разбираться в написанном, он позволял себе пропустить ближе к вечеру пару стаканчиков виски. Вот и сейчас он сел на стул, налил немного шотландского зелья в бокал, добавил льда и сделал глоток.
На столе перед ним лежала рукопись одного из тех авторов, благодаря которым издательство ещё жило. Именно она и была причиной нервозности редактора.
- Хороший язык, написано неплохо, должно продаться... Но не вызывает отклика. Совершенно не вызывает. - вслух сказал он.
"Безвкусно. Бесцветно. Стерильно." - пронеслось в голове у редактора.
Именно эти слова он и написал на первой странице рукописи красным маркером.
***
Чуть позже в дверь редактора постучали.
- Заходите. - устало откликнулся редактор. На столе перед ним стояла полузаполненная пепельница, в которой он, кряхтя, раздавил ещё один окурок.
В дверь просунулась голова с жидкими чёрными волосами.
- Здравствуйте, Дмитрий Георгиевич. Как вы себя чувствуете?
Редактор посмотрел на него с удивлением.
- Добрый вечер, Сергей. Присаживайтесь.
Литератор прошёл в кабинет и сел в одно из кресел у стола. С прошлого раза в нём изменилось многое - проявилась какая-то вкрадчивость в движениях, осмотрительность, внимательность.
- Как у вас дела? - повторил уже чуть-чуть иначе свой первый вопрос гость.
- Да, в общем-то, неплохо. А, собственно, чем обязан?..
- Вы же прочли мою книгу, верно?
- Да, разумеется. - Редактор начал медленно закипать от злости. Трудно не закипеть, когда человек, испортивший тебе начало рабочей недели, намеревается сделать то же самое ещё раз.
- И как она вам?
Первым желанием редактора было хорошенько засветить в глаз этому нелицеприятному субъекту. Вторым - плюнуть прямо в это лицо, насмешливо глядящее на него. Третьим же желанием оказалось компромиссное.
- Ну...Вполне, вполне достойно. Может быть, книга ещё не готова к отправке в тираж, но в целом - впечатляет.
- Это интересно слышать, но всё же... Не могли бы вы сказать ваше настоящее мнение о ней?
Редактор выдохнул и покрутил бокал в руке.
- Ну...- задумчиво сказал он, собираясь с мыслями, после чего подался вперед. - Это бездарно. Это пошло. Это невероятно безынтересно. Но после вашей книги я не могу смотреть на другие книги и подписывать их в печать. Они хороши - и поэтому проигрывают вашей, абсолютно вторичной и бессмысленной.
Автор внимательно посмотрел на редактора и усмехнулся.
- То есть вы тоже увидели, да?
- Что именно я должен был увидеть? - ответил вопросом на вопрос редактор.
- Насколько плохи современные книги. Вы же не только мою повестушку прочли за это время, верно? И не только её рецензировали, я прав? И что вы скажете мне теперь - как вам современные книги? Куча клише, простые сюжеты, однобокие главные герои, странные мотивации, бессмысленные сюжетные повороты, пантеон "богов из машин", оркестр "роялей в кустах"... Вы ведь не будете отрицать, что это всё в них есть. Так почему бы не собрать всё это в одной книге? Не показать людям, до какой степени просто написать книгу?
Писатель, сказав эту фразу, с улыбкой сел в кресле поудобнее.
Редактор, подумав, заложил руки за голову и откинулся в кресле, уткнувшись взглядом в потолок. После чего начал говорить:
- Если я вас правильно понял, это что-то вроде самоучителя по написанию плохих книг. И, разумеется, после такой публикации все издательства затопит потоком рукописей примерно в таком стиле. На их фоне ваша книга, как первая в череде таких, будет казаться вполне неплохой и даже окупит все расходы на её создание, а вас, вполне вероятно, сделает безбедным. Но ответьте мне, почему нельзя написать хорошую книгу, которая потащит за собой волну хороших книг?
-Хорошая книга сейчас экономически невыгодна. Она не стоит бумаги, пущенной на её производство. По простой причине - хорошие книги часто продаются хуже посредственных. - Автор сидел в своей излюбленной позе, как будто распластавшись по креслу. - Всё просто - хорошую книгу с удовольствием дадут почитать знакомым. Хорошая книга, появившаяся на сайте с платной подпиской, очень быстро окажется на торрент-трекерах или бесплатных библиотеках. Хорошую книгу с удвольствием возьмут почитать в библиотеке. Вы же видели в вашем детстве красивые тома посредственных трудов с нетронутыми формулярами, и затрёпанные, жалкие на вид, но невероятно интересные произведения со списком людей, бравших их на дом, с помощью которого можно провести перепись населения вашего района? И дома у вас самые неприглядные внешне книги обычно зачитаны до дыр. Хорошая книга окупается воздействием на аудиторию, а не количеством продаж. Посредственная же окупается экономически, но автору она не стоит ничего, кроме времени, затраченного на её написание. Сколько авторов каждый день пишут у себя в блогах или на личных страницах фразу вроде: "Пожалуйста, не выкладывайте мою книгу на файлообменники/в свободный доступ, она очень ценна для меня и мне жаль, что мой труд ни во что не ставят"? Да никто так не делает! Напротив, все сразу бегут к блюстителям авторских прав и начинают закрывать те места, где появляются их книжонки. Потому что им важны только деньги - и ничего более.
Редактор встал из своего кресла и подошёл к окну. Задумчиво посмотрел на возвышающийся за окном новый дом и обернулся к автору:
- И всё же, ответьте - зачем тогда нужны посредственные книги? Кому? Людям важней прочитать одну книгу, но хорошую, чем прочитать горы литературы, которая ничего не стоит.
- Людям нужна жвачка для мозгов, а не умные мысли. Особенно сейчас. У человека современного мышление устроено так, что он не способен переварить более пары-тройки умных мыслей на всю книгу. Чуть больше - и книга заставляет его восторгаться, а потом - бояться её саму. Не потому, что она во всём умнее читателя - он не видит в ней отклика для себя.
- А в вашей книге будет отклик? - редактор опёрся на стол и посмотрел автору прямо в глаза.
- Будет, разумеется. Разумеется, будет. - улыбнулся автор. После чего поднялся со своего места и пошёл к выходу.
- И что тогда ждёт тех, кто пишет книги? - вопрос редактора догнал автора у самых дверей.
- Это не так уж важно. Гораздо интереснее, что ждёт тех, кто их редактирует. - с этими словами автор вышел из кабинета.
Редактор некоторое время посидел за столом, потом встал и прошёлся от одной стены к другой. Подошёл к столу и размашисто написал на рукописи, принесённой Сергеем: "Для выпуска одобряю".
***
- Дмитрий Георгиевич, к вам Сергей Викторович, по поводу книги.
- Пусть зайдёт.
Внешность автора изменилась несильно. Прошло уже полгода после выпуска его книги, которая в итоге стала хитом. Критики отплёвывались и рассуждали о конце книгопечатания, издатели вслух критиковали выбор Дмитрия Георгиевича, а про себя думали, как найти такого же автора для своего издательства.
Только редактору от этого было тошно. А от вида улыбающегося лица автора - ещё хуже.
- Что там у вас, Сергей?
- Новая книга. Лучше предыдущей, предупреждая ваш нарождающийся вопрос.
Редактор достал из пачки сигарету и закурил. Дым медленно поднимался к потолку и, завиваясь, уходил в вентиляцию.
- Лучше предыдущей? Хм, это обнадёживает. Причём, скажу честно, сильно обнадёживает. И всё же, скажите: чего вы хотите от этой книги? Волну подражателей? Так вы уже устроили свой идеальный шторм с кучей волн-убийц, готовых разорвать на части всю нашу индустрию. И что это за фраза, которую вы бросили, уходя? Ну, про конец редакторов?
- Помню, конечно, эту фразу. Знаете, к чему она сказана? К тому, что вы не нужны. Ваше время вышло. Вы даже неспособны выполнять свои функции.
Автор, говоря всё это, смотрел в окно. За ним бушевал июнь, раскрасивший серый центр города всеми цветами зелёного. Это было похоже на змею, сбросившую старую шкуру - и лежащую возле неё, переливающуюся всем цветами своей новой оболочки.
- Вы увидели одну плохую книгу - и спасовали перед ней. Не смогли, не вытянули - разочаровались в самом начале и не можете больше работать. Вы подписываете в печать новые и новые книги - но над вами висит ваше прошлое. Вы не можете разрубить этот узел. Вы помните, как подписали мой роман в печать - и подписали себе приговор заодно. И вот поэтому вы не находите себе места. Не я запустил шторм, не я поднимал волны. Вы заставили ветер подуть. И до сих пор не можете простить себе эту отмашку.
Автор не поворачивал голову и не видел окаменелой позы редактора. Он смотрел на перемигивающуюся огнями машин ленту дороги под окнами.
- Вы подписали приговор вообще всем вашим братьям-редакторам. Они тоже пасуют перед этим круговоротом посредственности, срываясь в него сами. Кто-то учится натягивать на лицо подобострастную улыбку, видя перед собой такие книги, как моя. Кто-то уходит из своего издательства, а кто-то - из книгопечатания вообще. И неясно, кто будет следующим и куда решит уйти он?
Он подошёл и опёрся на спинку кресла. Пробежался глазами по столу редактора.
- И сколько тут таких же книг, как моя? Вон та стопка рукописей - явно такой же бред, верно? Так вот послушайте, что я вам скажу - выбросьте это всё из головы. Пойдите, постойте у окна, глотните свежего воздуха и решите, куда вы хотите уйти. Попробуйте, может быть, что-нибудь дельное в голову придёт.
Редактор некоторое время сидел, как поражённый громом. После чего встал и вышел из кабинета.
"Отлично. Сколько лет я приходил в этот кабинет - и уходил из него с позором. Да, сколько было попыток заставить этого напыщенного павлина принять мою рукопись. Сначала он как-то пытался быть аккуратным со мной. И извинялся, и что-то там про неформат лепетал. Потом прямо говорил в лоб: "Нет", "Это не подходит издательству", "Дверь вон там", "Пепельница металлическая, вам будет больно"... Ну ничего. Теперь-то он зайдёт сюда, буркнет мне: "Извините", заберёт свои вещи и выйдет из кабинета, оставив меня наслаждаться моим триумфом. И не в одиночку - секретарша у него довольно ни...". Автор, не успев додумать мысль, вскочил со своего места. Ему послышался звон разбитого стекла. Подбежав к окну, он увидел, что тело редактора лежало на одной из припаркованных возле офисного здания машин. На белой крыше какого-то обычного седана была хорошо видна кровь, начинавшая заливать окна и двери автомобиля. А ещё автор видел чудовищно удивлённое лицо редактора, смотревшее в небо с одной эмоцией: "Неужели я заслужил всё это? И почему именно сейчас?". Потом почему-то лицо редактора повернулось в сторону автора.
Сергей отпрянул от окна. Всегда страшно заглядывать в глаза только что умершего человека. Глубоко в зрачках заметен след - но не от косы Смерти, а от бритвы Оккама, похожей на ту, которой умерший отсёк всё лишнее сам. Отчасти - от ужаса, а отчасти - от силы пришедшей ему в голову метафоры, Сергей осел в редакторское кресло.
" Мы ведь все смертны, а главное, в отличии от животных, смертны тогда, когда мы этого захотим. Ребёнок мог бы первым осмысленным движением затянуть себе горло пуповиной, а старик своей последней волей - выдернуть живительную трубку из вены или горла, если бы не бригада врачей рядом. И вопрос не в том, что такой выбор аморален. Вопрос в том, на чём же он построен - на некой логике, которая ведёт нас к нему, или на хитрых перипетиях судьбы, которые не могут быть разрушены?" - внутренний монолог Сергея не желал кончаться. Как будто ведущему прогноза новостей прямо посреди выпуска принесли новые листки и он, не меняя интонаций и не вдумываясь в смысл говоримого, продолжил свой рассказ.
"А ведь это тоже сюжет, верно? Как редактор издательства, не в силах выдержать всего, что творится вокруг него, выбрасывается из окна и в полёте ловит себя на мысли: а как сделать лучше? Как можно исправить этот порочный круг, преобладание популярности над смыслом? Что именно надо сделать, чтобы что-то изменить?" - подумалось ему. А потом он сказал, обратившись своим внутренним оратором к своей внутренней публике: "Вот и та идея, с которой я должен был явиться - и которой не было. Спасибо, Дмитрий Георгиевич.". Он посмотрел по сторонам, зацепил взглядом оставшуюся лежать на столе ручку главного редактора, выбрал чистый лист из кипы бумаг на столе, размашисто написал: "Конец бумаги", после чего пулей вылетел из кабинета, пробежав мимо приятно зеленеющего фикуса. Пулей, мчащейся точно в цель, и охочей до славы.
P.S. Хотелось бы извиниться перед подписчиками за долгое отсутствие новых рассказов. Курсовая, к сожалению, сама себя не напишет(