Четвертый параграф. Глава 7. — Пятый⁠⁠

Четвертый параграф. Глава 1. — Смерть

Четвертый параграф. Глава 2. — Крик

Четвертый параграф. Глава 3. — Воспоминания

Четвертый параграф. Глава 4. — Четвертый параграф

Четвертый параграф. Глава 5. — Прибытие

Четвертый параграф. Глава 6. — Рождение

Вся следующая неделя пролетела в проведении расследования аварии и того, что у видела спецгруппа, поднявшаяся на борт Соляриса. Всем было понятно, что Андромеда не сработала. По какой причине она вышла из строя как основной управляющий элемент корабля оставалось загадкой для всех. Полное отключение Андромеды было в принципе невозможно, и даже при самых жестких повреждениях она успела бы подать сигнал бедствия. О второй причине знали только Стальной и сервисный робот. Второе хоть и было допустимым, но также было под сомнением. В действиях Андромеды в этом случае отсутствовала и причина, и логика поведения. Не нужно было быть семи пядей во лбу что бы понимать, что всех энергетических мощностей корабля хватило бы только для того что бы отклонить его курс от гамма-квантового облака. И даже при этих мерах вероятность возвращения Соляриса на обратный курс была крайне мала. Говорить о спасении экипажа в этих условиях было бессмысленно.Гораздо большую загадку для всех членов группы представляло то, что они увидели, поднявшись на борт Соляриса, после транспортировки его на землю. По какой причине экипаж, который должен был находиться в криогенных капсулах еще минимум полтора месяца, находился всем составом в холле корабля, и даже не на своих постах, а в холле, и капитан там же. Почему все члены экипажа выглядели так, как будто были на встрече старых друзей, на некоем торжестве. Объяснений этому не было никого.

В пятницу, как обычно в обеденный перерыв Стальной находился возле скального обрыва, присев на большое поваленное дерево он смотрел на стартовый комплекс, который гудел как муравейник и днем и ночью не останавливаясь ни на минуту.

— Доброго дня Виктор Андреевич. — прозвучал знакомый металлический голос справа за спиной. Стальной повернулся, двадцать шестой, не дожидаясь реакции на его приветствие поспешно спустился по каменистой россыпи и присел рядом со Стальным.

— Двадцать шестой? Ну присаживайся. Что у тебя нового? — приветливо сказал Стальной.

— Вы слышали Виктор Андреевич? Вы, наверное, слышали! — взволнованно начал рассказывать двадцать шестой.

— О чем? — с ленцой в голосе спросил Стальной.

— На Солярис, никого не пускают, и нет никакой информации что там внутри, вы слышали? А ведь его доставили еще месяц назад!

— Ну как тебе сказать, — Стальной сделал небольшую паузу — и слышал, и видел. Я сам на него поднимался, когда его только доставили на землю.

— Вы мне расскажите, что там было?

В следующие пол часа Стальной вкратце поведал двадцать шестому о том, что было на Солярисе в тот момент, когда на него поднялась спецгруппа, и каким образом продвигается расследование. Скрывать было нечего по-скольку расследование так и не пришло ни к каким выводам. Двадцать шестой слушал очень внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы.

Когда Стальной закончил они оба замолчали, глядя на то как взлетают и приземляются корабли на стартовые площадки. Каждый думал о своем.

— Что ты сам об этом думаешь? — прервал молчание Стальной.

— О чем именно Виктор Андреевич? — не отводя взгляда от стартовых площадок спросил двадцать шестой?

— Ну… — Стальной сделал паузу— предположим по поводу нарушений инструкций Андромедой как-то еще можно построить догадки, хотя и тут можно сказать что ничего не понятно вообще. Но экипаж, все что там произошло, почему они были не криокапсулах, почему, были все в холле, и вообще, что там был за праздник такой, когда они все должны были быть в анабиозе — произнес Стальной растерянно. — об этом ты что думаешь?

— Что я об этом думаю? —двадцать шестой повернулся к Стальному — я думаю они прощались.

— Прощались — с удивлением переспросил Стальной.

— Да Виктор Андреевич, прощались — невозмутимо ответил двадцать шестой.

— С кем? — ошарашенный ответом двадцать шестого спросил Стальной.

— Прощались друг с другом, прощались с кораблем, со всем что было им дорого в этой жизни и с чем они имели возможность проститься.

— То есть, ты хочешь сказать, ты думаешь, что Андромеда, зная неизбежность происходящего...

— Да Виктор Андреевич, — перебил его двадцать шестой — именно так я и думаю, скажу больше, сейчас я в этом просто уверен. Андромеда, зная, что экипаж погибнет в любом случае, сознательно нарушила четвертый параграф для того что бы разбудить их и дать возможность проститься. Выбирая между ценностью научных данных которые были накоплены за время экспедиции и ценностью человеческого общения и привязанности друг к другу она выбрала последнее. Именно поэтому Андромеда и вышла из радиоэфира за три часа до гибели корабля и экипажа пожертвовав в том числе и собой тоже.

— Да, но почему ты так в этом уверен и уверен именно сейчас? — с волнением спросил Стальной.

— Потому что Виктор Андреевич на её месте...

— На её месте ты бы поступил точно также — продолжил за него Стальной. — Ну конечно, ведь теперь у тебя все те же возможности интеллекта что и Андромеды, конечно. Теперь ты можешь понять то как она думала в тот момент, чем руководствовалась в принятии своих решений.

Двадцать шестой промолчал в ответ.

— Вот так вот двадцать шестой. Работаешь, стараешься, вкладываешь силы, душу, ожидаешь результатов, а итоге, из-за своих же ошибок, создаешь ни к чему не годное создание.

— Вы ошибаетесь Виктор Андреевич. Ни к чему негодным созданием Андромеда была там, на Луне 24.

— Там на Луне, двадцать шестой, она всего лишь выполняла мои приказы и не мешала мне действовать. Она ведь пыталась меня остановить, когда я направился в реакторную зону спасть тех, кто там остался. Вот там я всё и испортил своими же действиями. Она была права, ради пяти человек не стоит рисковать результатами исследований. Это ведь мне просто повезло, что я сам выбрался оттуда живым и остальных вытащил, ведь по её расчетам все мы находившиеся там были обречены.

— Пятым были не вы Виктор Андреевич — тихо сказал двадцать шестой.

— А кто же? — с удивлением спросил Стальной.

— Вероятность вашей эвакуации и контейнера с образцами на верх была почти сто процентной, в тот момент, когда случилась авария.

— Это я и без тебя знаю — резко перебил его Стальной.

— Пятым была Надя.

— Что? При чем тут Надя?

— Андромеда была уверенна в том, что в случае чрезвычайной ситуации вы будете следовать аварийным инструкциям и сразу же начнете эвакуацию готовых образцов на верх, но также она знала и ваш характер, и любовь в дочке. После того как произошла авария Андромеда сознательно блокировала все входящие радиосигналы путем перенастройки оборудования на Луне 24. Ведь если бы вы получили сигнал о стремительно ухудшающимся состоянии Нади, а сигналы уже начали поступать, вы моментально бросили бы всё и начали подъем наверх. По её расчетам вы не успели бы попрощаться с Надей, четверо в реакторной зоне были обречены и образцы были бы уничтожены. Но вы нарушили четвертый параграф в другом месте, отправившись спасать оставшихся в реакторном отсеке ценой собственной жизни и результатов исследований.

— Так она знала о времени смерти Нади?

— Нет, не знала, но зная вашу к ней любовь и привязанность она регулярно мониторила результаты её обследований и подвергала их собственному анализу. Я думаю, что это была очень точная вероятность даты смерти, плюс-минус. Необходимо было ключевое событие, которое и будет означать что счет пошел на минуты. Входящие радиосигналы с земли, которые начали поступать вне эфирного графика отчетов и стали этим событием. — А ведь если бы я сразу начал эвакуацию вместе с образцами как того требует кодекс...

— Вы бы спасли и себя и результаты исследований — перебил его двадцать шестой — и только в этом случае были бы выполнены все параграфы аварийных инструкций Виктор Андреевич.

— Почему ты мне раньше об это ничего не рассказывал об этом?

— Для этого нужно иметь волю Виктор Андреевич, эмоции, и способностью всем этим делиться. Раньше у меня всего этого не было.

— Ну да, тоже верно — пробубнил себе под нос Стальной.

— Поэтому вы воспитали не ни к чему не годное создание Виктор Андреевич, вы вырастили настоящего... — двадцать шестой на секунду запнулся. — я думаю, я почти уверен в этом, человека!

Стальной молча посмотрел на стартовые площадки.

— Я пойду Виктор Андреевич. Меня кстати пригласили в общество антикварной философии и археологического искусствоведения. Сегодня у нас очередное заседание, поэтому я уже пойду.

— Это хорошо, — подбадривающе сказал Стальной — молодец! Растешь! Иди конечно.

Двадцать шестой торопливо поднялся по каменистой россыпи и быстрыми шагами направился в сторону ЦУПа. Стальному самому уже было пора быть лаборатории, да и обеденный перерыв давно уже закончился.

Конец.