Чернорабочий в Корее
В Южной Корее очень стабильный и устойчивый средний слой. Малоимущих не так уж много, а неимущих я не встречал. Рынок труда очень сильно развит. Не имея определенного образования, специальных технических навыков, а порой даже и ума, но обладая средним данными, на стройке можно легко зарабатывать физическим трудом сто американских долларов в день. Биржи труда- арбайты, где предоставляют поденную работу имеются во всех городах. Работая двадцать пять дней в месяц на такой бирже, можно зарабатывать так же, как и дипломированный специалист в сфере услуг и даже больше.
Также можно заметить уважение местного населения к любой профессии. Здесь нет понятия черная работа. Есть поговорка «Грязный кореец – богатый кореец». Уважение к труду прививается прям с детства. Работая в жилых комплексах, мне приходилось заходить в лифт в грязной испачканной одежде. Если в этот же момент в лифт заходили жильцы, то они никак не выказывали брезгливости и неприязни, хотя от нас в жаркий летний день крепко пахло потом, краской и шпаклевкой. Всегда здоровались, а если были с детьми заставляли детей здороваться с нами. В жаркую погоду эти же жильцы постоянно угощали нас прохладительными напитками или маленькими йогуртами. И всегда это делали не как подаяние, а как бы в благодарность за проделываемую работу. Отношение к рабочим мигрантам в России и в Корее абсолютно разные хотя соотношения практически одинаковые. Если местные люди узнают, что мы приезжие, то относятся приветливо и с большим детским интересом. Вообще местные очень лояльно относятся ко всем приезжим особенно если внешность приезжего европейская. В грязной одежде можно ходить по центру города, и зайти в любое кафе. Никогда управляющий или владелец не то что не выставит на улицу, но и сам сервис будет на уровне и возможно лучше. Лучше, потому что управляющий спросит, где вы работаете и чем занимаетесь. И поняв, что рабочие тут будут трудится ближайшие два месяца, будут стараться сделать так чтобы все это время бригада приходила обедать именно к ним.
Если на работе узнают, что вы обладаете какими-то дополнительными навыками то это почти всегда вызывает уважение. В самом начале приезда я попал через биржу на работу на стройке. Мы ставили строительные леса. Во время перекура ко мне подошел местный мужик и стал интересоваться откуда я приехал и чем занимаюсь. Вопросы задавал не сложные и даже немного с детской простотой. Я рассказал о себе как мог. Когда он узнал, что по образованию я учитель и преподаю языки то это вызвало эмоции. Он тут же рассказал коллегам обо мне и стал обращаться ко мне «сонсеним» что в переводе означает – учитель. Нет это были не издевательские подколы, а наоборот, более сочувственные. Давали почаще отдохнуть, угощали напитками и относились с неким почтением.
Вообще если владеть английским языком, то на строительных работах это очень облегчает работу. Во-первых, почти все современные инструменты и технические процессы называются английскими словами. Во-вторых, легче общаться с техниками и инженерами, почти все понимают английские термины.
Самое большее что мне понравилось в корейском строе, так это то, что нет расслоения и большой разницы в поведении между простым рабочим и очень состоятельным человеком. Если и встречаются люди с барскими замашками, то это скорее исключение. Чем состоятельнее и богаче человек, тем скромнее будет вести себя в обществе. Законы работают одинаково во всех направлениях. Достаточно вспомнить «орешковый скандал» когда дочь владельца корпорации, за конфликт с бортпроводницей, сняли с должности директора, а отцу пришлось долго извиняться перед камерами. В рабочих столовых нет отдельных столов и меню для руководящих работников. Очередь за едой всегда одна. Еще интересно то, что в ресторанах я не встречал VIP кабинок. Ценник на еду у всех одинаковый, и если кто-то хочет дорого-богато, то может отправится в столичные рестораны европейского стиля.
Самое дорогое что я ел в Корее, это были свежие морепродукты прям таки сказать живьем. Это нас так угощал один из директоров. Свежие, нарезанные на тарелке и еще шевелящиеся осьминоги и неведомые мной прежде существа аккуратно брались палочками, опускались в соус васаби и поглощались вместе с местной водкой. Это было то что нельзя даже назвать забегаловкой. Рыбацкая комната в порту, старый потертый столик и кривые стульчики. Продукты прям с рыбацких боксов. Это было очень дорого, сколько именно я не помню, но помню что отсчитал он тогда не мало купюр.
Ну а теперь о самой работе. Тут на работе люди работают! В интернете полно видеороликов, где какой-нибудь азиат что-то очень быстро делает. Так вот тут таких азиатов очень много. Первые разы попадая на работу я удивлялся задаваемым дневным нормативам. Они кажутся заоблачными. Но потом какой-нибудь старикан показывает, как надо делать это правильно. К примеру, работая маляром альпинистом, мой дневной рабочий норматив на предварительной покраске, грунтовке — это больше 600 квадратных метров стены. То есть вися на канатах я должен закатать валиком площадь больше, чем школьный спортзал. Если это завод, то все работники работают как часы. Я не видел без дела шатающегося человека, даже если это брат/кум/сват генерального директора.
Есть ли раздолбайство на работе? Я думаю есть, но в гораздо меньших масштабах. Из-за большой и здоровой конкуренции, люди тут работают на максимально возможной скорости, и выдают объем, по моим расчетам, в раз пять больше, чем скажем рабочие в СНГ. Работая на большом строительном объекте по неволе, смотришь как работают другие бригады. Я наблюдал как два человека клали шланги для утепления пола. Квартиру площадью в 120 квадратов, два человека укладывают за пол часа. На арбайте меня отправляли помощником укладывать кирпич. Кирпич не жжёный, а из бетона размером наверно в половину от нашего. За день мастер уложил 3000 кирпичей. Моя задача была только подвозить и вываливать эти кирпичи от общей кучи до места, где он работает. Мастер сам прям не сильно торопился, и перекуры были, наверное, каждый час по пять минут. Делал он это спокойно и даже умудрялся поговорить со мной.
Достигнуть уровень такого мастерства очень трудно. Но когда есть планка куда тянуться то человек будет совершенствоваться. Когда я пришел в бригаду альпинистов маляров валиковой покраски, а это, наверное, элита среди маляров альпинистов, так как требует большой выносливости и можно даже сказать смекалки, то был ошарашен их дневными нормативами. В день мастер на грунтовой покраске давал пять спусков в среднем по полтора часа каждый. Я же за первые полдня не смог сделать и одного полного. Для того чтобы стало более понятно – я спускался на канате в седле, с двадцать пятого этажа, с двумя ведрами краски по бокам, двухметровой палкой с валиком на конце и должен был красить стену шириной в два метра от самого верха здания до третьего этажа. Верхние этажи это еще сделать было можно, но чем ниже я спускался, тем больше мне шатало, качало, крутило и било об стену. Все мышцы от стопы до шеи, плечи и руки ныли от усталости. Все это осложнялось тем, что учиться красить на канате я начал летом, когда погода в этой стране в этот сезон доходит до 35 градусов плюс повышенная влажность. Стена, на которой я висел была из темного бетона, она нагрелась так что ступни ног, упертых в нее, горели даже через толстые строительные ботинки. Рядом сбоку были витражные стекла, которые отражали свет, и получается, что мне пекло не только с одной стороны, а со всех. После рабочего дня хотелось только поскорее в душ, а потом просто лежать под кондиционером и остывать от полученного перегрева. На следующее утро, вставать с постели не хотелось, а от одной только мысли что предстоит целый день жариться на солнце и выполнять титанический труд, хотелось сдохнуть.
Бригада, как я уже говорил, состояла полностью из местных корейцев. Некоторые ко мне относились прохладно, некоторые средне. Но жирным плюсом было то, что почти все подсказывали рабочие моменты. В этой работе важны были маленькие нюансы, которые сильно влияли на качество и скорость работы. Физически, я, наверное, был сильнее остальных, хотя бы только по тому, что был моложе их всех. И это подсказало мне что эту работу надо выполнять, не прилагая физическую силу, а навыки. Даже при разведении эмульсии с водой, важно было соблюсти идеальную пропорцию, которая потом сильно повлияет на скорость покраски. Эмульсия перемешивалась путем переливания из ведра в ведро несколько раз. В бригаде у нас был работник, брат Ли. Он мог определить правильность пропорции по звуку с каким краска переливается из ведра в ведро. Далее само ведро, которое каждый собирал самостоятельно из жестяной тары, в которой приходила сама эмульсия. Надо было в пустом ведре, у самого верха проделать два отверстия и продеть в них проволоку. Даже в этом моменте были свои секреты. Макая в правильное ведро валик можно выиграть доли секунды. А эти доли секунды в общем дают отрыв в полчаса.
По мере того, как я учился, остальные мастера все чаще и чаще придирались к моей работе. Тогда я на это злился, но по истечению времени понял, что комментарии были по делу, и благодаря им я так быстро рос. Были и добрые мастера, они всегда поддерживали добрым словом, могли подбодрить или помочь. В общем в бригаде были злые и добрые мастера.
В одно утро я размешивал краску для себя в узком коридоре лифтовой площадки. На новостройках, мы поднимали краску на верхний этаж, чтобы там приготовив все просто подняться на крышу. Остальные мастера, нас было на объекте человек шесть, сидели в стороне и ждали своей очереди. Может так совпало что они были без настроения, но они начали комментировать то, как я мешаю краску и делать замечания. Один сказал, что я не аккуратно перелил из ведра в ведро, второй добавил, что воды, наверное, я перелил и третий сказал еще что-то. Молчал только брат Мун. Он слушал их комментарии, а потом вдруг сказал
- Что вы с утра человеку делаете нервы. Он сам знает, что делать! Не первый день на работе.
Брат Мун был старше их всех по возрасту, и, следовательно, имел слово по весомее. Он прежде не раз помогал мне, а бывало, что и выручал в ситуациях, где рисковал сам получить выговор. Я намешал свои краски и пошел на крышу, слыша, как они продолжали между собой спорить. Я поднял все снаряжение и высадился на покраску. Спуск занял приблизительно полтора часа. Когда я поднялся на крышу снова то заметил, что все мастера были уже на крыше и что-то продолжали обсуждать.
Брат Мун повернулся ко мне и сказал
- О, уже поднялся. Намешай краску и покури. Не высаживайся на канаты.
Я кивнул. И пошел намешивать себе краску для очередного спуска. Закурил. И только потом заметил, что все комплекты канатов спущены на одной стороне дома в ряд. Я выглянул вниз и посмотрел, у каждого был одинаковый участок, стена шириной в полтора метра и парапет от окна. Я понял. Это была заруба. Скорее всего мужики поспорили о том, кто спустится первым, и скорее всего спор был на деньги. Все подняли свои краски, седла, снаряжения, и приготовили совсем как в спортивном состязании.
Я решил не подводить брата Муна, который вероятнее всего поставил на меня. Как только высадились я стал махать валиком. То, что идет настоящие соревнование я убедился еще раз, так как все мастера резко начали катать в ускоренном темпе. На работе есть два темпа. Первый простой, как бег трусцой. Скорость не совсем большая, но зато в таком темпе можно работать бесконечно долго и не уставать. И второй темп это ускоренный. Так вот в этот раз все начали махать валиком в ускоренном темпе прямо с самого верха, чего никогда прежде не было. У меня было два ведра с краской, и первое ведро оказалось немного жидким. Это значит, что, смачивая валик один раз я буду закрашивать меньшую площадь. Следовательно, мне придется смачивать чаще и терять на этом время. Но ведро надо было закончить по любому, так как выбора уже не было. Мы спускались с двадцать пятого этажа, и где-то на двадцатом я уже отставал от всех на этаж. Но хоть техника у меня была слабее чем у всех, я решил взять физической силой. Я начал махать палкой как косарь, который косит траву. Бешено и остервенело. Пот лился так что заливал глаза и жёг так что мне приходилось смотреть по очередности одним глазом. Наконец ведро с дурацкой краской закончилось, и перешел к следующему. Краска в нем была такой какой надо. Я начал медленно догонять остальных.
На работе было принято делать перекур по середине спуска, где-то на этаже пятнадцатом. Мастер что шел первым вдруг остановился сложил валик в ведро и доставая пачку сигарет с нагрудного кармана крикнул
- Все! Перекур!
Остальные, догнав его вдруг не остановились, а пошли дальше. Когда я обошел курящего мастера, он увидел, что никто курить не собирается поэтому затушил сигарету, и быстро начал догонять нас.
Я медленно стал опережать всех. Когда я обогнал остальных брат Мун что висел с противоположного края смеясь закричал
- Аныдыре! Да ты красишь совсем как мастер! Даже быстрее остальных!
Остальные так же, как и я яростно махали валиками. Для меня было очень важно спуститься раньше остальных, раньше остальных поставить ногу на землю. И я сделал это. Быстро спустившись, я выгнул затекшую спину, и стал трясти затекшими руками. Меня никто не похвалил, и даже не смотрели в мою сторону, лишь брат Мун, улыбаясь хитро подмигнул мне. Если они ставили деньги, и он выиграл, то я был бы рад. Хотя, наверное, нет. В тот момент я очень хотел, чтобы они делали ставки, и брат Мун выиграл.
Продолжение следует.
Предыдущие части.