Человечество? Теперь нет.
Я наверное уже не смогу вспомнить точную дату когда все началось, помню, что мне повезло я уже был в вестибюле станции метро когда по громкоговорителям объявили, атомную тревогу. Помню, что люди делали вид, что не слышат и пытались пройти к эскалаторам, едущим наверх видимо все они были уверены, что это учения или же просто не хотели верить в реальность происходящего, но когда все эскалаторы поехали вниз, люди начали понимать что происходит что-то серьезное. Насколько все плохо до меня дошло лишь через несколько дней.
Мы сидели на станции уже третий день. Атомная война, заперла всех здесь. Удивительно я представлял, как все это будет, смотрел кучу фильмов, прочитал огромное количество книг, но вот всё произошло. Теперь я сижу на холодном граните и пытаюсь заставить себя хоть что-то сделать, хотя бы начать думать, что делать дальше, но думать о чем-то, кроме того, что моей прошлой жизни нет, и больше не будет, было невозможно. Никто не мог сказать, сколько нам еще здесь сидеть и когда мы сможем выйти из метро. Интересно поверили бы они тому, что мы проведем в метро остаток своих дней. Я думаю, нет. На станции стоял бесконечный гвалт. Люди спрашивали друг у друга, что произошло, кто-то пытался найти своих близких, некоторые пытались прорваться в служебные помещения станции. Я не видел, кто начал драться первый, но буквально через несколько секунд было ощущение, что в драке участвует вся станция женщины, дети, старики и мужчины с остервенением били друг друга, вгрызались в не защищенные части тела и пытались выдавить друг другу глаза. Я оторопел, сидя на полу я не мог пошевелиться я не мог поверить своим глазам, люди которые были такими спокойными и вежливыми еще пару секунд назад теперь выгразали друг другу кадыки. Именно в тот момент я понял, что все нормы морали и правила, которые человечество так рьяно соблюдало, исчезло с лица земли одновременно с первой достигшей цели ракетой. Все закончилось, когда под сводом станции раздался неожиданный громкий и исполненный отчаяния детский крик: «МАМА. Мама что с тобой?»
Мальчик лет семи, которого каким-то чудом это толпа не затоптала, полз на четвереньках к девушке, которая лежа на спине стеклянными глазами смотрела в потолок. Её одежда была разорвана, все лицо было в ссадинах и синяках, но самое главное из-под её затылка вытекала кровь, бордова красная она вытекала с такой скоростью, что сомнений не оставалось, девушка мертва. Мальчик словно не видел крови, по которой он полз к мертвой матери весь испачканный кровью мальчик ,тормошил маму, словно пытаясь разбудить ее, однако его попытки не увенчались успехом. Все на станции молча, наблюдали за этим, никто не произнес ни слова и даже не пошевелился. Из служебной двери вышли трое мужчин один из них был в форме метростроя двое других в полицейской. Метростроевец взял сопротивляющегося мальчика под руки, и начал уводить в другой конец станции мальчик отчаянно кричал и сопротивлялся, однако ничего не мог противопоставить взрослому мужчине.
-Пустите меня. Я хочу к маме. Куда вы меня уводите. Мама. Мамочка!- навзрыд кричал мальчик.
В этот момент двое полицейских подняли мертвую девушку, и скинули ее на рельсы, тут же спрыгнув с перрона, они подхватили ее и унесли в темноту тоннеля под не стихающие крики ее пока живого сына. Тут дверь в служебное помещение снова открылась и из нее вышла узбечка в форме метростроевца и начала усиленно отмывать перрон. К тому моменту как полицейские вернулись из тоннеля, перрон был уже девственно чист и о не давнем убийстве напоминал лишь плачущий в углу мальчик.
-Сколько нам здесь еще сидеть? Ответьте наконец.- Прозвучал из толпы мужской голос.
-Пока не спадет радиационный фон. Минимум дней 30, не переживайте в ближайшее время будет организованно питание и душ.- Произнес один из полицейских
И он не соврал буквально через полчаса, каждому кто был на станции, выдали небольшой сухпаек.
Люди продолжали сидеть, смотреть на часы и ждать когда смогут уйти и забыть этот кошмар. Однако они еще не подозревали, что встретят свою смерть здесь под землей и некоторые из них довольно скоро. Я начал понимать, что дальше будет только хуже, когда люди поймут, что наказания не будет, они перестанут сдерживаться и тогда лучше быть подальше от этих озверевших существ.
Мы сидели на станции уже третий день. Атомная война, заперла всех здесь. Удивительно я представлял, как все это будет, смотрел кучу фильмов, прочитал огромное количество книг, но вот всё произошло. Теперь я сижу на холодном граните и пытаюсь заставить себя хоть что-то сделать, хотя бы начать думать, что делать дальше, но думать о чем-то, кроме того, что моей прошлой жизни нет, и больше не будет, было невозможно. Никто не мог сказать, сколько нам еще здесь сидеть и когда мы сможем выйти из метро. Интересно поверили бы они тому, что мы проведем в метро остаток своих дней. Я думаю, нет. На станции стоял бесконечный гвалт. Люди спрашивали друг у друга, что произошло, кто-то пытался найти своих близких, некоторые пытались прорваться в служебные помещения станции. Я не видел, кто начал драться первый, но буквально через несколько секунд было ощущение, что в драке участвует вся станция женщины, дети, старики и мужчины с остервенением били друг друга, вгрызались в не защищенные части тела и пытались выдавить друг другу глаза. Я оторопел, сидя на полу я не мог пошевелиться я не мог поверить своим глазам, люди которые были такими спокойными и вежливыми еще пару секунд назад теперь выгразали друг другу кадыки. Именно в тот момент я понял, что все нормы морали и правила, которые человечество так рьяно соблюдало, исчезло с лица земли одновременно с первой достигшей цели ракетой. Все закончилось, когда под сводом станции раздался неожиданный громкий и исполненный отчаяния детский крик: «МАМА. Мама что с тобой?»
Мальчик лет семи, которого каким-то чудом это толпа не затоптала, полз на четвереньках к девушке, которая лежа на спине стеклянными глазами смотрела в потолок. Её одежда была разорвана, все лицо было в ссадинах и синяках, но самое главное из-под её затылка вытекала кровь, бордова красная она вытекала с такой скоростью, что сомнений не оставалось, девушка мертва. Мальчик словно не видел крови, по которой он полз к мертвой матери весь испачканный кровью мальчик ,тормошил маму, словно пытаясь разбудить ее, однако его попытки не увенчались успехом. Все на станции молча, наблюдали за этим, никто не произнес ни слова и даже не пошевелился. Из служебной двери вышли трое мужчин один из них был в форме метростроя двое других в полицейской. Метростроевец взял сопротивляющегося мальчика под руки, и начал уводить в другой конец станции мальчик отчаянно кричал и сопротивлялся, однако ничего не мог противопоставить взрослому мужчине.
-Пустите меня. Я хочу к маме. Куда вы меня уводите. Мама. Мамочка!- навзрыд кричал мальчик.
В этот момент двое полицейских подняли мертвую девушку, и скинули ее на рельсы, тут же спрыгнув с перрона, они подхватили ее и унесли в темноту тоннеля под не стихающие крики ее пока живого сына. Тут дверь в служебное помещение снова открылась и из нее вышла узбечка в форме метростроевца и начала усиленно отмывать перрон. К тому моменту как полицейские вернулись из тоннеля, перрон был уже девственно чист и о не давнем убийстве напоминал лишь плачущий в углу мальчик.
-Сколько нам здесь еще сидеть? Ответьте наконец.- Прозвучал из толпы мужской голос.
-Пока не спадет радиационный фон. Минимум дней 30, не переживайте в ближайшее время будет организованно питание и душ.- Произнес один из полицейских
И он не соврал буквально через полчаса, каждому кто был на станции, выдали небольшой сухпаек.
Люди продолжали сидеть, смотреть на часы и ждать когда смогут уйти и забыть этот кошмар. Однако они еще не подозревали, что встретят свою смерть здесь под землей и некоторые из них довольно скоро. Я начал понимать, что дальше будет только хуже, когда люди поймут, что наказания не будет, они перестанут сдерживаться и тогда лучше быть подальше от этих озверевших существ.