Чебурашка спешит на помощь — что сегодня происходит с российским кино⁠⁠

Российское кино, как российский футбол, – только ленивый походя не пнет его: сценаристы, мол, врут, актеры фальшивят, продюсеры воруют, а режиссеры снимать не умеют; советского мастерства уж нет, но и по-голливудски делать не научились.

Однако, если присмотреться немного внимательнее, оказывается, что все не так уж и плохо. Авторские фильмы достойно шествуют по зарубежным фестивалям, а коммерческие («Холоп», «Движение вверх») успешно конкурируют в российском прокате с американскими блокбастерами. «Чебурашка» в этом году так и вовсе заткнул всех за пояс. Так в каком же все-таки состоянии пребывает сегодня отечественный кинематограф?

Карлики и великаны

Складывается впечатление, что российское кино никак не может твердо встать на ноги из-за двойного давления. Давит и идея, что у большой державы должно быть большое искусство, и авторитет советского кино.

Воспоминания о советском кино будут новому российскому кино вечным укором. Что бы ни происходило в современности, за ним непременно высятся неясные, но величественные очертания вершин кинематографа СССР, на фоне которых новые работы частенько выглядят несуразными карликами. Но, строго говоря, это сравнение совершенно некорректно, поскольку предполагает сопоставление мифологизированных воспоминаний с реальностью.

Советское кино жило в иных условиях – экономических, идеологических, культурных. Неизвестно, чувствовало бы оно себя столь же хорошо, если бы советский зритель не был почти полностью изолирован от западной коммерческой кинопродукции. Судя по тому, что абсолютным чемпионом советского проката в 1970-х стала позабытая ныне мексиканская мелодрама «Есения», зрителю и в ту пору что-то яркое и бесхитростное было ближе высокохудожественного и сложного. Да и бум видеосалонов, в которых крутили далеко не самую изысканную кинопродукцию, подтверждает этот тезис.

Управлять потоком

Любопытно, что сегодня государство, осознанно или нет, пытается воссоздать условия существования советского кино: федеральное финансирование значительной части проектов, идеологический контроль над их содержанием и регулирование потока западной продукции. Иногда оно как-то все само регулируется: после начала СВО пятерка западных гигантов-дистрибьюторов (Warner Bros. и другие) добровольно ушла из России.

Но даже пиратский прокат (надо же дать заработать вынужденно простаивающим кинозалам) государство хочет регулировать. Многострадален был путь главных западных хитов этого года, «Барби» и «Оппенгеймера», на российские экраны – их то разрешали, то запрещали как несущих чуждые ценности.

Но времена все-таки изменились. Запретные фильмы всегда есть в интернете, хотя активность широкой аудитории не стоит преувеличивать: большинство предпочитают смотреть то, что им показывают, а не прикладывать усилия и что-то искать. Даже мобилизовать себя на покупку билета и поход в кинотеатр для многих оказывается непосильной задачей. Проще пассивно потреблять ТВ-контент.

Где же миллионы

Как не так давно писал один из ведущих отечественных кинокритиков Андрей Плахов, сегодня «собрать аудиторию в пять миллионов человек удается отдельным, избранным российским фильмам, в то время как в советский период аудитория в пять миллионов зрителей считалась страшным провалом».

Чуть больше пяти миллионов собрали, к примеру, российские «Экипаж» и «Конек-Горбунок». Но похожие показатели в нашем прокате и у седьмой и восьмой частей голливудского «Форсажа», а по общемировой статистике это одни из самых кассовых картин в истории.

Еще одно сопоставление: абсолютный чемпион российского проката «Чебурашка» (2023) – 22 миллиона зрителей, а отечественный чемпион советского «Пираты ХХ века» (1980) – почти 90 миллионов. И дело не только в том, что население СССР было вдвое больше российского, а в том, что сейчас наши соотечественники не ходят в кино столь же регулярно, как это делали советские граждане.

Похвальные показатели «Чебурашки» выглядят исключением: остальные успешные российские фильмы вроде «Холопа» и «Движения вверх» собрали примерно вдвое меньше, по 10–12 миллионов зрителей. Зарубежный чемпион «Аватар» собрал у нас в 2009 году 13 миллионов, и это при том, что прославившие фильм спецэффекты оценить можно было лишь в кинотеатре.

В советские годы картина выглядела иначе: главный хит проката боевик «Пираты ХХ века» не был столь одинок на вершине, как «Чебурашка» сегодня. Хватало фильмов с сопоставимыми показателями – «Москва слезам не верит» с 84 миллионами, «Бриллиантовая рука» с почти 77-ю и так далее. То есть тогда высокая посещаемость была нормой.

Потеснить Голливуд

Несколько лет назад один хорошо раскрученный российский сыродел громко радовался продуктовым санкциям, уверяя, что благодаря им отечественные сыры наконец-то смогут показать себя во всей красе. Есть ли причины переживать аналогичный душевный подъем у наших кинематографистов, когда их отрасль в силу геополитических причин оказалась, с одной стороны, в изоляции от западного мира, а с другой – вроде бы стала полноправной хозяйкой российского кинорынка?

Как ни удивительно, но российское кино и до санкций успешно конкурировало с западным на внутреннем рынке. В первой десятке лидеров проката 20 последних лет шесть отечественных картин и четыре американские. «Холоп», «Вызов», «Т-34» и компания теснят «Короля Льва», «Мстители: Финал» и «Человек-паук: Нет пути домой». А на вершине, попирая мирового чемпиона «Аватара», царит все тот же «Чебурашка».

Во второй десятке картина менее блистательная: «Богатырь: Корень зла» в одиночку противостоит «Веному», «Джокеру» и иже с ними. Но в масштабе топ-100 отечественной продукции немало. Кстати, франшиза «Богатырь» – пример успешного импортозамещения. Замешенный на тех же сказочно-магических дрожжах, что и какой-нибудь «Доктор Стрэндж», он оказался намного популярнее в России, чем голливудский супергерой.

Тем не менее, проходя мимо кинотеатров, даже столичных, не скажешь, что отрасль процветает: для полноценного импортозамещения ей надо бы 2–3 премьеры в неделю, но до такого пока далеко.

Кому денег?

В 2023 году на поддержку кино государство обещало выделить 11,6 млрд рублей, а в 2024-м – 12,3 млрд. Для сравнения: в 2017-м выделялось 7,2 млрд. Господдержка – еще один давний предмет споров. Кто-то считает ее кормушкой для умельцев пилить бюджет и выпускать унылые, никому не нужные картины. Кто-то указывает, что по сравнению с суммами, которыми ворочают в Голливуде, выделяются копейки. Третьи полагают, что господдержки вообще быть не должно – кинематографисты должны сами искать себе финансирование и не зависеть от власти, которая с каждым годом все внимательнее следит за тем, в какие руки дает деньги, – не станут ли эти руки складывать фигу в кармане?

Во всем этом есть доля правды. Но без господдержки страна недосчиталась бы десятков вполне достойных кинолент. С другой стороны, были сняты и десятки бездарных фильмов, о которых сегодня никто и не помнит.

Кинопроизводство дотируется через два главных органа: Фонд кино (он занимается массовой продукцией) и Минкульт (здесь привечают артхаус, дебютантов, документалистов).

Господдержка не означает, что все фильмы делаются целиком на средства, выделенные из федеральной казны. Часто эта поддержка составляет около 35% бюджета, остальное дают инвесторы. Но секрет в том, что инвесторы охотнее идут в проекты, где уже есть финансирование от государства. Снимают в России и фильмы без господдержки, но их меньшинство. Однако среди них бывают и довольно успешные: «Полицейский с Рублевки: Новогодний беспредел», «Жених», гоголевская трилогия («Начало», «Вий» и «Страшная месть»).

Тайна печати фонда

В 2019 году широко обсуждалось, что из 68 фильмов, получивших господдержку, в прокате окупились только восемь. Вроде бы напрашивался вывод: государство ставит не на те проекты (если под «теми» подразумевать прибыльные). Но по иронии судьбы самым разорительным фильмом из 68 оказался откровенно коммерческий экшн «Тайна печати дракона», российско-китайская копродукция, заманивавшая зрителей именами Арнольда Шварценеггера, Джеки Чана, Рутгера Хауэра и прочих западных звезд.

В 2022-м из 26 картин, профинансированных Фондом кино, по подсчетам РБК, окупилась лишь одна – комедия Александра Фомина «Молодой человек». Конечно, окупаемость – не главный критерий в искусстве. Но не так уж много спонсируемых государством кинематографистов делают элитарный артхаус, который и не предполагает коммерческого успеха. Большинство претендуют на успех, но успеха не достигают.

Тон господдержки изменился после случая с картиной Звягинцева «Левиафан» (2015), спровоцировавшей острую дискуссию: должно ли государство платить за фильм, акцентирующий внимание на худших элементах российской действительности, да еще учитывая, что эту ленту будут демонстрировать за рубежом?

В результате идеологические требования к кино выросли. Но вот опять ирония судьбы: недавно в прокате прошел вполне себе патриотический фильм «За Палыча!» с сюжетом, напоминающим левиафановский: простой человек вступает в конфликт с развращенными властью чиновниками и бизнесменами, положившими глаз на его дом и земельный участок. Другое дело, что простым человеком на этот раз оказывается батя – ветеран-десантник, на помощь которому приходят друзья из ВДВ. Под таким углом, стало быть, проблему показывать можно.

Хороший был год

Если говорить о международной репутации российского кино, то здесь в последние годы наметились хорошие тенденции: стриминговая платформа Netflix начала пополнять свой каталог нашими фильмами, а в 2020-м купила права на сериал «Эпидемия» за рекордные (для нас) $1,5 млн.

Важную роль играют авторские работы, попадающие в конкурсные или внеконкурсные программы престижных фестивалей – Каннского, Венецианского и других. В этом плане неожиданно успешным стал 2021 год, когда почти дюжина фильмов российских режиссеров прошла по фестивалям: «Петровы в гриппе» Кирилла Серебренникова в Каннах, «Капитан Волкогонов сбежал» Натальи Меркуловой и Алексея Чупова в Венеции, в Сан-Себастьяне демонстрировалась «Ничья» Елены Ланских, в Локарно – «Герда» Натальи Кудряшовой и «Медея» Александра Зельдовича. Фильм Киры Коваленко «Разжимая кулаки» получил главный приз программы «Особый взгляд» Каннского кинофестиваля.

Но в следующем году началась СВО, и представительство россиян на международных платформах и форумах оказалось под большим вопросом. Хотя Серебренников все-таки показал в Каннах «Жену Чайковского».

Кстати, небольшая, но злободневная параллель с прошлым: «Броненосец «Потемкин» Сергея Эйзенштейна несколько десятков лет был запрещен к показу в ряде европейских стран (в том числе на родине кино, во Франции), а в США демонстрировался ограниченно и с большими купюрами за пропаганду коммунизма. Это не помешало ему стать общепризнанным шедевром и одним из главных фильмов в истории кинематографа.

Мозги текут

После начала СВО страну покинули ряд актеров, режиссеров, продюсеров: кто-то по-тихому, а кто-то со скандалом – Артур Смольянинов, например, признан теперь в РФ не только иностранным агентом, но и экстремистом.

Ультрапатриотические комментарии в духе «баба с возу – кобыле легче» никак не скрашивают то обстоятельство, что отрасль лишилась талантливых работников, которых и до СВО было не то чтобы в избытке. Число уехавших специалистов – операторов, монтажеров, компьютерных дизайнеров, рекламщиков – и вовсе не поддается точному подсчету.

Возможно, кто-то из них продолжит снимать за границей, и в некоторых случаях это тоже будет «наше кино», как стала нашей послереволюционная эмигрантская литература. Да и многие русские классики любили пожить-поработать в Европе, но их книги не становились от этого менее русскими. Впрочем, как сказать. Русский ли фильм «Жертвоприношение» Тарковского, снятый в Италии? Вполне. А вот русский ли «Гомер и Эдди», снятый Кончаловским в Америке? Совсем нет.

Путем русских классиков, думается, пойдет Кирилл Серебренников, готовящий к премьере байопик об Эдуарде Лимонове. Выберет ли такой же путь или двинется тропою Кончаловского одна из самых больших надежд российского авторского кино Кантемир Балагов, ученик Сокурова и автор «Тесноты» и «Дылды», покажет ближайшее время – он готовится к съемкам своего третьего фильма, теперь уже англоязычного.

Серийная версия

Удачным местом пересечения авторского и коммерческого – да и вообще местом, где российское кино развивается активнее всего, – стали сериалы. Не мыльные оперы, годами бессмысленно пузырящиеся на официальных телеканалах, а те компактные шоу, которые смотрят на стриминговых платформах или, чего греха таить, скачивают с торрентов.

В 2022 году в российских онлайн-кинотеатрах появилось 64 новых оригинальных отечественных сериала, почти на 20% больше, чем в предыдущем. А в 2023-м только в первом полугодии вышло 44 новых сериала.

Многосерийность здесь порой не форма удержания зрителя у экрана, как в «телике», а возможность высказаться более обстоятельно, чем в традиционном полутора-двухчасовом киноформате. Здесь и качество, и неплохие сценарии, и хорошая игра, и режиссура – все то, чего якобы нет в новом русском кино. Здесь больше свободы, больший диапазон тем.

В этом году появился сериал «Библиотекарь» по одноименному роману Михаила Елизарова, в свое время награжденному «Русским Букером». Возможно, эта книга достойна и более искусной экранизации, но само по себе то, что кинематографисты в поисках хороших идей все чаще обращаются к современной литературе, внушает оптимизм.

С надеждой глядеть на Восток

Сегодня много говорят о потенциале регионального российского кино. Сильное впечатление в свое время произвела Кабардино-Балкария, где знаменитый режиссер Сокуров устроил школу-мастерскую, среди выпускников которой упомянутые выше Балагов и Коваленко. Другим примером стало якутское кино – феномен, заявивший о себе в середине 2010-х.

Эта история не вписывается в рамки представления о том, что «в СССР всё было, а потом всё пропало». В Советском Союзе якутского кино не было. Оно самозародилось в республике без помощи мэтров-наставников, и к середине нулевых отдельные картины имели успех в региональном прокате.

Но настоящий бум начался несколько лет спустя, когда на фестивали попали фильмы «Белый день» (2013) Михаила Лукачевского, «Бог Дьёсёгёй» (2015) Сергея Потапова, «Мой убийца» (2016) Костаса Марсаана, «Чувак» (2017) Владимира Мункуева. Здесь было и авторское, и вполне кассовое (по крайней мере, в пределах Республики Саха) кино.

Эти фильмы ценны среди прочего и местной спецификой. Особый жанр – якутский хоррор, начавшийся с «Проклятой земли» (1996) Эллэя Иванова и достигший высот в таких работах, как «Иччи» (2019) Костаса Марсаана и «Призрачный хомус» (2019) Петра Стручкова.

До недавнего времени о «якутской волне» знал только искушенный зритель. Широкая же аудитория впервые услышала о ней благодаря двум скандалам. Минкульт отказал в прокатном удостоверении фильму Дмитрия Шадрина «Народная комедия: Кандидат» (2023) из-за того, что один из его персонажей – мужчина, наряженный женщиной. Это было сочтено ЛГБТ-пропагандой.

Затем оживился Роскомнадзор и запретил фильм Степана Бурнашева «Айта» (2022) – историю расследования смерти девушки, оставившей записку с именем предполагаемого убийцы. «Роскомнадзор выявил в содержании художественного фильма «Айта» деструктивную информацию, противоречащую принципам единства народов России», – объяснило ведомство предписание убрать один из самых популярных якутских фильмов со всех онлайн-площадок.

За кино и здравый смысл вступился глава Якутии Айсен Николаев: «Никаких фильмов про нетрадиционные ценности или национализм наши режиссеры не могут снять. Законы можно трактовать по-разному, но если запрещать фильм «Кандидат», то завтра надо запрещать и «Джентльмены удачи» или «Здравствуйте, я ваша тётя».

Николаев пообещал всяческую поддержку местным кинематографистам. За фильмы обидно, зато «якутская волна» получила неплохую рекламу в общероссийском масштабе.

Классики-современники

За три с небольшим десятка лет российское кино успело собрать коллекцию громких имен и достойных фильмов, сопоставимую с советской. Балабанов, Тодоровский-младший, Велединский, Звягинцев, Хлебников, Мещанинова – в почетном списке режиссеров десятки имен. Даже массовое кино вроде «Антикиллера», «Бумера», «Ночного дозора» – не только вехи киноистории, но и просто добротно сделанные ленты.

Увы, некоторые из этих фильмов или некоторые их эпизоды уже непредставимы сегодня, как, например, многие неполиткорректные сцены у Балабанова или политические реплики героев совершенно аполитичного «Кококо» Авдотьи Смирновой. Так работает цензура, которой формально в стране нет. Но фильм может просто не получить прокатного удостоверения, как это недавно случилось с «Одним маленьким ночным секретом» Натальи Мещаниновой. Напуганный таким прецедентом продюсер, а то и какой-нибудь режиссер впредь станут обходить острые темы. А без них будет тишь да благодать – радость для безразличного к искусству чиновника и скука смертная для зрителя.

И все же на экраны иногда выходят довольно смелые фильмы вроде «1993» Александра Велединского. Основанный на одноименном романе Сергея Шаргунова, он рассказывает о драматическом эпизоде постсоветской истории, который принято называть «событиями октября 1993 года».

Разнообразие жанров, форм и высказываний – это то, что делает кино любой страны полноценным. Российский кинематограф в этом смысле еще не прошел и половины пути. Но если на большом экране можно увидеть и игрового «Чебурашку», и серьезный «1993» – это уже очень неплохо.

Автор текста: Александр Зайцев
Источник: postmodernism

Другие материалы:

• Большевики во Вселенной — космическое путешествие советского искусства

• Как Энн Райс сделала вампиров крутыми — о жизни и творчестве писательницы

• Мы живём в Матрице — британский физик нашел подтверждение гипотезы о том, что Вселенная виртуальна

• Как YouTube-шутка стала популярным сериалом — интервью режиссера «Кибердеревни»

• Кристофер Ли — аристократ, разведчик, Дракула, Саруман, граф Дуку etc

• В Чэнду завершилось строительство Музея научной фантастики

• 50 отличных фильмов — для любителей пощекотать нервы