Божий Дар. Часть 1.
Клаус Кениг. «Лекарь». Германия, Гамбург. Лето 2017 год.
Этот день был ничем не примечателен. Абсолютно. Все такой же скучный вечер, один из многих в этой жизни. За окном вечерело, зажигались фонари, нередкие прохожие спешили домой. А я следил за этим сидя на подоконнике своей палаты.
Да, именно палаты. Я нахожусь в больнице «Асклепиос». Вернее, медицинский центр, как принято говорить. Давно уже сбился со счета, сколько дней я здесь нахожусь. Уход в клинике на высшем уровне, а домой меня не отпускают, так как некому приглядеть за мной.
Стало совсем запутанно? Да уж. Начну с начала – меня зовут Клаус. Клаус Кениг, из богатой семьи Кениг, владельцев крупной немецкой компании электронных приборов, а также множества дочерних компаний по всему миру. Если точнее, так было до недавних пор. Полгода назад родители попали в авто катастрофу, и умерли в больнице у меня на глазах. И все их деньги не смогли этому помешать. А спустя пару месяцев горя, переживаний и прочего, я попал на лечение. Врачи говорили, что из-за стресса открылась шокирующая новость – у меня был обнаружен рак. Мне тогда едва исполнилось 18 лет, и я стал полноправным владельцем всего имущества родителей, а также формальным главой компании до момента, когда смогу сам принять управление. Отец здорово постарался, и нанятые им еще до смерти адвокаты составили такое завещание, что совету директоров ничего не оставалось делать, кроме как принять все условия. К тому же у отца был поверенный, бывший его лучшим другом и практически членом семьи – Герхард Хаффман, который жестко пресек все попытки отстранить меня от семейного бизнеса и лишить наследства. А родни у нас было очень много, и все стремились завладеть немалым состоянием, так что предусмотрительность родителей в этом вопросе пришлась весьма кстати.
Однако теперь все это оказалось сущей мелочью. К чему огромные деньги, если не в силах ими воспользоваться? Если они не помогут излечить болезнь, а только облегчить страдания на протяжении оставшегося времени? Для чего лучшие клиники, врачи и лекарства, если все что осталось – это беспомощно угасать в ожидании конца? Вот я и закрылся от всех, оставив все дела на Герхарда, а сам проводил время глазея в окно, сидя в интернете и слушая музыку. Постепенно я терял интерес к фильмам или сериалам, книги вызывали у меня какое-то отторжение. Казалось, что постепенно из меня улетучивается вся привязанность к материальному миру. Лишь боль иногда возвращала меня к реальности. Я становился лишь бледной копией себя. У меня осталось только одно настоящее желание, которое еще поддерживало во мне искру – это жажда жизни. Ведь я действительно не хотел ее потерять.
И вот он, тот самый не примечательный день. Один из многих. Таких было тысячи. Если не учитывать один момент – в этот день я умер.