Без Крыма: Отдых натюрель на Кинбурнской косе
По заданию редакции интернет - издания Bird In Flight, Саша Никитина отправилась в путешествие по черноморскому побережью — исследовать курорты, которые многими украинцами теперь рассматриваются как альтернатива Крыму. Из Затоки она поехала на Кинбурнскую косу — украинскую версию Гоа.
Начало здесь
https://pikabu.ru/story/bez_kryima_zatoka__utrennik_cheburec...
Я заблудилась. Фотограф, которого я оставила в кемпинге, сейчас пьёт холодный кофе и купается в чистом море на пустынном пляже. Я тоже вроде как на пустынном пляже, только без моря: песок, степь, степь, степь, солнце в зените. Ни защитного крема, ни средства от комаров у меня с собой нет, я даже шляпой не разжилась. Накрываюсь полотенцем, чтобы не схватить удар.
Я ищу хотя бы намёк на цивилизацию, где можно принять душ и спастись от обезвоживания, но жёлтый домик, маячащий на горизонте, предательски отползает от меня по мере того, как я к нему приближаюсь. Воздух плывёт от жары, я чешусь от комариных укусов.
На косе есть лес, но он далеко от меня — здесь же ни тени, ни ветерка. Я чуть не наступила на ящерицу. Прячась, она юркнула в хрустящую растительность. В лесу водятся волки. Ещё ядовитые и неядовитые пауки, змеи, комары — опасности на каждом шагу. Люди приезжают сюда, чтобы причаститься к дикой природе.
Когда-то косу облюбовали просветлённые любители дикого отдыха, йоги и художники. Если у вас нет собственного вертолёта, добраться сюда непросто. Лучший способ — катерок из Очакова. Худший — автобус, который отправляется раз в сутки и за несколько лет преодолевает расстояние до Покровки, посёлка ближе к основанию косы. Ещё можно рискнуть и проехать всё бездорожье косы на собственном автомобиле.
Я приехала на косу на катере, где познакомилась с Аней, её мужем Сашей и их сыном-школьником Ромкой. Аня — брюнетка, яркая, чуть опухшая — источает истеричное веселье. Раньше она вела рекламный бизнес в Николаеве, но в 2008-м он рухнул. Они, кажется, совсем нетипичная для этих мест семья, Аня и вовсе завсегдатай мировых курортов: Таиланд, Бали, Шри-Ланка — катает американский "спонсор", его муж нашёл во время кризиса.
— Каким боком тебя сюда занесло? — спрашиваю я, пока она разбавляет водку гранатовым соком в пластиковом стаканчике.
— Ты у него спроси, — она кивает на Сашу, который предложил последовать совету друзей и приехать сюда. — Ромку же в Тай не повезёшь, далеко очень.
Мы останавливаемся у дяди Саши, который отвёл часть своего дачного участка под жилые корпуса. Дядя Саша — крупный мужчина с круглым лицом и мозолистыми руками. Каждое утро он поливает кусты роз, высаженные вокруг участка. Зимой, когда в деревне оставалось всего 40 человек, он возил им хлеб на своём Ланосе, чуть не остался в снежных заносах на съедение волкам. В мёртвый сезон электричество часто отключают, и жизнь на косе тухнет под траурное волчье пение.
Но сейчас сезон, жара, дядя Саша смеётся и курит американские сигариллы.
— Контрабанда, — хвастается мне, угощая вишнёвой.
Душ и туалет на улице. Площадка перед номерами покрыта ухоженным газоном, само здание обвивает виноград, в котором плетут паутину жирные пауки. Мы живём в самом узком месте косы, но до моря всё равно идти больше километра — по песку, по степи, и хозяин предлагает подвезти нас на своём камуфлированном Уазике.
Колёса вязнут в песке, больше 30 километров в час уазик не тянет, нас заносит, бутылки с водой и сумки катаются по салону. Я вижу пляж. Из песка высятся причудливые силуэты металлоконструкций, вроде бы предназначенных для навигации. В воду уходит дощатый причал. Им пользуются изредка, когда зимой замерзает лиман. Сейчас, несмотря на знак "вход воспрещён", на причале сидит рыбак, подростки прыгают в воду за мидиями, пара ловит что-то на леску.
По ту сторону от причала — семейные кемпинги, где сливаются с ландшафтом пары с детьми, карематами, котелками и псами. Те, кто приезжает сюда каждый год, говорят, что людей стало больше и то, что кажется мне запустением, на самом деле аншлаг.
На пляже просторно. Песок мелкий и чистый. Небольшой группкой отдыхают постояльцы пансионата "Заря" — сотне работников одноимённого завода в Николаеве ежегодно дают путёвки туда. Вдоль берега лежит зелёная плоть моря — волнами нанесло водорослей. Они скатываются в подушки, подсыхая на солнце, и создают барьер на пути к тёплой, чистой, солёной воде.
— Я не буду купаться, отвали, — Аня наседает на мужа, я оказываюсь буфером между ними. — Пускай он меня не трогает, — бурчит Аня и жалуется мне: — Я получаю 800 долларов в месяц, это знаешь сколько?
— Ну, нормально.
— Нет, ну ты прикинь, привезла их, оплатила отдых, а море воняет. Хер там я сюда ещё приеду. Я не могу так после океана, Шри-Ланки, Таиланда, — она плавно сползает в бормотание.
— Да ну, ты накручиваешь себя, не надо, — я кое-как пытаюсь их примирить. — Они не такие уж и мерзкие, эти водоросли. Их пройти тут два метра всего, а там вода чистая, классно, чего ты?
— Да ты не понимаешь, что ты там видела? — Аня решительно хватает телефон. — Всё, я уезжаю. Вызови мне машину, я уезжаю прямо сейчас!
— Какая машина, ты чё, дура? — подаёт голос муж Саша. — Машина по воде не ездит, доедешь до пристани, а там пиздуй вплавь, чтоб тебя сожрали змеи, идиотка.
Супруги продолжают браниться. Я оставляю их выяснять отношения и иду на причал. Как здесь принято, перелезаю через ограждение и спрашиваю у девушки, ловится ли что-то на леску.
— Да, — говорит девушка.
— Бычки в основном, для зверя, — добавляет парень. "Зверь" дремлет на причале рядом с ними, лёжа на собственном поводке.
Эта пара, как и многие на косе, в режиме спортивного выживания. Здесь на пляжах не продают сладкие трубочки, здесь нет кафе, здесь даже слабо ловится сотовая связь. Еда не лежит в супермаркетах — еду нужно вырастить или поймать, в крайнем случае купить у местных, которые её вырастили, поймали или привезли из Очакова.
Когда я возвращаюсь с пристани, Саша и Аня уже собираются. Солнце вот-вот зайдёт, и Аня попросила хозяина отвезти нас обратно в номера. Она чуть шатается и настроена уезжать утром.
— Это пиздец, я не могу здесь больше оставаться, — бормочет она. — Ты не поверишь, как он меня достал.
— Кто, Рома? — мальчик всё время лезет к нам, забирается на стол, кричит.
— Да все. Эти двое, их так много… Ты не поверишь, — она любит эту фразу, — у меня был миллиардер. Настоящий, из Нью-Йорка.
— Где ты их находишь, господи?
— Не поверишь, в Одессе. Я потом ему просто вцепилась в горло, так он меня заебал.
Саша уходит спать. Мы курим с Аней сигареты одну за одной.
— У тебя есть штопор?
У меня есть штопор. Мы сидим до тех пор, когда становится уже совсем сложно разобрать, что она говорит. Что-то про миллионеров, что-то, во что я не поверю.
— Это глупо — после такого долгого пути сюда так психануть, — говорю я ей, когда она снова заводит о том, чтобы вызвать машину прямо сейчас.
— Смотри, всего 300 баксов, едем сейчас в Турцию, всё включено. Давай, слабо?
— У меня же работа, какая Турция?
— Ну ясно. Ясно с тобой всё.
В беседке, где мы сидим, отсыревают тома Герберта Уэллса и Достоевского. Если приезжать сюда надолго — это хорошее лекарство от скуки.
Наутро Аня будит меня бодрым стуком в дверь:
— Саша, вставай! Пошли с нами на море!
— Ты уже не уезжаешь?
— Не, — смеётся.
— На море я пас. Мне надо с фотографом встретиться.
Теперь я заблудилась, в полном одиночестве бреду по унылой степи в поисках спасения. Жёлтый домик испаряется на горизонте. Кажется, впереди вода. Это соляное озеро, больше похожее на лужу, усаженную чайками. Невесть откуда взявшийся мужичок сознательно марает себя грязью.
— Это что, помогает? — спрашиваю я.
Мужичок говорит, что и сам сомневается, что грязь лечебная, но попробовать стоит.
Брести ещё до чёрта. Место понемногу развивается, появляются в основном кемпинги, которые раньше были запрещены. Но если от моего жилья сложно добираться до моря, то обитателям кемпинга сложно добираться до питьевой воды. В немногочисленных магазинах здесь можно купить кофе в пакетиках Golden Eagle — три в одном, которых я не видела с детства.
Вернувшись, я моюсь сладкой водой из скважины в летнем душе.
За ночь огромный паук сплёл паутинный город наперерез входу в душ. Проснулись комары — к счастью, я нашла на веранде кем-то забытый крем. Порядочно обгоревшие Саша и Аня возвращаются с пляжа.
— Ты знаешь, я впервые за долгое время вот так, натюрель.
— В смысле?
— Без линз, без косметики. Интересно, конечно, но я больше сюда ни ногой.
