Back in the USSR. Веселие пити. Часть 4
Back in the USSR. Веселие пити…ЧАСТЬ 4
Но. Несмотря на дешевизну (92 копейки за 0,8 л или типа того), спросом сухое «Алжирское» не пользовалось. Опять же, если за столом, из бокала, закусывая мясом или сыром… Смеетесь, мясо, сыр… Там вам не здесь…
Партия и правительство решили перерабатывать его в вино крепленое. Согласно опубликованным байкам, поручили разработку технологии среднеазиатскому НИИ виноградарства и виноделия, имевшему опыт освоения напитка под названием «Помир», что в переводе с ихнего среднеазиатского означало «Памир», а в народе произносилось «ПОмер»… Пробовать не доводилось, но название в памяти всплывает.
Азиатские ученые, не сильно парясь, решили вбухать в алжирское, по сути являвшееся африканским Каберне, спирт и сахар одновременно. По канонам классического виноделия эти добавки не сочетаемы, ибо в результате ферментации образовывались жуткие сочетания эфирных масел, предельных углеводородов, альдегидов и даже цианидов, в малых дозах просто ядовитых, а в больших — смертельных.
В результате возник напиток, названный «Солнцедаром» в честь посёлка близ Геленджика. А сам процесс происходил на винкомбинате в Новороссийске, куда исходный виноматериал продолжали пригонять танкерами из братской страны, вставшей на путь строительства социализма.
«Солнцедар»- не просто вино. «Солнцедар»- эпоха. Именно эпохе, а не вину посвящена написанная в 1994 году поэма Тимура Кибирова с одноименным названием. Вот строчки из нее:
«Дети страшненьких лет забуревшей России,
Фантомасом взращенный помет,
в рукавах пиджаков мы портвейн проносили,
пили, ленинский сдавши зачет…»
Фантомаса, думаю, еще коснусь в следующих главах начатого эпоса «Back in the USSR», когда пойду выше по шкале Маслоу.
Эпоха «Солнцедара» не была продолжительной. Если в 1969 году его еще не было- пили «Алжирское», то в 1973 году, помню совершенно точно, уже не было. Вот что пишет «митёк» Дмитрий Шагин, который младше меня на три года: «Когда «Солнцедар» сняли с производства, я перешел на «Южное крепкое красное». Оно было чуть подороже и не такого жуткого чернильного цвета. «Южное» мы пили довольно люто. Помню, комсорг на выпускном вечере в школе наградил меня этой бутылкой, хотя я и не был комсомольцем. И я опорожнил ее залпом у всех на глазах».
О це оно… Шагин должен был заканчивать школу в семьдесят четвертом, я четко помню, что употреблял «Южное крепкое красное» в семьдесят третьем. Как минимум дважды, на первое мая и в августе, возвращаясь поездом из Новороссийска с одноклассником и однокурсником Кешей, о чём писал в опусе «На смерть поэта…»
Ежели чего, я вообще не часто пил- спортом занимался. Вернувшись тогда из Новороссийска 10 августа, одиннадцатого пришёл на стадион, где праздновался день физкультурника, тренером Ивановым был поставлен в забег на три километра, но с дистанции сошёл, ибо не всё ещё выветрилось. Однако уже 16 августа на стадионе им.Ленина (ныне «Петровский») показал свой лучший результат на 800 метров- 2.02,3…
Народная молва в те годы также приписывала «Южному» алжирское происхождение, но ни подтвердить, ни опровергнуть сие не могу. Видимо, как-то чуток облагородили технологию, и напиток стал не столь мерзопакостным, как предшественник, поэтому и воспоминаний о нём в Интернете практически нет. Коллекционеры лишь предлагают купить этикетку «Южного» по цене от 25 до 200 рублей.
На приведенной этикетке не указан завод- производитель, а лишь министерство пищевой промышленности РСФСР. То есть, вполне мог быть и Новороссийск, и любой другой город эрэфии. На другой встречающейся в Интернете этикетке чуть отличающегося дизайна (но те же 18 градусов и 3% сахара) указан Московский завод министерства пищевой промышленности Армянской ССР. Этот в теории должен быть работать на армянском сырье, но могли обязать делать и из алжирского. Боле ничего сказать не могу. Кто чего знает- пишите в каментах.
* * *
Если писать о выпивке в СССР, нельзя не упомянуть класс напитков, именовавшихся в народе «бормотуха», впрочем, к ней относили и низкокачественные портвейны с вермутами, «слеза Мичурина» и «плодово-выгодное», образованное от надписи на этикетке «плодово-ягодное».
Вот образец подобного напитка. Из чего сделан неизвестно, скорее всего из сгнившего урожая фруктов и ягод с добавлением спирта, сахара и ароматизаторов. Именно такое довелось попробовать (угостил сосед по гостиничному номеру) в подмосковном Подольске в конце семидесятых. Название и этикетка запомнились. Вряд ли в Подольске продавали напиток украинского производства, указанного на приведенной этикетке. Видимо, был какой-то стандарт, по которому гнали напиток по всей стране.
Местных напитков было великое множество. Уже в начале восьмидесятых в командировке на Южно-Украинской АЭС употребил как-то с монтажниками «Струмок». Википедия выводит три украинских села с таким названием.
В Интернете вспоминают и «Облепиховое» в Сибири, и «Черносмородиновое» в Центрально-Черноземной зоне, и множество других. Общее у них- отвратительнейший вкус и мерзкие последствия.
Я вообще нечасто пил, а уж подобную гадость… Ещё случай вспоминается в ноябре семьдесят пятого, массовый втузовский поход по Дороге жизни (это отдельная тема), когда со Славкой Логиновым перехитрили комсомольских дружинников, препятствовавших заходу участников похода в магазин на станции Ириновка Всеволожского района Ленинградской области.
Спрятавшись за стогом сена, мы переждали, когда они уйдут следом за колонной, после чего купили в магазине бутылку с названием «букет чего-то там, ароматизированное вино» производства Всеволожского промкомбината, выпили ее, зашли на железнодорожную станцию, обнаружили близкую по времени электричку на Ленинград и уехали домой. Отряд не заметил потери бойцов…
Ароматизированное вино мы с ним вспоминали долго…
Да. В магазинах Ленинграда подобные «плодово-выгодные» мне встречать не доводилось. Включая стоящее на отшибе Колпино, но являвшееся Колпинским районом Ленинграда, а сейчас С.-Петербурга. Но отъехав на электричке одну остановку до станции Поповка, где часто бывал в детские годы А.Г.Невзоров, в магазине можно было обнаружить достаточно большое разнообразие подобных напитков с сургучными и пластмассовыми пробками от различных производителей, включая близкую Эстонию…
Тонкие ценители отличали напитки не по названиям, а по ценам. Вышеприведенная «Золотая осень», как написано, стоит 1-15 без посуды, значит 1-27 с посудой. Реальный диалог, который слышал в электричке Москва- Подольск (тоже с Курского, но ветка другая) в июле 1978 года: «Это вино по рупь двадцать семь? –Нет, по рупь семнадцать… -Надо же. А пьётся, как по рупь двадцать семь…»
* * *
Где пили. Оставим в стороне рестораны, который в начале шестидесятых в Колпино был один, а позже два. Не будем также за подъезды и детсадовские домики.
Пивных и рюмочных не помню, их ликвидировали указом пятьдесят восьмого года. В Колпино в начале шестидесятых был дощатый павильон, именовавшийся «шайбой», где продавали в розлив вино. Позже его перенесли в каменное здание на проспекте Ленина неподалеку от заводской проходной. Заведение в местной топонимике именовалось «бормотухой», как и продававшиеся напитки.
В восьмидесятые не раз видел, как портвейн продавали в розлив в обычных столовых. Но не во всех.
* * *
Справедливости ради следует сказать, что в продаже были и хорошие марочные вина. Стоили они дороже, покупали их реже. Из горлА в подъезде же не станешь.
Полусладкие типа «Южная ночь», «Черные глаза» в восьмидесятые довелось покупать в специализированном магазине «Российские вина», каковых на Ленинград было две штуки: на Московском проспекте и рядом с Невским, не то на Герцена (Б.Морская), не то на Гоголя (М.Морская).
Доставляли армянские портвейны «Аревшат» и «Айгешат», стоившие в семидесятые в районе 3-80, а в восьмидесятые больше пяти. В середине семидесятых еще до свадьбы пару раз употребляли такой с будущей (и нынешней) женой у нее дома. Она до сих пор положительно отзывается об их вкусовых качествах. Хотя это может быть и эффект дефицита, про который в статье «Капитализм лишил меня скупых телеграмм радости».
Было хорошее «Токайское» из Венгрии. В подмосковном Подольске совершенно свободно и не раз покупал в литровых бутылях приличный вермут. Не тот «Вермут розовый», от которого, по мнению некоторых, и образовано слово «бормотуха», а сходный с «Мартини» и «Чинзано». Вермут был болгарский, венгерский по 3-50, а как-то раз в том же Подольске купил розовый итальянский «Чинзано» за семь рублей.
Случилось году в восьмидесятом после заседания одной из комиссий по испытаниям приводов для ядерных реакторов, вместе со своим начальником отдела и начальником из Минэнергомаша скушать литровую бутыль венгерского вермута в местном парке. Я на испытаниях был постоянным представителем, достопримечательности Подольска знал, рассказал им, что здесь продается приличный вермут, имея ввиду, чтобы домой купили. А они решили просто отметить…
Один раз в Минске купили с женой ликер финского производства, употребление которого доставило огромное удовольствие. Видимо, в силу тех же «скупых телеграмм».
«Советское шампанское» обычно брали для новогоднего стола. До повышения цен в начале семидесятых оно стоило меньше трех рублей, после повышения 4-67. Но. Цены в СССР были районированы каким-то причудливым образом. В семьдесят пятом, будучи в походе по горам Кавказа, в поселке Хаджох Адыгейской АО видел то же шампанское за 4-17, а еще выше в горах, в Бабук-ауле за 3-67…
На юге были местные дешевые «шипучки», именовавшиеся «Игристыми», в Москве выпускалась, и только там ее в продаже и видел, «шипучка» «Салют» за 2-50. Но пить вполне было можно.
Пользовались спросом сладкие наливки крепостью 20 градусов или чуть больше «Спотыкач», «Запеканка». Были дефицитом.
Ну, и за «Старый Таллинн» и «Рижский бальзам», которые кроме Таллинна и Риги купить было нигде нельзя. Вот, помнится, был по разу в Нарве и Кохтла-Ярве, а «Vana Tallinn» даже там не видел…
* * *
Пиво. То, что именовалось словом «пивные», впрочем, как и «рюмочные» я не застал. Пивбар «Нептун» появился в Колпино ориентировочно в начале семидесятых.
Обычно пили разливное, продававшееся в ларьках.
Вот один из таких ларьков рядом с домом, в котором я жил с 1960 по 1967 год. Очередь отсутствует, следовательно, висит табличка «Пива нет». События, происходившие рядом с этим ларьком зимой 1967 года, описаны мною в рассказе «Сочинение «Зимний день».
Когда было пиво, были и очереди. В любую погоду. В пролетарском Колпино и не менее пролетарском Подольске… А тот в отличие от пригорода Ленинграда выполнял отчасти еще и функции 101 километра, в Колпино бомжей не было, в Подольске были. Да, в семидесятые годы, при Брежневе были бомжи. В олимпийский год их увезли куда-то подальше, поскольку через город проходит Симферопольское шоссе.
Так вот. В Колпино и Подольске в жаркую погоду за кружечкой пива можно было стоять и час, и два. В Подольске по непонятной причине еще и кружек не хватало, так я со своей поллитровой банкой к ларьку ходил.
Если дизайн двухсотграммового граненого стакана абсолютно достоверно разработан ваятельницей Верой Игнатьевной Мухиной, насчёт дизайна пивной (она же использовалась при продаже кваса) кружки такой уверенности нет. В те далекие годы кружки от ларьков домой на сувениры еще не забирали. Выпил кружечку- вернул продавщице…
Зимой, а пиво у ларьков пили и в тридцатиградусные морозы, мало других радостей было в жизни, пиво по просьбе покупателя немного подогревалось. Была такая функция в разливочном агрегате.
Если в Колпино очереди у ларьков были постоянными, то в соседнем рекреационном Пушкине достаточно свободно выпить кружечку пивка можно было даже в жаркую погоду.
Многие, включая меня, нередко брали разливное пиво в двух- трехлитровые бидоны. Я обычно перед посещением бани, где оное и выпивалось. В русской парной была фишка- плескать немного кваса или пива на раскаленные камни. После чего в парной возникал аромат хлеба…
В восьмидесятые после пробегов Гатчина- Пушкин и Пушкин- Ленинград всех участников после финиша возили в баню. Если не ошибаюсь, в Пушкине таковая находилась на Кадетском бульваре (тогда бульвар Киквидзе). Около бани стоял пивной ларек, а через улицу располагалось военно-морское училище.
Помывшиеся в бане спортсмены пили пиво, а прятавшиеся за ларьком курсанты, чтобы не видели из окон училища, просили: «Дяденька, купи кружечку…»
Кружка «Жигулевского» стоила 22 копейки, в Горьком был «Золотой колос», вроде по той же цене, на юге помимо «Жигулевского» встречалось темное «Бархатное». В Грузии и Армении элементы «рыночной экономики» присутствовали всегда, цена назначалась продавцом произвольно. Если у подножия горы тридцать копеек, то наверху все пятьдесят…
В Москве ларьков не помню, были, однако, автопоилки. Копеек за сорок покупался входной билет, на эту сумму выдавалась закуска в виде креветок, соленых сушек, бутербродов, а затем пиво самостоятельно наливалось из автоматов- 417 граммов за 20 копеек. Такую автопоилку на противоположном от Рижского вокзала конце путепровода на проспекте Мира несколько раз посещал.
Бутылочное пиво было дефицитом во все годы моей сознательной жизни в СССР. Наиболее распространенное «Жигулевское» стоило 37 копеек до 15 сентября 1981 года, когда залоговая стоимость бутылки была повышена с 12 до 20 копеек. В Колпино при появлении бутылочного пива в продаже мгновенно слетевшееся, как голуби с воробьями на хлебные крошки, мужское население сметало его в миг.
В Риге как-то купил «Рижское». Однажды в середине семидесятых, во время прохождения мною практики, в столовой инженерного корпуса «Ижо#ского завода» продавали темное не то «Московское», не то «Мартовское». Тогда доставило… А еще рассказывали, в конце пятидесятых в столовой заводоуправления в розлив продавали коньяк…
Один раз за все годы жизни в СССР пробовал «Портер» производства завода им.Степана Разина, которым угостил родственник, работавший директором небольшого машиностроительного завода. Наверное, в распределителе выдали, в свободной продаже такого не было никогда.
Сопоставление вкуса. Очень часто приходится слышать, что в СССР было вкусное пиво. Ну, не знаю… Пили то, что было, потому что ничего другого и не было. Подобные высказывания хорошо иллюстрируются цитатой Йозефа Геббельса, что жителей подземелья нет труда убедить в том, будто керосиновая лампа- это Солнце. Когда нет возможности сравнения…
Не вызывает сомнений, что разливное разбавлялось водой. Доводилось слышать, что удойность коровы определяется тем, сколько воды успеют добавить в бидон, покуда тащат его к машине для отправки в магазин.
В статье «Капитализм лишил меня скупых телеграмм радости» писал, какой кайф получил от бутылки холодного «Туборга» после тридцатикилометрового кросса в тридцатиградусную жару. Дело было в Венгрии в восемьдесят четвертом…
В 1987 году стал летать в командировки в Чехословакию, где пил «Праздрой» по несколько кружек или бутылок за вечер. Вот тогда, вернувшись домой, ощутил, насколько «Жигулевское» уступает чешскому пиву.
В конце восьмидесятых сдавал как-то от лица Ижо#ского завода запчасти для финской АЭС «Ловииса» заместителю главного инженера этой станции и услышал от него похвалу русской водке и коньяку. А вот о нашем пиве он отозвался неодобрительно…
Девяностые меня очень порадовали почти мгновенно наступившим пивным изобилием и разнообразием, удовольствие от оного получал огромное, потом тупо приелось. В стопиццотый раз повторю: дело не в том, что вкус ухудшился, а в том, что зажрались. Не только к пиву относится. Но девяностые- это отдельная песня…
То be continued
