Армия, как испытание

Март, 2020 год. С лета по конец осени 2019 года я служил в учебке войск связи, после чего перевелся в другую часть, где через некоторое время меня начали ставить дежурным по роте. Дежурных безумно сильно напрягали, скидывая на них абсолютно все негативные ситуации в роте. Мне это совершенно не нравилось, а последней каплей стал случай, когда такой же как и я дежурный-срочник из соседней роты ночью не заметил, что у спящего солдата начался какой-то приступ, в результате чего в 3 часа ночи подорвали начальника медпункта и прочих причастных, которые тут же предъявили дежурному, что ему — пи*дец.

К счастью, всё закончилось хорошо — срочника с приступом увезли в госпиталь, из которого он вернулся меньше, чем через неделю, от дежурного отстали, но неприятный осадочек остался. До дома мне оставалось 100 дней, и совершенно не хотелось провести их в местах еще более отдаленных, чем армия. Я решил, что надо действовать.

На территории нашей части функционировал узел связи. Помимо секретных задач, о которых простому смертному известно не было, военнослужащие с узла обеспечивали связь внутри части — сидели вот за такой махиной

под названием "коммутатор" и соединяли одних звонящих абонентов с другими.

"Узловые" — так в нашем обиходе называли тех, кто служит на узле, были внесены в личный состав какой-либо роты лишь формально: в казарме они появлялись только для того, чтобы поспать после дежурства, ни к каким мероприятиям они не привлекались. В остальное же время они целиком и полностью "работали" на узле связи.

В коллективе роты у меня были очень хорошие отношения практически со всеми. В том числе и с одним парнем, который служил на узле — периодически мы с ним общались, когда он возвращался с дежурств. От него я и узнал, что сейчас (конец марта) у начальника узла постоянные конфликты с одним из телефонистов, и что он хотел бы этого телефониста заменить. Понимая, что вот он — шанс, я попросил моего кореша с узла поговорить с начальником и как-нибудь намекнуть, что в роте есть солдат, который желает попасть на узел.

Где то 27-28 марта командир роты объявил построение. Рота построилась. Тут же он называет мою фамилию и доводит, что послезавтра я иду на узел связи и продолжаю свою службу там. В одну секунду ко мне повернулись все 50 человек личного состава, и взглядами, полными удивления, недоумения и нарастающего презрения пронзили меня. Да, "узловых" в нашей части не особо любили, так как считали, что у них на узле жесткий про*б, и что пока обычные солдаты втухают в роте, пацаны с узла кайфуют и спят.

И они были бы полностью правы, если бы не дикий начальник узла, который отличался своим жестким и требовательным характером. Я достаточно сильно боялся, что не понравлюсь ему, как нынешний телефонист, но поехать на гауптвахту или в дизбат из-за малолетнего не особо умного солдата, который сотворит дичь во время моего дежурства, боялся еще больше.

После смены "увольняемого" телефониста я пришел на узел, познакомился с начальником узла (старшим прапорщиком) и сразу же заступил на суточное дежурство.

Телефонистов было всего двое. Возможно, это связано с тем, что срочников в нашей части было не очень много, а тут и так уже двоих на коммутатор забрали.

Представим, что сегодня я заступаю на дежурство. Ночь я сплю в казарме, в 6:30 был подъем, завтрак, и до развода, который был в 9:00, я прихожу на узел. Сменщик, который ночью сидел на коммутаторе, отправляется на прием пищи. Возвращается также до начала развода, как правило, к этому времени уже приходит начальник узла связи (НУС).

НУС разводы не посещал, поэтому в 9:00 у нас было свое построение внутри узла, где происходила смена дежурства, и старый наряд отправлялся спать. Спали с 9:00 до 13:00. Шли на обед, после чего подменяли меня, пока на обед иду я, и, после моего возвращения, шли обратно в казарму, спать до 16:00.

В 16:00 свободная смена приходила на узел, выполняя различные поручения НУС. Ближе к ужину он уходил домой, свободная смена принимала пищу, подменяла нас (употребляю во множественном числе, так как помимо телефонистов на узле были еще люди) и отправлялась ночевать в казарму, а я, в свою очередь, досиживал свое дежурство до 9 утра.

К утру ты, особенно если не особо подремал ночью, в полуовощном состоянии идешь есть (кстати, неплохо так бодрило, ощущалось, что можно отсидеть еще одну смену), после чего сменяешься и идешь спать.

НО! Вся загвоздка в том, что как я уже говорил, начальник у нас был дикий, и не всегда отпускал спать тех, кто в этот день сменился. Часто мы вместо положенного сна занимались какими-либо его поручениями, отсыпаясь только ночью. Зато вкусил это прекрасное чувство, когда ложишься на кровать после того, как почти двое суток не принимал горизонтальное положение.

Более подробно про службу на узле я выпустил целых 3 отдельных поста: 1, 2 и 3.

Время шло. Апрель прошел достаточно быстро, на узле я уже стал "своим пацаном", начальнику в целом я понравился. А вот с ротой начались проблемы. Понятно, что я с ними практически не контактировал, но те презренные взгляды, которые появились в день объявления о том, что я ухожу на узел, стали преследовать меня постоянно. Еще позже я выяснил, что предвзятое отношения к узловым не только у срочников, но еще и у офицеров и прапорщиков. Все почему-то считали, что мы совсем ничем не занимаемся, а только лишь "вставляем проводки".

Но после того, как наш прапор начал словесно уничтожать нас за какие-то косяки на глазах у нескольких рот, отношение немного изменилось в лучшую сторону. Что уж там говорить: в некоторые моменты я жалел, что пошел на узел, но воспоминания о сумасшедшей ответственности дежурного отрезвляли меня. Сейчас я считаю, что сделал правильный выбор.

К лету всё нормализовалось — практически у всех, в том числе и у меня, до демобилизации оставалось пару недель, "узловых" почти все полюбили, прапор-начальник особо не зверствовал. Дом ощущался всё сильнее уже не с каждым днем, а с каждым часом.

Но просто так уйти из армии нельзя. Нужно провести целый ряд мероприятий, чтобы со спокойной душой покинуть место службы в срок и со спокойной душой. Об этом — в следующей, заключительной (наконец-то!) истории.

Спасибо за внимание! Понимаю, что уже всех замучил, но эта история — предпоследняя, так что Пикабу осталось совсем чуть-чуть потерпеть мои похождения.

В январе 2020 года перед утренним разводом проводилось информирование. Это когда один из офицеров начинает рассказывать срочникам про события, происходящие в мире. В тот день вскользь была упомянута тема "какой-то инфекции", появившейся в Китае, и что она очень опасна и быстро распространяется. Вплоть до марта об этом я больше не слышал.

Март. Я, после выполнения поставленных задач вернулся в роту, желая скорее отдохнуть. Но не тут-то было. На входе в казарму меня тормознул дежурный и сказал, что нужно зайти в канцелярию — место, где сидят все офицеры. Я удивился, чего это им вдруг от меня потребовалось. Подошел.

Внутри оказалось полно моих сослуживцев, которые орудовали иголками и нитками. Обычно для того, чтобы войти в это помещение, нужно постучаться и спросить разрешение, однако в этот раз там была такая жесткая суета, что я просто зашел и спросил у первого попавшегося парня, что вообще происходит.

Оказалось, что из-за той самой "какой-то инфекции" в стране был объявлен карантин, а всех жителей, в том числе и военнослужащих, обязали носить маски. Естественно, армия отличалась своим подходом к этому делу, поэтому маски солдатики должны были сделать себе сами: для этого офицеры заботливо подогнали сотню метров медицинской марли и несколько сотен резинок. Нужно было отрезать нужный кусок марли, а по бокам пришить резиночки. Красота. Армейский хенд-мейд во всей красе.

Чуть позже выяснилось, что командование поставило задачу всем ротам выйти на вечерний развод в масках, время было уже 7-8 часов вечера, до развода оставалось полтора часа, поэтому все в панике занимались производством средств индивидуальной защиты. И в целом, все справились.

Конечно, маски выглядели максимально убого, но они были. На построении вышел начальник штаба, который громогласно заявил, что с сегодняшнего дня и до особых распоряжений все военнослужащие по территории части передвигаются исключительно в масках. Сам он при этом был без маски. Не успел сшить, наверное. После его речи нас пофоткали и отпустили.

В следующие дни началась вакханалия. Пошла типичнейшая для армии тема — слухи. Кто-то где-то услышал, как кому-то кто-то сказал о том, что кто-то слышал чуть ли не от самого Шойгу о том, что тех, кто должен увольняться из армии в период с апреля по июль 2020 года не отпустят, так как новый призыв набирать не будут, а отпускать половину действующих срочников не выгодно, поэтому все будут служить до конца 2020 года.

У пацанов началась легкая паника. Чего уж там, аргументы были достаточно убедительными: никаких вакцин на тот момент еще не было, с юридической точки зрения никто не понимал, закреплено ли за нами то, что мы служим ровно год, и не могут ли этот год как-то искусственно продлить. Когда тебе остается до дома меньше ста дней, начинаешь очень близко к сердцу воспринимать такие вещи.

В казармах начали сходить с ума относительно санитарной обработки: с медпункта каждый час приходил парень, который всё опрыскивал хлоркой, бедные дневальные мыли полы чуть ли не каждые 15 минут, а любой затемпературивший солдатик воспринимался как враг народа: начальник медпункта даже выпустил специальную инструкцию, согласно которой человека, у которого обнаруживается температура, нужно уложить на кровать в отдельное помещение, а также выделить дневального, который будет ОХРАНЯТЬ вход в это помещение, не пуская туда никого, кроме сотрудников медпункта. Жуть.

Дивизия постоянно требовала отчеты в виде фотографий, поэтому "штабные" фотографировали уже всё подряд, чуть ли не придумывая сценарий к очередной подборке. Доходило до того, что пацанов просто заставляли вкинуться в ОЗК (общевойсковой защитный комплект) и фотографировали их в противогазах, как они в защищенном виде проводят санобработку. Жесть.

Однако со временем на всё начинали забивать. Вышестоящее командование так и не носило маски — видимо, вирус не трогает пацанов с большими звездочками на погонах, срочники тоже скрывались за масками только тогда, когда на горизонте начинали виднеться "звездатые" ребята. К середине апреля ни одного заболевшего в нашем гарнизоне не было: видимо сказывался максимально закрытый коллектив и удаленность нашей части от крупных населенных пунктов.

Тогда же была предпринята попытка оставить всех контрактников, в том числе офицеров на казарменном положении — это когда в расположении ночуют не только срочники, но и весь остальной состав роты, от командиров взводов до командира роты. И срочникам, и контрактникам это было не по душе, последние попытались воспротивиться, и у них это получилось — казарменное положение так и не ввели.

В конце апреля должны были начать увольняться первые срочники. И они уволились. Апрельских было совсем мало, основная масса должна была уходить в июне, однако все выдохнули, так как якобы был подписан общий приказ, согласно которому всех призванных в апреле-июле 2019 года должны были отпустить. 

Со временем все обновили маски, различными способами приобретая себе всё более крутые версии. Я вообще нашел огромную маску, которая закрывала чуть ли не всё лицо, кроме глаз. Такая маскировка позволила мне экспериментировать с растительностью на лице: моим рекордом стало 4 дня без бритья, с моей крутецкой маской меня так и не спалили.

Вот так вот вёл себя в армии коронавирус. Я уволился в конце июня, на тот момент в нашей части всё еще не было заболевших. По крайней мере нам так говорили. Что было дальше — не знаю, но те, кому после нас оставалось служить еще 4-5 месяцев тоже ушли домой в срок. Такие дела.