Армейская летопись 35-39
35
Что-то особенное, непередаваемо-загадочное, кроется в заснеженной зимней ночи. Ощущения, сродни предновогодним – хотя до Нового Года еще так далеко!
Как отголосок давнего детства. Белоснежная, беззаботная сказка, приперченная памятью о подобных, но уже совсем не сказочных, ночах. На улице только верхняя середина осени, как одна из самых приятных уху частот. Конец октября.
В эти моменты я иногда покупал пиво. Порой – стоял и курил, глядя в бесконечные звезды. Временами – гулял, рассказывая что-то, играя с сердцем миловидной спутницы. Точно такими же ночами писал первые песни. Смотрел на них из окна. Слегка одевшись, дрожал от холода на крыльце. Ловил со снежинками и врезал в листы бумаги.
Многое, очень многое соединилось для меня в течение лет с этими запахами, белизной, ледяным ветром и чем-то еще, непередаваемым.
Пью чай, второй стакан подряд. Греюсь. Я родился зимой. Я люблю зиму. Встречаю ее, как старую подругу, из тех, с которыми еще не успел разделить постель. Завтра – зима, и неважно, когда наступит это «завтра». «And we run, ‘cause life is too short» – поют незабываемые Scorpions. Концертная запись. Акустика.
«И мы бежим, потому что жизнь так коротка». Всегда бежим. Не глядя по сторонам, пропуская самое важное. Сколько раз слышал: «В Москве все надо делать быстро», «в армии надо соображать быстро», «в большом городе жить надо быстро», «успех и успеть – однокоренные слова». Что с того, что жизнь коротка, если мы все равно не знаем (и слава богу), сколько она продлится?
Успеть любить. Успеть хапнуть побольше. Успеть завести друзей – и однажды:
– Почему обязательно успевать любить? Можно ведь просто любить.
36
Сегодня попросился за КПП, сгонял до магазина. Взял пирожное и лимон. Пирожное сточил с кофе, после чего почистил лимон, как мандарин и, читая книжку, умял весь. Вкусно.
Возможно, нужны витамины. Хотя я, вообще-то, люблю лимоны. Почти весь день спал и читал – ведь сегодня суббота. Если государство не дает мне выходных, я возьму их сам. Вот, чего не хватало моему характеру. Наверное, это и называется «хватка»: уметь брать ситуацию под свой контроль. На смешном примере лимона я вдруг понял: ты можешь сколько угодно мечтать, ставить цели – и это неплохо. Но недостаточно.
Хочешь получить, к примеру, повышение. Для это мало просто хорошо работать. Мало иметь связи. Нужно дать понять, чего ты хочешь. Порой нужно сделать всего 2 звонка. Шевелиться. Для того, чтобы сделать шаг, мало лишь поднять ногу. Когда-нибудь ее надо опустить на землю.
Хватит ждать. Хочешь заказ – дай рекламу. Хочешь женщину – дай ей об этом знать. Хочешь – говори. Даже джинн из бутылки ничего не сможет для тебя сделать, если будешь молчать.
Музыканты, которые ждут непонятно чего, ссылаясь на то, что у них нет барабанщика. Программисты-настройщики, работающие исключительно с поступающими заказами. Все они, по сути, ни хрена не делают для того, чтобы иметь желаемое.
Всего-то нужно: дать объявление. Но для этого придется поднимать с крепко насиженного места драгоценную. Все мы такие – или почти все. Я не хочу больше пассивно ожидать манны с небес. Ее не будет.
37
Завтра – строевой смотр. Меня он колышет только с бумажной стороны, но в роту пока нельзя. Народ шьет парадную форму. Я не хочу шить парадную форму.
Отец двадцать один год втирал мне те вещи, которых я не понимал. Например:
– Почему нельзя просто подойти и сделать? – я постоянно пытаюсь к месту и не к месту анализировать все телодвижения. Иногда требуется делать, не думая.
– Никого в мире нет ближе родни. Это – единственные люди, которые никогда тебя не предадут, не забудут. Это нужно ценить, – мда… ниже пояса. Больно осознавать, что я вел себя с родными, как свинья. Однако – факт.
– Никому нет дела до твоих мыслей, люди судят по поступкам. Слово – это поступок, – что обо мне можно подумать, исходя из поступков? А о тебе?
Могу добавить от себя – нынешнего себе – тому, вчерашнему:
– Иногда следует применить силу, не боясь оскорбить первым. Есть личности, которые понимают только так.
– Да, люди действительно частенько лгут и подставляют друг друга. Welcome to the truth. Более того, иногда все же придется лгать и поступать в ущерб. Нет, у тебя не получится всегда сохранять нейтралитет. Вообще, политика нейтралитета – изначально проигрышная.
– Бей по зубам. Пока эти зубы тебя не укусили. Как только что-то не нравится – бей. Не пытайся быть для всех «хорошим».
– Улыбайся. Просто улыбайся. Не отторгай радость – она этого не приемлет.
Очень многие фразы доходят до меня только сейчас. Мой отец опирается на тот жизненный опыт, который я сам приобрел только здесь. Печально осознавать собственную глупость.
Хотел позвонить маме. Видимо, она на работе. Вечером попробую еще.
38
Я вспомнил, как мочился в форточку с шестого этажа, как в тридцатиградусный мороз пел, сочиняя на ходу, под гитару про «добавьте на пиво», и как товарищ ходил и собирал у прохожих мелочь. Вспомнил, как пил кофе из дорогущего фарфора, сидя на бетоне подъездных ступеней, а рядом была джезва, сахарница и, по-моему, пепельница. Как отмечал Новый Год в квартире, в ванной комнате которой пол был залит водой из-за некондиции водопроводных труб.
Я много чего вспомнил. Все-таки весело было. Ни о чем не было нужды заботиться. Мои сослуживцы вернутся и будут пить да валять дурака, добирая всё из беззаботного, безработного периода.
Нет, у меня так не выйдет. Мне нужно думать теперь уже не только за себя. Когда я приду домой, мне будет 22 года. И, видимо, сразу придется поступать на заочное отделение ВУЗа. Всему свое время, и время валять дурку, увы, минуло несколько лет назад. Я сам старательно сокращал этот период.
Нет, я ни о чем не жалею – мне не о чем жалеть. Просто задумался.
«Собачка дохлая тайком нашла ириску…» – поет Федоров.
39
0,618033989. Когда я учился, нам давали 0,618 в качестве числа, отражающего отношение в пропорциях Золотого Сечения. В большинстве случаев хватает 0,6 – 0,7. Я нашел точное число – как и тысячи людей до меня. Не потому, что я такой дотошный или любознательный – просто я люблю правду.
Это число пригодится мне в жизни, я же, все-таки, дизайнер. Зачем такая точность? Да, я перфекционист. Прочитал «Солярис» Кампанеллы и обрел тягу к знанию. Кстати, книжица не блещет авторской изысканностью, я ожидал большего. В описательном порядке автор собрал все прелести различных, уже существующих гипотетически и реально во многих умах того времени, общественных строев, собрав винегрет из коммунизма, спартанства, демократии, монархии и кучи философских течений. Выложил полную распонтовку прелестей и на этом остановился, не взявшись поработать, хотя бы, над сюжетом. Антиутописты, фантасты, фашисты и теократы подошли к своим трудам более скурпулезно.
Поговорим о литературе? Если вы не против.
Заратустра был охренительным персонажем нигилизма. Ницше, хоть и псих, не был обделен писательским даром. Даже если не заражаться его философией, которая во многом противоречива, невольно задумываешься – порой до стадии переоценки ценностей.
Гитлер, Ленин и прочие политики авторитаризма – плагиаторы и графоманы, но, к чести их, умеющие повернуть цитату нужным боком, что говорит о прекрасных анализаторских способностях и ясном уме опытного манипулятора-кукловода. Они – не философы и не писатели, так что пропустим.
Льва Толстого называют философом. В чем заключается корень его философии? В созерцательном, отстраненном анализе при непосредственном участии в действиях? Внимании к мелочам? Глубокой, но применительной к реальной жизни религиозности? Безусловно, Лев Толстой – громкая, сильная историческая личность. Но, по-моему, философом его можно назвать лишь отчасти. Пусть не пугает объемность его вещей – она проистекает совсем не из графоманства, но из тонкого, проникающего восприятия действительности. С детьми, правда, поступил как говнюк (касаемо наследства) – но есть огромная пропасть между субъектом-писателем и личностью в быту.
Фрейд… Зигмунд лукавил. Полагаю, ему очень нужно было шокировать широкую публику. Обществу нужна была встряска, желательно осуществляемая половым путем. В его психологии задница – половой орган. Через нее все и было организовано. Этот человек знал о сексе не больше, чем о психологии. Неудовлетворенность и комплексы, постоянное обращение к «родительской» и «детской» части личности, пришлись по душе разлагающемуся обществу. Автор «попал в струю», воспитав несколько поколений психологов-фрейдистов, создав с их помощью общество американоидов.
Это не философия порока, не философия извращений. Фраза о том, что «не является извращением то, что приятно обоим» (цитата вольная), тоже принадлежит не ему. Если уж говорить о разлагающейся морали, сексуальной истерии – следует обратиться к трудам маркиза де Сада. К счастью, его труды оказалась настолько шокирующими, что воспитать общество в таком ключе означало бы крах цивилизации.
Заслуга Фрейда в том, что он сумел завязать философию, психологию и физиологию в один, пусть уродливый, но узел.
Современная философия потерпела ряд мутаций. Я не встретил ни одной книги, отражающей нынешние ее течения.
Как всегда, очень близка художественная, сюжетная классика. Но если я опять упомяну Достоевского и Солженицына, кто-нибудь точно плюнет мне в харю. Однако – что поделать, если эпоха перемен по-русски была бы неподвластна даже гениальному перу Ремарка! У нас же, реально, вся жизнь как песни Высоцкого! Европейцы, хотя бы, никогда не теряли надежду. Даже после двух проигранных войн.
– Ты знаешь хоть одного автора, который отразил бы сегодняшнюю ситуацию, как это делали Пушкин, Толстой, Булгаков?
– Ну, это потом всплывет. Через поколения. Возможно, Ходорковского причислят к диссидентам, – улыбаясь, отвечает Юра, стажер модемщика.
– Но Ходорковский книжек не пишет!
– Да? Строчит вовсю, пока сидит.
– Читал?
– Нет еще.
Беру на заметку. Заговорили об элите.
– Она вообще есть? – интересуюсь.
– А кого сейчас причислить? Интеллектуалов?
Что-то особенное, непередаваемо-загадочное, кроется в заснеженной зимней ночи. Ощущения, сродни предновогодним – хотя до Нового Года еще так далеко!
Как отголосок давнего детства. Белоснежная, беззаботная сказка, приперченная памятью о подобных, но уже совсем не сказочных, ночах. На улице только верхняя середина осени, как одна из самых приятных уху частот. Конец октября.
В эти моменты я иногда покупал пиво. Порой – стоял и курил, глядя в бесконечные звезды. Временами – гулял, рассказывая что-то, играя с сердцем миловидной спутницы. Точно такими же ночами писал первые песни. Смотрел на них из окна. Слегка одевшись, дрожал от холода на крыльце. Ловил со снежинками и врезал в листы бумаги.
Многое, очень многое соединилось для меня в течение лет с этими запахами, белизной, ледяным ветром и чем-то еще, непередаваемым.
Пью чай, второй стакан подряд. Греюсь. Я родился зимой. Я люблю зиму. Встречаю ее, как старую подругу, из тех, с которыми еще не успел разделить постель. Завтра – зима, и неважно, когда наступит это «завтра». «And we run, ‘cause life is too short» – поют незабываемые Scorpions. Концертная запись. Акустика.
«И мы бежим, потому что жизнь так коротка». Всегда бежим. Не глядя по сторонам, пропуская самое важное. Сколько раз слышал: «В Москве все надо делать быстро», «в армии надо соображать быстро», «в большом городе жить надо быстро», «успех и успеть – однокоренные слова». Что с того, что жизнь коротка, если мы все равно не знаем (и слава богу), сколько она продлится?
Успеть любить. Успеть хапнуть побольше. Успеть завести друзей – и однажды:
– Почему обязательно успевать любить? Можно ведь просто любить.
36
Сегодня попросился за КПП, сгонял до магазина. Взял пирожное и лимон. Пирожное сточил с кофе, после чего почистил лимон, как мандарин и, читая книжку, умял весь. Вкусно.
Возможно, нужны витамины. Хотя я, вообще-то, люблю лимоны. Почти весь день спал и читал – ведь сегодня суббота. Если государство не дает мне выходных, я возьму их сам. Вот, чего не хватало моему характеру. Наверное, это и называется «хватка»: уметь брать ситуацию под свой контроль. На смешном примере лимона я вдруг понял: ты можешь сколько угодно мечтать, ставить цели – и это неплохо. Но недостаточно.
Хочешь получить, к примеру, повышение. Для это мало просто хорошо работать. Мало иметь связи. Нужно дать понять, чего ты хочешь. Порой нужно сделать всего 2 звонка. Шевелиться. Для того, чтобы сделать шаг, мало лишь поднять ногу. Когда-нибудь ее надо опустить на землю.
Хватит ждать. Хочешь заказ – дай рекламу. Хочешь женщину – дай ей об этом знать. Хочешь – говори. Даже джинн из бутылки ничего не сможет для тебя сделать, если будешь молчать.
Музыканты, которые ждут непонятно чего, ссылаясь на то, что у них нет барабанщика. Программисты-настройщики, работающие исключительно с поступающими заказами. Все они, по сути, ни хрена не делают для того, чтобы иметь желаемое.
Всего-то нужно: дать объявление. Но для этого придется поднимать с крепко насиженного места драгоценную. Все мы такие – или почти все. Я не хочу больше пассивно ожидать манны с небес. Ее не будет.
37
Завтра – строевой смотр. Меня он колышет только с бумажной стороны, но в роту пока нельзя. Народ шьет парадную форму. Я не хочу шить парадную форму.
Отец двадцать один год втирал мне те вещи, которых я не понимал. Например:
– Почему нельзя просто подойти и сделать? – я постоянно пытаюсь к месту и не к месту анализировать все телодвижения. Иногда требуется делать, не думая.
– Никого в мире нет ближе родни. Это – единственные люди, которые никогда тебя не предадут, не забудут. Это нужно ценить, – мда… ниже пояса. Больно осознавать, что я вел себя с родными, как свинья. Однако – факт.
– Никому нет дела до твоих мыслей, люди судят по поступкам. Слово – это поступок, – что обо мне можно подумать, исходя из поступков? А о тебе?
Могу добавить от себя – нынешнего себе – тому, вчерашнему:
– Иногда следует применить силу, не боясь оскорбить первым. Есть личности, которые понимают только так.
– Да, люди действительно частенько лгут и подставляют друг друга. Welcome to the truth. Более того, иногда все же придется лгать и поступать в ущерб. Нет, у тебя не получится всегда сохранять нейтралитет. Вообще, политика нейтралитета – изначально проигрышная.
– Бей по зубам. Пока эти зубы тебя не укусили. Как только что-то не нравится – бей. Не пытайся быть для всех «хорошим».
– Улыбайся. Просто улыбайся. Не отторгай радость – она этого не приемлет.
Очень многие фразы доходят до меня только сейчас. Мой отец опирается на тот жизненный опыт, который я сам приобрел только здесь. Печально осознавать собственную глупость.
Хотел позвонить маме. Видимо, она на работе. Вечером попробую еще.
38
Я вспомнил, как мочился в форточку с шестого этажа, как в тридцатиградусный мороз пел, сочиняя на ходу, под гитару про «добавьте на пиво», и как товарищ ходил и собирал у прохожих мелочь. Вспомнил, как пил кофе из дорогущего фарфора, сидя на бетоне подъездных ступеней, а рядом была джезва, сахарница и, по-моему, пепельница. Как отмечал Новый Год в квартире, в ванной комнате которой пол был залит водой из-за некондиции водопроводных труб.
Я много чего вспомнил. Все-таки весело было. Ни о чем не было нужды заботиться. Мои сослуживцы вернутся и будут пить да валять дурака, добирая всё из беззаботного, безработного периода.
Нет, у меня так не выйдет. Мне нужно думать теперь уже не только за себя. Когда я приду домой, мне будет 22 года. И, видимо, сразу придется поступать на заочное отделение ВУЗа. Всему свое время, и время валять дурку, увы, минуло несколько лет назад. Я сам старательно сокращал этот период.
Нет, я ни о чем не жалею – мне не о чем жалеть. Просто задумался.
«Собачка дохлая тайком нашла ириску…» – поет Федоров.
39
0,618033989. Когда я учился, нам давали 0,618 в качестве числа, отражающего отношение в пропорциях Золотого Сечения. В большинстве случаев хватает 0,6 – 0,7. Я нашел точное число – как и тысячи людей до меня. Не потому, что я такой дотошный или любознательный – просто я люблю правду.
Это число пригодится мне в жизни, я же, все-таки, дизайнер. Зачем такая точность? Да, я перфекционист. Прочитал «Солярис» Кампанеллы и обрел тягу к знанию. Кстати, книжица не блещет авторской изысканностью, я ожидал большего. В описательном порядке автор собрал все прелести различных, уже существующих гипотетически и реально во многих умах того времени, общественных строев, собрав винегрет из коммунизма, спартанства, демократии, монархии и кучи философских течений. Выложил полную распонтовку прелестей и на этом остановился, не взявшись поработать, хотя бы, над сюжетом. Антиутописты, фантасты, фашисты и теократы подошли к своим трудам более скурпулезно.
Поговорим о литературе? Если вы не против.
Заратустра был охренительным персонажем нигилизма. Ницше, хоть и псих, не был обделен писательским даром. Даже если не заражаться его философией, которая во многом противоречива, невольно задумываешься – порой до стадии переоценки ценностей.
Гитлер, Ленин и прочие политики авторитаризма – плагиаторы и графоманы, но, к чести их, умеющие повернуть цитату нужным боком, что говорит о прекрасных анализаторских способностях и ясном уме опытного манипулятора-кукловода. Они – не философы и не писатели, так что пропустим.
Льва Толстого называют философом. В чем заключается корень его философии? В созерцательном, отстраненном анализе при непосредственном участии в действиях? Внимании к мелочам? Глубокой, но применительной к реальной жизни религиозности? Безусловно, Лев Толстой – громкая, сильная историческая личность. Но, по-моему, философом его можно назвать лишь отчасти. Пусть не пугает объемность его вещей – она проистекает совсем не из графоманства, но из тонкого, проникающего восприятия действительности. С детьми, правда, поступил как говнюк (касаемо наследства) – но есть огромная пропасть между субъектом-писателем и личностью в быту.
Фрейд… Зигмунд лукавил. Полагаю, ему очень нужно было шокировать широкую публику. Обществу нужна была встряска, желательно осуществляемая половым путем. В его психологии задница – половой орган. Через нее все и было организовано. Этот человек знал о сексе не больше, чем о психологии. Неудовлетворенность и комплексы, постоянное обращение к «родительской» и «детской» части личности, пришлись по душе разлагающемуся обществу. Автор «попал в струю», воспитав несколько поколений психологов-фрейдистов, создав с их помощью общество американоидов.
Это не философия порока, не философия извращений. Фраза о том, что «не является извращением то, что приятно обоим» (цитата вольная), тоже принадлежит не ему. Если уж говорить о разлагающейся морали, сексуальной истерии – следует обратиться к трудам маркиза де Сада. К счастью, его труды оказалась настолько шокирующими, что воспитать общество в таком ключе означало бы крах цивилизации.
Заслуга Фрейда в том, что он сумел завязать философию, психологию и физиологию в один, пусть уродливый, но узел.
Современная философия потерпела ряд мутаций. Я не встретил ни одной книги, отражающей нынешние ее течения.
Как всегда, очень близка художественная, сюжетная классика. Но если я опять упомяну Достоевского и Солженицына, кто-нибудь точно плюнет мне в харю. Однако – что поделать, если эпоха перемен по-русски была бы неподвластна даже гениальному перу Ремарка! У нас же, реально, вся жизнь как песни Высоцкого! Европейцы, хотя бы, никогда не теряли надежду. Даже после двух проигранных войн.
– Ты знаешь хоть одного автора, который отразил бы сегодняшнюю ситуацию, как это делали Пушкин, Толстой, Булгаков?
– Ну, это потом всплывет. Через поколения. Возможно, Ходорковского причислят к диссидентам, – улыбаясь, отвечает Юра, стажер модемщика.
– Но Ходорковский книжек не пишет!
– Да? Строчит вовсю, пока сидит.
– Читал?
– Нет еще.
Беру на заметку. Заговорили об элите.
– Она вообще есть? – интересуюсь.
– А кого сейчас причислить? Интеллектуалов?