Аркольский мост⁠⁠

Самая замечательная неприятность в жизни каждого человека, это внезапное осознание своей беспомощности, своей несостоятельности. Вот я, индивидуум, жил и предполагал, а иногда и свято верил, что обладаю теми или иными качествами, например, памятью. Сколько людей мечтает выучить язык таинственного племени Тим Бухту? Но вот незадача, запомнив несколько десятков слов, мы сдаёмся, остановленные внезапным озарением: «Да, тут надо много и регулярно заниматься, и кавалерийский наскок не работает. Но это, самый маленький, самый ничтожный образчик нашей наивности.

Задавшись целью стать писателем, я решил изведать жизнь до последней молекулы, чтобы потом не пересказывать чужие истины. Работал на стройках СССР, заводе, цирке-шапито, театре, в больших городах и глухой тайге. На каждом новом поприще меня выручало здоровое чувство авантюризма, этакой веры, что всё возможно. Вот возьму Аркольский мост, и уже Бонапарт в ботфортах.

Но кто ответит на простой вопрос, где лежит граница между прагматизмом и жаждой перемен, пошлостью обывателя и новаторством? Прозрения иногда бывают слишком горькими. В то же время именно вера в собственные силы и желание изменить мир к лучшему двигают любое дело вперёд.

Знаю людей, которые начали писать ещё в детстве, и поначалу им не говорили особенных гадостей, оттого что никто, кроме близких друзей, если такие были, не осуждал вредную болезнь. Часто это решительный графоман, который уверовал в свою звезду и не хочет ничего слышать об отсутствии сколь-нибудь значимых способностей. Такой человек объясняет равнодушие читателей к своим творениям нехваткой должной рекламы.

Наступает момент, когда подобный литератор начинает публиковать свои работы. Хорошее дело, скажет любой из нас. Не соглашусь. Многие, по-настоящему талантливые люди не могут получить должного внимания по одной простой причине: их тексты тонут в океане пошлых, пустых работ, заполнивших пространства интернета. Коим образом распознать настоящую литературу никто не знает, и смею утверждать молодые редакторы в том числе.

Современник утонул в океане пошлых изданий. Ему не дали образцов, благодаря которым он сможет отличать качественную литературу от пустословия графоманов. «Что такое хорошо, и что такое плохо» никто не может разобрать, оттого начинающие писатели не умеют самостоятельно определить художественную ценность своих работ. Если они видят, как полная бездарность публикуется и получает признание, то значит такие времена, и зачем стараться.

Вот здесь-то и кроется самое большое искушение: желание быстрее разместить своей труд, не подвергая вычитке. Иногда достаточно на несколько дней позабыть о тексте, чтобы увидеть серьёзные недочёты. Но обстоятельства таковы, что требуется писать быстро в современных условиях, чтобы находиться на поверхности. Можно бесконечно обманывать себя, что наверняка многие и делают, мол потом обязательно исправлюсь. Ничуть не бывало! Во-первых, внимание читателя воодушевляет на новые подвиги, во-вторых, элементарная нужда заставляет прилагать максимум усилий, чтобы добывать средства на жизнь.

Как может писатель состояться, если вынужден значительную часть времени тратить на другую работу? Он навсегда останется непрофессионалом. Многие скажут, а что такого? Ну не получил я качественного образования, а писать хочу. Так в том-то и дело, что кроме «хочу», требуется огромная внутренняя работа, постоянный поиск смыслов. Если судьба вывернулась таким изгибом, что своим поприщем сделал писательство, то надо научиться брать паузу, «паузу в словах», чтобы не барахтаться вместе со всеми в океане мусора.

Насколько важен здоровый авантюризм или язык таинственного племени Тим Бухту никто не может ответить. Если иногда оглядываться, то можно увидеть, как ветер заметает пустые следы прошлого. Тогда зачем мы судорожно передираем буквы, сочиняя очередной шедевр?