" -А теперь Горбатый! -Я сказал...Горбатый!!!⁠⁠

Как создавался фильм "Место встречи изменить нельзя"

Владимир Высоцкий

История фильма «Место встречи изменить нельзя» начинается, как вы все прекрасно знаете, с книги братьев Вайнеров «Эра милосердия». Аркадий Вайнер рассказывал, что один из экземпляров книги они подарили Владимиру Высоцкому.
И уже на следующее утро он пришёл к ним с идеей о съёмке многосерийного фильма по книге, в котором именно он будет играть Жеглова.
Вайнерам эта идея пришлась по душе, несмотря на то, что Высоцкий никак не подходил внешне на молодого, высокого, широкоплечего красавца, каким описан этот персонаж в книге.
По словам же Станислава Говорухина, именно он загорелся идеей экранизации книги и позвонил Высоцкому, которому накануне Вайнеры подарили книгу, со словами, что в ней есть персонаж, как раз под него. Кто из них прав, уже мы вряд ли узнаем. Да это собственно не так уж и важно. Главное, что Высоцкий всё же познакомил Вайнеров с Говорухиным и сам активно включился в работу над фильмом. Начиная с процесса работы над сценарием. Он приезжал в Переделкино и активно помогал Вайнерам и Говорухину, предлагал идеи, моменты. В частности, именно он придумал историю с фотографией Вари, приклеенной на дверь среди других фотографий, когда в сцене в подвале надо было дать Шарапову какой-то знак — указать дверь, ведущую к спасению Благодаря именно Высоцкому в фильме появились Всеволод Абдулов, Иван Бортник, Виктор Павлов, Александр Белявский.
Самого Высоцкого утвердили на главную роль практически без проб. Чтобы убедить худсовет Говорухин изначально пригласил на эти пробы заведомо проигрышных актёров.

Все мы знаем, что режиссёром "Место встречи изменить нельзя" является Станислав Говорухин. Но есть в этом фильме несколько сцен, которые были сняты другим человеком, а именно - Владимиром Высоцким. Владимир Семёнович выступил в этом фильме не только как исполнитель роли Глеба Жеглова, а ещё и сорежиссёром.

А дело было так. Где-то через месяц после начала съёмок, Говорухину пришлось уехать - киноначальство отправило его на какой-то кинофестиваль. Чтобы не останавливать съёмочный процесс, Говорухин решил оставить вместо себя Владимира Высоцкого, предварительно обсудив с ним детали, концепции снимаемых эпизодов, мизансцены и так далее. Ему оставили 400 метров плёнки, с расчётом, что этого ему хватит на неделю отсутствия основного режиссёра фильма. Вот только Высоцкий снял всё ему порученное за четыре дня. "Он бы в мое отсутствие снял всю картину, если бы ему позволили", - позже шутил Говорухин.
Но это было позже, а тогда, вернувшегося с фестиваля Говорухина, съёмочная группа встретила словами "Он нас измучил". Они были привычны к говорухинской манере съёмок - всё неспешно, можно сказать даже медлительно. У Высоцкого всё было не так. У него камера начинала крутиться через несколько минут после того, как он входил в павильон. Владимир Семёнович требовал, чтобы к началу съёмочной смены все службы киногруппы, от осветителей до костюмеров, были полностью готовы к работе. Все задачи были поставлены чётко, репетиции он проводил быстро и снимал, как правило, с одного-двух дублей.

Владимир Конкин

А вот с Шараповым вышла другая история. Его каждый видел по-своему. Вайнеры очень хотели отдать эту роль Евгению Герасимову, Говорухин – Сергею Иванову. Но оба этих актёра были уже заняты в других проектах.
Высоцкий же был уверен, что Шараповым непременно должен стать Иван Бортник.
А вообще, на эту роль пробовалось очень много подходящих по возрасту актёров. Вот несколько фамилий из списка: А. Абдулов, С. Никоненко, Е. Леонов-Гладышев, Ю. Шлыков, А. Курепов, А. Ярославцев, Л. Фомин, В. Фокин, С. Садальский.
Но тут было одно но. Телевизионное начальство (в лице Лапина) настаивало на кандидатуре В. Конкина. Фактически Говорухина поставили перед фактом – хочешь снимать Высоцкого-Жеглова, соглашайся на Конкина-Шарапова. Вайнеры были в шоке. Ну ни как образ фронтовика-разведчика, который сорок два раза ходил через линию фронта и возвращался с «языком» на плече, не вязался у них с Конкиным – слишком уж тот был молод, интеллигентен. «Не надо быть самому фронтовиком, не надо быть ветераном и иметь семь пядей во лбу, чтобы представить, что разведчик, который захватывает в плен фашиста на его территории и тащит его на плечах через линию фронта, должен быть убедительно сильным мужчиной. Володя Конкин никак таким мужчиной не мог выглядеть, он не был им рождён», — позже рассказывал Аркадий Вайнер. Говорухин же, рассказывал, что только когда уже было отснята половина фильма, понял, кто должен был играть Шарапова – Леонид Филатов. Он смог бы сыграть именно того Шарапова, не уступающего Жеглову по силе, не пасующего перед ним.

На протяжении съёмок,часто возникали конфликтные ситуации между Высоцким и Конкиным.Причиной конфликтов был подход к работе.
Они были совершенно разными во всём. В чисто человеческом темпераменте, в понимании образов и характеров героев – в конце концов, в том, что актер Высоцкий всегда появлялся на площадке, зная свою роль от и до, а актер Конкин мучительно запоминал текст и никак не мог его воспроизвести.
При этом, как с иронией вспоминали братья Вайнеры, съемочная ставка заслуженного артиста и лауреата Конкина составляла 52 рубля, а Высоцкому, не имевшему никаких званий, кроме звания всенародно любимого исполнителя и актера должны были платить 13 рублей.
И ценой неимоверных усилий и почти шантажа, Высоцкому пробили 42 рубля за съемочный день, хотя Конкин всё равно зарабатывал на 10 рублей больше.

Сергей Юрский

Станислав Говорухин в фильме "Место встречи изменить нельзя" вначале предлагал Сергею Юрскому другую роль - афериста Ручечника, которого замечательно сыграл Евгений Евстигнеев. Но Юрский очень захотел Груздева - это было ему в настроение: как раз шёл период разрыва с Товстоноговым, Юрский собирался уходить из родного ленинградского БДТ и очень переживал
Когда Сергей Юрьевич приехал в Одессу на съёмки, то несколько дней ушло на обсуждение, как снимать, а потом Говорухин уехал на кинофестиваль со своей предыдущей картиной. Но останавливать процесс съёмок было нельзя, и своим заместителем он назначил Владимира Высоцкого.
"В большей части моих сцен режиссёром выступил Володя". - Рассказывал Сергей Юрский. - "Очень хорошо с ним работалось. Он находился в прекрасной форме. Приехала Марина Влади... Вообще, Володя человек бурный, а я спокойный. Поэтому, симпатизируя друг другу, мы никогда не были приятелями... На этих съёмках произошло максимальное сближение".
"Люди Высоцкому очень доверяли - и актёры, и техники... - продолжает Сергей Юрьевич. - Он был весел, собран, корректен. С ним можно было спорить, договариваться, предлагать... Это была качественная работа профессионала. В нем ничего не было для меня от того, что сейчас всячески нажимается как бы: гуляка праздный, эдакий Моцарт, который все время сочиняет песни, чуть отвлекаясь от них, небрежно делает какую-то работу, и она все равно гениальна. Вот этого ничего я никогда не заставал в общении с Володей. Я заставал человека трезвого, умеющего планировать и осуществлять планы, умеющего действительно быть руководителем без того, чтобы собою подменять всех остальных, контактного руководителя и контактного партнера, с которым дело иметь мне лично было необыкновенно приятно".
Юрский счиитал себя не очень послушным артистом, он артист, требующий того, чтобы и его слышали, и он слышал. И вот для него с Высоцким как раз работа была очень в этом смысле впечатляющая. И поэтому когда Владимир Семёнович говорил о том, что "он будет режиссером, вот куда его ведет сейчас всё", — Юрский это не только одобрял, но, как он говорил, он просто знал, что, да, это вполне возможно, это могла бы быть его перспектива...

Александр Белявский

К примеру на роль Фокса был утверждён актёр Борис Химичёв из Театра им. Маяковского. С ним уже начались съёмки.
Но дело не пошло. Химичёв играл великолепно. Но он казался из другого времени. Говорухину – что он слишком современный, другим – что в кителе и галифе будто белый офицер. В общем перед Химичёвым извинились и стали искать другого Фокса. И вот тогда Высоцкий и предложил попробовать Александра Белявского. В Москву из Одессы полетела телеграмма «Надеемся на вашу отзывчивость, предлагаем роль Фокса в картине „Эра милосердия“. Верим, что не откажетесь». Но в Москве Александра Борисовича не оказалось. Он только что получил шесть соток в деревне Ершово и собирался их благоустраивать. Но когда узнал, что в фильме снимаются Юрский, Конкин, Высоцкий и Джигарханян, бросил заступ и сел на самолет.

Работа для него началась с эпизода, где Фокс попадает к Шарапову на допрос. Она была полностью снята Владимиром Семеновичем — Говорухин задерживался в какой-то поездке. «Я паниковал жутко — все никак не мог нащупать рисунок роли, раскусить характер Фокса, — вспоминал Александр Борисович. — И тогда Володя без пижонства и назидательности сказал мне очень точную фразу: ты играй не бандита, а человека, который очень себя уважает. Мне вдруг стало так легко!»

Виктор Павлов

Не без помощи Высоцкого снялся в картине и В. Павлов, исполнитель роли Левченко.
«Сниматься мне предложил Владимир Высоцкий. Роль бывшего фронтовика, ныне заблудившегося человека была не очень большая, но чрезвычайно важная для понимания общего строя картины. Володя Высоцкий сказал мне тогда: «Соглашайся, – режиссёр тебе не знаком, роль сделаешь такой, какой ты её увидишь». Так и получилось. Я испытал большое творческое удовлетворение от участия в съёмках фильма «Место встречи изменить нельзя»

Заключительный эпизод фильма «Место встречи изменить нельзя» снимали недалеко от метро «Таганская». В ней Жеглов убивал Левченко, бывшего однополчанина Шарапова, прибившегося к банде Горбатого. Его играл Павлов. В тот день они с Высоцким приехали рано, на съемочной площадке еще никого не было. Высоцкий похвалился своим новым «мерседесом». Потом предложил: «Давай прокачу». Приехали на Птичий рынок, который располагался неподалеку, накупили голубей. Привезли птиц на съемочную площадку. «Наши там уже собрались, и мы стали у всех на глазах выпускать голубей, – рассказывал Павлов. – Все обалдели от такой прелести... Приступили к съемкам. Я бегу по снегу, Высоцкий в меня стреляет. Ба-бах... я падаю. Помню: Володя подбегает с бледным лицом, берет мою руку, целует: «Голубятник, вставай. Я тебя никогда не убью».