106 лет. Мы скорбим. Мы помним!
- А умирать больно? - все вдруг замерли. Слова маленькой сестрёнки обесцветили и без того мрачные прогнозы на будущее.
- Знаешь, джан, кажется нам стоит отыскать твою куклу, - мама взяла малышку на руки и, подавляя плач, прошла в комнату.
Пять дней и пять ночей наша семья, как и миллионы других, знавших неизбежный конец, отчаяно пыталась найти пути спесения. Но все попытки были тщетны. Мы были заблокированы со всех сторон, поэтому вернулись в свой дом, надеясь на чудо. Но ему не суждено было случится.
Мне было 13, сестричкам 11 и 4. Отец умер два года назад, и мы остались без мужской поддержки. Насколько возможно я большим шагами пытался взрослеть. Пропуская школу, подрабатывал. Мама же работала день и ночь.
Но все эти дни стали ничтожными, когда люди в военной форме решили взять оружие и стереть с лица земли народ, мешавший занять ещё больше территорий. Они думали, что смогут быть счастливыми в тех местах, где эхом отзываются крики миллионов невинно убиенных.
Моя родина начала захлёбываться кровавым комом геноцида. Эта чума была спланирована и расписана по мелочам. Каждый день в список погибших добавлялись тысячи душ.
«Действительно, больно ли умирать?», - вдруг задумался я. Ведь сейчас самое время подумать о неизбежном.
Бежать мы не могли. Ни времени, ни сил уже не осталось. Только отмеряли время шагов ненасытной армии зверья. Час, ещё час. Странная особенность. Мы не знали, что значит смерть, но НИКТО не хотел умирать.
Они уже были в городе... сегодня мы умрём. Отчаяние нашей мамы и наш уже недетский страх пронзил пространство в доме. «Чай, будем пить чай, любимые», - я не знал зачем маме сейчас это. Она сервировала, будто праздник какой-то. Я начал думать, что мама сходит с ума. Но ослушаться мы не смели. Она пыталась отвлечь нас от смерти. Это было не понять детскому уму.
Пар от белоснежных чашек поднимался вверх, а джем и орехи как в прежние времена стояли посреди стола. «Что же сидите?» - мама дала команду начинать. В этот момент на нашей улице уже раздались выстрелы. Мы знали, что это конец. Я накрыл сестрёнок собой и в последний раз взглянул на маму. Прощай мир...
106 лет. Мы помним. Мы скорбим