olgais2020

Сергей Гавриилович Тюленин родился 12 августа 1925 г. в селе Киселево Новосильского района Орловской области в многодетной семье. В 1926 г. Тюленины переехали в город Краснодон, где отец (Гавриил Петрович) работал забойщиком на разных шахтах. Мать (Александра Васильевна) была домохозяйкой, так как в семье было 10 человек детей. Сергей был самым младшим.

Он рос необычайно бойким и шустрым ребенком. Вспомним, что писал о нем Александр Фадеев: «...то ли мальчик, то ли маленького роста паренек в кепке, худенький, но необыкновенно цепкий...», или «...он видел в темноте лучше кошки...». И это действительно было так.

Тюленин начал учиться в школе № 1 имени А.М. Горького, продолжил в школе имени К.Е. Ворошилова (сейчас эта школа носит его имя). Вместе со школьными товарищами Виктором Третьякевичем, Любой Шевцовой и другими участвовал в художественной самодеятельности при клубе имени А.М. Горького. Кружковцы выступали на полевых станах, в клубах, в нарядных шахт.

Агитбригада школы имени К.Е. Ворошилова. В кубанке Сергей Тюленин.

После окончания семи классов Тюленин пытался поступить в летную школу в Ворошиловграде, (выпускником которой впоследствии стал Николай Гастелло), но не прошел по возрасту. Школьный товарищ Сергея Николай Камбулов вспоминал: «..любили мы летчиков и самолеты и страстно хотели стать пилотами. Конструируя легкую модель, видели в ней настоящий самолет, на котором взлетим к поднебесью. Хорошо знали типы машин и их технические данные. Часто убегали на Верхне-Дуванную на аэродром, где часами наблюдали за полетами курсантов».

Говорят, что цена жизни, ее насыщенность измеряются не годами, а делами. Мне кажется, что сам того не понимая, Сергей с детства готовил себя к борьбе, подвигу. Поражает круг его интересов. Трудно, кажется, найти в жизни занятие, которым он не заинтересовался бы: футбол, рисование, художественная самодеятельность. Любимые предметы в школе - литература, физика.

Кто знает, может быть и стали бы его мечты былью, но война нарушила все планы. Из всех призваний осталось одно - защищать Родину.

К 10 июня 1941 г. Тюленин сдал все экзамены и получил свидетельство об окончании семи классов. Сергей очень не хотел оставлять школу. Однако надо было идти работать - болезнь отца сказывалась на материальном положении семьи.

И вот грянула война. Первое, о чем подумал Сергей, услышав о ней - побыстрее попасть на фронт. Как и все мальчишки, он был уверен, что война закончится быстро. Было же сказано, что «бить врага будем малой кровью и на чужой территории».

Уже 23 июня Тюленин был в военкомате. Но райвоенком посмотрев на Сергея, даже не стал с ним разговаривать.

В 1942 г. он был мобилизован на строительство оборонительных рубежей. За несколько дней до оккупации Краснодона Сергей вернулся домой. Когда немцы входили в Краснодон, он стоял на улице и наблюдал за продвижением фашистских войск. Вбежав в квартиру он стал возмущаться: «Нет, с этим мириться нельзя! Разве вы не видите, что делают эти варвары на улице? Заходят в квартиры, забирают все, что им понравится, заставляют женщин носить воду для их лошадей и уже успели развесить гнусные приказы. Нужно срывать их, а этих гадов уничтожать беспощадно».

Старшая сестра Надя, работавшая медсестрой в Краснодонской больнице сказала ему:

- Пропадешь ты.

На что Сергей ответил:

- Лучше пропасть, чем их сапоги лизать.

Лучшими его друзьями были Володя Куликов, Леня Дадышев, Степа Сафонов и Валерия Борц, к которой он питал симпатию. С приходом фашистов эта дружба окрепла. Теперь нередко Сергей возвращался домой поздно, иногда утром.

«Я был самым старшим из восьми ребят, которые под руководством Тюленина начали собирать оружие и патроны. Мы еще не совсем ясно представляли себе, когда и как будем применять его, но твердо знали одно: нельзя в такое время бездействовать», - вспоминал впоследствии оставшийся в живых молодогвардеец Радий Юркин.

А потом, вступая в ряды «Молодой гвардии», Сергей и его друзья горячо клялись мстить за муки и страдания советских людей, мстить жестоко, до последней капли крови. Началась опасная, полная риска борьба в подполье. Сергей Тюленин был избран членом штаба организации. Он вступил в комсомол. Самые смелые и дерзкие операции поручались его группе. Учитывались личные качества руководителя: смелость, выдержка, острая бдительность, умение мгновенно сориентироваться и принять нужное решение.

Смертельная опасность поджидала молодогвардейцев на каждом шагу. Малейший промах, оплошность, случайность - и полный провал! А расплата известна - смерть.

Когда начались массовые аресты, Тюленин предупредив Ивана Туркенича, Олега Кошевого и других о грозящей опасности, сразу же ушел из дома. Сергей, Валерия Борц, Олег Кошевой, Ольга и Нина Иванцовы пытались перейти линию фронта, но неудачно. 11 января Сергей, измученный, голодный, оборванный, вернулся домой. А через два дня он с сестрами перешел линию фронта в Глубокинском районе Ростовской области. Им удалось связаться с нашими частями. Сергей был зачислен в одно из подразделений, и вскоре с двумя бойцами его направили на разведку в город Каменск. Во время операции он попал в плен к немцам.

Немцы бросили Сергея и других ребят в подвал и закрыли, а вечером начали расстреливать их. Сергея ранили в руку, он упал, на него начали падать другие. Когда все стихло, он пришел в себя, выбрался из-под трупов и ночью незаметно ушел из города и вернулся в Краснодон. Это было роковой ошибкой.

27 января вечером к Тюлениным в дверь постучала соседка Лазуренко, которой было дано задание следить за квартирой. Она обратилась к племяннику Сергея и спросила у ребенка:

- Где дядя?

Малыш рванулся к следующей комнате и ручонкой указал на дверь. Через несколько часов пришли полицаи и арестовали Сергея и всех членов семьи. Была арестована мать, отец, сестра Феня и полуторагодичный Валерик. Все имущество было конфисковано и на квартире были оставлены полицаи с тем, чтобы захватить остальных членов семьи.

Вот что рассказывала Александра Васильевна Тюленина о тех страшных днях: «...пришли они в 12 часов ночи. Стучатся. Подошел отец.

- Кто там?

- Полиция, - отвечает грубый голос.

Я затряслась вся, испугалась.

- Отец, не открывай!

А сама кинулась к постели, где спал Сереженька. Он раненый был. Тормошу его:

- Сережа, Сереженька, сыночек! Полицаи!

Вскочил он, стал быстренько одеваться. Я побежала открывать дверь в хлев, вход был из коридора. Думала - Сергей выйдет туда. А дед все стучит у дверей - как будто открывает.

- Открывай, - шепчу мужу.

Открыли мы, а они как вошли, так осветили нас.

- Вот он, - слышу злобно-радостный возглас полицая. Я так и обомлела. Сергей к окну, они за оружие. Я испугалась за него, кинулась к нему:

- Сереженька, не надо, родненький, убьют они тебя!

А сама его не пускаю к окну. Может и глупо я так поступила. Не знаю, но очень я боялась за него. Потом-то я уже догадалась как все это произошло. Сергей вышел в коридор и встал за отца, думая: как полицаи войдут в комнату, он и прошмыгнет на улицу. А они как вошли, да осветили нас - отец невольно отшатнулся от света - они и увидели Сергея.

Стали собирать его. Собираю, а сама плачу. Не выдержал и Сергей - тоже заплакал. Ну, а как он заплакал, тут уж я не помню себя. Бросилась на колени перед полицаями, целую ноги, молю:

- Возьмите все: добро, корову, отпустите только сыночка.

А у них противные такие рожи, увидела - смеются они над моим горем, особенно один - здоровенный такой. Стыдно мне стало: «Что же это я перед такими животными унижаюсь!» Встала, обняла Сергея, поцеловала его. И он быстро, быстро пошел.

Не прошло и часа как пришли за нами. Взяли меня, отца, дочь с мальчиком. Захаров встретил нас отборнейшей матерщиной. 62 года прожила на свете - много видела и слышала, но и то стало не по себе.

- А у тебя сын партизан, сволочь! А ты стоишь как молодая роза. Ишь какие глаза. Где твое добро?

- Хлеб вы забрали, а все остальное дома на месте.

- Врешь, сука.

И на каждом слове сплошной мат. Соликовский лежал на диване. Все молчал. Потом поднялся, процедил сквозь зубы:

- Имущество конфисковать, а этих б... пустить на ветер, вначале все выпытать.

Посадили нас в холодную камеру. Мужа отдельно от меня. Дочь с ребенком через несколько часов выпустили. Но такие негодяи были, что и ребенка даже не пожалели, щипали его, хлестали по щекам. Долго еще были на нем синяки.

В тот же день вызвали меня на допрос.

Спросили что я знаю о действиях сына?

- Ничего не знаю, - ответила я.

Тогда Севастьянов и Плохих по знаку Захарова сорвали с меня платок, полушубок, сняли платье, бросили на пол. Били страшно - по голове, спине, ногам. Как только плеткой ударят - так кожа сразу рассекается в кровь.

А Захаров стоял надо мной и приговаривал:

- Рассказывай, сука, куда одежду спрятала, к кому сын ходил, кто к нему приходил.

Не помню как меня бить перестали, как я в камере очутилась.

В этот же день, после меня допрашивали Сергея. Это уже мне соседи по камере рассказывали: «Вызвали его, он так насмешливо смотрел на них. Бить его начали, он только зубами скрипел».

И вот таким допросам подвергали всех нас ежедневно. Замучаются они - Севастьянов, Плохих, Захаров, отдохнут, а потом бить начинают. А чтобы крики не так слышны были, заводили патефон. И вот под музыку истязали наших дорогих детей.

29 или 30 января Сергею сделали очную ставку с Лукьянченко. На вопрос:

- Знакомы ли вы?

Оба отвечали:

- Слышал, что живет где-то близко, а встречаться - не встречались.

Потом их начали бить, вначале били Сергея, потом Лукьянченко. Били в две плети. Распластали на полу, держали за руки и ноги, а Плохих и Севастьянов стояли по бокам, и, как кузнецы куют железо, так и они методически, поочередно с тупыми мордами стегали Сергея. Когда это не помогло, стали засовывать пальцы Сергея между дверью и притолокой, закрывая ее. Тут Сергей страшно, страшно закричал, я не выдержала и потеряла сознание.

31 января Сергея допрашивал немец из жандармерии, и что тут уж с ним не делали: три раза били в две плети, в рану загоняли шомпол, затем подняли его окровавленного, немец подошел к нему и начал бить рукой, затянутой в перчатку, по щекам. Голова Сереженьки моталась из стороны в сторону. Он посмотрел вокруг помутневшими глазами и сказал: «Ну, это все!»

В этот же день во второй половине наши самолеты бомбили город. Полицаи бегали, как затравленные волки - чувствовали гады, что скоро настанет их гибель.

А в 7 часов вечера всех ребят увезли. Построили их в коридоре, скрутили руки проволокой, против каждого человека стоял полицай. Когда делали им перекличку, то запомнила я фамилии Лукьянченко, Ковалева, Лукашова Геннадия, Орлова Анатолия, Левашова Сергея, Артемова, Виценовского. Из нашей камеры взяли Нюсю Сопову.

Вывели их на двор, посадили в санки и повезли к шахте N 5.

При шахте есть баня, в этой бане их раздели. Всех их погубили злодеи, удалось убежать только Ковалеву».

Так и погиб мой сыночек».

13 сентября 1943 г. указом Президиума Верховного Совета СССР члену штаба подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия» Сергею Гаврииловичу Тюленину посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Сложнее всего мне, как автору, было разобраться в образе Олега. Меня все время не покидала мысль о том, что существуют два Кошевых: один - настоящий, второй - вознесенный в ранг мифического героя. Я пользовалась только подлинными документами и такими же опубликованными воспоминаниями о нем. И сейчас вы поймете почему.

Сегодня уже ни для кого не является секретом, что талантливо написанный первый вариант романа, воспитавшего не одно поколение молодежи, далек от истины. И это была не вина, а беда автора. Роман писался в творческой спешке и как это часто бывало в те времена - к юбилею партии и комсомола. В итоге были допущены серьезные просчеты в исследованиях поведения героев, их роли в организации и анализе имеющихся документов. Плюс к этому следует добавить и тот факт, что на 4 ноября 1947 г. был намечен показательный суд над палачами Донбасса, а выход книги должен был стать своеобразным свидетельством героев на процессе.

В чем причина? А она заключалась в Елене Николаевне Кошевой. Множество документов подтверждают тот факт, что Фадеев жил у Кошевых и именно она до самой своей смерти (а умерла она в 1987 г.) считалась основной хранительницей памяти молодогвардейцев. До остальных родителей он просто не дошел. Это и повлекло те трагические последствия (я имею ввиду семью Третьякевичей и не только), которые произошли в городе Краснодоне после его освобождения от немецко-фашистских захватчиков.

В романе Александра Александровича все герои-молодогвардейцы - дети шахтеров и колхозников. В отличие от других семей, Кошевые имели дворянские корни. Елена Николаевна, в девичестве Коростылева, родилась в поселке Згуровка (ныне райцентр Киевской области). Затем переехала в город Прилуки, работала воспитателем в детском саду, со временем - заведующей.

Олег Кошевой с матерью Еленой Николаевной

Замуж она вышла рано в 17 лет за коренного жителя Прилук, наследника древнего казацко-гетманского рода, бухгалтера Василия Федосеевича Кошевого. Когда родился Олег, он стал любимцем не только для родителей, но и для дедушки с бабушкой. Но так сложилась судьба, что брак был недолгим. Сын воспитывался то у отца, то у матери, которых любил безмерно.

Елене Николаевне было удобно считать мужа умершим, наверное, обыкновенная женская ревность. Однако потом стало достоверно известно, что Василий Федосеевич после войны работал бухгалтером в Краснодоне, где и умер лишь в 1967 г.

А до этого (то есть до войны) жил в Боково-Антраците, где и воспитывал сына. И все потому, что Елена Николаевна бросила в прямом смысле и мужа, и сына, и свою мать на зятя и уехала с молодым мужчиной под фамилией Кашук (эта фамилия впоследствии станет псевдонимом Олега), являвшимся их соседом по дому в Прилуках. И только лишь 14 января 1940 г., когда новый муж-сожитель умер, а по другим данным его посадили за растрату, она приехала в Краснодон.

В школе имени А.М. Горького, где учился Олег, он знакомится с будущими молодогвардейцами: Валерией Борц, Иваном Земнуховым, Георгием Арутюнянцем, которые становятся его близкими друзьями. Вместе с Ваней Земнуховым, Олег редактировал общешкольную стенгазету, занимался в литературном кружке, выступал в художественной самодеятельности. В альманахе «Юность», который издавался в школе, часто появлялись его рассказы и стихи.

Кошевой увлекался произведениями М. Горького, Т. Шевченко, Э. Войнич, Н. Островского.

Когда началась война, Олегу шел шестнадцатый год. Вместе с одноклассниками он работает на колхозных полях, помогает раненым в госпитале, выпускает для них сатирическую газету «Крокодил». В марте 1942 г. его приняли в комсомол. Он изучает боевое оружие, внимательно следит за сообщениями с фронта. Для школы оформляет «молнии» со сводками Совинформбюро.

Немцы все ближе и ближе подходили к Краснодону. Олег с семьей своего дяди Николая Коростылева собрались в эвакуацию. Но не смогли далеко уйти, так как немцы перерезали пути и они были вынуждены вернуться домой.

Потянулись жуткие дни оккупации. Вот тут и начинается главный вымысел. Из документов архива ЦК ВЛКСМ, Краснодонского музея организации и из рассказов оставшихся в живых мологвардейцев установлено, что Олег Кошевой организатором подполья не был (ими были Виктор Третьякевич, Иван Земнухов, а позднее Иван Туркенич) и заслуга эта приписана ему ошибочно. Олег пришел в организацию в ноябре в разгар ее деятельности. При этом он действительно был членом штаба и руководителем своей пятерки (для конспирации молодогвардейцы были разбиты на группы), в которую входили Нина, Оля Иванцовы и другие ребята. К Нине Олег питал нежные чувства.

Нереальным является и утверждение, что квартира Кошевых являлась местом сбора штаба и различных совещаний. Документы подтверждают, что все эти мероприятия проводились на квартирах Виктора Третьякевича, Радика Юркина и других, но не у Кошевых, так как у них постоянно останавливались немцы.

Также по воспоминаниям Антонины Титовой (ее я упоминала в статье про Виктора Третьякевича): «...Олег не имел таких обширных связей со школами какие имел Виктор Третьякевич и по характеру был высокомерен. В клубе Горького, где в том числе давались задания юным подпольщикам, Кошевой никогда не был, он не только не участвовал в кружках молодежи, но даже ни разу не посетил его».

Все вышесказанное конечно наводит на определенные мысли. Но я нисколько не принижаю его заслуг.

Начались страшные дни для организации. Уже по доносу подонка Поцепцова арестованы лучшие из лучших: Витя Третьякевич, Ваня Земнухов, Женя Мошков...

Надо расходиться. Олег, Сергей Тюленин, Валя Борц, Оля и Нина Иванцовы пытаются перейти линию фронта. Ничего не получается... Надо разделиться, вместе не пройти...

Олег Кошевой был арестован в конце января 1943 г. немецким командиром и железнодорожным полицейским, на разъезде, в семи километрах от города Ровеньки, и доставлен в полицию.

Люди, которые сидели с Олегом в одной камере и, чудом избежавшие гибели, рассказывали, что в конце января к ним в камеру бросили исхудалого, чисто одетого юношу. Его арестовали в Боково-Антраците. При обыске у него нашли зашитый в пальто комсомольский билет и несколько чистых бланков (носить с собой эти документы в целях конспирации было категорически запрещено в организации). Был у него и наган, из которого, отстреливаясь, он ранил полицейского. Юношу звали Олегом, но фамилии его вспомнить они не смогли. Когда его спросили, как он попал в руки полиции, он сказал, что его выдал дед, бывший кулак, к которому замерзающий юноша зашел погреться в Боково-Антраците.

На допросах у начальника Ровеньковской полиции Орлова Олег держался мужественно. Когда тот спросил, что заставило юношу вступить в борьбу, он ответил: - Любовь к Отчизне и ненависть к вам, изменникам!

Полицаи зверски избили Олега. В камеру его бросили уже без сознания. В камере он не давал товарищам падать духом. Говорил, что никогда не станет просить пощады у палачей и тоже самое советовал и всем арестованным.

Олег пытался совершить побег. Кто-то передал ему пилочку. За ночь с помощью товарищей он перепилил решетку на окне и бежал, но далеко уйти не смог: ослабевшего, его поймали гестаповцы и снова подвергли страшным пыткам.

На последнем допросе, перед казнью, он сказал:

- О работе организации меня не спрашивайте, не скажу ни слова. И еще запомните: советскую молодежь вам никогда не поставить на колени - она умирает стоя. Это мои последние слова, и знайте, что я слишком презираю вас, чтобы продолжать разговаривать с вами дальше. Посоветую одно: не прячьтесь. Вас найдут все равно! За все ответите!

В феврале 1943 г. в Ровеньках в Гремучем лесу, откуда не возвращался никто, Олег Кошевой был расстрелян.

Вот что писала в своей книге «Повесть о сыне» Елена Николаевна Кошевая о тех страшных днях, что соответствует действительности:

«...11 марта 1943 г. нам стало известно, что в Ровеньках будут раскапывать могилы расстрелянных. Я быстро собралась в путь. Со мной пошли Нина и Оля Иванцовы. Красная Армия била гитлеровцев недалеко, около Боково-Антрацита. По дороге туда через Ровеньки торопились наши подкрепления: пехота, танки, артиллерия. Месть свершалась... Фашисты упорствовали. В Ровеньках рвались их тяжелые снаряды, горели и разрушались дома, низко стелился черный дым. Немецкие самолеты то и дело обстреливали город и дороги к нему.

В лесу около разрытых могил скопилось много народа. Немцы стали бить по лесу из пулеметов. Стоял треск и грохот, ревели моторы самолетов, с деревьев сыпались на нас срубленные пулями ветки. Мы падали на землю и опять поднимались. Никакие силы не могли заставить нас отойти от дорогих могил. Рыдали и причитали женщины. Плакали родные расстрелянных и чужие. Лес был ископан могилами, и все они были забиты расстрелянными и замученными.

С болью и страхом, и вместе с тем с тайной надеждой, что здесь Олега нет, ходила я между разрытых могил, приглядывалась, искала свое родное дитя. Вместе с Ниной и Олей мы узнали страшно изуродованных Любу Шевцову, Семена Остапенко, Виталия Субботина и Дмитрия Огурцова. Олега мы не нашли...

На следующий день мы снова пошли в лес. Только откопали первый труп, я без крика бросилась к нему. Я узнала Олега. Узнали его Нина и Оля. Мой сын, которому не было еще и 17-и, лежал передо мной седой. Волосы на висках были белые-белые, как будто посыпанные мелом. Немцы выкололи Олегу левый глаз, пулей разбили затылок и выжгли на груди номер комсомольского билета. Сын пролежал в могиле полтора месяца. Яма оказалась мелкая, тело почти не было засыпано землей. Зато снег засыпал, а мороз сковал и сберег тело сына. Даже через полтора месяца после смерти Олег был прекрасен. На его высокий лоб падали седые пряди волос, длинные черные ресницы оттеняли спокойную бледность его лица.

Мне помогали Нина и Оля и какие-то совсем посторонние люди. Мы перенесли сына в гроб и на салазках повезли в город, к госпиталю. На дороге разрывались немецкие снаряды, и мы часто останавливались. А мимо гроба все шли и шли вперед наши подразделения. Какой-то боец спросил меня:

- Мать, кого везешь?

- Сына.

Боец приоткрыл крышку гроба.

- Какой же он молодой у тебя! - сказал он, и слезы покатились по его лицу. - Ну ничего, мать, мы отомстим. За все отомстим!

Мы похоронили Олега 20 марта 1943 г., в Ровеньках, на центральной площади. Рядом с Олегом поставили гроб Любы Шевцовой. Вместе с ними положили Виталия Субботина, Семена Остапенко и Диму Огурцова...»

13 сентября 1943 г. указом Президиума Верховного Совета СССР члену штаба подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия» Олегу Васильевичу Кошевому посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Крымская стратегическая наступательная (8 апреля – 12 мая 1944 г.) операция вошла в историю как одна из важнейших наступательных операций Великой Отечественной войны. Ее целью стало освобождение Крымского полуострова. Советские войска и силы флота, по официальным данным, потеряли 17 754 человека убитыми и 67 065 человек ранеными. Но, из года в год, военно-поисковой отряд «Восток» ДОСААФ РФ по Республике Крым, из 10 добровольцев городов-героев Керчи и Севастополя, доказывают, что цифра погибших может быть намного больше. Ведь как говорится, война не закончена, пока не захоронен последний солдат. Именно об этом я и поговорила с заместителем командира отряда Евгением Волковым.

Командир ВПО "Восток" Сергей Соловьев (справа) и заместитель командира Евгений Волков (в военной форме)

- Евгений, новый год ― это время, когда надо подводить итоги года предыдущего. 2019-й ― стал для вас насыщенным на события?

- В рамках Всероссийской вахты памяти «Крымфронт-Аджимушкай-Эльтиген-2019», прошедшей в Керчи с 17 по 27 сентября, нами проводились работы в крепости «Керчь», на мысе Фонарь, пос. Героевское, в районе Аджимушкайских каменоломен, в ходе которых нашим, сводным отрядом, были обнаружены и подняты останки 25 бойцов РККА. Всего за прошлый год было преданно земле на воинском кладбище в городе-герое Керчь останки 159 солдат Красной Армии.

- Над чем вы работаете в настоящее время?

- В ходе проведения поисковой разведки на местности, в окрестностях Керчи, поисковиком нашего отряда была найдена медаль «За отвагу». По данным центрального архива, ею был награжден Константин Ильич Елецкий 1908 г. рождения, красноармеец 1679 артиллерийско-минометного полка 32 кавалерийской дивизии, 3 гвардейского кавалерийского корпуса. Уроженец Калининской (ныне Тверской обл.), Калининского района, дер. Марково. Призван Буденновским РВК Ставропольского края Буденновского района. После войны Константин Ильич работал пекарем в Росглавхлебе города Кувшиново Тверской области. Медаль была получена за бои по освобождению Белоруссии 27 июня 1944 г. Вот цитата из приказа о награждении: «28.06.1944 г. Лебедев под бомбежкой и артобстрелом противника, вовремя доставлял снаряды на огневую позицию батареи. 10.07.1944 г. при нападении противника на опорный пункт из личного оружия убил 1 немца и 2-х взял в плен». При каких обстоятельствах она была утеряна мы и постараемся выяснить от родственников, которых с помощью журналистов города Кувшиново мы отыскали. Также решить вопрос о передаче награды в семью ветерана.

- Не могу вас не спросить. Крымчане счастливы, что вернулись в состав Российской Федерации? Ведь, мне, например, даже страшно себе представить, что было бы, если бы вы остались в составе страны кастрюлеголовых выродков.

- Конечно, все Крымчане счастливы и безумно гордятся, что вернулись на историческую родину.

- В заключение, хочу поблагодарить вас за вашу работу. Ведь миллионы жителей нашей страны даже не знают где погибли и захоронены их родные. Вы делаете очень благородное дело. До новых встреч!

Ваня Земнухов (если быть точнее, то Зимнухов. Ошибка вкралась при получении документов), один из моих любимых героев. Про таких детей говорят, что можно десяток вырастить. Гордость родителей и большая умница. Его ждало великолепное будущее, если бы не война...

Иван Александрович Земнухов родился 8 сентября 1923 г. в деревне Илларионовка Шацкого района Рязанской области. Помимо младшего Вани в семье было еще двое детей: старший брат Александр и сестра Нина. В 1932 г. девятилетним ребенком вместе с родными Иван переезжает в город Краснодон (тогда еще рудник Сорокино, городом Краснодоном он станет лишь в 1934 г.). После разрухи гражданской войны, страна строилась, открывались новые шахты... Вместе со страной рос и мужал Ваня.

Рос он мальчиком бойким, любознательным. Настоящий непоседа - всегда находил себе дело: то пол подметет, то дрова в поленницу сложит, то сено из стожка дергать поможет. Очень любил животных. В раннем возрасте пристрастился к книгам.

Позднее любовь к литературе выросла в большее, без книги в руках его редко кто видел, он был читателем почти всех библиотек в Краснодоне. Читал быстро, но вдумчиво. В 13 лет Иван начал писать стихи. Вот некоторые из них:

Нас радости прельщают мира,

И без боязни мы вперед

Взор устремляем, где вершина

Коммуны будущей цветет!

или на смерть поэта, посвященные А.С. Пушкину:

Что слышу я? Печаль постигла лиру,

Уж нет того, чьи, прелестью дыша,

Стихи взывали о свободе к миру,

Живою силой трепеща.

Кто не искал с глупцами примиренья,

Услышавши холодный ропот их,

Кто видел родины истерзанной мученья,

Кто для борьбы чеканил стих.

Его уж нет... Но, кажется, меж нами

Он с неизменной лирою своей,

Уносит в мир таинственной Тамары,

По-прежнему он царь души моей.

Он вот, он вот стоит, перед глазами

Мучительно печальный и прямой

Он вот, прельстивший мир стихами

Любимец родины родной.

Но он убит! И кто ж посмел, коварный,

В груди змеиной злобу затая,

Послать его в путь безвозвратно дальний.

Была у Вани и любимая девушка, близкая и дорогая ему. Звали ее Клава Ковалева. В его тетрадке, куда он записывал цитаты из прочитанных книг, есть стихотворение озаглавленное «К». Есть основания полагать, что эти строки посвящены именно Клаве:

Ваши глаза уж сердце покорили.

И образ Ваш, рисующий печаль,

В сердце трепетном путь к любви пробили,

Тот путь ведет в неведомую даль.

Любовь, любовь, кому ты не известна,

Кто не проклял, не обожал тебя.

Ты, как цветы весенние, прелестна,

Как ночь осенняя, жестока и темна.

Я верный раб, всегда я жил тобою,

На миг забыв, я вспомнил тебя вновь.

Изнуренный безумной суетою,

Пришел к тебе, неверная любовь.

Прекрасный облик сердце покоряет:

Кровь по телу движется быстрей,

Улыбка на лице игривая сияет,

Улыбки той, друг, не найдешь ясней.

Миг веселишься, час грустишь,

Не раз дыханьем затаенным

За юною прелестницей следишь...

Среди своих сверстников он выделялся начитанностью, зрелыми суждениями, всегда собранный, сосредоточенный, мечтательный, в очках и с книгой в руке - он напоминал ученого, поэтому в школе его в шутку прозвали «профессором». Ваня обладал широким кругозором. К нему обращались с самыми различными вопросами, и ответы всегда удовлетворяли любопытных. Помимо книг, он интересовался периодической печатью. Районной газеты Ивану было мало, он часто заходил в читальный зал клуба имени Горького, просматривал там свежие газеты и журналы. Только после этого садился за учебники. Мама (Анастасия Ивановна) очень ревностно следила за тем, чтобы уроки были сделаны своевременно и добросовестно.

В семье за Ваней ни разу не замечали ни грубости, ни резкости. Он прекрасно знал трудности семьи и никогда ничего не требовал для себя. Сестра Нина вспоминала: «...бывало дадут родители Ване копеек 10-15 на школьный завтрак, а он купит себе булочку и обязательно с уборщицей поделится: кушайте, мол, я их часто покупаю, а вы никогда. Нередко свои скудные сбережения отдавал родителям, узнав, что накануне зарплаты в доме материальные затруднения».

В 1938 г. Ваню принимают в комсомол. Через год он стал секретарем комитета комсомола школы. В 1941 г. окончил 10 классов. С началом Великой Отечественной войны пытался попасть на фронт, но не прошел медицинскую комиссию по зрению, так как был очень близоруким. Его направили на работу пионервожатым вначале в Первомайскую, а затем - в школу имени А.М. Горького.

В апреле 1942 г., перед самой оккупацией Краснодона, Иван получил направление на курсы следователей в Ворошиловград. Курс «Государство и право» им читал Руденко, будущий главный обвинитель фашистских главарей на Нюрнбергском процессе. Успешно окончив их, он получил направление на работу в Саратов. 12 июля Иван выехал в Ворошиловград, чтобы оттуда с группой товарищей выехать к месту назначения. В Дебальцево их бомбили немцы и он вынужден был вернуться домой и на следующий день выехал сам. Но уехать так и не удалось. По дороге их перехватили немцы и Ваня снова оказался в Краснодоне.

В июле 1942 г. немцы вошли в Краснодон. В период оккупации вокруг Ивана Земнухова сплотилась группа молодежи, которая в конце сентября влилась в подпольную комсомольскую организацию «Молодая гвардия». Он становится членом штаба подпольной организации, ответственным за разведку и конспирацию. Умному и начитанному юноше не было равных в этом деле. Немцы долгое время не могли выйти на след юных подпольщиков и не вышли бы, если бы не банальное предательство поддонка Почепцова. Последний сдал оккупантам самый центр организации. Вот выдержка из протокола допроса М.Е. Кулешова — следователя Краснодонской районной полиции: «2 или 3 января 1943 г. при мне Соликовский допрашивал Г. Поцепцова, и предложил ему назвать участников подпольной комсомольской организации, что тот и сделал: Попов Анатолий, Земнухов Иван, Третьякевич Виктор, Главан, Николаев, Жуков, Мошков, Бондаревы (брат и сестра), Лукашов, Сафонов.

Также Почепцов сказал, что состоял в Первомайской организации и, что всего там было 11 участников и руководил ею Попов. Как общего руководителя подпольной комсомольской организации Поцепцов назвал Третьякевича». (Архив Отдела КГБ УССР, след. Фонд д. I 10399, л. 60).

Что им двигало тогда: обыкновенная трусость или что? Ведь он рос с ребятами, учился с ними... Как ребята могли принять в свои ряды пасынка бургомистра, который служил оккупантам? Неужели не понимали, чем это им грозит? Или не хотели понимать... Юности свойственен максимализм.

Недавно мне рассказали смешную историю про двух и трех украинцев (только не подумайте, что я оскорбляю весь украинский народ). В сложившейся в настоящее время ситуации, как теперь принято говорить, в Украине, этот анекдот имеет большую актуальность.

Вопрос: что такое два украинца?

Ответ: два украинца - партизанский отряд.

Вопрос: а три украинца?

Ответ: три украинца - партизанский отряд с предателем.

Актуален анекдот и в нашей ситуации. Самой большой ошибкой организации было то, что слишком много было втянуто в нее людей.

1 января 1943 г. Земнухов узнал об аресте Жени Мошкова и Вити Третьякевича. Сестра Нина вспоминала: «Ваня собрался идти выручать ребят. Он думал, что его юридические знания помогут им. Оделся, подошел к этажерке с книгами и как-то по-особому спел: «А куда ж ты, паренек, а куда ты? Не ходил бы ты, Ванек, во солдаты...» У меня по спине пробежали мурашки... Мы и подумать не могли, что видим его в последний раз».

С первого же дня Ваню Земнухова подвергли нечеловеческим пыткам: били двужильным проводом, подвешивали к потолку за ноги, загоняли иголки под ногти, выкручивали руки и ноги, отливали холодной водой, когда он терял сознание.

Однажды Соликовский выйдя из себя, начал избивать Ваню ногами. Земнухов встал и сказал: «Разве так бьют?» и плюнул полицаю в лицо. Тот не простил. Свалив Ваню с ног, Соликовский разбил очки и их стекла вонзились в глаза, в результате чего Иван полностью ослеп.

Каждый день родители приносили передачу. Перенося нечеловеческие пытки Ваня еще находил мужество писать записки с ободряющими словами для родных, которые приклеивал к дну кастрюли. В них он писал: «Обо мне не беспокойтесь, чувствую себя геройски. Привет всем». «Я жив. Нина, как здоровье родителей? С приветом И.З.».

Всего Ваня прислал 6-7 записок.

В одной записке он писал, чтобы ему закатали в хлеб и принесли иголку и суровых ниток.

Боясь, что Ваня хочет навредить себе, иголку родные не посылали, а на записки отвечали регулярно.

15 января 1943 г. молодогвардейцев, истерзанных, кого живыми, а кого мертвыми, побросали в шурф шахты N 5, а потом на них бросали камни, гранаты и старые вагонетки. Четыре дня фашистские прихвостни дежурили у зловещей ямы.

А на следующий день полицаи пришли в дом Земнуховых, сказали, что всех молодогвардейцев отправили в Ворошиловград и потребовали одежду, которой не было, так как раньше родители передали ее для Вани по его просьбе. Но это их не остановило: они начали шарить по квартире и забрали все мужское и другие вещи, которые попались им под руку.

Отец (Александр Федорович) спросил:

- Может быть ему подушку передать?

- Не нужно. Мы ему вчера постелили хорошую постель.

Анастасия Ивановна сначала не поняла и спросила, может быть передать ему что-нибудь покушать, но ответ был тот же:

- Мы его уже накормили.

Отец все понял и сказал:

- Нет больше нашего Вани.

Через четыре дня отца не стало.

Ваню обезглавленного достали из шахты одним из последних. Анастасия Ивановна узнала его только по надетой на нем майке.

13 сентября 1943 г. указом Президиума Верховного Совета СССР члену штаба подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия» Ивану Александровичу Земнухову посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.