kibermore

зной.
изнемогая от зноя, твоя кожа становится золотистой.
трудно дышать. теплый воздух окутывает тебя, проникает внутрь.
ты представляешь океан.тысячелетние волны которого, обнимают тебя, затаскивая на дно.
не сопротивляешься.
сначала немеют кончики пальцев от ледяных ласк гиганта. леденящий импульс поднимается выше по податливому телу.
перехватывает дыхание.океан пытается поглотить тебя, сожрать.
открываешь глаза.
ты в пустыне.
песчаные моря заменили водные просторы. песок фараонов греет тебя. пылающий ветер развивает волосы, которые стали безжизненными от бешеных солнечных потоков.
жарко, душно.
снимаешь одежду. она здесь только балласт.
кровь становится тысячеградусной.
от испепеляющей жары хочется снять кожу.
миражи. миражи.
песок обжигает стопы.
трудно кричать. песок похоронил твое эхо.
оглядываясь назад, видишь лишь бесконечность.
твое время сочтено.
смотришь на небо. ровное, голубое.только ослепительно белый диск смотрит на тебя от туда.
чувствуешь свободу.
начинаешь трогать себя, гладить, ласкать.
кусаешь губы. сухие.
падаешь в песчаные объятия. вежливый песок молчит, глядя на твои действия.
закрываешь глаза.
ты опять в океане. теплые воды гладят тебя, бережно омывая обожженную кожу.
сквозь толщу воды, еле виднеется солнце.
оно становится все менее ярким, по мере твоего погружения.
пока совсем не исчезает.

Привет, я дерево. Мне плохо.
Меня срезали, чтобы сделать из моего тела миллион бумажных листков.
Я стоял в земле, мои корни питались влагой из самого моря.
Все взаимосвязано в моем мире.
Кап...Кап...Кап...
Я слышу, как капает моя кровь.
Мне снятся наяву леса. Бескрайние и дикие.
Моя боль ни с чем несравнима. Она пожирает меня. Проникает к сердцу через все капилляры.
Ветер не шелохнет мои листья.
Солнце не согреет меня своей улыбчивой теплотой.
Мою грубую кожу не тронет даже капелька дождя.
Я лежу среди таких же как я. Кто-то уже умер. Кто-то молится.
Всех нас ждет одно. С нас снимут кожу и распилят тело на ровные кусочки.
О, боже, как же болят мои раны.
И как же я устал ждать.

твои глаза поросли пшеницей, но ты плакал, и дождем стали твои слезы.
оставаясь навсегда, оставайся.
в городе закончились окна в твою душу, купить нельзя даже серебряный смех.
замерзший крик растопит сердце каменного слепца.
богом забытая роща запылает разноцветной белизной.
не плачь, а расчеши запутанные пальцы.
в тени под пальмой этого не видно.
ты не рисуешь карандашом, а ждешь момент отчаянного удовольствия,что бы написать одно простое слово.
не оставь меня в лодке у причала, а то я стану деревом, чтобы умереть безмолвно.

Догорали огни, по-человечески неприличными глазами смотрел на меня конь поручика Вяземского, который пошел в паб, чтобы случится там с самкой своего вида.
Олег Денисович скучал один у причала и курил трубку с табаком, который ему привез один приятель из Африки. Волну за волной приносило море из темноты, в которой на лодке ближе к горизонту придавались утехам Мадам Люда и лейтенант Миронов. По берегу шла девочка-бродяжка и собирала дохлых медуз и котов, что бы потом отдать их в один ресторанчик на главной улице города, за это ей полагалось 3 золотых, которые она тратила на еду, но не из этого ресторанчика.
Олег Денисович решил отлучится, что бы справить свою нужду за дубом, но потом, когда было поздно, он вспомнил что не захватил из солона бумажку. Раздираемый сомнениями, он подполз к морю и усладил своё желание в чистоте. Рыжая старушка все видела, и потом забавляла этим рассказам всех своих престарелых подруг, которые смеялись полу беззубым ртом, и благочестиво ходили на горшок.
Но прохожая дворняжка-собака об этом ровным счетом ничего не думала.