Лето 2018 года привнесло в мою жизнь немало исхищрений судьбы. И вот только сейчас я решилась подробнее рассказать об этом вам, мои дорогие читатели. Звучит чрезмерно высокопарно для того, что произошло на самом деле, но, грубо говоря, это разделило мою жизнь на "до" и "после".
Если особо не запарываться над формулировкой, перестать стесняться своего немудрёного слога и начать говорить просто о простом, то получится по итогу достаточно тривиальный и непопулярный текст о том, как я живу.
А живу я весело.
Никогда не любила больницы. Стерильность. Всю вот эту вот бумажную волокиту со справками, направлениями, диагнозами. Особенно — очереди и людей вокруг, которые так или иначе испытывают боль или что похуже. <А похуже, как оказалось, бывает>.
И так сложилось, что ввиду далее раскрытых обстоятельств я являюсь постоянным гостем ортопедов, нейрохирургов и прочей братии-обитателей любого мед.учреждения.
Время идёт, а паника и страхи после посещения той же поликлиники, например, никуда не уходят.
«Шаг. Шаг. Шаг. Не споткнуться. Шаг.»
Неизвестность пугает. Особенно когда впервые за долгое время встаёшь на ноги с всепоглощающей боязнью не так шагнуть. Вдруг что?
А с чего всё это началось? Секунду-секунду…
Август. Море. Кони.
Как связаны эти три слова? Первые два — ясно. Поехали мы, значит, в Крым, родненький. Пресытившись досугом в поселках городского типа рискнули выбраться на южный берег Крыма. Кратко — ЮБК. А конкретнее — город Алушта.
Город, на самом деле, красивый. Душный, со странной архитектурой и логикой улиц. Но усыпанный зеленью. Стоит одинёхонек среди холмов-горочек. До ближайшего более-менее обжитого места — двадцать километров серпантина и матов водителя, и то — Гурзуф. Ялта — от Гурзуфа ещё пятнадцать и то, по не самой комфортной дороге.
Среди кипарисов, которые макушкой стремились строго вверх — к солнцу, среди всего разнообразия сидров и сигарет любого назначения и настроения, были и люди. Много людей. И все такие… Странноватые. На приезжих смотрят местами с опаской, местами с неприкрытым чувством скорой маржи на несчастном курортнике-забулдыге, что последние деньги готов на
пляже отдать за стакан тёплого пива.
И среди всего этого оказались мы.
Казалось бы, а при чём тут, собственно говоря, конь?
А коня звали Кумир и он очень боялся собак. Объясняю, почему.
Сколько лет с семьёй мы уже ездим на полуостров Крым, столько лет и задаёмся одним и тем же вопросом к последней неделе отпуска «а чо дальше?». И правильно. Месяц сидеть на пляже, пить сидр и два-три раза выходить на свет божий — под вечер выйти на набережную. И то — исключительно в благих целях. Дойти до местного аналога «Магнитов» да «Пятёрочек» и затариться жизненно необходимыми товарами для выживания в сорокоградусной жаре на ещё пару-тройку денёчков.
Кому не надоест такая жизнь? Проснулись — на пляж — обедать — спать — на пляж — кухонные разговоры на ночь глядя — спать. И так по кругу.
В том же году мы решили разбавить отпуск и чем-то интересным заполнить время. Новые ощущения там, все дела.
Были и в пещерном городке, и в каких-то сомнительных местах, а-ля какая-то там чья-то мечеть, напротив которой недавно построили околошашлычное спирторазливное заведение. Было и нечто интересное — одиночная вылазка в целую Феодосию! В которой я уже была, и в которой я уже каждую собаку знаю как свою. Но в этот раз — одна. Была вот эта вот… Свобода действий.
Ну, это. Пачка сигарет в кармане, бутылка сливового сидра в рюкзаке и тысяча вечнодеревянных на карте. Как не разгуляться-то?
Но самое интересное началось тогда, когда на семейном совете было принято решение съезжать с обыденного места досуга — пгт. Приморский. Курорт для пенсионеров — тихо, мирно, спокойно. Ничего примечательного, ничего замечательного.
И уехали мы, значит, в Алушту, которая своими хвойными кипарисами первое время душила горло изо всех сил.
За время пребывания в сим дивном городке мы успели и пресытиться им, и не понять его окончательно. Исполнили давнюю мою мечту — съездили в Ялту да посмотрели как оно там. Ничего оно там. Кисленько. Зато поездка на трамвае до Алушты обратно была непомерно приятной… Вечер, дождь за окном. Было в этом что-то расслабляющее. Когда дневная духота сменяется запахом мокрого асфальта и лёгкой прохладой.
Опосля… Захотелось острых приключений! Минуя первую, удачную вылазку вместе с матерью, перейду к части, где весь сюжет как-то поломался да перегнулся.
Двадцать пятое августа. Девять утра. Автобусная остановка на Судакском кольце. Сжимаю в руках заветный билет на конную прогулку в районе села Розовое, которое, судя по отзывам было более чем прекрасным местом для времяпрепровождения.
Всё бы хорошо, всё бы весело. Вот тебе и лошадка, вот тебе и вожжи. Но Кумир боялся собак.
Кумир боялся собак. И собака одним своим «гав» испортила Кумиру всякое настроение меня баловать видами полей со всякого рода растениями, аккуратно высаженными ровными рядами.
И конь меня, мягко говоря, высадил меня на несанкционированной остановке «земля-булыжники». Спиной в камни.
Вот сейчас, кажется, ситуация становится чуть-чуть интереснее, не правда ли?
В момент, когда я открыла глаза в голове назойливо мелькали две мысли. «Я прожила хорошую жизнь» и «Какое же, чёрт подери, красивое небо».
Небо действительно было красивым. Лазурно-голубое такое полотнище, посерёд которого был здоровенный светящийся диск — та самая фигня под названием Солнце. Звезда, вроде как. И пока я ожидала помощи извне и уже примерно представляла, что и как будет в завещании, если, конечно, смогу его надиктовать, солнце нещадно меня так огрело, впоследствии чего всю дорогу до больницы мне было не то хреново, не то херово. Боли в тот момент почему-то особо не чувствовалось. Просто дышать тяжело. Ну, как тяжело. Просто невозможно. Пытаешься вдохнуть — мышцы дают спазм и хрен тебе, а не глоток воздуха.
Описывать свою транспортировку с места происшествия до больницы смысла особо нет… Джип, скорая, не самые аккуратные мужики, которые схватив меня за корпус крайне «нэжно» старались нарушить всякие правила перевоза больных с вероятно сломанной спиной. Упс! Спойлеры. После заветной даты, что ныне выбита на левом запястье — XXV, только без месяца, жизнь действительно дала трещину и стала ломаться.
Так вот, о чём это я? Да, точно, о своей спине.
А спине в тот момент пришёл бесповоротный звездец. Это мягко говоря.
Алуштинская больница — мой персональный филиал Ада на земле. Люди странные. Врачи страшные. Пропускной режим вводит в заблуждение и вселяет в человека веру в то, что даже со сломанной спиной можно упереться в капельницу и быстро-быстро убежать с чужих глаз долой. (Чуть позже выложу отдельный пост)
Трижды неправильно поставленный диагноз. Врачи, которые не знают, что со мной делать. Шутки медбрата про «до свадьбы заживёт».
Представить моё отчаяние вполне себе возможно, верно?
Я ещё и до жути не люблю больницы. Стерильность. Бумажную волокиту с описанием рентгенов, справки, выписки… Людей вокруг.
Для меня это было моим кошмаром наяву, и я до сих пор временами восхищаюсь тем, что после произошедшего я всё ещё осталась человеком.
Алушта Алуштой, но надо было обследовать травму чуть-чуть более детально. И сделать, например, не рентген, а КТ… Ну, так, может быть. Может быть там что-то на самом деле немного более критичное, чем ушиб или какие-то там трещинки в позвонках?
В Симферополе, в который нас алуштинские врачи уж очень сильно не хотели пускать, выяснилось, что ситуация — пиздец и: «у нас такое не лечат и ехайте-ка вы в свои Сыктывкары сами».
Здорово, да?
К чёрту, знаете ли, рассказ о переезде из Симферополя в родной Сыктывкар. Хотя… Именно здесь и появился страх ходьбы. «Шаг. Шаг. Шаг. Не споткнуться. Шаг.»
Именно выходя из Симферопольской РДКБ своими ногами, превозмогая слабость, головокружение и сильнейшее желание упасть и больше не вставать я поняла, что жить дальше надо будет только своими силами. Никто другой мою боль разделять не будет. Никто со мной не станет терпеть этих мучений. Я и не знала, что дальше — страшнее. Больнее. Холоднее.
Ходить, кстати, нельзя было при таких травмах. Точно так же, как и лежать на боку. Сидеть. Совершать какую-либо двигательную активность, которая так или иначе задевает спину.
Всю транспортировку я была вынуждена нарушать запреты. Ходить. Вставать. Иногда полёживать на боку.
Было ли мне страшно? Нет. Я уже понимала, что это только моя проблема, которая надвое не делится и остаётся со мной.
Не буду о транспортировке более.
Гораздо интереснее жизнь моя была уже в Сыктывкаре.
Вернувшись в родной город я… Мне стало откровенно на всё плевать. Я пролежала неделю дома и была счастлива факту того, что тут тихо, спокойно и никто не лезет с лишними вопросами-допросами.
Да, больно, спину тянет иногда до слёз, иногда стреляет до темноты в глазах. Но, всё же, лучше, чем было. Хотя бы в моральном плане.
Понимая, что дальше так нельзя, через свою неприязнь переступила факт того, что всё равно придётся ехать в больницу и там вновь стерильность. Бумажная волокита. Люди.
Обитая уже в стенах ДРБ ко мне подселили шебутное и крикливое создание девяти лет от роду, которое крайне иронично оказалось моей тёзкой — тоже Юлией. В моменты, когда уровень децибел превышал мною переносимые нормы я поняла, что ничего с этим сделать не могу и не смогу на данный момент. И тогда в мою жизнь ворвалось странное качество. Смирение. Я понимала, что ничего не смогу с этим сделать. И опустила для себя этот маленький вопящий на фоне предмет нынешнего моего интерьера.
Неделя воплей после недели тишины — поразительный контраст, не правда ли?
«Спинальные травмы в Сыктывкаре лечат только в КРБ». А что такое КРБ? И где это? И кто там будет? И что там будет?
И, самое смешное, меня пытались успокоить. Мол, до операбельного лечения вряд ли дойдёт, мы просто отправим тебя туда на обследования.
Вы бы им поверили? Я нет. Я уже примерно представляла, что будет дальше.
А дальше был страх. Мрак. Неведение.
Переезд из больницы в больницу оказался веселой прогулкой длительностью три сотни метров своими ногами. А вот заселение — сплошным стрессом.
Я не думала, что нейрохирургия это настолько страшное место. Инсульты. Разрывы аневризмы. Эпилепсия. Межпозвоночные грыжи. Болезненные стенания по ночам, когда обезболивающие прекращали действовать и полубредовые разговоры с людьми, которых крайне неприятно называют «овощами».
И среди всего этого — я. Не видавшая ранее ничего подобного. Подобно-ужасающего. Помню первые ночи, проведённые в состоянии холодной трясучки на грани истерики. Бред бабушки с соседней койки. Её ужасающий храп, который мог прерваться на пару минут. На ровном месте. Шумело — оп, и не шумит.
На фоне всего этого сломанная спина — фигня на постном масле! Хочу домой!
Переселение на третий день из палаты-пары в общую казалось мне празднеством на весь мир. Впервые за довольно протяжённый отрывок времени я смогла поговорить с людьми. Даже не так. С ЛЮДЬМИ.
С людьми, которые так или иначе волей случая оказались здесь. Случайно, как и я.
Несколько дней я упивалась человеческой компанией. Вечерними разговорами. Шутками. Затем веселье кончилось и начались нервы. Подошёл лечащий врач и назначил дату. Дату моего второго дня рождения — второе октября.
Всё в тумане. Поджилки трясутся. Руки судорожно набирают номер человека, который обещал приехать накануне дня Х, но так и не приехал. Сброс звонка.
И в этот момент меня в который раз подряд осенило - со своими проблемами я осталась одна. И никто не станет разделять мою боль, мои переживания, мои страхи. Я одна. Ничто не способно облегчить или убрать это.
С этой мыслью утром второго числа я отправилась в опер.блок.
Пробуждение было странным. Реанимация — неприятное место, мягко говоря. Особенно когда тебе говорят, что проснёшься ты в палате, а не тут.
Стенания. Женский противный вопль. Чьи-то вздохи. Ругань реаниматолога. Острая боль в спине и жуткая жажда. Хотелось закрыть глаза и не просыпаться больше. Никогда. Настолько это было плохо. Настолько это было тяжело.
Даже сейчас вспоминая это на глаза наворачиваются слёзы. Страшно понимать, что это будет повторяться. Хочется дрожать, забившись в уголок, и снова огородиться от всех словами: «всё в порядке, я справлюсь!».
А ведь в первый раз справилась. Не без утрат нервных клеток, не без истерик, не без осознания собственной… Ущербности? Мой Ад на земле — он таков.
Реабилитация пошла с десятого октября. С даты, когда я впервые вышла на улицы не покурить с соседками по палате, а домой. Своими ногами. С не особо приятными ощущениями в спине.
Больничный, длившийся полгода, пролетел как песок сквозь пальцы. До конца моего официального «отдыха» оставалось не более двух месяцев.
Предновогодняя суета. Свои какие-то разговоры о своём.
И в тот момент я понимала, что я падаю. Не с коня. А в пучину отчаяния и непонимания как жить дальше. Я не могла смириться со своей нынешней жизнью. В силу привычки, скорее всего.
И в голову закралась больная идея. Закончить всё это. Одним махом, в новогоднюю ночь. Чтобы не грузить ни близких своими проблемами, ни себя — пониманием своей неполноценности.
Расчёты были верны, но я плоха в математике.
Меня спасли. И не те, кто на тот момент были рядом. А те, кто внезапно оказался так близко и так… Вовремя.
Яна. Мария. Виктор. Ирина. Иван. Ещё одна Ира.
Шесть имён. Шесть человек, которые так или иначе не позволяли мне опустить руки в тяжелый момент. В момент, когда я уже ничего не хотела.
Не было ни сожаления, ни слёз, ни раскаяния. Был план, была верёвка, было понимание работы механизма. И были шесть человек, которые мне раскрыли глаза на то, что жизнь-то продолжается. Жить после такого-то… Оно вообще как? Оно странно и неописуемо.
Поразительно сильных личностей, которые вдохновляют меня на жизнь с каждым днём становится лишь больше. И я за это безмерно благодарна. Не судьбе, не случаю. Людям.
Меня спасли. Мне показали, что со своими проблемами я не одна. Что боль и страхи — естественно, но преодолимо.
Я уже сбилась со счёта, сколько я уже живу со сломанной спиной. Уже вроде как третий год, как во мне находится восемь болтов и две спицы, что позволяют мне жить чуть более полноценно, чем если бы их не было. Второй год, как я научилась жить заново.
Первый день, как мне не страшно рассказывать об этом сразу всем.
Как вывод… Вывод? Что бы с человеком не случилось, не стряслось — имея под боком силу воли, терпение, немного веры в лучшее и, наверно, самое важное — близких, способных понять и поддержать… Человек всё равно останется Человеком, как бы жизнь его не поломала.
Я всё ещё боюсь больниц. Стерильности. Этой бумажной волокиты. Страдания вокруг.
Моё будущее — туманно и непонятно. Иногда меня накрывает паника, стоит только чуть-чуть оступиться.
«Шаг. Шаг. Шаг. Не споткнуться. Шаг.»
Я до сих пор не знаю, во что всё это выльется.
Но могу с уверенностью сказать, что жизнь, как бы банально не звучала, продолжается, и даже имея в себе набор из шурупов и кусков толстенной проволоки можно не просто существовать и жалеть себя. Можно лучше.
Можно жить и без всякого сожаления в свой адрес наслаждаться жизнью.
С момента перелома уже много воды утекло, появились какие-то новые обстоятельства, новые проблемы... Но это уже заслуживает отдельного поста.
