chelovechburger

Я поднялся на лифте на 4-ый этаж. Когда двери открылись, передо мной стоял человек, на груди которого красным маркером было написано «врач» и фамилия. Судя по всему, он ждал меня.

- Пойдемте скорей! Там бабушка 88 лет, её тошнить начало, и говорит, что сердце у неё болит. Мы ей давление померили, а оно не измеряется. Сатурация тоже не измеряется.

Человек семенил по коридору. Он был достаточно тучной комплекции и в костюме ему наверное было очень и очень тяжело. В палате нас ждала бледная и мокрая бабуля, у которой, по всей видимости, на самом деле был инфаркт. Или слоилась аневризма. Вкупе с отсутствующим давлением и крайне выраженным болевым синдромом дела её были полная параша.

- А где ЭКГ?

- У нас нет кардиографа.

Я отвел его в сторонку.

– Поймите меня правильно. Я сам один, у меня 12 человек в шести боксах, все на аппаратах, а за ними приглядывают полторы медсестры и ещё меня прямо сейчас ждет задых в приёмнике. Родите, пожалуйста, бабушке прямо сейчас ЭКГ и сделайте морфин в вену в разведении очень- очень медленно, пока болеть не перестанет, и приходите с ЭКГ ко мне. Тогда будем думать, что и как делать с бабушкой дальше.

Он повернулся к окну, уперся очками в стекло и грусными глазами смотрел на садящееся за город солнце

- Я же венеролог…нахуй я во всё это ввязался?

В отделение пришли ещё два врача. И нас перевели пока на график сутки через трое. Считаю, что это неплохая передышка перед пиком. Дальше, я чувствую, будет тотальная беспросветная жопа. Очень смешно слушать по центральным каналам о пике заболеваемости в середине мая (при официальной статистике +10k/-1k в условиях сомнительной эффективности тестовой системы) и о смягчении противоэпидемических мероприятий с 12 мая. Если заострить внимание на прогнозах, то по моим дилетантским пессимистичным прикидкам всё может быть примерно вот так:

1. К началу июня не останется людей, среди знакомых которых не будет инфицированных. Будет введен анальный пропускной режим или что-то вроде того, а мы начнём работать в лучшем случае через сутки.

2. К началу июля будет настоящий пик эпидемии, когда пациенты будут врезать лёжа на полу без кислорода и без помощи.

3. Вся эта параша закончится к октябрю-ноябрю, для 0,5 - 3% населения она закончится раньше. А страна, да и мир уже не станут прежними. Хорошо если я окажусь неправ.

Всё только начинается, и может оказаться, что происходящее в штатах - не самое печальное развитие событий. Соблюдайте самоизоляцию. Можно совершенно натурально тяжело заболеть просто съездив на шашлыки.

В плане восприятия населением происходящей действительности, то, что происходит сейчас, напоминает мне момент из к/ф "Титаник", когда пассажиры беспокоились о том, что места в шлюпках без разделения на классы и что там будет тесно. Напомню, что потом половина пассажиров плавала в холодной воде без возможности что-то выбирать.

Касаемо происходящего сейчас. В первую неделю работы госпиталя бывали дни, когда половина пациентов реанимации были медицинскими работниками, которые вернулись с работы из столицы. Все они трудились в общих отделениях без СИЗов и под лозунгом "у нас коронавируса в больнице нет". В итоге он там почему-то оказался, они заимели контакт, высокую вирусную нагрузку, тяжелую форму пневмонии и койку в реанимации. Выжили не все . Некоторые даже выжили. Посмотрев на всё это, я понял, что сделал правильный выбор, свалив на передовую. Здесь ковид точно есть, но есть и противогаз, и комбинезон. Резюмируя, хочу сказать, что я вижу всего два разумных варианта для работы медика в этих суровых реалиях: либо работать в очаге при условии наличия СИЗ, либо уехать в деревню за Урал и жить там натуральным хозяйством.

Касаемо ситуации, происходящей со студентами. Диспозиция такова: самый среднестатистический студент в медицинском институте - это хорошая девочка из хорошей семьи. Она хорошо или отлично училась в школе, родители из всех сил пытались реализовать через неё свои юношеские мечты стать врачами и поэтому она горит этой идеей. Ей тяжело, но она старается, сама готовится и сдает бестолковые экзамены и зачеты, наполненные нескрываемым садизмом, и глубоко убеждена, что становится врачом. К последним курсам она знает, что вот уже совсем скоро она получит диплом и почетное звание, но совсем не представляет, какую специальность хочет получить, и до 6-ого курса в процессе выбора между абсолютно разными направлениями типа офтальмологии и АиР, или между кардиологией и судмедом. Потому что до самого выпуска не имеет ни малейшего представления о практической медицине. А всё это потому, что каждую практику ей говорили: мой стены (катай шарики, набери текст, разложи лекарства, отведи деда на рентген (нужное подчеркни). Родители говорили, что не надо работать сестрой, ты ещё успеешь, учись лучше. После получения диплома – ординатура, которая обычно проходит, как кружок по интересам. Всем плевать, куда и как ты ходишь и что ты делаешь, главное - заполни журнал и поставь печать. И вот наступает день, когда она совсем уже врач. С дипломами и сертификатами. В этот день жизнь, в которой она шла к поставленной цели, показывает, как эта цель выглядела на самом деле и начинает возить её лицом о неструганый стол. Красивым, ещё совсем детским, личиком. Исключений немало, но в основной массе всё происходит примерно вот так.

Дорогой Студент! Ты становишься врачом. И не важно, какая у тебя специализация. В первую очередь ты врач, а уже потом детский андролог. Врач - это тот человек, который сохраняет холодный рассудок в самых пиздецовых ситуациях. Такими людьми не рождаются. Чтобы стать Врачом, надо пережить не одну такую ситуацию, в которой ты, дорогой мой человек, обязательно обдрищещь портки. Лучше сделать это в студенчестве. Примите этот приказ как возможность погрузиться в атмосферу пиздеца. Будет страшно, непонятно и тяжело. Но это опыт. А опыт бесценен.

Завтра четвертая смена в режиме сутки/двое. Времени восстановиться хватает впритык.

В прошлую смену в течение одного захода в грязную зону (а это 4 часа) я в одного осмотрел в палатах и приемном 6 человек, 4 человека забрал к себе в реанимацию и начал интенсивно лечить, ещё была одна интубация и одна безуспешная сердечно-лёгочная реанимация. Два месяца назад я, чего греха таить, посмеивался над новостями, что европейские врачи не справляются с наплывом пациентов. "Нам приходится лечить 10-20 тяжелых пациентов," - доносилось из телевизора. "Так вам, пидоры, - думал я, злорадствуя, - у меня такая параша каждую смену". Мне тогда было невдомек, что у меня тоже нагрузка помножится на 5.

20.10 Меня позвали посмотреть затежалевшего больного. Мужчина 40 лет, курил по пачке в день, работал автослесарем, ожирение 1 степени. В целом самый среднестатистический гражданин. Болеет третью неделю, сначала лечился в пульмонологии, потом положительный тест, на РКТ "матовое стекло", отделение на карантин, а его в инфекционный госпиталь. В течение всего времени болезни температура 38-39. В последнюю неделю одышка в покое, которая в последние дни сохранялась и при кислородной поддержке. Мужик сидел на краю кровати и с силой придавливал маску к лицу. Поплавок волюметра упирался вверх колбы чуть выше отметки 15л/мин. Он говорил короткими фразами, после которых делал вдохи через маску.

- Пиздец какой-то (несколько жадных вдохов). Три недели уже болею (вдохи). Сейчас совсем прижало.

- Вдохнуть или выдохнуть тяжело? Или просто надышаться не можете? - Спросил его я. Хотя всё и так было понятно, но вопрос этот я задаю всем задыхающимся, уже скорее на автомате.

- Задохнулся я, - сказал мужик, но как-то уже безучастно к происходящему. Типа, делай что хочешь, а я так больше не могу уже (вдох, еще вдох), - Вот-вот: сейчас кашель начнется, - и начался надсадный шумный кашель. Потом он достал полиэтиленовый пакет, в котором плескалась розовая жижа, и сплюнул туда розовую пенистую мокроту.

- Давно мокрота такая? - спросил я, опять скорее на автомате. Мне, с учетом анамнеза и после того, как я увидел цвет содержимого, было уже ясно, что это и к чему всё идёт.

- Второй день(вдохи). До рвоты бывает (вдохи). Ничего не ем уже.

Пока доехали на каталке до отделения, его совсем разобрало. Закатывает глаза, но еще разговаривает, просит дать ещё кислорода в маску. Сатурация 75%.

20.30. Фентанил, Пропофол, Листенон. Вентиляция по давлению. Максимальный дыхательный объем 350.0 при пиковом давлении 35 см.вд.ст. Сатурация 62.

20.35 В прон-позиции по трубе прёт розовая пена, мгновенно заливает фильтр за фильтром, санируется и снова прёт уже почти струей.

20.50 АД 200/120, Пульс 160. 90 миллиграмм фуросемида уже скорее от отчаинья. Зрак поплыл вширь.

21.20 На мониторе крупноволновая фибрилляция желудочков. Адреналин. Бифазный импульс 200 Дж. Востановлен синусовый ритм с ЧСС 180/мин. Мочи нет.

21.35 Снова ЖТ. Снова Бифазный импульс 200 Дж. Асистолия.

21.45. Короткая пробежка мелковолновой ЖТ.

22.05 Констатация биологической смерти. Под комбенизоном баня, чувствую, как липнет хирургичка к спине. Звоню в отделение, говорю: несите историю, будем писать писули.

Что могу сказать по поводу происходящего? Слишком много событий для 4х часов. Слишком много, чтобы их адекватно воспринять. Много всего пришлось услышать за прошедшие дни. О том, что Родина на нас надеется и гордится нами. О том, что народонаселение восхищено нашей стойкостью. О том, что нас достойно вознаградят. Но даже по истечении суток после окончания смены меня не покидает желание кричать: да пошли вы все нахуй! Обществу было насрать на меня и мои человеческие проблемы, оно с увлечением травило меня самого (как-нибудь расскажу, как в приёмнике цыгане угрожали мне физической расправой и что из этого вышло) да и всех врачей по телевизору и в интернетах. Это оно писало в комментариях "не нравится - увольняйтесь", это оно писало "ну вот такая у нас бесплатная медицина", так и не взяв в толк, что мы, наш уровень, это зеркало Вашего общества. Временами очень жаль, что я не могу сохранить закипающего во мне гнева для ситуаций, когда общество сужается до масштабов одного человека. Наверное, потому что этому человеку уже не до рассуждений о том, какое я говно, он верит мне, и, почему-то возлагает на меня надежды. А я почему-то стараюсь его не подвести. Из всех сил стараюсь. Хуй его знает, почему.

Здравствуй, дорогой дневник. Очень был занят, не было времени написать, а тут вот увидел, что появились какие-то подписчики и понял, что пора.

В дни, когда количество выявляемых лиц начало переваливать за полторы сотни, в вконтактике всплыла реклама министерства здравоохранения города Москвы примерно следующего содержания: «Дорогой провинциальный интенсивист, ты нужен нашему городу в эти непростые времена. Не будем от тебя скрывать, что работать ты будешь тяжело и без перерывов (а в конце умрёшь), но мы заплатим совершенно феноменальные для твоих ебеней бабки 450k за месяц. Я, будучи потомственным пролетарием и начавший трудовую деятельность, как и каждый северокорейский ребенок, в 10 лет, разумно решил, что за 450k я готов ебашить хоть на 3 ставки, а в перерывах можете ещё ссать на меня. И немедленно заполнил заявку. В последующие дни сумма уменьшилась до 350k, а потом и до 250k, а после и вовсе исчезла. Я забил на эту затею, и дальше всё пошло своим чередом, пока в один день, совершенно внезапно, в Мск не выявились 2700 зараженных. Мне позвонили в 10 вечера и сказали, что я вот прямо сейчас должен всё бросить и мчать в только что отстроенный супергоспиталь, где буду работать с уже более чем сотней таких же счастливчиков из ебеней. Они всё мне предоставят: феноменальную ЗП в размере 410758 р., полный соцпакет, жильё, питание, средства индивидуальной защиты, удобный график - 24 часа работы/12 часов ОТДЫХА, бесплатную кремацию и стильную урну для моего геройского праха. Я уж было думал согласиться, но голос в телефоне отказал мне прислать трудовой договор, который мне надо будет подписать, под предлогом, что «такое у нас не практикуется», и мне пришлось вежливо отказать. Как говорит мой духовный отец: «В азартные игры с государством играть так же безопасно, как с уголовниками». Стало как-то тревожно от этих предложений. Сразу захотелось купить доллары.

А на следующий день поступило предложение мобилизоваться в региональный инфекционный госпиталь, и я справедливо решил, что лучше сразу согласиться, чем встретиться с зараженными без СИЗов в общей реанимации. Уже через сутки я ранним утром ехал на новое место работы. Ехал в полную неизвестность. В городе было полно машин, магазины в большинстве своём были открыты и всё вообще было как всегда.

Инфекционный госпиталь представлял из себя только что отремонтированное здание детской инфекционной больницы, и, как и положено, был разделен санпропускниками на чистую и грязную зоны. Чистая зона включает комнаты отдыха персонала, столовые, материальные и занимает цокольный и часть первого этажа. Здесь мне выдали два комбинезона, две респираторные маски N95, защитные очки, три комплекта хирургических костюмов, одноразовых шапочек, хирургических и нитриловых перчаток, верхних и нижних бахил. Заведующий сказал своё напутственное слово, велел беречь комбинезоны, стараться использовать их положенные 9 циклов, не бросать где попало очки, по тому что их активно пиздят. Дал ознакомиться с историями болезней, в которых не было ничего, кроме недозаполненной титульной части и нескольких неинформативных дневников (у части пациентов историй не было вовсе - госпиталь работал третий день, и документооброт был в пизде (как и многое другое)), помог в первый раз надеть СИЗы, объяснил, как и в какой последовательности проходить через санпропускник, что и где обрабатывать.

Уже в первые 4 часа в грязной зоне некоторые мои взгляды на жизнь кардинально поменялись: будучи алчным человеком, я считал, что за 20k /сутки я могу делать свою работу в любых условиях, но когда суть дошла до дела, я готов был их сам заплатить, только бы всё стало, как раньше. Анекдот про мужика, который носил ботинки на 2 размере меньше, заиграл новыми красками. Неудачно одетая маска устроила мне пролежень на переносице, очки жутко потели и снижали скорость выполнения манипуляций раз в 5, всё было медленно и печально, было невыносимо жарко и неудобно, жутко хотелось пить. Если бы взять во внимание наложенное на это всё ощущение ирреальности происходящего и добавить музыку Эннио Морриконе, то я бы точно заплакал. Выйдя оттуда через 4 часа, которые мне показались вечностью, первое, что я сделал, после того как попил воды и покурил - был звонок другу Другу (привет, Олег!). Его я слёзно попросил организовать мне какой-нибудь противогаз с аэрозольным фильтром или любую другую хуйню, только не эту блядскую маску и сраные очки. Олег за 2 часа организовал мне маску 3м 6800, которую, как выяснилось позже, купил за 6500 в магазине. Всё, теперь внатуре плАчу.

В середине второго захода мой напарник сказал: «Да пошло оно всё нахуй». Извинился и ушел домой. Если бы не Олег, я на 100% уверен, что сделал бы это первым.

Я не очень умею в буквы и ещё хуже умею в запятые, но хотя бы на память для потомков надо это писать, ибо мало ли что. Здесь будет мало художественного: ни поворотов сюжета, ни отрицательных героев - сухая констатация фактов, что не отменяет того факта,что всё это художественный вымысел.

Я врач анестезиолог - реаниматолог отделения реанимации и интенсивной терапии городской больницы. В преддверии эпидемии, в конце февраля - начале марта, министерство здравоохранения начало писать приказы, в которых отсутствовали такие милые моему сердцу взаимоисключающие параграфы и ориентация на Москву. Напротив. Оказалось, что они в курсе субтотального пиздеца, происходящего за фасадом из пересадок почек в областном центре. Это тогда просто насторожило. Примерно в середине марта одна из двух крупных городских больниц начала перепрофилироваться для приёма больных каронавирусной инфекцией, само собой, с блистательными репортажами, в которых министр здравоохранения на белом коне объезжает 250 развернутых реанимационных коек, у каждой новенький - аппарат ИВЛ, монитор и ворох шприцевых дозаторов. Чего греха таить - даже мне показалось, что вот оно - то место, в котором человечество переломит хребет эпидемии. Вторая крупная городская больница, по обыкновению существующая в тени успехов первой, стоически начала принимать на себя удар возросшего потока пациентов.

Одним пасмурным днём, за неделю до конца марта, в отделение явился эпидемиолог с дряблыми ягодицами и устроила зажигательную речь о том, как важно в кратчайший срок в её же присутствии всем поступившим внебольничным пневмониям брать анализ на COVID-19 и немедленно отправлять на анализ в их суперлабораторию, о том, что мы все на пороге социальных потрясений и что надо всегда помнить, что МЫ одна команда. На следующий же день, в пятницу, в 16.25, ровно через 25 минут после окончания рабочего дня у белых людей, я начал звонить эпидемиологу, чтобы позвать её присутствовать при заборе, потому что МЫ одна команда. В ответ я услышал, что я поохуевал и не понимаю по часам. Её рабочий день закончился 25 минут назад, а ебучий биоматериал я могу поставить в холодильник до понедельника. Вообще, эпидемиолог - очень важная специальность, просто они размягчились с тех пор, как побороли холеру в центральной России.

Ещё через неделю первый пациент с дыхательной недостаточностью, развившейся на фоне каронавирусной инфекции, приехал в нашу больницу и ввиду отсутствия СИЗов (они все направились туда, где к приёму готовились) целая смена сотрудников приёмного отделения и дежурный реаниматолог отправились на карантин. Через два дня заведующий принёс два одноразовых костюма размером XS, сделанных из цельного куска говна. Все глубоко вздохнули и поехали покупать ОЗК и промышленные противогазы, ибо за карантин заплатят скорее всего голый оклад (баночку мочи), а те, кто останется работать, начнут трудиться на 2 ставки, чтобы перекрыть график.

Наутро после смены, 02.04, видимо, на волне возросшего спроса, я за 1 час личного времени реализовал 100 литров концентрата медицинского этанола (как человек, верящий в скорейшее претворение в жизнь майских указов и следующий заветам Д.А., я подбарыживаю спиртом, покупаю за нормально, продаю чуть дороже). Я сидел в своей сильно подгнившей автомобильке, на пыльное лобовое стекло ложился крупными хлопьями пушистый снег, и отчего-то мне стало горько и обидно за себя и за Родину. Обидно до слёз за то, что я, человек с высшим медицинским образованием, имея востребованную специальность, с удовольствием зарабатываю на перепродаже спирта потому, что за этот час выходит больше денег, чем за рабочие сутки.