Глава. 0.40.
… в больничной койке Андрей лежал так смиренно, что казалось, что он давно уже перестал бороться за свою жизнь. За возможность видеть восход солнца. Держать руку своей Лены, в тот момент, когда она так по-детски рассказывала, о планах, на будущее...
Леночка, она, задумываясь обо всём, даже уже решила, в какую школу пойдут их детишки…
Исхудавшее тело Андрея было облачено в больничную пижаму, непонятного безжизненного цвета, наверное, еще недавно она была синего цвета, но сейчас тусклая, почти бесцветно серая, как и глаза Андрея, которые еще вчера горели и переливались на солнце. Глаза, в которых тонула Ленка. Глаза полные жизни и планов на будущее. Теперь они были обращены в стену, казалось, что они не смотрят на стену, взор был сквозь нее, возможно Андрей думал о чем-то, а может просто спал, с открытыми глазами.
Он лежал на боку, подогнув колени к животу, и тихо хрипло дышал. Было ощущение, что он может потеряться на этой койки, настолько тощий и измученный был его организм болезнью.
Палата Андрея располагалась недалеко от поста медицинской сестры, и была рассчитана на двух человек, вторая койка пустовала, на ней не было ни белья, ни матраца, его еще утром санитары забрали на обработку.
Для врачей отделения Андрей был просто профильным пациентом, которые переполняют отделение. Молодой 26 лет, юнец, скорее даже, чем взрослый мужчина, страдающий инъекционной наркоманией, со стажем не более 3 лет.
Все врачи, и лечащие, и дежуранты очень тепло говорили об Андрее, потому что он был еще недавно вежлив и добр, и, наверное, потому что про него многие много знали, благодаря его матери. У нее был пропуск по уходу и она каждый день проводила у койки сына, и иногда медицинским сестрам и врачам рассказывала про него.
Для нас он был Андрей Юрьевич 1990 года рождения, пациент с целым списком заболеваний, которые зачастую сопровождают зависимость от инъекционных наркотиков, но не для нее...!
Для нее он оставался Андрюшкой, он всегда будет для нее Андрюшей, ведь он ее сын, самый родной для нее человек во всем мире.
Еще недавно, рядом с ним были друзья, одногруппники, и Леночка, его невеста. Всё свое свободное время, казалось, Андрей проводил с Леной, они даже запланировали свадьбу по окончанию учебы. Но судьба оказалось иной. Клавдия Ивановна, так звали его мать, никогда не обижалась отсутствием сыновьего внимания к ней, сама же всегда в мыслях была рядом с ним.
И вот в один момент Андрей потерял всё…
В эту палату, пропитанную духом смерти, не приходят друзья, не приходит отец, Леночка не приходит, она решила забыть Андрея, вычеркнуть из памяти, считая его предателем, который так безжалостно перечеркнул все их мечты.
И только мама каждый день с утра, ещё до обхода врача, уже была рядом с Андреем, а уходила из палаты далеко за полночь.
"Андрюша, мальчик мой, все будет хорошо, я знаю, я верю" – причитала она. Но губы дрожали, она боялась потерять его. Слез уже не было, она их выплакала за эти три года. За эти ненавистные три года. А все началось тогда, когда Андрей на одной из встреч одноклассников в ночном клубе познакомился с дурной компанией.
Никто тогда и не заметил как беда пришла в их дом…
Мама Андрея, сжимала его руку, он смотрел на нее и ничего не отвечал, прошло уже больше недели, как он молчит и всё чаще уходит в сон. Врачи сказали, что прогноз крайне неблагоприятный, но она им не верила. «Ведь они все только и делают, что перестраховываются» – повторяла она сама себе. «Андрюшка, а помнишь…», и тут она решила, вспомнить картину из детства, «...помнишь, когда ты был маленький и гулял во дворе, еще поставили тогда новые большие качели...», и Клавдия Ивановна будто перенеслась в тот двор, где ее сын Андрюшка так сильно раскачался на качелях, что испугался и начал звать маму, он знал, что в любой беде мама придет на помощь. И она всегда была рядом, и тогда она тоже пришла на помощь, и через мгновенье она обнимала его, держа на руках.
Такое приятное чувство поглотило Клавдию Ивановну, она боялась возвращаться в реальность, в палату с холодными стенами, такую пустынную палату, где даже взгляду не за что зацепиться…
Поздно вечером, читая дневник Андрея ему вслух, Клавдия Ивановна, снова и снова переживала события жизни своего сына.
«22 августа, сегодня я узнал, что успешно поступил на Юридический факультет, я обязательно добьюсь высот и моя мама будет мной гордится».
У Клавдии Ивановны, резко заболело в груди, но это была не сердечная боль, это болела душа, она до сих пор не могла поверить, что ее юнец, такой веселый на фото в этом дневнике, такой жизнерадостный и целеустремленный, сейчас лежит на койке в больничной палате, и уже как 7 дней не может вымолвить ни слова, да что там слова, не может подать даже какого-нибудь жеста, что он видит свою мать рядом с собой. И от этой боли, она сжала руку Андрея еще сильнее, и вдруг он повернул голову к ней, и его губы зашевелились. "Он что-то говорит, он пришел в сознание" – сразу заметила Клавдия Ивановна, она скорее наклонилась к его губам.
"Мамочка, мамулечка, прости меня. Я люблю тебя. Мне так жалко видеть тебя здесь, уходи, мне так больно, я не могу терпеть эту боль" – шептал ели слышно Андрей.
И его грудь оросили материнские слезы. Она вскочила и выбежала из палаты, чтобы найти врача, "он выздоровел, он здоров" - как в бреду повторяла она, вбежав в ординаторскую. Но не услышала в ответ никакой радости от врача, врач, молча, встал, и пошел в палату, прояснение сознания – плохой знак, крутилось в голове у врача.
Войдя в палату, он увидел Андрея, он лежал ровно на спине, голова была обращена к стене, взгляд не был сфокусирован, и об общении с Андреем речь не шла, ведь он никак не реагировал на осмотр. Мать вновь села рядом с сыном, а врач удалился. «Андрюша, говори, говори со мной, ты только не засыпай» – повторяла Клавдия Ивановна. Но Андрей, молчал и лишь как-то необычно глубоко дышал, ей даже казалось, что дышит он очень глубоко, а иногда наоборот, забывает сделать вдох.
Клавдия Ивановна решила, открыть окно. Она подошла к нему. На улице была ночь, двор больницы освещал одинокий фонарь, и кроме этого фонаря ничего не было, пугающий пустырь. Фонарь горел тускло и постоянно мигал, почему-то он привлек внимание матери Андрея, она смотрела на него, и вдруг фонарь погас, на улице образовалась темнота, а палату наполнила тишина.
В страхе мать Андрея бросилась к нему, он не дышал. «Я заклинаю тебя, дыши!!!» – крикнула она, и прижала к себе.
И Андрей вздохнул, это был его последний вздох. Он умер на руках единственного человека, который был всегда рядом, переживал все радости, всё горе, всю боль готов был забрать на себя.
Он умер на руках собственной матери. На крик вбежал дежурный врач, сердце Андрея уже не билось, оно слишком устало бороться за жизнь, дыхания не было, зрачки не реагировали на свет, глаза еще больше, чем до этого, потускнели.
«Что же Вы ничего не делаете?» – ели слышно шептала мать, но в ответ услышала, лишь: "терминальная стадия СПИДа, к сожалению показаний к реанимации нет…"
… Позже в истории болезни появится запись: смерть наступила в 00 часов 40 минут…
Но это время не просто смерти, это время, когда все мечты и надежды матери Андрея обратились в пепел и исчезли. Она не видела впереди ничего, она просто прислонилась к телу своего Андрюшки и закрыла глаза…
