Лебе-ра-и-щу
Церкви тянут Землю в разные стороны.
Надо собрать все тяговые церкви
в одном месте.
Чтобы уже улететь куда-нибудь.
Церкви тянут Землю в разные стороны.
Надо собрать все тяговые церкви
в одном месте.
Чтобы уже улететь куда-нибудь.
Мужчины имеют кучу претензий к женщинам, женщины имеют кучу претензий к мужчинам, дети имеют претензии к взрослым, взрослые к детям... Надо прекращать предъявлять друг другу претензии. Нужно основывать свою жизнь на Откровении. На том незыблемом и святом, которое определяет твоё место в мироздании и твои обязанности. И вот именно в этом зеркале нужно проверять себя на вшивость...
P.S.
✒️ Я перестал читать комментарии к своим постам и соответственно не отвечаю на них здесь. На все ваши вопросы или пожелания, отвечу в Telegram: t.me/Prostets2024
✒️ Простите, если мои посты неприемлемы вашему восприятию. Для недопустимости таких случаев в дальнейшем, внесите меня пожалуйста в свой игнор-лист.
✒️ Так же, я буду рад видеть Вас в своих подписчиках на «Пикабу». Впереди много интересного и познавательного материала.
✒️ Предлагаю Вашему вниманию прежде опубликованный материал:
📃 Серия постов: Вера и неверие
📃 Серия постов: Наука и религия
📃 Серия постов: Дух, душа и тело
📃 Диалоги неверующего со священником: Диалоги
📃 Пост о “врагах” прогресса: Мракобесие
Недавно на одном из форумов его участник объяснил, почему он является атеистом:
«Почему я атеист. Если говорить кратко, то это потому, что ни один из заявленных мне богов не удовлетворил бремени доказательства.
Проще говоря, ни один из них не доказан. И до тех пор, пока существование бога не доказано, я имею полное право не верить в него. Ровно так же, как я не верю в снежного человека, единорогов или зубную фею. И до тех пор, пока это не изменится, позиция по умолчанию – это не верить в существование бога.
И это относится не только к богам или другим загадочным заявлениям. Это относится вообще ко всему. До тех пор, пока не доказано существование чего-либо, не является разумным считать, что оно существует. И это нормальный подход человека, который хочет верить в как можно больше истинных и как можно меньше ложных вещей».
Эта довольно короткая формулировка хорошо обозначает типичные для атеистов тезисы:
1. Бремя доказательства лежит на теистах, и, пока бытие Бога не доказано, следует оставаться атеистом.
2. Бытие Бога аналогично бытию «снежного человека, единорогов или зубной феи».
3. Доказательств бытия Бога не существует.
Эти тезисы – как и стоящий за ними подход к реальности – стоит рассмотреть подробно.
Одна из ментальных ловушек, в которые попадают люди со своими убеждениями – мировоззренческими или даже политическими, – это ловушка иллюзорной очевидности. Человек полагает, что дорогие ему убеждения настолько несомненно и очевидно истинны, что всякий, кто не разделяет их, либо туп как дерево, либо одержим болезненными фобиями, либо на самом деле понимает их истинность, но лжёт из-за страха или за деньги.
Это бывает с воодушевленными политическими активистами, которые глубоко уверены, что все честные и справедливые люди поддерживают их дело, а против могут быть только трусы, дураки или мерзавцы. Это бывает с теми, кто пережил религиозное обращение и испытывает горестное непонимание, как все остальные не видят столь несомненно открывшейся ему истины. Это бывает и с атеистами, которые – с пронзительной фундаменталистской ясностью – узрели истину о мире, и дивятся жалкой глупости человеческого рода, который продолжает пребывать в нелепых суевериях.
Я бы даже заметил, что в случае с атеистами это особенно бросается в глаза – когда, например, знаменитый Ричард Докинз в ответ на упреки (в том числе, со стороны собратьев – атеистов), что он не разбирается в предмете, который критикует, отвечает: «Разве необходимо изучить лепреконологию, чтобы перестать верить в лепреконов?»
Докинз призывает «высмеивать и презирать» верующих людей и их убеждения. Это не просто грубость – это та самая вера в очевидность своих воззрений, которая побуждает считать всех, кто этой очевидности не принимает, либо беспросветными тупицами, либо бессовестными мошенниками. У этих приверженцев «религиозного идиотизма» (выражение Докинза) нет и не может быть никаких достойных рассмотрения аргументов, потому что не может быть никогда.
Более того, как это бывает с другими случаями иллюзорной очевидности, само вступление в диалог, само признание того, что у оппонентов могут быть заслуживающие рассмотрения аргументы, оказывается чем-то близким к предательству, к отречению от святой уверенности в истине.
Конечно, мы все терпеть не можем оказываться неправыми, даже если речь идет не об опровержении дорогих нам убеждений в целом, а об отказе хотя бы от некоторых полюбившихся нам аргументов. Против признания за оппонентами каких-либо содержательных доводов восстает как личная гордыня (как я могу оказаться хоть в чем-то неправым?), так и лояльность своему идеологическому племени (разве можно признавать хоть что-то доброе во врагах?).
Эта тенденция усиливается влиятельными в наши дни на Западе прогрессивными движениями, выступающими, по их убеждению, за права угнетенных меньшинств. Их метод убеждения – это не доводы, а бурное возмущение. Взгляды их оппонентов настолько возмутительны и бесчеловечны, что спорить с ними – значит придавать им незаслуженную легитимность. Вы же не вступаете в серьезные дискуссии с нацистами? А если бы вступали, то бросили бы на себя тень как на человека сомнительных нравственных убеждений. Не аргументация, принимающая во внимание доводы противника, а праведный гнев и язвительная ирония должны отличать истинного воина добра и справедливости.
Освободиться от этой иллюзии ясности полностью невозможно, но возможно отдавать себе в ней отчет. Человек, который не согласен со мной, не обязательно идиот или мошенник. Возможно, у него есть основания думать так, как он думает. Возможно, мне стоит выслушать его доводы и ответить по существу. Возможно даже, он поможет мне сформулировать мои собственные убеждения.
Содержательная дискуссия начинается с готовности несколько вникнуть в «лепреконологию», рассмотреть взгляды оппонента.
Есть такой термин – «техническая эмпатия». Это способность понять убеждения и мотивы другого человека, не солидаризируясь с ними. Я узнал его из книги полицейского переговорщика, работой которого было проведение переговоров с различными злодеями, захватившими заложников.
Некоторые из них были обычными бандитами, которых интересовали только деньги. Некоторые – идейными террористами, считавшими, что борются за «правое дело».
Полицейский переговорщик должен был тщательно вникнуть в их взгляды и мотивы – не для того, конечно, чтобы согласиться с ними, а чтобы «разрулить» ситуацию с наименьшим числом трупов.
Выслушать оппонента и постараться понять его логику – это не значит встать на его сторону. Это даже не значит придать легитимность его позиции. Это значит – приобрести познания, необходимые для эффективной защиты своей.
Все это следует отметить, потому что, как я успел убедиться, за утверждением «нет никаких доказательств бытия Бога» стоит именно позиция, которую обозначил Докинз, – не буду я изучать эту вашу лепреконологию.
Однако эта позиция противоречит той добродетели, которую справедливо восхваляет тот же Докинз и единомысленные ему, – интеллектуальной честности.
Это честность требует признать, что люди других убеждений – не обязательно идиоты или мошенники, а некоторые доводы в пользу нашей позиции могут быть ошибочны. Чтобы услышать доводы в пользу противной позиции, вы должны согласиться их услышать. Сказав это, перейдем к существу вопроса.
Атеисты говорят, что на верующих – как на тех, кто верит в Бога вообще, так и на приверженцах конкретной религиозной традиции – лежит бремя доказательства. Это не работа атеистов опровергать бытие Божие. Это верующие должны представить убедительные причины считать их веру истинной.
Это требование вполне обосновано. Как говорит святой Апостол Петр, «[будьте] всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением» (1Пет.3:15) Христианство не призывает к «слепой вере» – «слепо» можно поверить и кому-то совсем не тому. Две тысячи лет христианской традиции – это две тысячи лет интеллектуальной полемики, участники которой прилагали огромные усилия, чтобы обосновать свои взгляды.
Ошибочно не это требование – а то, что атеисты считают, что их собственное мировоззрение не несет бремени доказательства. Как будто мы должны оставаться атеистами, пока обратное не доказано за пределами всяких сомнений. Но у нас нет оснований принимать позицию атеистов «по умолчанию». Она тоже нуждается в обосновании.
Конечно, в обоснованиях могут нуждаться только положительные утверждения. Если я высказываю утверждение «единороги существуют», это моя обязанность – доказывать существование единорогов, а не обязанность скептиков его опровергать. Пока я не предъявил убедительных свидетельств их существования, вполне разумно исходить из того, что их нет.
Кажется, «Бог есть» – это положительное утверждение, которое нуждается в обоснованиях, а «Бога нет» – отрицательное, и его можно принять по умолчанию. Но это ошибка по двум причинам.
Во-первых, Бог – это не один из объектов внутри нашего мира, теистическое мировоззрение – это не атеизм, к которому сверху добавлен еще один элемент, Бог. Вернемся к нашей аналогии с единорогами (атеисты также любят поминать фей и лепреконов). Единороги есть в некоторых компьютерных играх, хотя не во всех. Допустим, у нас возник спор – есть ли в этой игре единороги? Если я говорю, что есть, бремя доказательства лежит на мне – я должен продемонстрировать, где именно, в какой игровой локации.
Но если мы спорим о другом вопросе – есть ли у этой игры создатель? – доказывать нашу позицию должны мы оба. Если вы полагаете, что игру никто не создавал, у нее нет никакого автора (или коллектива авторов) на вас лежит обязанность представить свое объяснение ее происхождения.
Мы – верующие и атеисты – согласны в том, что мироздание существует и обладает рядом примечательных свойств. В нём существует жизнь, в чрезвычайном многообразии видов, и необходимая для этой жизни «тонкая настройка». Что самое интересное – в этом мироздании существуют люди, то есть существа, обладающие сознанием, свободной волей, нравственным и эстетическим опытом.
Всё это нуждается в объяснении. Теизм и атеизм предлагают альтернативные объяснения – каждое из которых нуждается в обосновании.
Сам Ричард Докинз прилагает значительные усилия к тому, чтобы объяснить, что, хотя Вселенная и жизнь выглядят так, как будто они специально сконструированы, это следует считать иллюзией – но он, очевидно, не сомневается, что сам феномен, нуждающийся в объяснениях, налицо. Атеизм вовсе не говорит: «не моя забота объяснять». Он предлагает свои объяснения – и бремя обоснования этих объяснений лежит именно на атеистах.
Атеист (как и теист), таким образом, стоит перед задачей обоснования своего собственного мировоззрения. Какие у нас причины принимать материализм в качестве исчерпывающего объяснения реальности? Это вопрос, который неизбежно встает перед атеистами.
Разнообразие религий часто упоминается атеистами: «В какое из множества божеств, которым люди поклонялись на протяжении истории, вы предлагаете нам поверить?» В самом деле, мир религий – тех, которые люди практикуют сейчас, а тем более тех, которые уже вымерли, – выглядит чрезвычайно разнообразным.
Но мы можем отзеркалить вопрос – какую именно версию атеизма нам следует принять? Атеизм существует в массе вариантов. Взгляды Ленина отличаются от взглядов Мао, и взгляды их обоих разойдутся с позицией Ницше или Жан-Поля Сартра.
Нам, вероятно, ответят, что, при всех различиях между атеистическими мыслителями, мы можем признать атеизм как вполне определенную мировоззренческую позицию, предполагающую ряд вполне очевидных тезисов: Вселенная не создана неким Разумом – напротив, разум появляется на мировой сцене поздно, как результат длительного эволюционного процесса. Все явления в мироздании могут и должны быть объяснены в рамках чисто естественных причин. Нравственность имеет чисто человеческое происхождение. Бытие человека как личности необратимо завершается в момент физической смерти.
Этой позиции противостоит, прежде всего, теизм – вера в то, что мир намеренно и осмысленно создан личностным, всемогущим и нравственно благим Богом, Который является источником нравственного закона. Реальность не сводится к материи, человек продолжает свое бытие после физической смерти и несёт ответственность перед Богом.
Выбор между атеизмом и теизмом, таким образом, не предполагает перебора огромного числа различных альтернатив. Вопрос о том, какая именно версия теизма истинна, возникает у нас не раньше, чем мы определимся с самим теизмом – точно так же, как вопрос о том, какую именно атеистическую философию следует принять, может возникнуть только у человека, уже определившегося с принятием атеизма как такового.
Более того, картина с многообразием религий очень сильно прояснится, если мы применим к этому многообразию тот же метод, который наука применяет к многообразию явлений вообще – классификацию. Теизм, который мы уже коротко описали, очевидно отличается от поклонения Зевсу, или Афродите, или Одину, или Осирису. Бог теизма, если Вы считаете Его просто умозрительным концептом, – это принципиально иной «концепт», чем боги языческих религий.
Поэтому вопрос: «В какого Бога мне предлагают уверовать?» – имеет вполне определенный ответ – в Бога теизма.
А потом мы сможем перейти к рассмотрению другого вопроса – как именно этот Бог открыл Себя людям.
Как мы уже заметили, требование доказательств само по себе вполне обосновано. Но когда мы говорим о доказательствах, нам сначала надо определиться с тем, что именно мы готовы принять в качестве таковых.
Мы не можем уйти от эпистемологии – той области философии, которая отвечает на вопрос: «Откуда мы знаем то, что, как мы думаем, мы знаем?»
Однако проблема, обычно возникающая при разговоре теиста с материалистом, состоит в разных рамках, в которых они интерпретируют данные. И теист, и материалист согласны, что материя существует, и что в ее поведении можно выделить регулярности, которые мы называем «законами природы». Действие гравитации или электромагнетизма можно описать математическими формулами, а зная, что природа ведет себя предсказуемо, мы можем создать технологии.
В мироздании – как мы все согласимся – действует природная, естественная причинность, в которой события определяются предыдущими состояниями системы и неизменными законами природы. В простых случаях – таких, как, например, солнечные затмения – люди уже давно научились точно предсказывать природные события.
И теист, и материалист признают реальность природы как системы причинно-следственных связей, которые описываются безличными и неизменными законами.
Но для материалиста вся реальность вообще сводится к этой системе – и любое событие должно определяться чисто естественной причинностью.
Для теиста это не так – наряду с природной существует и сверхприродная причинность, связанная с действиями свободных личностных агентов: Бога, ангелов и людей.
Материализм сталкивается с непреодолимыми трудностями при объяснении такого непосредственно переживаемого нами феномена, как сознание. Как пишет философ-атеист Томас Нагель, «Сознание является наиболее заметным препятствием для всеобъемлющего натурализма, который опирается только на ресурсы физической науки. Существование сознания, по-видимому, подразумевает, что физическое описание Вселенной, несмотря на его богатство и объяснительную силу, является лишь частью истины, и что естественный порядок гораздо менее скуден, чем был бы, если бы физика и химия объясняли всё. Если мы отнесемся к этой проблеме серьезно и проследим за ее последствиями, это грозит разрушить всю натуралистическую картину мира» (см. Mind and Cosmos: Why the Materialist Neo – Darwinian Conception of Nature Is Almost Certainly False is a 2012 book by the philosopher Thomas Nagel).
Материалист (чтобы оставаться в рамках своего мировоззрения) вынужден полагать сознание и свободную волю чем-то порожденным и детерминированным очень сложными, но чисто природными процессами в нашем головном мозге. Как писал нейрофизиолог (и атеист) Френсис Крик, «Вы, Ваши радости и скорби, Ваши воспоминания и устремления, Ваше чувство личной идентичности и свободной воли, на самом деле не более, чем определённое поведение огромного скопления нервных клеток и связанных с ними молекул. Вы – не более чем набор нейронов… хотя и кажется, что мы обладаем свободной волей, наши решения уже предопределены для нас и мы не можем этого изменить».
Это является предметом веры – мы никак не можем это продемонстрировать – и веры абсурдной. Чтобы развивать аргументацию, мы должны исходить из того, что наш собеседник – личность, обладающая свободной волей, а не природный процесс.
Но именно эта вера определяет подход материалиста к любым данным; материализм не строится на каких-либо данных; он является заранее принятым фильтром, через который рассматриваются любые данные.
Приведу пример. Лично я считаю Туринскую Плащаницу – полотно, в которое было завернуто тело Господа Иисуса при погребении, – подлинной. Но это не является обязательным требованием моего мировоззрения. Есть христиане, не признающие её подлинности. Если люди, полагающие, что Плащаница была создана в средние века, представят убедительную технологию, по которой ее можно было бы изготовить, я буду готов признать, что это – поразительное произведение средневекового искусства, но не подлинное погребальное полотно Господа. Это никак не разрушит мою веру в Его Воскресение. В этом отношении я свободен рассматривать сами по себе данные.
У материалиста такой свободы нет – абсолютно никакие данные не заставят его отказаться от убеждения, что Плащаница – подделка. Иначе он тут же перестанет быть материалистом и станет христианином.
Как христианин, я свободен рассматривать сообщения о сверхъестественном по существу – как и любые другие сообщения, они могут оказаться истинными или ложными.
Материалиста его мировоззрение обязывает заранее (и до рассмотрения каких бы то ни было данных) считать, что все сообщения о сверхъестественном являются ложными.
В этой ситуации предъявление каких бы то ни было данных будет бессмысленным, пока мы не определимся, в рамках какого мировоззрения мы их рассматриваем, и, главное, на каком основании мы принимаем то или иное мировоззрение.
Если вы полагаете, что материализм истинен, а теизм ложен – то как именно вы пришли к такому заключению?
Хотя обычно люди затрудняются с ответом на этот вопрос, мы можем определенно сказать, что на эмоциональном уровне материализм обязан своей привлекательностью успехам естественных наук. Эти несомненные успехи побуждают людей воспринимать науку как «ключ от всех дверей», метод познания, отвечающий на все вопросы, единственный источник истины.
«Научное» воспринимается как синоним «истинного», «ненаучное» – ложного. Доказательства Бога, которые люди требуют, предполагаются именно естественнонаучными доказательствами. Такой взгляд на вещи называется «сциентизмом», и, хотя многие люди не знают самого слова, они склонны по умолчанию исходить именно из сциентистских предпосылок.
Естественные науки изучают материю – и их методы построены на повторяющихся наблюдениях и воспроизводимых экспериментах. Поэтому выводы, к которым они приходят, касаются только материального мира. Ученый может быть как теистом, так и материалистом, но его научный метод имеет дело именно с материей.
Люди, горячо и эмоционально верящие во всесилие науки, будут склонны к материализму – чтобы наука была ключом от всех дверей, необходимо, чтобы мир сводился к материи.
Бог, Который не является природным объектом или процессом, не находится в поле зрения научного метода, и, таким образом, «научные» доказательства бытия Божия доказывали бы что-то другое: нечто в материальном мире.
Возвращаясь к аналогии с компьютерной игрой, любой объект или процесс, которые бы мы в ней обнаружили, не был бы ее создателем. Создатель трансцендентен по отношению к игре, находится за ее пределами, как и Бог находится за пределами созданного Им мироздания.
Требование научных доказательств бытия Божия, таким образом, образует порочный круг – люди хотят, чтобы Бог был обнаружен методом, который в принципе рассматривает только материю.
Мы можем сказать, однако, что наука указывает на бытие Бога косвенно – как, находясь внутри компьютерной игры, мы могли бы обоснованно предполагать, что у нее есть автор.
Так и наука указывает на то, что мир, в котором мы живем, ограничен во времени, обладает характеризуемой математически структурой и высоко упорядочен, причем упорядочен именно таким образом, чтобы поддерживать жизнь (так называемая «тонкая настройка» Вселенной).
Но мы не можем продемонстрировать Бога в пробирке, а если бы могли, это был бы не Бог.
Парадокс атеизма в том, что мировоззрение, которое он предлагает, – материализм – требует именно того, что в атеизме объявляется главным грехом религии: веры без доказательств. У нас есть доказательства реальности Бога (некоторые из них изложены, например, в статье «Почему мы убеждены в существовании Бога»), но нет доказательств истинности материализма, а главный довод в его пользу – что его следует принимать «по умолчанию», пока не доказано обратное – при ближайшем рассмотрении оказываться явно неосновательным.
P.S.
✒️ Простите, если мои посты неприемлемы вашему восприятию. Для недопустимости таких случаев в дальнейшем, внесите меня пожалуйста в свой игнор-лист.
✒️ Я почти перестал читать комментарии к своим постам. На все ваши вопросы или пожелания, отвечу в Telegram: Prostets2024
✒️ Так же, я буду рад видеть Вас в своих подписчиках на "Пикабу". Впереди много интересного и познавательного материала.
✒️ Предлагаю Вашему вниманию прежде опубликованный материал:
📃 Серия постов: Вера и неверие
📃 Серия постов: Наука и религия
📃 Серия постов: Дух, душа и тело
📃 Диалоги неверующего со священником: Диалоги
📃 Пост о “врагах” прогресса: Мракобесие
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509
Прежде всего нам нужно уточнить, о чем идет речь, и что мы называем «атеизмом».
Довольно часто люди говорят, что атеизм – это просто не-включение в свою картину мира Бога. Атеист не утверждает чего-либо позитивного – он просто не находит удовлетворительных для себя оснований для веры в Бога. Он, как нам часто говорят, не обязан обосновывать свою позицию, потому что в обосновании нуждаются только позитивные утверждения. Невозможно (и не нужно) доказывать небытие чего бы то ни было. Я не обязан, например, доказывать небытие огнедышащих драконов – это вы, если в них верите, обязаны представить убедительные доказательства их существования.
Однако в реальности атеизм не сводится (и не может сводиться) к отрицанию Бога. Он неизбежно выдвигает свое описание мироздания и свое объяснение человеческого опыта. В самом деле, если вы утверждаете, что картину никто не рисовал, вы оказываетесь перед необходимостью объяснить, как она появилась. И атеисты, конечно же, выдвигают объяснения в рамках своего описания реальности.
Этим описанием является материализм – представление о том, что реальность сводится к материи, а сознание, разум, свободная воля возникают в истории развития вселенной очень поздно как результат длительного эволюционного процесса.
Более того, атеизм предлагает переживание надежды и моральной правоты – он устремляется к светлому безрелигиозному будущему, достигнуть которого нам мешают церковники.
Атеизм, с которым нам приходится иметь дело, вовсе не сводится к неверию в Создателя. Он предлагает определённое описание реальности, обоснованность которого можно рассмотреть. Этим мы и займемся.
Иногда говорят о том, что материализм – это что-то само собой разумеющееся. Материя – это то, что мы можем пощупать. Это то, что мы можем из раза в раз наблюдать, то, над чем мы можем ставить эксперименты. А вот дух – это что-то лишь предполагаемое, что мы не можем рассмотреть в пробирке, и в конечном итоге иллюзорное. Как сказано, например, в «Декларации в защиту клонирования», подписанной ведущими атеистическими интеллектуалами мира, «Богатство мыслей, чувств, упований и надежд человечества возникает, по всей видимости, из электрохимических процессов в мозге, а не из нематериальной души, способы действия которой не может обнаружить ни один прибор». Отметим, что это как раз позитивное и очень решительное утверждение о мире.
Но действительно ли материя – это то, что обладает предельной достоверностью? Нет. Известный фантастический фильм «Матрица» обыгрывает идею, которую высказывал еще Декарт: а что если всё, что я воспринимаю, в том числе материальный мир и даже мое собственное тело, есть наведенная кем-то иллюзия? Возможно ли опровергнуть такое предположение? Нет. Ведь всё, с чем я имею дело – это комплексы ощущений в моем сознании. Я в принципе не могу выйти за его пределы и увидеть «мир как он есть». Ведь куда бы я ни выходил, всё, что я буду иметь – это те же комплексы ощущений в моем сознании и больше ничего.
То, что я сижу за компьютером и чувствую под руками твердость стола, слышу музыку Палестрины и ощущаю вкус зеленого чая, может быть иллюзией, а на самом деле я – мозг в емкости с проводами, или даже не мозг, а сознание на каком-то вообще не известном мне носителе.
Декарт спасался от этого предположения верой в благость Божию – Бог не попустит нам быть слепыми жертвами такой наведенной иллюзии.
Но есть ли что-то, в отличие от материи, обладающее несомненной достоверностью?
Да. Это наше сознание и свободная воля. Даже если всё, что я вижу и слышу, – это сплошная имитация, существую «я», тот, кто эту имитацию переживает. Я не могу сказать, что моего сознания не существует – ведь, чтобы сделать это, я должен находиться в сознании. Я также непосредственно переживаю мою свободную волю – то, что я являюсь автором моих решений.
Даже внутри симуляции я осознаю решения, которые я принимаю, как мои собственные. Я не мог бы этого отрицать – ведь само такое отрицание было бы актом свободной воли.
Среди всех неясностей и неопределенностей, есть то, чего я не могу не знать – я обладаю сознанием и свободной волей. Для того чтобы переживать материю (или, по крайней мере, ощущение материи), я должен обладать сознанием.
Любое описание мира, отрицающее реальность моего сознания и свободной воли, будет неадекватным – ведь, чтобы хотя бы воспринять его, я должен обладать тем и другим.
Но именно таким описанием и является материализм, который неизбежно отрицает свободную волю и не может объяснить реальность нашего сознания.
Если материализм верен, то любые события в мироздании определяются предыдущими состояниями системы и неизменными законами природы. В частности, все человеческие мысли, чувства и акты воли определяются очень сложным, но чисто материальным процессом в коре моего головного мозга. Я не контролирую этот процесс и не могу контролировать – это он, напротив, контролирует все акты воли, которые я задним числом считаю своими. Материализм с неизбежностью предполагает, что свободная воля – иллюзия. Для многих, в том числе многих атеистов, эта мысль прозвучит неожиданно. Поэтому нам стоит рассмотреть её подробнее – и обратиться к словам самих ведущих атеистов, которые объясняют, почему это неизбежно так.
Вот что писал выдающийся нейрофизиолог (и атеист) Френсис Крик:
«Вы, Ваши радости и скорби, Ваши воспоминания и устремления, Ваше чувство личной идентичности и свободной воли, на самом деле не более чем определенное поведение огромного скопления нервных клеток и связанных с ними молекул. Вы – не более чем набор нейронов... хотя и кажется, что мы обладаем свободной волей, наши решения уже предопределены для нас и мы не можем этого изменить».
С ним согласен и известный космолог Стивен Хокинг:
«Обладают ли люди свободой воли? Если у нас есть свобода воли, то на каком этапе эволюции она возникла? Если свобода воли у сине-зеленых водорослей и бактерий, или же их поведение непроизвольно, и они находятся во власти научных законов? Только ли многоклеточные организмы обладают свободой воли? Или лишь млекопитающие?
...
Хотя мы думаем, что способны делать осознанный выбор, наши познания в области молекулярных основ биологии свидетельствуют, что биологические процессы подчиняются законам физики и химии, а потому столь же детерминированы, как и орбиты планет. Недавние эксперименты в области неврологии подтверждают мнение о том, что наши поступки определяются нашим мозгом, который подчиняется известным научным законам, а не какой-то силе, существующей вне этих законов
....
Трудно себе представить, как может проявляться свобода воли, если наше поведение определяется физическими законами. Поэтому, похоже, мы представляем собой не что иное, как биологические машины, а свобода воли просто иллюзия».
Знаменитый атеистический публицист Ричард Докинз пишет, что бессмысленно негодовать на преступника, поскольку его действия предопределены чисто природными процессами, и он не обладает свободной волей:
«Будучи материалистом, я придерживаюсь того взгляда, что сознание – это нечто, что возникает из мозга, внутри мозга. И я думаю, что компьютеры не наделены свободной волей: я совершенно уверен, что всё, происходящее в компьютере, предопределено другими событиями во внешнем мире и – еще в большей степени – внутри самого компьютера. В этом смысле у компьютеров нет свободной воли. Но в этом смысле её, скорее всего, нет и у нас... ». И в другом месте: «Как ученые, мы полагаем, что человеческий мозг управляется законами физики. Концепции вины и ответственности связаны с тем, насколько свободным предполагается преступник… Но разве истинно научный, механистический взгляд на нервную систему не делает бессмысленным саму идею ответственности? Разве не любое вообще преступление – сколь угодно гнусное – не результат, в принципе, предшествующих условий, действующих через психологию, или наследственность, или окружение обвиняемого?»
Мы могли бы продолжать – соратник Докинза по «Новому атеизму» Сэм Харрис написал даже целую книгу, которая так и называется «Иллюзия свободной воли». Отсутствие свободной воли с неизбежностью следует из самой догматики материализма.
Но в этом случае в лице материализма мы имеем дело с воззрением, которое отрицает самый несомненный наш опыт – опыт личной свободы. Чтобы стать сколько-нибудь последовательными материалистами, мы должны были бы отвергнуть не только высокие прозрения мистиков, но и наш повседневный опыт принятия решений.
Более того, само принятие этого мировоззрения потребовало бы от нас акта того, чего у нас, по его утверждению, нет – свободной воли. Материализм, таким образом, требует жить в неразрешимом абсурде.
Кроме вопроса о свободной воле, существуют еще, по крайней мере, две проблемы, которые не позволяют свести сознание к материи. Это так называемая проблема «квалиа» и интенциональность.
«Квалиа» в переводе с латыни – «каково оно». Речь идет о субъективном переживании, таком как вкус, запах, ощущение ветра на лице и т.д. То, о чем сказал поэт – «свежесть утра, запах мяты, крик радости, восторга дрожь», и о чем вообще любят говорить поэты.
Рассмотрим пример: допустим, ученый-оптик, страдающий дальтонизмом, знает всё о красном цвете – длину волны, какие предметы имеют этот цвет и почему и т. д. Знает ли он при этом, как выглядит красное? Нет. У него нет опыта переживания красного цвета. Допустим, он чудесным образом исцелился от дальтонизма и увидел красный цвет – узнал ли он что-то новое? Очевидно, да.
Или представим себе ученого, который живет где-то в районе экватора и никогда не покидал родных мест, так что ему никогда в жизни не было холодно. Но он обладает всеми научными познаниями о холоде, в том числе он знает на уровне научного описания, как холод воздействует на человеческий организм. Знает ли он, как «мороз хватает за нос» на уровне личного ощущения? Знает ли он, каково это?
Таким образом, наши субъективные ощущения невозможно описать на языке материализма, а сознание несводимо к материи.
Другая особенность нашего сознания – интенциональность.
Сам этот термин принадлежит австрийскому философу Францу Брентано. Оно приблизительно означает «направленность» или «о-чём-тость».
Сам Брентано пишет об этом так: «Любое явление сознания включает в себя что-то как свой объект. В представлении что-то представляется, в суждении – утверждается или отрицается, в любви – любится, в ненависти – ненавидится, в желании – желается и так далее. Это особенность исключительно явлений сознания; ни с одним физическим явлением не происходит ничего подобного. Таким образом, мы можем определить явления сознания, указав, что они содержат свой объект внутри самих себя».
Всякий психический акт направлен на нечто: мы думаем о чем-то, любим что-то, ненавидим что-то. Эта направленность предполагает желательность, избирательность, заинтересованность в рассмотрении именно этого объекта, а не другого. Иными словами, у нас возникает то или иное субъективное отношение к объекту. В направленности на объект присутствует субъективная компонента.
Но ни один материальный объект или процесс, насколько мы можем судить, не обладает подобным свойством направленности. Следовательно, сознание невозможно свести к материи.
Эту проблему признают и некоторые атеисты. Философ-атеист Томас Нагель в своей книге «Сознание и Космос: почему материалистическая неодарвинистская концепция природы почти наверняка ошибочна» обращает внимание на принципиальную неспособность материализма объяснить феномен сознания. По его словам, «материализм недостаточен даже для объяснения физического мира, поскольку физический мир включает в себя существа, обладающие сознанием, и это наиболее поразительные его обитатели».
Значительную часть атеистической публицистики составляют гневные обличения церковников, повинных в лицемерии, жестокости, воспрепятствовании человеческому прогрессу, насаждении обмана и суеверий, физическом и психологическом ущербе, всех войнах и вообще всех бедах этого мира.
Обвинения эти попросту неверны (о чем стоит говорить отдельно), но мы остановимся на другом. Чтобы обвинять других людей в нравственных преступлениях, нужно исходить из реального существования двух явлений: нравственного закона, обязывающего всех людей, и свободной воли.
В самом деле, чтобы говорить о том, что какие-то люди виновны и заслуживают осуждения (а не просто не нравятся нам лично), мы должны признавать, что они были обязаны поступать так, а не иначе; существует закон, который все люди должны соблюдать – и они заслуживают осуждения, если его не соблюдают.
Говоря, что N – негодяй, и приглашая других разделить мое негодование, я очевидно не имею в виду, что N не соответствует лично моим представлениям о прекрасном – или представлениям моей группы. Он и не обязан соответствовать. Я неизбежно предполагаю, что добро и зло – это реальность, и все люди, включая N, обязаны творить добро и избегать зла.
Более того, я исхожу из того, что N – личность, обладающая свободной волей. Он мог бы и не совершать негодяйств, если бы сделал такой выбор. Это было в его власти. Если действия N всецело обусловлены естественным процессом, который протекает согласно неизменным законам природы, предъявлять ему претензии так же странно, как лесному пожару.
Проблема в том, что в атеистической картине мира не может существовать ни свободной воли, как мы уже это рассмотрели, ни объективного нравственного закона.
В самом деле, в мире без Бога любые утверждения вида «ты должен», или «ты неправ и виновен, если не соблюдаешь определенного нравственного закона», могут исходить только от людей и их коллективов. Совесть – это не больше, чем голос коллектива. Конечно, раз мы привыкли слушаться этого голоса, мы будем испытывать дискомфорт, нарушая предписания группы, к которой мы принадлежим.
Как-то я читал историю об одном индусе, который поехал учиться в Англию. Он убедился, что англичане – чудовищно бездуховные по индийским меркам люди. Их вообще не интересует ни карма, ни переселение душ. Тем не менее они живут гораздо богаче и благоустроенней, чем индусы. Глубоко огорчившись на родную культуру, молодой человек пошел в ресторан и съел там говяжью отбивную – страшный грех в его родных местах. После этого он чувствовал себя ужасно, его терзали невыносимые угрызения совести.
Мы, глядя со стороны, не видим в употреблении говядины преступления – у нас это вовсе не табу. «Совесть», угрызавшая молодого индуса, была не больше, чем продуктом его воспитания в определенной культуре.
Как сказал немецкий мыслитель Фридрих Ницше, «Голос стада еще долго будет звучать в тебе. И если ты скажешь: „У меня уже не одна совесть с вами”, – это будет жалобой и страданием».
В мире без Бога вообще любые нравственные страдания есть страдания о говяжьей отбивной – совесть не может быть ничем иным, как «голосом стада». Но почему мы обязаны повиноваться этому «голосу стада»? Почему именно этого стада, а не другого?
Если индус гневно упрекнет нас в употреблении говядины, не пожмем ли мы плечами – «в твоей культуре это табу, а в нашей – нет»? Если он будет настаивать на том, что мы обязаны воздерживаться от говядины и тяжко виновны, если её все-таки едим, мы, вероятно, спросим: «С чего ты взял, что мы обязаны повиноваться твоим обычаям, и что пренебрежение к ним делает нас виновными?»
Но это справедливо для любого нравственного суждения в мире без Бога: «Ты должен!» – «Кому? Да и, вообще, с чего вы взяли?»
Противоречие атеистической риторики в том, что она содержит, во-первых, моральные претензии к христианам, которые поступали плохо, поэтому виновны и заслуживают порицания, во-вторых, провозглашает картину мироздания, где эти претензии полностью бессмысленны.
В рамках материализма не существует ни объективного нравственного закона, который люди были бы обязаны соблюдать, и нарушение которого делало бы их виновными, ни свободной воли, по которой они могли его соблюсти или нарушить.
Каким же образом в такой картине мира люди могут быть виновны? В чем может быть виновен процесс в коре головного мозга, который неизбежно развивается согласно неизменным законам природы? И перед кем это он может быть виновен?
Атеизм, проповедуемый его адептами, это не просто отрицание Бога – это определенная система представлений и оценок, которые отзываются на эмоциональные нужды людей. Чистое отрицание едва ли имело бы успех на рынке.
Он предлагает определенный миф. Я использую слово «миф» в том смысле, в котором его используют антропологи, – великое повествование, объясняющее историю и современность и помогающее отдельному человеку наделить его жизнь смыслом.
В рамках этого повествования есть правильная сторона истории, где нахожусь я со своими друзьями, и неправильная, где пребывают люди темные и суеверные, по отношению к которым я испытываю законное чувство превосходства.
История движется от времен невежества и мрака, когда люди пытались задобрить богов жертвоприношениями, к рассвету разума и науки, когда они научились, наконец, брать судьбу в свои руки и, не ожидая милостей от небес, сами улучшать свою жизнь.
В прославлении разума, науки, стремления освобожденного от гнета догм и предрассудков человека к светлому будущему есть своя привлекательность. Человечество, первоначально опутанное сетями страхов и суеверий, постепенно освобождается для светлого будущего. Прошлое, которое представляется беспросветно невежественным, диким и жестоким, постепенно, в тяжелой борьбе уступает место светлому будущему, где человек сам будет хозяином своей судьбы. Эта картина обладает своей простотой и стройностью. Покончим с вековыми предрассудками – «и на Марсе будут яблони цвести».
Неудивительно, что молодые люди находят эту картину привлекательной.
Но человеку моего поколения это несколько труднее.
Дело в том, что я родился и вырос в этом самом светлом царстве научного атеизма. Мне этот миф внушали с детского сада. Я жил в обществе, где он считался неоспоримой истиной и настойчиво проповедовался повсюду – в школах и вузах, в газетах и журналах, по радио и телевидению.
Говорила бабка строго:
– Без Бога ни до порога!
Но науки яркий свет
Доказал, что Бога нет!
Влияние религии было успешно искоренено – в СССР вы могли прожить всю свою жизнь и не услышать проповеди Евангелия. Верующие были – и формально ходить в церковь закон не запрещал. Но они были очень небольшой и крайне маргинальной группой населения, не оказывавшей существенного влияния на общественную жизнь.
Как выглядело это светлое царство? В годы моей юности не так уж и страшно. Был дефицит, но не голод. Картошка была всегда. Преследовали открытых диссидентов, но если вы проявляли разумный конформизм, вам ничего не угрожало. Но я могу с уверенностью сказать, что нынешним атеистам там бы не понравилось.
Им еще меньше понравилось бы в СССР при Сталине, в Китае при Мао, в Кампучии при Пол Поте, в Албании при Энвере Ходжа, или в Северной Корее сейчас.
В ХХ веке значительная часть человечества уже успела пожить в «мире без религии». Этот грандиозный социальный эксперимент был поставлен – и провалился. Несущий миф атеизма был проверен реальностью – и оказался ложным.
«Мир без религии» обернулся миром тоталитарных идеологий, которые беспощадно подавляли всякое инакомыслие и пролили моря крови.
Идеологи атеизма реагируют на это двояко. Они могут полностью игнорировать историю атеистических режимов двадцатого века. В англоязычном мире это не особенно трудно – как например, пишет Ричард Докинз в своем знаменитом бестселлере «Бог как иллюзия», «Не думаю, что в мире есть атеисты, готовые двинуть бульдозеры на Мекку, на Шартрский собор, кафедральный собор Йорка, собор Парижской Богоматери, пагоду Шведагон, храмы Киото или, скажем, бамианских Будд».
Конечно, нас может шокировать упорное невежество Докинза – история ХХ века и в России, и в Китае, и в других странах полна примеров массового антирелигиозного вандализма, множество храмов и других мест религиозного поклонения были именно что разрушены атеистами. Но эта очевидность несовместима с тем несущим мифом, которого придерживается Докинз и его единоверцы, – что (почти) всё зло от религии, а атеизм несет миру добро, терпимость и взаимопонимание.
Другой вариант – отрицать, что советские, китайские, албанские и прочие коммунисты были настоящими атеистами, и объявлять атеистические идеологии «тоже религиями».
Но это просто подмена значения термина – ни Сталин, ни Мао, ни Пол Пот не были религиозны в смысле «признания Бога или сверхъестественной реальности». Они были именно материалистами. Отрицание Бога отлично совмещается с самым исступленным фанатизмом, о чем на «Азбуке веры» уже есть подробная статья «Был ли коммунизм атеистическим».
Конечно, преступления, совершенные под знаменами атеизма, сами по себе еще не доказывают бытия Божия, но они доказывают ложность того мифа, в котором атеизм черпает свою привлекательность.
Конечно, мы не будем здесь последовательно рассматривать все слабые места атеизма – для этого нужна была бы книга, а не статья, но мы можем остановиться на том, что атеизм как мировоззрение начинает сыпаться, только лишь мы приглядимся к нему внимательно.
Нередко атеисты выдвигают лозунг «подвергай всё сомнению» – и нельзя сказать, что в этом они так уж неправы. Они, скорее, неправы в том, что отказываются применить этот принцип там, где он может быть употреблен с несомненной пользой, – в отношении самого атеизма.
P.S.
✒️ Я почти не читаю комментарии к своим постам и соответственно редко отвечаю здесь на них. На все ваши вопросы или пожелания, отвечу в Telegram: t.me/Prostets2024
✒️ Простите, если мои посты неприемлемы вашему восприятию. Для недопустимости таких случаев в дальнейшем, внесите меня пожалуйста в свой игнор-лист.
✒️ Так же, я буду рад видеть Вас в своих подписчиках на «Пикабу». Впереди много интересного и познавательного материала.
✒️ Предлагаю Вашему вниманию прежде опубликованный материал:
📃 Серия постов: Вера и неверие
📃 Серия постов: Наука и религия
📃 Серия постов: Дух, душа и тело
📃 Диалоги неверующего со священником: Диалоги
📃 Пост о “врагах” прогресса: Мракобесие
Неизвестный. Да, все это очень ясно, и возможно, что все это так. Но ведь все, что ты говоришь о Церкви, нисколько не приближает нас к решению моего вопроса о смысле мирской жизни.
Духовник. Нет, приближает. Мы уже увидели, что мирская жизнь не безразлична в процессе дифференциации, а значит, и в достижении конечной цели мироздания.
Неизвестный. Но это не положительное, а отрицательное значение. Едва ли оно достаточно, чтобы оправдать исторический процесс.
Духовник. Разумеется, недостаточно, но ведь мы о мире сказали не все.
Неизвестный. Я думаю, ты понимаешь, с каким нетерпением я слушаю тебя дальше.
Духовник. Не будем торопиться, вопрос этот требует спокойного рассмотрения. Откроем книгу Деяний и прочтем первые слова речи Ап. Павла в Ареопаге: «Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны. Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано: «неведомому Богу». Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам» (Деян. 17, 22–23).
Все, что есть положительное в среде внецерковной, – в науке, в творчестве человеческого разума, в искусстве, в благородных стремлениях целых народов и героических поступках отдельных лиц, – все это не что иное, как служение неведомому Богу. Та часть человечества, которая не вошла в состав таинственного Тела Христова – Его святую Церковь, – не потеряла образа и подобия Божия. Божественное начало в человеке, лишенное соприкосновения со своим первоисточником, не уничтожилось этим, а лишь отдавалось во власть естественно-природного бытия. Внецерковный мирской процесс поэтому протекает совершенно иначе, чем процесс внутренней жизни Церкви. Но в нем происходит та же борьба и то же разделение.
Рассмотрим теперь подробно этот процесс.
Божественное начало содержит вселенную неизменными законами природы, которые являются выражением Божественной воли. И вся внецерковная жизнь человеческая утверждается на некоторых определенных началах, имеющих биологическое основание. Люди вне Церкви не принимают рождения свыше, не делаются «причастниками Божественного естества» (2Пет. 1, 4). Они составляют частицу общей естественно-природной жизни. Но человек, и отказываясь от своего высшего достоинства, не может лишить себя нравственного сознания и ответственности перед Богом, и потому его жизнь в миру не совсем тождественна с жизнью бессловесной природы. Я разумею разницу не только интеллектуальную, но и нравственную. Природная жизнь не знает «нравственного закона» и потому не знает «греха» и «нравственного разложения». Там вся жизнь – процесс биологический. А внецерковная жизнь человеческая – это, с одной стороны, природное, присущее только людям, стремление к соединению с Божеством, с другой – падение в смысле безусловного подчинения низшим первоосновам физической природы. Вот на какие две стороны разделится мирская жизнь в процессе своего развития. Положительное в ней создают и человек, и природа. Человек, поскольку он служит неведомому Богу. Природа, поскольку она в порядке естественно-природного развития содействует выработке лучшего в биологическом смысле. Отрицательное в ней то, что отпадает от служения неведомому Богу и что препятствует положительному биологическому процессу.
На трех началах зиждется мирская внецерковная жизнь, и все они имеют биологическое основание. Это – власть, неравенство и эгоизм.
В жизни Церкви эти начала преодолеваются новым благодатным рождением. Там нет власти в мирском смысле как организованного внешнего насилия. Нет неравенства, ибо все равны перед Богом, нет эгоизма, потому что дано единство в духе, истине, любви. Я говорю, разумеется, не об отдельных людях, где возможны самые тяжелые грехи и падения, – а о жизни Церкви, не то в миру. Там непременным условием естественно-природного развития является власть, неравенство и эгоизм.
Внецерковная жизнь без внешней организующей государственной силы, отданная во власть естественно-природным стихиям, не перерожденная свыше и не объединенная в духе и истине, распалась бы, перестала бы существовать как нечто целое и этим была бы поставлена вне общемирового процесса. Поэтому власть как положительная сила внецерковного развития – от Бога. Не та или иная конкретная власть. Не потому, что одна хороша, а другая хуже, а всякая власть как институт.
Перед очами Апостолов была ужасающая власть римских императоров. И по-человечески так легко было впасть в соблазн и в лице этой власти отвергнуть всякую власть вообще. Тем более, что в среде церковной она была совершенно излишней. Но не человеческий разум, а Дух Божий открыл Апостолам великую истину: «нет власти не от Бога» (Рим. 13, 1). В этих словах открывалось положительное значение власти в историческом процессе как внешней организующей силы, без которой не мог бы развиваться внецерковный мир. В Церкви неравенство невозможно. Так все утверждается не на биологическом, а на сверхъестественном основании. Перед Господом все равны. Нет ни богатых, ни бедных, ни знатных, ни незнатных. Нет никаких делений на высших и низших. «Здесь нет различия между Иудеем и Еллином, потому что один Господь у всех, богатый для всех, призывающих Его» (Рим. 10, 12). Все одинаково дети Божии и члены Церкви. Но жизнь природы зиждется на неравенстве. Там развитие есть постепенное возвышение одних и принижение других. Там неравенство – положительное начало, потому что оно создает в процессе биологическом высшие породы и более жизнеспособные, и более сильные организмы. Различие пород создается различием внешних условий жизни, и борьба этих пород, имеющая биологическое основание, является положительной движущей силой естественно-природного развития. Личный эгоизм в Церкви был бы отрицанием самого существа церковного единства. Там все индивидуальное освобождается от эгоистической, естественно-природной основы и входит в церковное единство без эгоистического самоутверждения, сохраняя лишь положительное содержание индивидуальных различий. Вне церкви эгоизм – основная движущая сила жизни. Там личное благо, утверждение своего личного бытия, своей самости – есть биологический факт, который нельзя преодолеть никакими человеческими усилиями. Он заставляет с напряжением всех сил стремиться к достижению намеченной цели, создает борьбу и обусловливает в значительной степени общее направление исторического процесса.
Итак, дифференциация мирской жизни происходит в процессе, где, с одной стороны, действует Божественное начало человека, стремящееся к неведомому Богу, и основные движущие силы естественно-природного развития – власть, неравенство и эгоизм, а с другой стороны, животные потребности, которые все стремятся покорить себе и в этом стремлении своем превращаются в страсть.
Неизвестный. Из твоих слов можно вывести заключение, что, с христианской точки зрения, власть, неравенство и эгоизм являются положительными началами исторического процесса. Но как же так? Власть как морально безразличное понятие я еще могу допустить. Но как допустить положительную оценку неравенства и эгоизма с точки зрения христианской морали – я не понимаю.
Духовник. Эти начала имеют положительное значение в процессе дифференциации, а не взятые сами по себе. Они оцениваются положительно лишь как факторы естественно-природного развития, где понятие «морали» вообще не имеет смысла.
Неизвестный. Неясно мне еще то, в чем состоит положительное содержание того, что ты определяешь как стремление к неведомому Богу.
Духовник. Полнота Божественного Духа, поскольку она раскрывается в мире, содержится в истинной Церкви, но открывается и в природе. Открывается Он и в человеческом сознании, открывается и в творчестве, в науке, в искусстве. Во всем, что именуется культурой. В природе нет нравственного падения, нет злой воли, нет нарушения нравственного закона, нет действия страстей. Поэтому Бог открывается в природе вне воли и нравственного сознания; в совершенной гармонии естественно-природного бытия. А в человеческом сознании и в человеческом творчестве Божественный Дух выражается постольку, поскольку он не затемнен действием страстей.
Неизвестный. Значит, это выражение Божественного начала искажено?
Духовник. Да, и в слове Божием объяснена причина этого. Человечество вне Церкви в своем большинстве противоборствует Божественному началу, и потому естественно, что природная жизнь его отравлена действием страстей. Как говорит Апостол: «злословят то, чего не знают; что же по природе, как бессловесные животные, знают, тем растлевают себя» (Иуд. 1, 10).
Неизвестный. Значит, если бы весь мир стал Церковью, культура была бы не нужна?
Духовник. Она была бы совершенно другой.
Неизвестный. Постой. Я все же не могу ясно представить себе положительное содержание культуры. Возьмем, положим, искусство. Я поставлю вопрос конкретно: Бетховен нужен?
Духовник. Кому?
Неизвестный. То есть, как «кому»? Вообще объективно, чтобы «открылся Бог».
Духовник. Так вопрос ставить нельзя. Или, вернее, на вопрос, так поставленный, нельзя ответить «да» или «нет».
Неизвестный. Ответь как угодно.
Духовник. Хорошо. Бетховен нужен, поскольку он отражает в своем творчестве Божественное начало вне Церкви. Он – явление положительное, поскольку имеет положительное значение в процессе внецерковной жизни. Он не нужен для тех, кто живет в полноте жизни церковной.
Неизвестный. Значит, если бы все были в Церкви, он не был бы нужен никому. Почему же ты говоришь, что культура, а значит и искусство были бы иными, если бы все жили церковной жизнью? Из твоих слов вытекает, что тогда культура, наука, искусство и т.д. не нужны были бы вовсе.
Духовник. Ни в коем случае. Бог дал человеку определенные индивидуальные силы: ум, воображение, творческую способность. Эти силы даны не напрасно. Не для удовлетворения праздного любопытства, не для изобретений, которые бы тешили плоть, не для произведений, которые бы услаждали страсти. Человек мог бы благоговейно рассматривать созданную Богом природу, изучать ее законы, видя в них Божественную волю. И такое научное познание было бы Богопознанием. Человек мог бы покорить себе природу, чтобы внешняя жизнь, поскольку это дано человеку, содействовала его внутренним задачам, и тогда великие изобретения человеческого разума были бы Богослужением. Человек мог бы в искусстве, в красоте отражать тот Дух Божий, который видится очами веры и в природе, и в человеке, и во всей жизни вселенной, а не тешить свою чувственность и сластолюбие, и тогда искусство стало бы Богосозерцанием. Вся культура была бы гармоничным соединением Божеского и человеческого, как и сам человек, и вся жизнь вообще.
Неизвестный. Но скажи тогда, в чем же состоит процесс дифференциации в мире, где нет всего того, о чем сейчас сказал ты? Каким образом эта дифференциация приближает конечную цель мироздания?
Духовник. Да. Теперь у нас есть достаточные основания ответить на этот вопрос.
В процессе мирской жизни происходит окончательное разделение добра и зла во внецерковной среде. Добром вне Церкви является все, что выражает в условиях естественно-природного бытия Божественное начало и в стремлении своем к неведомому Богу почти соприкасается с Богом истинным. Это содержится и в науке, и в искусстве, и во всех видах человеческого творчества, и в достижениях человеческой культуры. Злом вне Церкви является начало плотское, которое все больше затемняет Божественный образ, открывающийся в условия естественно-природного бытия и, порабощая себе мирскую жизнь, приводит ее к страшному нравственному падению. Таков процесс этой дифференциации. Как он служит конечной цели мироздания? Он служит тем, что отделяет все положительное, что может вместить в себя истинная Церковь. И все злое, что подготовляет пришествие антихриста.
Неизвестный. Что же положительное может вместить Церковь, и какое зло подготовляет пришествие антихриста?
Духовник. Церковь может вместить познание природы в мирской науке, созерцание красоты в мирском искусстве, добра в культуре и просвещении людей, но не во всей полноте, как бы это могло быть в Церкви, а лишь отчасти. И она решительно отвергает все, чем наука искусство и культура служат похоти и растлению. Ибо это то зло, которое подготовляет пришествие антихриста. Церковь понимает положительный смысл в естественно-природном процессе – власти, неравенстве и эгоизме, – хотя и не принимает их в свою внутреннюю церковную жизнь, где все зиждется на духовно-нравственном авторитете, равенстве и жертвенной любви. Но она утверждает, что все эти начала, отданные на служение страстям, являются тем злом, которое подготовляет пришествие антихриста. Начало власти – беспредельное его владычество. Неравенство – абсолютное его самовозвышение. Эгоизм – его абсолютное самоутверждение.
Неизвестный. Что же в итоге положительного дает мировой процесс вне Церкви?
Духовник. Дифференциацию добра и зла – как и всякий вообще процесс. Приближение к Церкви внецерковной среды путем служения неведомому Богу, и все положительное в человеческом творчестве, поскольку в нем открывается Божественное начало.
Неизвестный. Конечно, это делает культуру не «пустой комедией», но все же низводит ее с пьедестала.
Духовник. Да, это не то горделивое мирское возвеличивание «культуры», которое, не видя истинного смысла жизни человеческой, не может понять и истинного смысла жизни мирской, но ведь и в личной человеческой жизни главное, то есть духовное состояние души, считается в миру пустяком, а сравнительные пустяки, то есть внешнее благополучие, принимается за главное. Так и в жизни мировой... Для многих вопросы о судьбе Церкви и борьбе добра и зла кажутся пустяками, а мирская судьба и достижения культуры самым важным и самым существенным делом истории, но хотя это и важно, и не «бессмысленно», однако совсем не может иметь первенствующего значения.
Неизвестный. Можно ли считать, что все, что ты говоришь об историческом процессе, – это учение Церкви и св. Отцов?
Духовник. Церковь учит о конце исторического процесса и об отдельных его моментах. Но это раскрывает и весь его путь.
Неизвестный. Я думаю, что общее понимание мирового процесса будет не полным, если ты не скажешь и об его конце.
Духовник. Совершенно верно.
Неизвестный. Поэтому и об этом я прошу тебя говорить как можно подробнее.
Духовник. Здесь уже буду говорить не я: здесь да не дерзнет говорить никто от своего разумения. В слове Божием и у св. Отцов сказано все.
Начнем с общего состояния мира. К чему приведет мировую жизнь исторический процесс? Господь сказал своим ученикам: «...восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам... Тогда будут предавать вас на мучения и убивать вас; и вы будете ненавидимы всеми народами за имя Мое... по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь...». «...Тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира доныне, и не будет» (Мф. 24, 7, 9, 12, 21).
Апостол об общем состоянии мира говорит: «Знай же, что в последние дни наступят времена тяжкие. Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, сами же его отрекшиеся». «...Все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы. Злые же люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в заблуждение и заблуждаясь». «...Здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням (2Тим. 3, 1–5, 12–13; 4, 3–4). Св. Отцы как бы видели перед собою эти грядущие страшные дни. Прочти Ефрема Сирина и ты поймешь, что такое исторический процесс, лучше всяческих теоретических построений: «Пречистый Владыка за нечестие людей попустил, чтобы мир был искушен духом лести, потому что так восхотели человеки, отступить от Бога и возлюбить лукавого. Велик подвиг, братия, в те времена особливо для верных, когда самим змием с великою властию совершаемы будут знамения и чудеса, когда в страшных призраках покажет он себя подобным Богу, будет летать по воздуху, и все бесы, подобно ангелам, вознесутся перед мучителем». «Тогда сильно восплачет и воздохнет всякая душа; тогда все увидят, что несказанная скорбь гнетет их день и ночь, и нигде не найдут пищи, чтобы утолить голод. Ибо жестокие надзиратели будут поставлены на место, и кто только имеет у себя на челе или на правой руке печать мучителя, тому позволено будет купить немного пищи, какая найдется. Тогда младенцы будут умирать на лоне матерей, умрет и матерь над своим детищем, умрет также и отец с женою и детьми среди торжища, и некому похоронить и положить их во гроб. От множества трупов, поверженных на улицах, везде зловоние, сильно поражающее живых. С болезнью и воздыханиями скажет всякий поутру: «Когда наступит вечер, чтобы иметь нам отдых?» Когда настигнет вечер с самыми горькими слезами будут говорить сами себе: «Скоро ли рассвет, чтобы избежать нам постигшей скорби?» Но некуда бежать или скрыться, потому что все в смятении, и море, и суша». «Множество золота и серебра, и шелковые одежды не принесут никому пользы во время сей скорби, но все люди будут называть блаженными мертвецов, преданных погребению прежде, нежели пришла на землю эта великая скорбь. И золото и серебро рассыпаны на улицах, и никто до них не касается, потому что все омерзело». «С рыданием встречаются все друг с другом – отец с сыном, и сын с отцом, и матерь с дочерью. Друзья на улицах, обнимаясь с друзьями, кончают жизнь. Братья, обнимаясь с братьями, умирают. Увядает красота лица у всякой плоти, и вид у людей как у мертвецов. Омерзела и ненавистною стала красота женская. Увянут всякая плоть и вожделение человеческое. Все же поверившие лютому зверю и принявшие на себя печать его, злочестивое начертание оскверненного, приступят к нему вдруг и с болезнью скажут: «Дай нам есть и пить, потому что все мы истаяваем, томимые голодом, и отгони от нас ядоносных зверей». И этот бедный, не имея к тому средств, с великою жестокостью даст ответ, говоря: «Откуда, люди, дам вам есть и пить? Небо не хочет дать земле дождя, и земля также вовсе не дает ни жатвы, ни плодов». «Восплачут тогда вся земля и море, восплачет воздух, а вместе восплачут дикие звери и птицы небесные; восплачут горы и холмы, и дерева на равнинах; восплачут и светила небесные о роде человеческом, потому что все уклонились от святого Бога и поверили лести, приняв на себя, вместо животворящего Спасителева креста, начертание скверного и богоборного. Восплачут земля и море, потому что в устах человеческих прекратится вдруг глас псалма и молитвы; восплачут великим плачем все Церкви Христовы, потому что не будет священнослужения и приношения». «Но прежде, нежели будет сие, Господь, по милосердию своему, пошлет Илию Фесвитянина и Еноха, чтобы они возвестили человеческому роду благочестие, дерзновенно проповедали всем боговедение, научили не верить мучителю из страха, вопия и говоря: «Это лесть, о человеки! Никто да не верит ей нисколько, никто да не повинуется богоборцу; никто из вас да не приходит в страх, потому что он скоро будет приведен в бездействие. Вот, Святый Господь идет с неба судить всех поверивших знамениям его». Впрочем, немногие тогда захотят послушать и поверить сей проповеди Пророка» (Творения, ч. 2 и 3).
Таково будет общее состояние жизни перед явлением антихриста. Об антихристе в слове Божием говорится так: «И тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего, того, которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения» (2Фес. 2, 8–10).
В откровении св. Иоанна Богослова об антихристе сказано: «И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные. Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него – как у медведя, пасть у него – как пасть у льва; и дал ему дракон силу свою и престол свой и великую власть». «...И поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? и кто может сразиться с ним? И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно, и дана ему власть действовать сорок два месяца. И отверз он уста свои для хулы на Бога, чтобы хулить имя Его, и жилище Его, и живущих на небе. И дано ему было вести войну со святыми и победить их; и дана ему была власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем. И поклонятся ему все живущие на земле, которых имена не написаны в книге жизни у Агнца, закланного от создания мира» (Откр. 13, 1–2, 4–8).
О личности антихриста Ефрем Сирин говорит так. Он «смятет вселенную, подвигнет концы ея, всех притеснит, осквернит многие души; поступая уже не как человек благоговейный, благопопечительный, ласковый, но при всяком случае суровый, жестокий, гневливый, раздражительный, стремительный, беспорядочный, страшный, отвратительный, ненавистный, мерзкий, лютый, лукавый, губительный, бесстыдный, своим неистовством старающийся род смертных ввергнуть в пучину нечестия, произведет великие знамения, многочисленные страхования, показывая сие лживо, а не действительно» (Творения, ч. 2).
Мы приближаемся к последнему моменту, к мировой катастрофе, к концу жизни вселенной. Вот что открыл Спаситель ученикам своим на горе Елеонской: «И вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются; тогда явится знамение Сына Человеческого на небе; и тогда восплачутся все племена земные и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою» (Мф. 24, 29–30).
«...Как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так и будет пришествие Сына Человеческого» (Мф. 24, 27). Апостол Петр о втором пришествии Спасителя говорит так: «Придет же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят» (2Пет. 3, 10).
Этот страшный момент будет не гибелью, а преображением вселенной. По слову Ап. Петра: «...мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда» (2Пет. 3, 13).
An. Павел этот момент преображения называет тайной: «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся» (1Кор. 15, 51–52).
Это непостижимое преображенное бытие открыто нам св. Иоанном Богословом в образе Нового Иерусалима: «И вознес меня в духе на великую и высокую гору, и показал мне великий город, святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога. Он имеет славу Божию. Светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному. Он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот и на них двенадцать Ангелов; на воротах написаны имена двенадцати колен сынов Израилевых...». «...Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями...». «А двенадцать ворот – двенадцать жемчужин: каждые ворота были из одной жемчужины. Улица города – чистое золото, как прозрачное стекло. Храма же я не видел в нем; ибо Господь Бог Вседержитель – храм Его, и Агнец. И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его и светильник его – Агнец». « Ворота его не будут запираться днем; а ночи там не будет». «И не войдет в него ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни». «И ничего уже не будет проклятого; но престол Бога и Агнца будет в нем, и рабы Его будут служить Ему» (Откр. 21, 10–12, 19, 21–22, 25, 27; 22, 3).
Неизвестный. Да. Изумительно. Пророческая сила! Вот слова, которые, действительно, не нуждаются в доказательствах.
Духовник. Наконец-то ты сказал, что я так долго от тебя ждал. Но, может быть, у тебя все же есть еще какие-нибудь вопросы?
Неизвестный. Да. Есть еще один. Только не знаю, может быть, на него нельзя ответить сразу?
Духовник. Говори. Если возможно, я постараюсь ответить.
Неизвестный. Видишь ли, истина, которую я, кажется, наконец увидел, имеет одно свойство. По крайней мере я так чувствую. Ее нельзя просто «знать». Надо непременно по-другому начать жить.
Духовник. Совершенно верно.
Неизвестный. Так вот, вопрос мой именно об этом: как от признания истины перейти к новой жизни? Как приобрести настоящую веру, научиться молитве, как создать для себя – употребляя твою терминологию – монастырь в миру?
Духовник. Ты должен стать на путь духовной жизни.
Неизвестный. Что же для этого надо сделать?
Духовник. Я отвечу тебе на этот вопрос в следующий раз.
В завершении данной темы диалога, добавлю цитату из моего другого материала:
Когда придёт противник Господа, когда придёт на землю Антихрист, главная идея, которую он принесёт на землю, в народы, в мир, он принесёт идею мира. Он придёт в разгар мировой войны, когда все устанут, истощатся от этой великой ссоры, от этой великой скорби. На пике этой скорби, он придёт и скажет: «Я хочу принести вам мир, ведь вы хотите мира?». Народы скажут: « Да, мы хотим мира». В продолжении, народы услышат, что мир чего то стоит. Для того, что бы люди больше не ссорились, нам нужно чем то поступиться, каждый должен чем то поступиться, что бы не входить в противоречие с оппонентом. Мы должны поступиться национальными особенностями, что бы люди разных национальностей не смогли больше конфликтовать. Мы должны поступиться религиозными принципами, потому что в течение всей истории человечества велись религиозные войны, и они были жестокими и страшными. Мы должны поступиться религиозными принципами ради мира, что бы больше не было религиозных споров. Давайте поступимся какими то нравственными принципами, потому что и они вводят нас в противоречие.
Когда придёт Антихрист, он постарается сбить нас всех в одну серую массу, что бы в этой массе не было никаких индивидуальных особенностей, ни нравственных, ни национальных и даже ни религиозных. Кто не согласится быть в этой серой массе, их объявят противниками мира, агрессорами, их наградят страшными эпитетами, и их будут гнать.
В Евангелии, кроме этих слов о мире, которые говорит Господь, есть ещё другие слова, в которых употребляется слово мир, но в другом значении: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч» (Мф. 10:34). Не все понимают эти слова. Что за меч? Меч, это агрессия, это страшно, это война. Так вот этот меч, должен снова рассечь эту серую массу, и отделить чёрное от белого, нравственность от безнравственности, религиозные принципы и антирелигиозные принципы. Этот меч, который принесёт Господь, рассечёт эту серую массу и поляризует общество, нельзя быть сразу и с Господом и с Антихристом, так не получается, ради мира. Так не будет, ты или с Богом или на другой стороне...
p.s. Простите, если мои посты неприемлемы вашему восприятию. Для недопустимости таких случаев в дальнейшем, внесите меня пожалуйста в свой игнор-лист.
Так же, я буду рад видеть Вас в своих подписчиках. Впереди много интересного и познавательного материала.
На все ваши вопросы или пожелания, я отвечу при личной переписке в Telergram: Prostets2024
Для новых посетителей моей странички, рекомендую прежде размещённый материал:
Серия постов: Вера и неверие
Серия постов: Наука и религия
Диалоги неверующего со священником: Диалоги
Пост о «врагах» прогресса: Мракобесие
Кажется, я уже мимоходом упомянул, что вера, доверие ставит вопрос об ответственности того, кому доверяют. Редко, однако, говорят об ответственности Бога перед сотворенным Им миром; вместе с тем, это основная трудность, какую встречают не только неверующие, но, порой, и верующие. Какое положение занимает Бог по отношению к миру, который Он создал – непрошено, без участия этого мира – и который находится в течение тысячелетий в таком трагическом, порой мучительном состоянии? Неужели все сводится к тому, что Бог односторонним действием Своей воли вызвал к бытию целое мироздание и когда-то потом встретится с ним снова лицом к лицу уже не как Творец, а как Судья? Где же правда, где же справедливость? Где лежит возможность для мироздания себя осуществить как бы перед лицом строгого, сурового Бога и в отсутствие Его? На эту тему мне хочется сказать несколько слов.
Во-первых, нечто о творении. Бог действительно, для верующего, является Творцом мира. Но акт творения не так прост, как кажется. Он не заключается в том, что всемогущий Бог решает почему-то, по непонятным для нас причинам, создать целый мир и затем следить за его развитием и ожидать момента последнего суда. Это выглядит почти как эксперимент: что получится? Однако это не так. В основе творческого акта Божия нечто гораздо большее. Бог создает этот мир; и одновременно призывает его к такой полноте бытия, которая заключается в том, чтобы все разделить с Богом, участвовать в Его вечности, в Его жизни; как апостолы говорят в своих посланиях, цель мироздания – для человека стать участником самой Божественной природы (2Пет. 1, 4), а для мира дойти до такого состояния, когда Бог будет все во всем (1Кор. 15, 28), то есть как тепло, как огонь проникает все и делает мир участником вечной жизни. Это – в основе; человек призван к тому, чтобы стать соучастником жизни Божией; и Бог, творя человека, Себя отдает. Он не только вызывает к жизни какое-то жалкое существо, которое во всем будет от Него зависеть; Он вызывает к бытию существо, которое будет стоять лицом к лицу с Ним, полноправно; которое лицом к лицу будет с Ним общаться. Но ведь общение в каком-то отношении значит самоограничение; творя человека, творя мир, Бог ставит перед Самим Собой собеседника, которого Он должен принять, каков он есть и каким он себя сделает свободной своей волей. В этом, со стороны Бога, акт истинной любви и очень редкой в нашем опыте справедливости.
Ибо справедливость не является тем, чем мы часто ее считаем, как мы ее часто видим: способностью распределять или правом награждать и наказывать. Справедливость начинается в том момент, когда мы с риском, с опасностью иногда для нашей жизни, при ограничении нашего бытия соглашаемся на существование, на динамическое становление другой личности. И признаем за ней право быть собой, а не только отражением нашей жизни. Таков творческий акт со стороны Бога. Бог нас вызывает в бытие, ставит нас перед Собой и предлагает все, что Он есть, все, что у Него есть, разделить с нами; в нашей власти – принять или отказать. Со стороны Божией это готовность до конца Себя отдать нам. Бог нас творит не актом простой воли, Он нас творит в акте глубочайшей самоотдающейся, самоотверженной любви. Отношения между тварью и Богом начинаются с любви. Он нас вызывает быть самими собой лицом к лицу перед Ним.
Но не этим кончается соотношение между Богом и человеком. В течение тысячелетий, миллионов, может быть, лет, о которых говорят и Священное Писание, и наука, человек ищет своего пути в становлении, вырастает в меру своего человеческого достоинства. И вместе с этим так часто человек свое достоинство забывает, мельчает, делается недостойным самого себя, не говоря уже о своем божественном призвании. И Бог его не оставляет. Вся история человечества говорит о том, как человек чует тайну Божию и в этой тайне Божией, через нее, в глубинах этой тайны находит самого себя, находит свое величие, находит образ или отображение того человека, которым он должен стать в конечном итоге. Бог говорит на протяжении всей истории многообразно, различными путями, через людей ясного ума и чистого сердца, через людей просвещенных, просветленных; говорит через ужас жизни, говорит через совесть, говорит через красоту, говорит через события, призывая человека вырасти в полную меру. Но Он не только говорит; говорить легко, призывать не трудно, требовать – не стоит ничего. Он делается соучастником человеческой жизни и человеческой трагедии, Он становится человеком; Он воплощается; Бог входит в историю; Бог на Себе несет ее тяжесть; Бог погружается в наш мир, и этот мир всей тяжестью, всем ужасом своим смертоносно ложится на Его плечи. В этом Божия предельная ответственность за Свое первичное решение, за основоположный акт творения. Этим Бог Себя как бы “оправдывает” перед нами. Он не зритель, Он не стоит в стороне; Он входит в гущу, в трагедию жизни и с нами в ней участвует. Этого Бога человек может принять, этого Бога человек может уважать; Ему можно довериться, Ему можно быть верным, можно видеть, что этот Бог так верит в человека, такую надежду на него возложил, так его полюбил до смерти, и смерти крестной, что можно за Ним идти, куда бы Он ни пошел: на смерть, на жизнь. Бог берет на Себя последнюю ответственность за судьбы мира, спасает мир воплощением и крестной смертью Христа.
Что же это значит? Почему смерть одного человека, Иисуса Христа, рожденного от Девы в Вифлееме, может перевесить собой весь грех человеческий? Чем эта смерть отличается от всех смертей? Она не более страшна, чем смерть, которую претерпевали в течение тысячелетий люди, стоявшие за свои убеждения, или люди, просто охваченные событиями земли. Люди страдали физически больше, чем Христос страдал на кресте; рядом с Ним два разбойника были распяты, они умирали той же смертью, что и Он. Почему же их смерть не имеет такого значения, как смерть Христа? Почему Христос – Спаситель, а эти два разбойника – не спасители мира? Скажете: один из них был злодей, а другой покаялся; злодей, конечно, не мог спасти ни себя, ни других, он только претерпевал жестокую смерть за свои злодеяния. Пусть так; а другой, который на кресте изменился, который хоть напоследок вошел в Царство справедливости, правды, любви, в конечном итоге, – чем его смерть так незначительна и чем значительна смерть Христа?
Христос – Сын Божий, Бог, ставший человеком; но Его смерть не тем значительна, что умирает в человеческой плоти Сам Бог, потому что по Божеству Своему, как Бог, Он не умирает; смерть касается Человека Иисуса Христа. В чем же ужас, и величие, и значение этой смерти? Мне кажется, вот в чем. Когда мы думаем о Христе, Боге, ставшем человеком, мы часто видим Его участие в нашей человеческой судьбе сначала в том, что Он просто стал человеком, что Безграничный был ограничен, что Вечный вошел во время, что Бог таким полным, совершенным образом соединился с тварью. Дальше мы видим, что вошел-то Он в мир грешный, в мир страшный, в мир, оторвавшийся от Божественной жизни, со всеми последствиями смертности, голода, отчужденности, жестокости, со всем тем злом, которое приводит в такой ужас каждого из нас, когда мы о нем думаем, когда мы его переживаем. Это все правда. Христос жаждал, алкал, уставал, скорбел, был окружен ненавистью, встречался с ужасами болезни, смерти, беспощадности, несправедливости; принадлежал стране, которая была оккупирована вражескими солдатами, претерпевала унижения – все это правда; правда и то, что, как человек, Он умер на кресте.
Но мог ли Он умереть? Ведь смерть заключается, в конечном итоге, в том, что, оторвавшись от Бога или не включившись в Божественную жизнь, мы не можем обладать вечной жизнью. Мы смертны по нашей оторванности от Бога. Как же Он мог умереть, когда Он Сам – Бог? Не напрасно мы поем на Страстной: О Жизнь вечная, как Ты умираешь? Свет невечерний – как Ты потухаешь? Каким образом может умереть Тот, Который есть Сам Бог? Как может подвергнуться смерти человеческая плоть, которая соединена, пронизана Божеством? И действительно, святой Максим Исповедник об этом уже давно, в VI веке, говорил, что в самой тайне Воплощения Иисус Христос был за пределами смерти, потому что был един с Самим Богом, был Богом воплощенным. Как же Он умирает?
Умирает Он потому, что принимает на Себя безграничную, всеконечную солидарность с человеком. Он берет на Себя судьбу человека в его оторванности от Бога, в его богооставленности, в его нищете. Вспомните слова Христа, самый страшный крик в истории, который был услышан с креста: Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил? (Мф. 27,46). Это крик Спасителя, умирающего на кресте. Как же мог Он, Который есть Бог, кричать эти слова, выражающие всю трагедию человечества, весь ужас и жизни, и смерти? Мы этого объяснить, понять не можем. Но случилось то, что в какой-то момент Христос взял на Себя единственный, конечный ужас человеческого существования и бытия: потерю Бога, обезбоженность, которая есть единственная сила, способная убить человека. Он взял на Себя судьбу грешника, то есть человека, который без Бога, и от этого, как всякий грешник, как всякий человек – умер; умер от потери Бога; умер, потому что захотел испытать и пережить то, что является ужасающей судьбой всякого человека: ужас ограниченности временем и пространством, потерю вечности, потерю Бога.
Вот почему смерть Христа, невозможная и воспринятая вольной волей, является единственной во всей истории. Бессмертный умирает, потому что захотел во всем уподобиться человеку, не разделив с ним греха. Но тогда – каким нам представляется Бог?! как Он велик, какова Его?! Как нам представляется человек, его значительность для Бога?! Ведь Христос соглашается не просто умереть – умереть этой смертью по любви к человеку. Эта смерть охватывает тогда не только праведника, не только верующего, не только человека, который понимает и знает, что происходит, – она охватывает всех: нет безбожника на земле, который так пережил обезбоженность, потерю Бога, как ее испытал в момент смерти Сын Божий, ставший сыном человеческим. Тайна Христа заключает в себе всю тайну человеческого существования, весь ее ужас и всю ее славу; никто не оказывается вне тайны спасающего Христа. Бог действительно до конца, трагично и величественно, в беспредельном смирении отдает Себя на спасение мира и этим до конца осуществляет ответственность Творца за судьбы мира, который Он создал Своей волей и который Он доведет до победного конца, когда действительно человек Его познает и станет участником Божественной жизни, когда действительно вся тварь будет охвачена Божественным присутствием и воссияет вечной и Божественной славой.
Украинский философ Григорий Сковорода сказал в одном из своих писаний, что в жизни замечательно устроено: вещи нужные несложны, а вещи сложные не нужны. Конечно, такие слова можно развить в карикатуру. Но если принять их с трезвостью, то можно увидеть в них указание и на то, как можно жить. Мы очень часто не умудряемся жить, потому что чрезмерно усложняем жизнь. Мы стараемся делать невозможное, проходя мимо возможного. Мы думаем, будто только то достойно нас, что так велико и так далеко, что мы его никогда не достигнем. И если применить этот принцип к евангельским заповедям, то мы можем найти в Евангелии, в словах Спасителя Христа заповедь, указание чрезвычайно простое на вид, но с которого мы все можем начать. Это заповедь о том, что мы должны любить ближнего, как самого себя (Мк. 12, 31). Это подразумевает, что мы себя самих должны любить.
И вот на этом мне хочется остановиться; потому что если мы не сумели себя любить, мы не сумеем любить кого бы то ни было. Жизнь, опыт показывает, что мы можем одарить других только тем доверием, которое способны дать себе, той любовью, которую можем дать себе, и т. д. Мы можем дать только то, что у нас есть. И если у нас нет определенного отношения к себе, мы не можем иметь этого отношения к другим. Без уважения к себе мы других не уважаем; без любви к себе – правильно понятой – мы не можем любить других.
Конечно, надо понять, что такое эта любовь к себе. Это не любовь хищного зверя, который считает, что все вокруг существует для него, который рассматривает всякого человека как возможную добычу, который все обстоятельства рассматривает только с точки зрения самого себя: своей выгоды, своего удовольствия и т. д. Любовь к себе – что-то гораздо большее. Когда кого-нибудь любишь, желаешь ему добра; чем больше любишь, тем большее добро ему желаешь. Я говорю о большем добре, а не о большем количестве добра. Мы желаем любимым самого высокого, самого светлого, самого радостного. Мы не желаем им большего количества тусклой, мелкой радости; мы желаем им вырасти в такую меру, чтобы их радость была великая, чтобы в них была полнота жизни. Вот с этой точки зрения надо уметь и себя любить.
Одна вещь нам очень мешает любить себя: это то, что некоторые вещи в нас самих нам противны, нам не нравятся, от некоторых вещей нам делается стыдно. Если мы хотим начать себя любить творчески, так, чтобы стать действительно человеком в полном смысле этого слова, осуществить все свои возможности, мы должны принять – хотя бы предварительно – все, что в нас есть, не разбирая, что нам кажется хорошим или привлекательным, а просто все, без остатка. Христос в одной из Своих притчей говорит ученикам, которые думали, что надо вырвать зло, чтобы осталось только добро: нет, на поле оставляют плевелы и пшеницу расти вместе, пока их нельзя ясно друг от друга отличить; иначе, при желании вырвать плевелы, вы вырвете непременно и пшеницу (Мф. 13,24–30).
Так и в нас. Иногда есть в нас свойства, которые сами по себе ничем не хороши, но которые пока – единственная опора в нашей жизни. Есть интересный рассказ из жизни Ганди. Его упрекали в том, что он подстрекал бедноту к забастовке: это-де не соответствовало дальнейшей его деятельности; и он дал замечательное объяснение. Он говорит: эти люди были трусы; я их научил насилию, чтобы победить трусость; а когда трусость в них была побеждена, тогда я их научил любви, чтобы победить насилие.
Так бывает с каждым из нас. В нас есть свойства, которые неприглядны, но в данное время ничем не могут быть заменены. Человек, который труслив, с радостью назовет свою трусость кротостью и смирением. Ни в коем случае нельзя ему дать это сделать. И когда у нас самих есть это поползновение перекраситься, назвать трусость смирением, назвать жадность любовью, надо остановиться и сказать: Нет, не лги! Будь правдив! Потому что то, чем ты являешься, – это настоящий человек, а тот фальшивый образ, который ты стараешься создать о себе – сплошная ложь, такого нет; и поэтому этот несуществующий человек никогда никем стать не сможет. Тогда как тот человек, которым ты являешься, который тебе, возможно, даже очень не нравится, может измениться к лучшему.
Мы должны относиться к себе, как художник относится к материалу: принимать в учет все свойства этого материала и на основании этого решать, что можно сделать. Как художник должен проявить большое понимание своего материала и иметь представление о том, что он хочет из него сделать, так и человек, не отвергая в себе ничего, трезво, смиренно принимая себя, какой он есть, должен одновременно иметь высокое представление о Человеке, о том, чем он должен стать, чем он должен быть.
И сверх того – и это чрезвычайно важно – нужна готовность бороться, готовность побеждать, готовность творить ту красоту, которую он задумал или в которую поверил. Художник, кроме понимания своего материала и представления о том, что он хочет сделать, должен еще развить в себе и упорство, и любовь к труду, и технические способности; это все требует громадной дисциплины в художнике, во всяком творце – будь он писатель, живописец, скульптор, – и этого же требует от нас жизнь. Без дисциплины мы не можем добиться ничего. Но дисциплина может быть разная. Это может быть механическое выполнение каких-то требований, и это может быть живое творчество, которое требует, чтобы все силы наши были собраны воедино. Подвигом, вдохновением, упорным трудом строится человек; и человек должен себя так любить, так ценить, так уважать свое достоинство человеческое, чтобы понимать: нет такого усилия, которое не стоило бы приложить для того, чтобы стать достойным своего человеческого призвания.
Абсолютное условие любви – это открытость; в идеале – взаимная, но порой – открытость со стороны одного любящего человека такая, что ее хватает на двоих. Но открытость нам бывает страшна. Открыться значит стать уязвимым; открыться значит зависеть в своей радости и в своей боли от другого человека. А это сделать можно, только если в нас хватает веры в другого человека.
Вера бывает разная. Бывает простая, детская, чистая, светлая вера: доверие, доверчивость, незнание зла, бесстрашие оттого, что никогда не была испытана жестокость, беспощадность, боль, которая наносится злостно и намеренно. Такая доверчивость не может быть названа зрелой верой; она – начало веры, она открывается в ранние годы; она иногда сохраняется в очень чистых и детских душах; но в ней чего-то не хватает. Да, она открывает человека ценой большого страдания, но вместе с тем не защищает другого человека от ошибок, потому что мы несем ответственность за тех людей, которым открываемся. С одной стороны, они могут нам нанести боль, раны (не говоря о радости, которую они нам приносят). Но с другой стороны, если мы безответственно отдаемся в их власть, может открыться в них все дурное или не открыться, не оправдаться то светлое и большое, что есть в человеке.
Поэтому доверчивости недостаточно; должна быть другая, более зрелая вера. Во-первых, вера в человека, основная, глубинная вера в то, что в каждом человеке есть свет, правда и бесконечные творческие возможности к становлению; что если ему помочь, если его поддержать, если его вдохновить, тот хаос, который нас часто пугает в человеке, может родить звезду. Такая уверенность – это уверенность в том, что в человеке есть свет, есть правда, и что они могут победить. И в этой уверенности, в этой вере нет наивности; она вырастает с опытностью, которая зиждется на знании самого себя и на знании жизни и людей.
Но на пути к этому мы постоянно имеем дело – и другие в нашем лице имеют дело – с людьми, которые находятся в стадии становления, то есть с людьми, в которых свет и тьма борются – и борются иногда жестоко. И когда мы открываемся в акте веры, мы должны заранее признать свою уязвимость и на нее пойти. Уязвимость не обязательно дурное свойство. Уязвимость бывает горькая, тяжелая: уязвленное самолюбие, чувство обиды, чувство униженности тоже принадлежат к этой области уязвимости. Но не о них идет речь в любви, а о способности быть раненным в сердце – и не отвечать ни горечью, ни ненавистью; простить, принять, потому что ты веришь, что жестокость, измена, непонимание, неправда – вещи преходящие, а человек пребывает вовеки.
Очень важно выбрать эту уязвимость. И умение пронести эту готовность верить до конца и любить ценой своей жизни для того, чтобы не только ты, но и другой вырос в полную меру своих возможностей, – это подвиг. Это нечто великое, это подлинное творчество: из человека, который еще себя не осуществил, мы осуществляем Человека, мы становимся тем, чем мы можем быть и стать, и мы другому помогаем стать всем тем, чем он способен быть. В этом есть момент очень серьезной ответственности. Обыкновенно, говоря об ответственности, мы понимаем это слово как подотчетность: придется мне дать ответ – за свои слова, за свои действия, за свою жизнь. Но не только в этом ответственность. Ответственность заключается также в способности отозваться на человека, ответить ему – любовью, пониманием, верой, надеждой. В этом смысле всякая любовь в себе содержит ответственность. Ответственность перед тайной человека, ответственность перед его будущим. И опять-таки, эта ответственность, как и всякая другая – например, гражданская – осуществляется какой-то ценой.
И эта ответственность в любви сочетается тоже с требовательностью. Любить расслабляющей любовью, любить такой любовью, которая все допускает и позволяет человеку становиться все мельче и мельче, все более жестоким, все более себялюбивым, – это не любовь. Это – измена. Любовь должна быть требовательной. Не в грубом смысле, не так, как мы часто действительно требуем от других того, чего сами не согласны делать, что для нас кажется слишком трудным, налагая на них бремена, которые мы не способны или не хотим нести. Нет, требовательность в любви сказывается прежде всего в том, чтобы любимого человека вдохновлять, чтобы его уверить в том, что он бесконечно значителен и ценен, что в нем есть все необходимое, чтобы вырасти в большую меру человечности.
Для этого тоже нужна с нашей стороны неколеблющаяся вера, потому что это не всегда очевидно; бывают моменты, когда блеснет перед нами светозарный образ возможного человека – и потухнет: жизнь заглушила самый высокий порыв. Вот тогда наша вера должна быть зрячая, наша надежда – пламенная, наша любовь – неколебимая; тогда мы должны со всей внимательностью, со всей опытностью помочь человеку вырасти; и только если мы так веруем, с готовностью быть открытыми до последней уязвимости и требуя от другого, чтобы он был всем, чем он способен быть, мы имеем право говорить о том, что мы его подлинно, серьезно, творчески любим: не ради себя – для него.
Митрополит Сурожский Антоний (Блум)
Если бы супер-герой Человек-Факел был философом, то точно Гераклитом. Гераклит считал огонь первопричиной всего, но при этом самая известная его цитата про воду: «В одну реку нельзя войти дважды». Как же относился Гераклит к огню и что имел в виду, говоря о реке?
Фраза про реку отсылает к нестабильности всего. В своих размышлениях Гераклит делал акцент на то, что изменчивость и непостоянство свойственны миру больше, чем стабильность. Взять хотя бы его самого. Гераклиту было уготовано стать царём Эфеса. Согласись он, так жил бы себе по-царски стабильно и счастливо, но нет. Гераклит уступил это место брату, чтобы иметь больше времени для размышлений.
По поводу реки. Гераклит считал, что в одну реку нельзя войти дважды, потому что во второй раз и река, и человек будут уже не те. В реке сменится вода и её количество, поменяется ширина берегов, солевой состав, скорость течения, количество рыбы… и людей, которые в неё входят и выходят. Ну а человек во второй раз может быть старше, грязнее или чище, носить в себе иные ценности, думать совсем не о том, о чём думал впервые.
Думая о непостоянстве, Гераклит пришёл к выводу, что огонь должен быть базовым элементом всех вещей. Только огонь по мнению философа может так постоянно меняться и не угасать.
Как говорил Гераклит, космос не создавали ни боги, ни люди. Он всегда был, есть и будет вечно живым огнём, мерно воспламеняющимся и мерно угасающим. Кстати ещё фраза Гераклита в тему: «Солнце новое каждый день». Ну и как с этим знанием жить?
Так вот об огне. Гераклит считал его первоначалом, которое само себя упорядочивает. Огонь есть космос и порождает сам себя. Ничто никогда не уничтожается, а лишь переходит в иную форму – это размышление Гераклита удивительно напоминает современный закон сохранения энергии.
Двадцать пять веков назад, говоря, что нельзя войти в одну и ту же реку дважды, Гераклит имел в виду, что всё вокруг нас находится в движении и лишь непостоянство постоянно. Это и интересно, и страшно одновременно. Кстати, это относится и к самой философии. Она больше, чем любая другая область знаний, постоянно меняется из-за прогресса и самокритичности.
Нет двух одинаковых прогулок по реке философии. Акценты будут смещаться, понимание – углубляться, и разные люди будут подмечать разное.
Это подводит к одному из самых интересных и разочаровывающих выводов: мы никогда не сможем прийти к единственно верному пониманию философии.
Каждая человеческая сущность в течении жизненного цикла в биологической форме разума
пытается осознать замысел *Творца* о смысле своей жизни и перед ним возникает вопрос? почему он из* нечто* возник и в* нечто* уйдет? Это парадокс?
Духовное развитие общества проходит многие века через уклад жизни, семейные традиции, социума общественной жизни и религиозного направления.
Я, возьму из множества религиозных направлений три – восточная, западная, русская.
Возьмем три основных духовных принципа очищения человеческой сущности перед Творцом.
Восточная духовная цивилизация – через страх, лишения, страдания.
Западная духовная цивилизация - через веру, надежду, любовь к Богу.
Я, не буду давать комментарии по поводу этих религиозных направлений.
Что из себя приставляет * Русская духовная цивилизация* , многие политологи, общественные деятели при своих выступлениях говорят: справедливость, милосердие, сострадание – это и есть основа нашей русской духовной цивилизации.
Справедливость, Милосердие, Сострадание – это высшие *Формы содержания ментальных - тонких энергий творения материи Бытия*. Четвертая высшая Форма звучит так: *Сопричастность в сотворчестве с бесконечной любовью ко всему сущему творению Творца*.
За все существование человеческой цивилизации впервые общность людей подходит к переходу в следующею реальность Бытия. (Реальности Бытия – это пространственные миры нашего Мироздания).
Несколько тысяч лет назад Творец оставил человеческой цивилизации закодированное послание в виде знака * Уробороса* - змея, кусающего свой хвост, по древним мифологиям этот символ являл собой жизнь и смерть, их обновление и бесконечность.
На самом деле этот знак является* Аксиомой – Бытия*. Бесконечное *малое* – в бесконечном *Большом*……… Бесконечное *большое* - в бесконечном *Малом*………. Нет- ни начало, ни конца……. Я, лишь слегка коснусь к ней на примере нашего Мироздания, это коснется *Свернутых пространств в Многомерности Бытия*и *Жизненного цикла биологической формы разумной сущности (человека) в первичной реальности Бытия* или *Первичного пространственного мира*
Первичная реальность Бытия в которой проживает человеческая цивилизация является первым пространственным миром нашего Мироздания, после *Чистилища* Первичная реальность Бытия имеет самую плотную материю Бытия во всем Мироздании. Границы нашего Мироздания предопределены и вписаны в пространственные миры других Мирозданий. Каждое Мироздание выполняет определенные функции у высшего разума Бытия.
Планеты у которых есть атмосфера и естественно биологическая форма разума являются *Колыбелями Творцов Мироздания Бытия*
Эти Мироздания в отличие от нашего идут по другим канонам развития, если у нашего Мироздания в первичной реальности Бытия -первично технологическая направленность и деградация духовных ценностей, у них первичны духовные ценности и при первых жизненных циклах в первичной реальности Бытия , биологическая форма разума переходит в физической форме в следующею реальность Бытия где присутствуют высокие технологии. Из каждой
реальности Бытия в последующею есть физический переход он защищен иллюзией сокрытия и двумя барьерами – ментальный барьер (разрушение мозга) и психоэнергетический (разрушение структуры физического тела) и он же служит барьером от прорыва более плотной реальности в менее плотную- последующею реальность Бытия В основании нашего сущего *Мироздания* находится *Чистилище*-это *Ядро* нашей планеты, из него выходят два перехода в виде труб из ментальных тонких энергий.
Переходы в виде спирали пронизывают все пространственные миры.
Один переход в виде трубы берет начало из *Чистилища* выполняет роль *Восходящей спирали реальностей Бытия* или спирали *Духовного вознесения*. Другой переход в виде трубы выполняет роль конца *Нисходящей спирали с реальностей Бытия* или спирали *Падших ангелов*. Эти переходы служат для перемещения психоэнергетических сущностей между пространственными мирами. Каждый *Пространственный мир*любого Мироздания имея свои предопределенные (Творцами) измерения представляет собой в виде *Пространство измененного состояния материи Бытия*. т.е. Космические корабли *пришельцев* из-редко появляющихся
в нашем первичном пространственном мире, к нам – не прилетают, они *Проявляются* из *Одного состояния материи (пространственного мира), в* Другом состоянии материи Бытия* (другом пространственном мире). Творцы наделили цивилизации пространственных миров своих Мирозданий технологией *меж-пространственного перехода*, но в тоже время ввели ограничения, которые служат барьером от разрушения Мироздания. Каждая цивилизация из пространственного мира имеет свой уровень духовного развития согласно восходящей спирали реальностей Бытия, им даны только те технологии перехода которые позволяют применять их по нисходящей спирали пространственных миров, т.е. .цивилизация из пространственного мира нижестоящего по восходящей спирали пространственных миров не может попасть в вышестоящий пространственный мир. Это сохраняет *баланс духовного развития в Мироздании*. Все пространственные миры нашего Мироздания вписаны в пространственные миры других Мирозданий. Наш пространственный мир* первичного состояния материи Бытия, первый (после Чистилища) по восходящей спирали реальностей миров Мироздания Бытия* последний*(перед Чистилищем) по нисходящей спирали реальностей миров Мироздания. В Мироздании он считается *Исправительным* пространственным миром, из-за самого низкого духовного уровня развития во всем Мироздании нам закрыт переход в высший пространственный мир согласно восходящей спирали реальностей пространственных миров нашего Мироздания.
В физической форме могут пройти через физические переходы в другой пространственный мир- только *просветленные* человеческие сущности.
*Сознание психоэнергетической сущности*это объём психоэнергетических связей сущности в единении со всем Сущим.
*Разум*это процесс осознания своего сознания.
*Просветленный Разум* это, процесс осознания своего Духовного развития достигает порога снятия *психоэнергетической блокировки* с канала психоэнергетической связи со всем Сущим. Чем глубже осознания своего Духовного развития тем больше каналов психоэнергетических связей открывается перед своим Разумом в своем Сознании, через свои связи с психоэнергетическими информационными полями пространственных миров нашего Сущего Мироздания. (психоэнергетическая блокировка служит для получения дозированного информационного потока согласно Духовного развития и готовности Разума ее воспринять, без нанесения ущерба головному мозгу). Информационные поля являются частями энергетических полей пространственных миров нашего Мироздания.
Каждый пространственный мир имеет своё энергетическое поле плотность которого привязана к плотности материи данного пространственного мира. Информационное, психоэнергетическое поле являются одними из составных частей энергетического поля, которое поддерживает стабильное состояние материи реальности Бытия каждого пространственного мира в Мироздании.
При рождении человеческой сущности, с психоэнергетического поля нашего пространственного мира в него вселяется психоэнергетическая саморазвивающаяся сущность Мироздания или сущность Творца, начинается процесс формирования симбиоза (единения)
двух сознаний, сознание биологической формы разума(человека) первичной реальности Бытия и сознание психоэнергетической сущности Творца, после формирования симбиоза двух сознаний, сознание психоэнергетической сущности принимает *пассивное* состояние, а сознание человеческой сущности *активное*состояние и становится *доминирующем* сознанием в психоэнергетической сущности на период жизненного цикла человеческой жизни
Четвертая высшая форма творения материи Мироздания гласит *Сопричастность в сотворчестве……….*на период жизненного цикла человеческой сущности, ее доминирующее сознание становится* Творцом-духовного начала формирования Разума* у психоэнергетической сущности.
Человеческая сущность на период своего жизненного цикла становится *носителем* психоэнергетической саморазвивающейся сущности *Творца*.
При рождении человеческой сущности и вселения в нее сущности Творца, ее психоэнергетическое поле(тело) находится в состоянии равновесия, т.е. плотность психоэнергетического поля сущности прямолинейно плотности психоэнергетического поля первичного пространственного мира и находится в состоянии равновесия .
Творец создал совершенный механизм во всем Мироздании -формирования Разума духовного вознесения по восходящей спирали пространственных миров Бытия(рождение) сущности Творца Мироздания.
Человеческая сущность в процессе жизненного цикла представляет собой преобразователь энергий, своеобразный *Биореактор* который преобразует *биоэнергию* жизненного цикла
в транс-мутированные *энерго-формы* разной плотности наполнения ментальной энергий и генерирует их по психоэнергетическим связям во все энергетические поля пространственных миров Мироздания. (ментальная-это психоэнергетическая энергия)
Каждое физическое действие, слово, мысль или мыслеформа человеческой сущности в процессе жизненного цикла проходит через преобразователь *биоэнергии*.
Чем выше духовная составляющая *энерго-формы* тем меньше плотность ментальных энергий. (справедливость, милосердие, сострадание и сопричастность в сотворчестве………)
Чем ниже духовная составляющая, тем больше плотность ментальных энергий (ложь, жадность, зависть, ненависть и злоба).
Каждая человеческая сущность в своём *Разуме* неповторима в восприятии духовных форм в течении своего жизненного цикла.
Чем больше *Архитектура множественности вероятностей развития событий в материи Бытия* в формировании *энерго-формы* тем плотней её наполнение ментальной энергий.
Чем меньше*Архитектура вероятностей развития событий в материи Бытия* тем меньше плотность наполнения в ней ментальной энергий.
Сущее Мироздание – это, Определенное пространство (*домен*), наполненное материей Бытия во всех, её состояниях, на принципе *Единения*творения Мироздания, её Творцом.
Каждая сущность в Мироздании выполняет свою отведенную ей функцию на принципе *единения*.
*Энерго-формы* малой плотности наполнения ментальной энергии, по восходящей спирали реальностей Бытия через психоэнергетические связи распределяются согласно своей плотности по энергетическим полям пространственных миров.
*Энерго-формы* содержащие плотные, тяжелые ментальные энергии, содержащие разрушительные конструктивные элементы для Мироздания, выпадают в осадок и служат дополнительным топливом для процесса *Ядерного синтеза* Ядра нашей планеты (Чистилище)
При доминирующем сознании человеческой сущности над психоэнергетической сущностью Творца при рождении, плотность психоэнергетического поля её находится в состоянии равновесия по отношению к энергетическому полю первичной реальности Бытия.
Человеческая сущность проживая свой жизненный цикл в режиме *Биореактора*, генерируя
в* Сущее* энерго-формы различной плотности, выводит психоэнергетическое поле из состояния равновесия. *Энерго-формы*которые направляются по восходящей становятся для Мироздания* положительными*, другие, которые направляются в *Чистилище* *отрицательными*. Происходит процесс выхода из равновесия *разница*, расчет происходит в процентном отношении. Дисбаланс *равновесия*составляет около + 5%
Допустим разница составила +15%, на период конца жизненного цикла человеческой сущности, происходит трансформация психоэнергетического поля человеческой сущности, т.е. происходит разуплотнение на 15%, за счет разуплотнения происходят процессы её расширение на такой же процент, расширяется и сознание психоэнергетической сущности.
После смерти биологической формы человеческой сущности-носителя психоэнергетической сущности Творца, сущность попадает в переход восходящей спирали реальностей Бытия.
В восходящей и нисходящей спирали, перед каждым пространственным миром, установлен психоэнергетический барьер, настроенный на плотность энергетического поля данного пространственного мира.
Психоэнергетическая сущность пройдет столько барьеров в пространственных мирах насколько ей позволит плотность её психоэнергетического поля. Наступает момент, когда психоэнергетический барьер дальше не пропускает. Плотность поля психоэнергетической сущности и плотность энергетического поля данного пространственного мира равны, в переходе начинается процесс выхода из симбиоза двух сознаний. Сознание саморазвивающейся психоэнергетической сущности Творца, делает себе слепок сознания человеческой сущности и переписывает весь жизненный цикл её на слепок. Сознание человеческой сущности делает себе слепок формы (тело)психоэнергетической сущности. Происходит разделение и образуются две психоэнергетических сущности. Психоэнергетическая сущность Творца с доминирующем сознанием слепка (двойника) сущности человека.
Психоэнергетическая человеческая сущность в форме (тело) слепка психоэнергетической сущности Творца.
Психоэнергетическая сущность Творца из пространственного перехода притягивается к энергетическому полю данного пространственного мира и начинает подбирать себе новую разумную форму -носителя. Слепок сознания человеческой сущности занимает доминирующее положение, в сущности- Творца до момента вселения в другую разумную форму разума, в момент симбиоза двух сознаний с новым носителем, слепок сознания предыдущего носителя переходит в *Микромир*хранилища сознания психоэнергетической сущности Творца, который запечатан барьером.
Психоэнергетическая человеческая сущность с перехода направляется в следующею формацию Мироздания Бытия и становится на *Путь*
*Путь*- человеческой психоэнергетической сущности – это бесконечный процесс созерцания пройденного *Пути*в совершенствовании своего *Разума*- в бесконечности Мирозданий Бытия.
Сущность Творца путем духовного вознесения по восходящей спирали реальностей Бытия, пройдя все стадии разуплотнения своего психоэнергетического поля в пространственных мирах достигнув 100% разуплотнения, сформированный *Разум* осознает свое *Сознание*
Происходит предначертание *Колыбели Творцов Мироздания Бытия*
Рождение совершенной *Пространственной Формы Разума*способной *Творить и оперировать пространственными и энергетическими материями Бытия*
Родился *Творец Мироздания Бытия*
Человеческая сущность проживая свой жизненный цикл в режиме *Биореактора* и придерживалась позиции равновесия, т.е. плотность психоэнергетического поля сущности была в пределах небаланса: разница составила не больше +5% и не меньше -5%.
Плотность психоэнергетического поля изменилось незначительно в сторону разуплотнения и уплотнения.
После окончания своего жизненного цикла (смерти)биологической формы(человека) носителя, его психоэнергетическая сущность попадает в восходящий переход, но достигнув первый же психоэнергетический барьер в пространственные миры он её не пропускает, и ее притягивает в первичное энергетическое поле первичного пространственного мира, т.е. возвращается назад откуда она начинала свой путь, подбирает себе нового разумного носителя (человека)
в процессе симбиоза формирования сознаний с новым носителем, сознание предыдущего носителя (человека) направляется в *Микромир*хранилища сознания сущности Творца.
Человеческая сущность, придерживающая свой жизненный цикл низшим духовным составляющим (ложь, жадность, зависть, ненависть, злобу) в режиме *Биореактора*, плотность психоэнергетического поля сущности Творца и разница составит ниже -5%
Происходит процесс трансформации психоэнергетического поля, но в сторону уплотнения и соответственно сужения (сжатия) ее на разницу в процентном отношении.
После окончания своего жизненного цикла(смерти) биологической формы (человека)
Психоэнергетическая сущность из-за своей плотности притягивается в *нисходящую* спираль
реальностей Бытия и попадает в *Чистилище*. Ядерный процесс выполняет роль – очищения: сознание человеческой сущности стирается(самоуничтожение), психоэнергетическая сущность очищается от плотных материй, привнесенных носителем, и по восходящей спирали, возвращается в тот пространственный мир откуда она прибыла.
Такой же процесс происходит во всех пространственных мирах, только если у нас и еще нескольких последующих мирах- биологическая форма разума и преобразователь в форме *Биореактора*, то по восходящей спирали пространственных миров, другие формы разума,
существующих на других принципах преобразования энергий.
В других высших пространственных мирах нашего Мироздания, разумные сущности-носители психоэнергетических сущностей Творцов, при деградации духовной составляющей в течении своего жизненного цикла попадают в такой же процесс разницы и последующего уплотнения психоэнергетического поля и по нисходящей спирали через психоэнергетические барьеры опускаются до того пространственного мира где плотность энергетического поля будет соответствовать вновь приобретенному полю сущности Творца, вплоть до*Чистилища*
Во всем этом процессе выполняется одна из высших форм Мироздания *Справедливость*
Творцу не нужны страдальцы в *Аду* и бездельники в *Рае*
Шелкунов Геннадий (Алтайский край)
Конкурс мемов объявляется открытым!
Выкручивайте остроумие на максимум и придумайте надпись для стикера из шаблонов ниже. Лучшие идеи войдут в стикерпак, а их авторы получат полугодовую подписку на сервис «Пакет».
Кто сделал и отправил мемас на конкурс — молодец! Результаты конкурса мы объявим уже 3 мая, поделимся лучшими шутками по мнению жюри и ссылкой на стикерпак в телеграме. Полные правила конкурса.
А пока предлагаем посмотреть видео, из которых мы сделали шаблоны для мемов. В главной роли Валентин Выгодный и «Пакет» от Х5 — сервис для выгодных покупок в «Пятёрочке» и «Перекрёстке».
Реклама ООО «Корпоративный центр ИКС 5», ИНН: 7728632689