https://www.artstation.com/artwork/DxZrln

В прошлом выпуске гуситы почти передрались, но вовремя присланный из Литвы Сигизмунд Корибутович (которого мы в дальнейшем будем величать исключительно по отчеству, дабы не путать с одним известным немцем) поправил ситуацию.

Пользуясь затишьем и сумятицей в католических рядах, Жижка начал планировать давно лелеемый поход за границы Богемии — донести учение Гуса и до венгров, а заодно зайти к ним на огонек и устроить вечеринку с цепами и пищалями, чтобы раз и навсегда отбить желание соваться куда не следует.

Однако в планы слепого стратега снова вмешалась политика. Сперва внешняя, а затем и внутренняя.

27 сентября 1422 года поляки, литовцы и тевтонцы заключили Мельнский мир и наконец-то перестали воевать за Жемайтию. Соответственно, смысла в присутствии Корибутовича в Богемии не осталось, и весь профит, который от данного маневра получал Витовт, сменился своей полной противоположностью — Папа-то орать про помощь еретикам не закончил, напротив — усилил громкость ультразвука.

Поэтому недавно назначенному регенту Богемии пошли шифровки из Центра — дескать, хватай мешки, вокзал отходит, гуситам мы больше помогать не будем, пусть сами справляются с немцами и венграми, все равно у них очень неплохо получается. Корибутович тянул до последнего, но все же был вынужден постепенно отойти от дел, собрать свои войска и медленно потащиться в сторону дома.

Не успел он покинуть Чехию, как между гуситами снова началось. Разногласия между разными ветвями были столь серьезными, что решать дело переговорами стороны не имели ни возможности, ни желания. В итоге Жижка отложил планы наступления и помчался на выручку. Хоть Ян к тому времени и обзавелся собственной фракцией среди еретиков — табориты постепенно становились слишком уж упоротыми и фанатичными, чашников он по-прежнему не любил больше, подозревая их в готовности таки лечь под католиков, выторговав себе всякие поблажки.

Первый раз армии серьезно схлестнулись близ города Горицы, причем благородные чашники немедленно продемонстрировали немалую инерцию мышления и полную неготовность учиться на чужих ошибках. Ян, получив сообщения о том, что благородных к нему на стрелку едет здоровенная толпа, немедленно применил стандартную тактику — залез на холм и окружился возами. Аристократы же не нашли ничего лучше, чем под эту возвышенность подъехать и начать ее штурмовать. Очень неразумная идея, можно спросить у крестоносцев. Причем у чашников была и своя артиллерия, но беда-беда — она с таким углом возвышения стрелять не умела. У таборитов же никаких проблем не возникало — вниз лупить завсегда проще, чем вверх.

Более того, дворянская кавалерия, на которую те традиционно полагались, тоже никак помочь не могла — поди заберись на коне на крутую горку, с которой в тебя еще и активно стреляют. Попытки зайти на штурм пешком успехом не увенчались. Жижке в какой-то момент надоели придурковатые попытки с ним что-то сделать, и он отдал приказ о контратаке. Так чашники эмпирическим путем узнали, что атаковать нижестоящих кавалерия, пусть и не такая пафосная, вполне может. Причем очень больно и эффективно.

На какое-то время серьезное противостояние поутихло, хотя обрадованные табориты и продолжали гонять мелкие отряды чашников по всей стране. С переменным успехом, правда — Жижка ведь не мог ездить с каждым подразделением, а если особо умные радикалы пытались схлестнуться с кавалерией в чистом поле, без вагенбургов, конец был немного предсказуем.

Заключив с чашниками перемирие, Ян приступил к реализации своих планов по вторжению в Венгрию. Вообще, эта его затея умеренному крылу гуситов не нравилась до чрезвычайности. Они не без оснований полагали, что после такого захода возможны только два варианта развития событий:

1. Либо Жижка снова неведомым и непредсказуемым образом всех нагнет, и тогда с ним вообще спорить будет нельзя.

2. Либо страшному слепцу таки пропишут и, возможно, даже убьют, но после этого Сигизмунд явно придет в Чехию с ответным визитом, а тут только-только жить стало можно!

Однако против лома и Жижки приема у чашников не было. Поэтому им ничего не оставалось, кроме как мрачными взорами проводить повозку слепца и боевую элиту таборитских войск, а самим готовиться к неизбежному.

Кампания Яна в Венгрии закончилась быстро и печально. До того он по большей части играл от обороны, проводя стремительные контратаки только в тех случаях, когда противник уже был значительно ослаблен, или же атакуя сходу не успевшего опомниться врага. А венгры, как выяснилось, заранее почуяли в воздухе аромат живительных гуситских люлей и успели организоваться и выстроить целый укрепрайон на берегу Дуная. Который Яну нужно было сперва форсировать. Это и в двадцатом первом-то веке задача непростая, а в пятнадцатом подобный маневр отдавал откровенным самоубийством с отягчающими. Жижка это понял и засобирался обратно, венгры же устремились следом, стремясь изничтожить как можно больше отступающих.

Благодаря тактическому гению предводителя таборитов, гуситские потери были не такими катастрофическими, как могли бы — венгры в какой-то момент отстали, опасаясь неожиданного хода со стороны Яна, но чашники восприняли отход Жижки как проявление слабости и тут же начали второй акт гражданской войны, благо Корибутович к тому времени уже давно покинул Богемию.

7 июня чашники и табориты в очередной раз сошлись в битве, теперь у города Малешов. И дворяне успешно показали, что и на своих ошибках они тоже учиться не умеют. Жижка, не будь дураком, снова засел на холме повыше, но в этот раз выставил возы не вагенбургом, а другим построением, доселе никем не виданным. Будь на месте дворян кто поумнее, он бы заранее почувствовал недоброе и на эту верхотуру не полез бы. Но интеллекта на складах и в этот раз не оказалось, поэтому таборитов решили взять числом.

Разогрев фанатов картечью, ядрами и пулями и добившись некоторого смятения внизу, Жижка отдал приказ… столкнуть специально утяжеленные возы прямо в толпу. Кое-как наступавшие под обстрелом чашники неожиданно для себя приняли посылку всем организмом, и многие такого счастья не пережили. Те же, кто успел увернуться от подарка судьбы, встретились с кавалерией гуситов, второй раз предметно доказавшей аристократам, что конная атака сверху вниз — вещь радостная и очень приятная, но не для всех.

Уцелевшие и весьма обескураженные чашники разбежались по своим городам, а Жижка поставил очередную зарубку на рукоять любимого шестопера. Буквально через неделю гуситские фракции заключили мир, причем на условиях Яна, и теперь вся объединенная толпа под его руководством должна была готовиться к походу на Моравию, где остались мелкие куски пронемецких отрядов.

Предводители дворянства были в бешенстве, но сделать уже ничего не могли — лучше вместе с Жижкой легко победить немцев, чем еще раз получить возом в торец.

Однако планам по изничтожению Моравии не суждено было сбыться — мироздание запасло для гуситов две новости. Одну хорошую, а одну — как водится.

Начнем с первой.

Товарищ Корибутович, поскучав в своих литовских провинциях, решил, что лучше быть первым парнем в Богемии, чем мелким дворянином в Литве, наплевал с высокой колокольни на все указания Витовта и Ягайло, собрал полторы тысячи бойцов и вернулся в Прагу. Править и защищать. Так у гуситов добавилось войска и стабильности в решении внутренних вопросов.

А теперь вторая.

Уже выдвинувшись на Моравию, Ян Жижка заболел и 11 октября 1424 года умер. Так отсутствие антибиотиков сделало то, что не могли осилить все его противники. По легенде, перед смертью Ян завещал снять с него кожу и натянуть ее на особо большой барабан — чтобы и с того света внушать лютый ужас во всех врагов таборитов и вести свои отряды в бой.

Оребиты, да и многие более радикальные гуситы, впали в траур и печаль. Фракция Жижки отказалась от своего имени и назвалась «Сиротками», потерявшими отца.

В Чехии воцарилось некоторое уныние. А где-то в Германии праздновал и плясал некто Сигизмунд.

Как же гуситы без Жижки? Осилит ли вытянуть Богемию Корибутович? Что будут делать крестоносцы, когда их злейшего врага не стало?

Скоро расскажем.

Прошлый пост тут:

http://pikabu.ru/story/history_fun_tsikl_pyatyiy__gusitskie_... 

В прошлом выпуске Сигизмунд вместо Чехии снова получил в башку сапог, а Жижка открыл новый финт ушами в деле военного искусства.

Основные силы крестоносцев отступили, в Богемии остались только мелкие партизанские отряды и всякие недобитые хиппари-гуситы, за которыми Ян продолжил охоту, а еще — чашники в Праге.

Последние очень хорошо ощущали, что, хоть столица и у них, главной силой в Чехии являются вовсе не они, а всякие холопы и смерды, вооружившиеся огнестрелом до зубов, под предводительством страшного слепца. Это знание никоим образом не радовало богемских дворян и прочих зажиточных граждан, поэтому, как только непосредственная угроза в лице Сигизмунда отступала, они снова предпринимали попытки исправить дисбаланс.

В данном случае с существованием чашников категорически дисгармонировал персонаж по имени Ян Желивский. Именно он вел тот самый печально известный марш к городскому совету, закончившийся полетами из окон без парашютов. С 1419 года проповедник постепенно прибирал к рукам всю столичную бедноту, и к 1422 стал чуть ли не полноправным диктатором в Праге, легко управляясь с толпами и обозначая цели для народного гнева.

Понятно, что городскому совету этот прадедушка Троцкого был как бревно в глазу, и только униженные немцы скрылись в туман, Ян был немедленно схвачен, обвинен во всем нехорошем и спешно казнен.

Прага, да и вся Чехия, снова начала бурлить и раскалываться. Полномасштабной гражданской войны не вспыхнуло исключительно благодаря вмешательству внешних сил, причем на этот раз счастливому.

Еще в начале всей заварухи совет гуситов решил отдать чешскую корону кому-нибудь достойному — все-таки страну без короля в то время представить было очень затруднительно, хоть с этим и вполне справлялись наиболее упоротые табориты. Сперва ее хотели вручить польскому королю Ягайло, но советники и приближенные поляка настойчиво порекомендовали ему в этот непонятный блудняк не лезть — профит неясен, а окружающие державы могут и не понять. Получив от Польши отказ, гуситы обратились к Витовту, правителю Великого княжества Литовского. Тот идею поддержал, но с оговорками — сам никуда не поехал, сославшись на важные дела дома, но выслал неплохую армию на подмогу чехам. Армией управлял гражданин с несколько неожиданным именем Сигизмунд Корибутович, назначенный регентом Витовта в Богемии. Объясняются такие изыски в ФИО довольно просто — он был сыном князя Новгород-Северского (не Великого Новгорода, естественно), которого вполне можно признать русским. Как и неплохую часть земель княжества Литовского, как бы оно там ни называлось.

Поскольку правильный Сигизмунд успел немного помочь Жижке в навешивании по ушам Сигизмунду неправильному, Ян против такой кандидатуры ничего не имел — уж лучше на троне будет вменяемый мужик, чем начнется deathmatch до последнего выжившего. Чашники тоже были довольны — все честь по чести, достойные люди позвали себе короля, выторговали себе всякие свободы, теперь можно жить.

На этом месте у читателя может возникнуть закономерный вопрос — а как это Витовт вообще решился на переговоры с гуситами и более того — на принятие короны и высылку экспедиционных сил? Неужели Святой Престол не начал вопить ультразвуком от такой наглости?

Отвечаем: естественно, начал. Ор и крики раздавались на всю Европу. Однако, как уже многократно говорилось, одно дело — абстрактные расхождения в вере, и совершенно другое — весомые денежные выгоды.

В то время Витовту крайне мешал Тевтонский орден. Литовцы уже который десяток лет рубились с рыцарями за кусок современной Литвы — та самая битва при Грюнвальде (которая на картинке) произошла во многом из-за этого, и в ней Витовт и тевтоны участвовали совсем на разных фронтах. Однако, даже проиграв, орден отказывался утереться и упорно продолжал биться бронированной башкой в мозолистые литовские кулаки. А главную поддержку рыцарям оказывал… Да, Сигизмунд, император Германии.

Поэтому отправка войска и принятие короны было продолжением войны, начавшейся задолго до гуситов, в которой они были так — поводом немного подгадить старому сопернику. В такой ситуации на прыжки и визг Папы можно было и наплевать.

Корибутович, получив признание от основных гуситских авторитетов, стал полноправным представителем Витовта в Богемии, чем ситуацию немного разрядил. Пришлось, конечно, погонять по полям и лесам всяких несогласных, но в общем и целом — улеглось.

Надолго ли?

Скоро узнаем.

Прошлый пост тут:

http://pikabu.ru/story/history_fun_tsikl_pyatyiy__gusitskie_...

В прошлом выпуске Сигизмунд, невзирая на явную нездоровость этой идеи, продолжал упорствовать в своем стремлении найти и покарать чешских еретиков, для чего решил лично посетить Богемию с туристическим визитом.

Собрав серьезную армию из немцев, венгров и итальянских наемников, император начал вторжение в Чехию и первой стратегической целью наметил город Кутна-Гора. Этот населенный пункт интересовал Сигизмунда по трем причинам:

1. Удобное расположение, позволяющее взять под контроль неплохой кусок Чехии и развернуть плацдарм для дальнейших операций по живительной экстерминации гуситов.

2. Нефиговые богатства города и его серебряные шахты — всегда ведь веселее воевать не только за идею, но еще и за звонкую монету, не так ли?

3. Хитрый план, о котором чуть ниже.

Жижка, хоть и слепой, быстро осознал, куда прет армада интервентов, поэтому шустро перевооружился, запас ядер, картечи и прочих общеукрепляющих средств для своей артиллерии, погрузился на боевые возы и прибыл к городу с опережением.

Раскладки на предстоящее сражение у Яна были в целом стандартные — занять город, встать вагенбургом перед его стенами и задумчиво отстреливаться от лезущих немцев, периодически подбадривая католиков обидными кричалками и неприличными жестами.

Собственно, именно так Жижка и сделал, оставив в городе небольшой гарнизон чисто на всякий. Сперва битва разворачивалась как по писаному — печальные венгры перли на картечь и цепы, откатывались, шли снова и дохли сотнями. Однако накал страстей был несколько подозрителен. И не потому, что крестоносцы лезли напролом — наоборот! Очень вяло развивалась атака, несмотря на то, что где-то за спинами наступавших был сам Сигизмунд, ревнитель католической веры, император Священной Римской и просто няшка.

Причины неуверенности венгро-немецкой коалиции стали понятны позже, когда лояльные императору горожане ночью вырезали весь гуситский гарнизон и открыли ворота бойцам Сигизмунда, втихаря подкравшимся к стенам.

Наутро проснувшийся Ян понял, что положение гуситов категорически изменилось. Впереди были толпы крестоносцев, сзади же были стены Кутна-Горы, с которых горожане глумливо орали неприятное и кидались всяким. Ситуация отчетливо запахла табаком, и это еще за 70 лет до первого плавания Колумба!

Попав в такой переплет, страшный слепец начал активно думать над путями выхода. Оставаться на месте и героически принимать бой — идея, конечно, очень пафосная, но в исходе такого сражения сомнений не было, а мертвые герои стране пользы не приносят. Поэтому, помозговав какое-то время, Ян в очередной раз поломал шаблоны и здоровье противникам, применив первый в истории полевой артиллерийский маневр.

До того бомбарды и менее внушительные пушки стреляли исключительно со статичных позиций, и никто из собравшихся под стенами города не мог предположить какого-то другого использования порохового чудо-оружия. Кроме Жижки. В краткие сроки артиллерия была погружена на возы, закреплена всем, что было в наличии, и приготовлена к боевому применению. Возы расцепили, переформировали, развернули к неторопливо наступавшим немцам и… дичайше удивили Сигизмунда, венгров, наемников и даже жителей Кутны-Горы, сидевших на стенах.

Как-то вот не приходилось до того никому видеть атаку бронепоезда на полном ходу. Выйдя в зону уверенного поражения, возы дали залп из всех бортов, как следует причесав супостатов, и пользуясь полным охренением в рядах противника, врезались в самую его гущу, дочистив ближайших крестоносцев огнем из пищалей и более мелкой артиллерии. Те, кто был в пределах досягаемости, получали цепами по башке — с известным результатом.

Выдав еще один залп из бортовых аннигиляторов, гуситы с гиканьем скрылись вдали, порвав окружение как Тузик грелку. Сигизмунд ошарашенно почесал венценосную репу, осмотрел поле боя, покрытое какими-то влажными красными кусками — картечь вблизи оставляет мало шансов на целостность организма — и решил упоротых не догонять, ну их к лешему. Город-то все равно захвачен, можно немного расслабиться.

Нельзя. Жижка, опечаленный потерей стратегического пункта, совершенно не собирался впадать в зимнюю спячку и еще месяц донимал имперские войска внезапными наскоками. Пользуясь малочисленностью, мобильностью и превосходством в огнестреле, гуситы регулярно набегали на отбившиеся от основного стада немецкие отряды, делали им больно и нехорошо, после чего спешно сматывались. Причем высланную погоню встречали уже не крестьяне с цепами в чистом поле, а полноценный вагенбург, приглашающе распахивавший артиллерийские бойницы.

Потери крестоносцев начали становиться угрожающими, и даже попытки навязать серьезное сражение оборачивались абсолютным фейлом, так как Ян распробовал все преимущества мобильной артиллерии и начал использовать ее регулярно, разнося построения Сигизмунда в мелкие брызги.

Боевой дух крестоносцев падал все ниже, пошли слухи, что страшного слепца вообще невозможно разбить и гневить судьбу дальше бессмысленно. Ян подобными настроениями умело пользовался — его возили в спецповозке, чтобы каждый видел, что Жижка в строю и гуситы непобедимы.

Последней каплей стала битва за Немецкий брод. Несмотря на все усилия, отстоять город у католиков не получилось, и они ударились в паническое бегство, оставив гуситам весь обоз с припасами. 500 повозок, между прочим!

После такого поражения желающих продолжать второй крестовый поход не осталось. Немцы, венгры и уцелевшие наемники спешно смотались из Богемии, оставив гуситов праздновать, а Яна мрачно размышлять, что его приспешники катятся куда-то не туда — несмотря на все его возражения, население Немецкого брода было вырезано целиком. Как-то не совсем по-христиански.

Что страшный слепец предпримет дальше? Долго ли расстроенный Сигизмунд будет жевать сопли и собирать следующий поход? Что там делают умеренные гуситы в своей Праге?

Скоро расскажем, оставайтесь с нами.

Прошлый выпуск можно почитать тут:

http://pikabu.ru/story/history_fun_tsikl_pyatyiy__gusitskie_...

В прошлом выпуске Сигизмунд потерпел фейл со своим крестовым походом, не сумев силами рыцарей и наемников разбить бывших крестьян и городскую бедноту. Пока германский властитель оставил Чехию в покое, гуситы могли решить некоторые внутренние заморочки, накопившиеся к тому моменту.

Как мы уже говорили ранее, гуситы делились на две большие группировки — таборитов и чашников, различавшихся как по богатству и знатности, так и, соответственно, по планам на будущее и предпочитаемым методам решения проблем. Особого согласия между ними никогда не наблюдалось, и только вторжение кого-нибудь совсем уж отвратительного типа Сигизмунда заставляло две фракции поднять общие знамена и как следует вломить всем захватчикам.

Когда же побитые немцы скрылись вдали, табориты и чашники пожали друг другу руки и разошлись каждый по своим углам. От греха.

Ян Жижка вернулся в свой городок и принялся наводить порядок в собственном стане — оказалось, что многие табориты как-то совсем близко к сердцу приняли ниспровержение церковных авторитетов и наступление нового порядка и устроили форменный коммунизм с хард-порно. Провозгласили, что царство небесное если и не наступило, то уже вот-вот, поэтому частная собственность не нужна, браки, в целом, тоже нафиг не сдались, давайте всё будет общее, а сами станем жить как в раю. Эдакие средневековые хиппи.

Поскольку Ян и его отряды придерживались скорее радикально-пуританских взглядов, такой Вудсток вызвал у него глобальное непонимание и нервный тик в оставшемся глазу. Весь февраль и март 1421 года Жижка гонял хиппарей-пикартов по Чехии, казня тех, кого настиг, за полное расхождение с моральным обликом истинного гусита.

Пока Жижка занимался репрессиями и очисткой рядов от разложенцев, чашники сформулировали 4 основных постулата своей программы:

1. Проповедовать можно и нужно на чешском или любом другом удобном языке.

2. Причащать население нужно не только хлебом, но и вином, а то народу обидно.

3. Священники пусть в мирские дела не лезут и поместьями не обладают.

4. За продажу индульгенций, церковных должностей и прочие подобные гешефты больно бить подсвечниками.

После решения наиболее насущных проблем, гуситы собрали сейм в городе Часлав, где постановили, что в силу полного несоответствия занимаемой должности товарищ Сигизмунд увольняется по статье и более не является чешским королем. Пусть сидит в своей Германии и носа сюда не кажет.

Жижка, в это время серьезно занятый добиванием последних оплотов католичества на территории Богемии, только хмыкнул — давно, мол, пора. А то любят некоторые сидеть в Праге да законы принимать, а как замки штурмовать да рыцарей по кумполу шарашить — почему-то зовут таборитов.

У Яна были серьезные мотивы так высказываться. При взятии одного из замков католиков арбалетный болт, выпущенный защитниками, прилетел в ближайшее дерево и выбитой щепкой предводителю таборитов вынесло последний глаз, из-за чего Жижке теперь приходилось командовать войсками на ощупь. Кто другой ушел бы на почетную пенсию и приступил бы к выращиванию на даче картошки с помидорками, но Ян был не таков и остался в строю. (Да и картофеля с томатами в Европу пока не завезли).

Суровый полководец ничуть не смягчил свой нрав и вскоре получил прозвище «Страшный слепец». В целом было за что. Хотя порой жестокость и фанатизм таборитов беспокоили даже его.

Тем временем в Германии Сигизмунд узнал, что он больше не король, а так, бывший, и эта новость не вызвала в нем радости и понимания. Рыцарское воинство собралось снова и пошло в Чехию, предметно пояснять оборзевшим холопам, где их место. Первым под удар попал город Жатец, близ границы, который бронемишки быстро взяли в кольцо осады. И так же быстро эту осаду сняли, когда на лязг и вопли прибежал Жижка с отрядом поддержки.

Правда, от предложения выйти помахаться в чисто поле, без этих вот вагенбургов и прочей неблагородной дряни, гуситы отказались, хорошо понимая, что без оборонительных сооружений и грамотной тактики единственное, что их них получится — это хорошее удобрение.

Яну пришлось отступить к столице, где он воспользовался любимым приемом. Да-да, именно. Залез на гору, окружился возами и ощетинился дробящим и огнестрельным. Только в этот раз еще и бомбард подогнал, для пущих спецэффектов и дополнительного картечного веселья. Рыцари, памятуя о позорнейшем поражении на прошлой горе, где сотня крестьян матом и дубьем отогнала несколько тысяч голубокровых, долбились в вагенбург три дня. Со вполне предсказуемым результатом. Все-таки наступать против металлического ветра в рожу — занятие тяжелое и даже немного травмоопасное, можно и устать насмерть.

В очередной раз опечаленные крестоносцы вышли из Чехии за подкреплениями и заодно задать Сигизмунду (который в этот раз на фронт даже не приехал) резонный вопрос — а может ну ее к лешему, эту Чехию, сами же передерутся скоро? Однако на это германский император пойтить не мог, и к концу 1421 засобирался в бой сам. Как будто это что-то меняло.

Так меняло или нет? Насколько эффективен Жижка, работающий на слух? Насколько далеко зайдут в своей упоротости табориты?

Скоро расскажем.

Все выпуски можно почитать по этому тегу:

http://pikabu.ru/tag/historyfun/hot